Ангола: неизвестная война

Война наемников

После ухода в начале 90-х годов советских военных советников и специалистов и вывода кубинских войск из Анголы, правительство Жозе Эдуарду душ Сантуша осталось практически один на один с вооруженной оппозицией. И хоть Савимби уже не могли помочь южноафриканские войска (к тому времени к власти в ЮАР пришло дружественное Анголе правительство во главе с лидером АНК Нельсоном Монделой), вооруженные отряды УНИТА представляли собой по-прежнему грозную силу. Жонас Савимби наконец то почувствовал свою силу и, отказавшись признать законность всеобщих выборов 1992 г., двинул свои войска в наступление по всей стране. Оно было настолько успешным, что к маю 1993 г. силы УНИТА уже контролировали до 70 процентов территории Анголы.

СССР к тому времени прекратил свое существование. А российскому правительству, унаследовавшему от бывшего могучего государства как ответственность за десятилетиями взращиваемое революционное движение МПЛА, так и многомиллиардные долги Анголы, было не до помощи тонущему младшему брату. Тогда правительство Жозе Эдуарду душ Сантуша обратилось к… наемникам. Да, да, к тем, кто еще недавно сражался с правительственными войсками на стороне ФНЛА и УНИТА, тем, кто остался не у дел после расформирования элитных южноафриканских спецподразделений. Южноафриканская компания «Executive outcames» взяла на себя миссию поставки на правительственную службу Анголы военных профессионалов: командиров пехотных подразделений, офицеров-штабистов, летчиков, авиатехников, саперов, подрывников, артиллеристов, всех тех, кто мог бы заменить некогда многочисленный советский советнический аппарат. И за рычаги советских танков и бронетранспортеров, штурвалы самолетов Миг-21 и Миг-23 и вертолетов Ми-8 и Ми-24 сели те, кто совсем недавно воевал на противоположенной стороне.

Вот свидетельство одного южноафриканца, завербованного «Executive outcames», и отправившегося, как и сотни других, зарабатывать свои деньги в Анголу. Имя его не называю по причине вполне понятной. По новым законам ЮАР ему, как наемнику, до сих пор грозит судебное преследование. Вот его рассказ.

«Числа 15-го февраля (1993 года — авт.) один мой армейский кореш позвонил мне и спросил, как я насчет того, чтобы выполнить кое-какую работенку для правящего Народного движения за освобождение Анголы (МПЛА). Я сидел без работы и без денег и подумал: а почему бы и нет?

В Претории мы отправились домой к некому Лэни Келлару, отставному полковнику южноафриканской армии, и там мы подписали контракты. Контракты были на 30 дней. Никакой медицинской страховки или компенсации в случае ранения или смерти. Рядовым платят 500 рэндов (примерно 150 долларов) в день, капралам — 600 рэндов, командирам отделений — 750, а командованию всей группой -900. Половину суммы нам выплатили вперед, остаток мы должны были получить после завершения контракта.

Уже на следующий день мы были в пути. Задача была не слишком — то ясна. Мы вроде как должны были овладеть каким-то там нефтеперегонным заводом где-то в Анголе и охранять его, чтоб его можно было заново запустить. Правительственные войска должны были бы подойти позднее и обеспечить дополнительную охрану.

Мы с несколькими парнями отправились коммерческим рейсом из международного аэропорта Яна Смита в Южной Африке сперва в Намибию, а оттуда небольшими самолетами — на военно-воздушную базу МПЛА Кабу-Леду, километрах в шестидесяти в югу от Луанды. Остальных перебрасывали небольшими самолетами прямиком из аэропорта Гранд Сентрал, что возле Йоханнесбурга.

Спустя три дня весь отряд численностью 54 человека был в сборе. Общее руководство операцией осуществлял некто Бакс Байз, бывший капитан-спецназовец из ЮАР. Не знаю, какой была его роль в операции: насколько я мог судить, никакого участия в нашем деле он не принимал.

Наступило 24 февраля. Нас снова кратко проинструктировали о нашей задаче: захватить нефтеперегонный завод и удерживать его. Нам раздали оружие: советские автоматы АК-47 и легкие пулеметы РПК и ПКМ. Мы тут же их пристреляли. Те, кто раньше не имел дела с АК, прослушали короткую лекцию. Нам также преподали простейшие уроки первой помощи — и на этом подготовка закончилась.

Отряд разбили на три группы по 18 человек. Командир каждой группы подбирал себе людей сам. Я был вовсе не в восторге от уровня моих партнеров. Кое-кто из них никогда прежде не держал в руках АК, многие не имели никакой серьезной военной подготовки. А из тех, кто такую подготовку имел, многие находились явно не в лучшей физической форме. Они могли бы, пожалуй, вышибить дверь где-нибудь в городской квартире или пристрелить кого-нибудь, но черт меня побери, если они были в состоянии долго продираться сквозь кусты в боевых условиях.

Из-за спешки, с которой сколачивался отряд, в него угодили и совершенно случайные люди. Среди нас затесался даже один авиационный техник, который никогда и по цели-то не стрелял. Конечно, трудно подобрать всего за пару дней хороших тренированных ребят с необходимыми навыками и опытом.

На рассвете 28 февраля мы загрузились в несколько гражданских вертолетов Ми-8 и полетели к месту назначения, где высадились около семи утра вблизи от нефтяных резервуаров километрах в шести южнее нефтяного комплекса Сойю, расположенного на атлантическом побережье у устья Конго, точно к югу от узкого морского коридора Заира. На бездействующем предприятии правительство Анголы теряло что-то около 12,5 миллионов долларов в день, так что не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, почему они стремились как можно скорее запустить его.

Перед самым взлетом нам было объявлено, что нам предстоит сделать, это — выбить из района высадки кучку бойцов УНИТА, и что батальон правительственных войск должен будет приплыть на барже морем спустя несколько часов. Мы должны были помочь им организовать круговую оборону объекта, а потом действовать как советники. Всего-то дела было на пару-тройку суток, а потом подойдут корабли за каким-то тяжелым оборудованием — и заберут нас. Раз плюнуть, да?

Сначала все шло по плану. Высадившись, мы вышибли их с позиций, обрушив на них шквал огня после того, как они обстреляли нас примерно с трехсот метров. В районе 12 часов с баржи сгрузились человек 300 солдат МПЛА, и мы быстренько окружили нефтехранилища кольцом обороны.

Но потом, часа в 4 пополудни, начались неприятности. Бойцы УНИТА открыли по нашим позициям сильный огонь из стрелкового оружия. Мы помогли правительственным войскам как следует обустроить позиции, но не собирались ввязываться в бой. В этой первой стычке двое наших были ранены: один в руку, другой в ногу. Вообще-то ни в наши планы, ни в нашу задачу не входило всерьез воевать с унитовцами. В сущности, мы просто защищались.

Примерно через час все наши три группы собрались в помещении конторы нефтехранилища, чтобы обсудить, что нам следует предпринять дальше. Никто не предполагал, что отряд окажется втянутым в серьезные позиционные бои. Поскольку Байз, наш командир, как сквозь землю провалился, старшие трех отделений решили организовать двухсотметровую оборонительную линию южнее и позади позиций МПЛА.

Из-за невероятно густого кустарника мы были вынуждены отрыть ячейки на двух человек всего в 5–10 метрах одна от другой. К 9 часам вечера мы полностью окопались и выставили часовых. Примерно в полночь силы УНИТА обстреляли нашу позицию. Мы были уверены, что впереди нас — свои, но оказалось, что при атаке бойцы МПЛА попросту испарились невесть куда.

Отловленные на улицах Луанды и прошедшие поверхностную 40дневную военную подготовку, эти воины представляли собой поистине жалкое зрелище. У каждого был только один магазин, а остальные патроны они таскали россыпью в карманах. В бою они просто поднимали автомат над головой и палили куда попало без передышки. Неудивительно, что только в том ночном бою они потеряли человек 25 ранеными и 10–15 — убитыми.

К часу ночи огонь стих. На утро мы перестроили оборону МПЛА и занялись организацией снабжения их продовольствием, водой и боеприпасами. Вертолеты подвезли подкрепление и еще продуктов и амуниции. Весь день унитовцы беспорядочно обстреливала нас из автоматов и пулеметов и даже выпускала в час 4–5 мин из 82-миллиметрового миномета. Эта пальба не имела никакого эффекта, поскольку у них отсутствовало передовое наблюдение и не было возможности корректировать огонь. Они могли лишь приблизительно наводить на баки нефтехранилища в надежде зацепить кого-нибудь.

К исходу третьих суток настроение у нас совсем упало. Большинство наших не имели пехотной подготовки и совсем мало кто нюхал порох. Все говорили: "Пошли они к такой-то матери, с нас хватит. В контракте это не записано". И по-своему они были правы. Оглядываясь назад, я полагаю, что наши наниматели вначале и впрямь полагали, что нам едва ли придется пробыть в районе завода больше 48 часов, но когда увидели, с каким незначительным сопротивлением мы столкнулись на первых порах, изменили свое намерение.

В довершение всего нам создавали трудности необученные бойцы правительственного батальона — сборище 18-летних сопляков, не имевших никакого понятия о дисциплине. К примеру, когда их командиры с нашей помощью попытались организовать раздачу боеприпасов и продовольствия по цепи, то ближайшие к пункту раздачи солдаты сожрали все пайки и выпили всю воду, не передав ничего своим же товарищам. Так что вскоре те стали просто бросать позиции в поисках воды и еды. Это был форменный бардак.

На четвертые сутки часа в четыре дня мы опять собрались в нашем штабе и решили сосредоточиться на обороне и снабжении основной территории завода. Боевой дух продолжал падать. Многие твердили: "С нас хватит, пора сматываться".

Командиры отделений на это ответили: "Мы можем работать только с теми, кто хочет играть в команде. Ваше отношение нам не подходит. Мы посадим вас в вертолеты — валите назад в Кабу-Леду". И тридцать парней отчалили.

Позднее мы узнали, что по возвращении они потребовали плату в полном объеме. "Но вы же не выполнили контракт, — было сказано им. — Вы пробыли там только четыре дня". "Если вы не заплатите нам все до цента, — ответили наши дезертиры, — мы отправимся в газеты и выложим все". Ангольская государственная нефтяная компания "Сонангол", которая, по всей видимости, финансировала операцию, решила не рисковать, так как новое правительство ЮАР и так болезненно реагировало на статьи о событиях в Сойю, уже появившиеся в печати.

Тем временем, на наш десятый или одиннадцатый день в Анголе, мы перебазировались с нефтезавода в Сойю, городишко с населением в 4000 человек. Там была приличная ВПП, позволявшая принимать тяжелые Си-130. У нас по-прежнему были проблемы с ежедневной раздачей воды и пищи правительственным солдатам, но боевая обстановка стала потише — всего несколько мелких стычек в день. Но поскольку даже в таких условиях подразделения МПЛА несли потери, они дважды отодвигали назад линию обороны. Было решено, что надо вернуть их на исходные позиции, потому что в случае прорыва унитавцев уже могла бы захватить завод.

Нам приходилось буквально гнать их пинками под зад, чтобы заставить идти вперед. Именно в такой момент мы и напоролись на засаду. Завязался бой, в котором погибли Фил Смит, ветеран из Родезии, служивший в 4-м разведывательном полку армии ЮАР, и Фрэнк Тальярд из ЮАР.

Четверо белых указывали дорогу, когда мы попали в засаду; части МПЛА были не в состоянии прорваться сквозь нее. А на следующий день, в воскресенье, тяжелый бой разгорелся восточнее нас. День спустя унитовцы прорвали позиции МПЛА, но развивать успех они почему-то не стали — возможно, из-за нехватки боеприпасов и продовольствия. Все наши решили, что настало время уходить. Мы не могли сражаться с крупными силами УНИТА, да и не нанимались делать это.

План спасения был прост: захватить небольшое рыбацкое судно и уйти в море. Нам говорили, что если дела пойдут хреново, то милях в пяти в море нас будет ждать корабль. Корабль там был, но нам не удалось связаться с ним по радио. Однако когда и впрямь пришло время сматываться, мы оседлали 60-футовое судно, принадлежавшее американской кампании «Тексако», которое оказалось тут с целью забрать какое-то оборудование.

Капитан сказал, что не желает быть замешанным "ни во что политическое". Мы ответили, что наше единственное желание — попасть на нефтедобывающую платформу на достаточном расстоянии от берега, откуда мы могли бы наблюдать, как развивается ситуация. Он неохотно согласился, и эту ночь мы провели на нефтяной платформе.

На другой день мы связались кое с кем из гражданских специалистов в Сойю и узнали, что ситуация выглядит стабильной. Тогда четверо полетели на вертолете обратно, разузнать что к чему. Остальных корабль «Тексако» отвез в Луанду, откуда автобусы доставили их в Кабу-Леду, а оттуда они добрались и до ЮАР, поскольку их контракты истекли. Вместо них в Сойю была отправлена новая группа.

Эта бригада состояла из ребят покруче, возможно, потому, что на их подбор было больше времени. Они отработали все установленные контрактом 30 дней и уехали. А в конце мая силы УНИТА прорвали оборону МПЛА, перебив при этом по оценкам, от 1500 до 2000 человек…».