Аристократ на отдыхе. Том седьмой

Глава 6

Отец Иннокентий торжественно водрузил на стол небольшой бочонок, покрытый пылью и паутиной.

— Вот, — басом сказал священник. — Лучший наш кальвадос! Мы с Авессаломом его два года назад сделали. Ох, и урожай тогда был! Всю аномалию яблоками усыпало, словно пустыню — манной небесной. Авессалом говорил, что это добрый знак…

Отец Иннокентий пригорюнился, вспомнив, что его демон бесследно пропал. Жена священника с тревогой смотрела на меня. Я незаметно кивнул ей и сказал священнику:

— В другой раз попробуем твой кальвадос, отец Иннокентий. У меня появились кое-какие мысли, куда мог подеваться Авессалом. Схожу-ка я, поговорю с твоим соседом. Что ты можешь о нем сказать?

— О Якове? — удивился священник. — Ничего особенного. Сосед, как сосед — тихий, одинокий. Утром уходит на службу, вечером возвращается, и не видно его. Сидит дома. Я как-то зашел к нему, на праздник позвать. Так он дверь не открыл. Спал, наверное.

Я вспомнил блеск стекла в чердачном окне Якова Пермякова и усмехнулся. Скорее всего, Пермяков днем и ночью наблюдает за домом священника. Только вот зачем?

Выйдя из двора отца Иннокентия, я подошел к дому Якова Пермякова. Старый деревянный дом в два этажа стоял посреди небольшого, но крайне запущенного сада. Деревья и кусты истосковались по секатору садовника. Дорожки были покрыты лужами и усыпаны бурой опавшей листвой.

Я толкнул калитку, и она недовольно заскрипела.

— Господин Пермяков! — крикнул я. — Открой! Надо поговорить.

Из дома не донеслось ни звука. Только темные окна подозрительно смотрели на меня, словно прикидывали — зачем я пришел.

Короткохвостая лесная мышь серым комочком прокатилась по тропинке и юркнула под крыльцо.

— Он точно дома, Ник, — предупредил меня Умник. — Я его чувствую. Он слышит тебя и боится. Притаился.

— Ничего, — усмехнулся я. — Сейчас мы выгоним его из норки.

Я поднялся на крыльцо и ударил кулаком по старой двери, с которой местами слезла краска.

— Пермяков, это губернатор! Открывай, или сломаю дверь!

За дверью послышался сдавленный вздох. А потом мягко упало что-то тяжелое.

— Похоже, он потерял сознание, — озадаченно сказал Умник. — От страха, что ли?

— Нет, от счастья, — язвительно ответил я. — Рад визиту высокопоставленного должностного лица.

Ухватившись за кованую ручку, я дернул дверь на себя. Слабо прибитая щеколда отлетела, а вместе с ней развеялось охранное заклятье. Оно было такое слабое, что я едва почувствовал его. Но, все же, заклятье было! Интересно, кого это Пермяков так опасался?

Распахнув дверь, я шагнул в дом. На полу лежал тщедушный человек лет сорока — небритый и лопоухий. Зеленоватым цветом острого лица он напомнил мне Живчика, только Живчик был симпатичнее.

Пермяков был без сознания.

Я наклонился над ним и потряс за плечо.

— Пермяков! Очнись!

Призыв не подействовал. Тогда я позвал своего демона Природы:

— Живчик, приведи его в чувство.

Ладонь кольнуло. Тонкий зеленый стебель вырос из основания большого пальца и, словно живой, залез под одежду Пермякова.

Через секунду Пермяков открыл глаза и снова сдавленно охнул.

— Не трогайте меня! — хрипло зашептал он и попытался отползти от меня, извиваясь всем телом.

Я покачал головой.

— Даже не собирался. Я просто хочу с тобой поговорить. Вставай.

— Господин губернатор, я ничего не делал! — продолжая лежать на спине, взмолился Пермяков.

На меня накатило раздражение. Если с каждым свидетелем будет столько возни, то я и до зимы не найду пропавшего демона. А у меня, между прочим, уйма важных государственных дел!

— Вставай! — с угрозой в голосе повторил я. — Иначе я тебя убью и допрошу твоего призрака.

Угроза подействовала замечательно. Пермяков мгновенно вскочил и вцепился дрожащими пальцами в дверной косяк.

— Не убивайте! — заныл он. — Я все скажу!

— Вот, и замечательно, — вздохнул я. — Зачем ты следишь за домом священника?

— Это не я, — моментально ответил Пермяков.

Опять двадцать пять!

— Убью, если будешь врать, — напомнил я, и острое лицо Пермякова перекосилось от страха.

— Господин губернатор, мне просто было обидно! — быстро заговорил он. — У священника есть демон. Господин уездный комиссар к нему в гости ездит. А я? А меня господин Тишин даже не замечает. А ведь я третий год в управе верой и правдой служу, документы переписываю, письма подшиваю.

— Давай ближе к делу, — оборвал я его излияния. — Хотел в чем-то уличить священника?

Пермяков виновато опустил глаза.

— Да. Мне обидно было, что…

— Ясно. Идем, покажешь мне свой наблюдательный пункт.

Вслед за Пермяковым я поднялся по скрипучим ступенькам на второй этаж. Отсюда крутая и хлипкая лесенка вела на чердак.

— Осторожно, она шатается, — предупредил меня писарь.

И привычно полез наверх.

Возле чердачного окна стояла на треноге большая подзорная труба. Рядом с ней — удобное кресло с вытертой обивкой. Видно, Пермяков проводил в этом кресле все свободное время.

Труба была направлена точно на дом отца Иннокентия.

Я наклонился и посмотрел в окуляр. Двор и сад священника отлично просматривались — я видел трепещущую ярко-зеленую пленку портала аномалии. А еще увидел через окно отца Иннокентия — священник о чем-то разговаривал со своей женой.

— Ночью тоже следишь за священником? — спросил я Пермякова, не отрываясь от окуляра.

— Да, — убитым голосом подтвердил писарь.

— Видел кого-нибудь возле аномалии священника?

— С ней что-то случилось, господин губернатор? — оживился Пермяков.

Я молча ждал ответа.

— Видел, — закивал писарь. — Учитель музыки постоянно к ней ходит. И еще дурачок из церкви. Я его два раза видел.

— Кто из них входил в аномалию?

— Оба, — к моему удивлению сказал Пермяков.

Я оторвался от окуляра и нахмурился.

— А ты мне не врешь, часом?

— Что вы, господин губернатор! Своими глазами видел, как они в аномалию входили.

— Вместе? — уточнил я.

Кажется, вокруг безобидной природной аномалии отца Иннокентия плелся целый заговор.

— Нет, ваше сиятельство! — замотал головой Пермяков. — Они поодиночке в аномалию шастали. Вместе я их никогда не видел.

Это осложняло дело. Теперь придется говорить и с учителем музыки, и с блаженным, которого отец Иннокентий так неосмотрительно решил накормить.

— Когда это было? Они приходили днем?

Если днем — то жена священника наверняка знала об этом.

— Ночью, — огорченно сказал Пермяков. — Дурачок два дня назад через забор перелез — и прямиком к аномалии.

— В какое время это было?

— Сразу после полуночи.

— Ты хорошо его разглядел?

— Конечно, господин губернатор, — заверил меня Пермяков. — Луна ярко светила. Через час гляжу — дурачок обратно лезет. Огляделся, и ушел куда-то.

— А учитель музыки? — нахмурился я. — Он когда ходил в аномалию?

— В ту же ночь, — неожиданно сказал Пермяков. — Примерно через час после дурачка. Я уже спать собрался — мне ведь с утра на службу. Гляжу, а он стоит у калитки. Постоял немного и вошел.

— Вот как? — удивился я. — Через калитку, значит?

— Да, — подтвердил Пермяков.

— А почему ты не сказал священнику о том, что в его аномалию ходили посторонние? — спросил я Пермякова.

— Так ведь это не мое дело, кого он в свою аномалию пускает, — фальшиво возразил Пермяков.

— Он врет, Никита, — незамедлительно подтвердил Умник.

— Само собой, — согласился я.

Разумеется, Пермяков врал. Он надеялся, что с аномалией что-нибудь случится. Потому ничего и не сказал отцу Иннокентию.

Вот это «что-нибудь» и случилось.

— Еще что-то можешь сказать? — спросил я писаря.

Пермяков огорченно замотал головой.

— Больше ничего не знаю. Но как только узнаю — так сразу вам доложу.

— Хорошо, — кивнул я и стал спускаться с чердака.

Чертова лестница ощутимо прогибалась под весом моего тела.

— Господин губернатор! — крикнул сверху Пермяков. — А мне какая-нибудь награда будет? Или премия? Я ведь три года верой и правдой…

— Я скажу Павлу Лаврентьевичу, чтобы загрузил тебя работой, — пообещал я. — Так и премию быстрее заработаешь, и за соседями шпионить перестанешь.

— Поехали, отец Иннокентий, — сказал я, вернувшись в дом священника. — Навестим твоего учителя музыки. Выясним, почему он внезапно пропустил урок. Знаешь, где он живет?

— Конечно, Никита Васильевич, — кивнул священник.

Его жена с тревогой взглянула на меня. Когда священник вышел, она тихо спросила:

— Никита Васильевич, неужели Илья украл Авессалома?

Я пожал плечами.

— Разберемся.

Женщина продолжала умоляюще смотреть на меня, и я добавил:

— Вашей вины тут нет. Ведь вы не впускали Резникова в аномалию?

— Нет, — испуганно округлив глаза ответила женщина.

— И не говорили ему, как снять охранную печать с калитки?

— Не говорила. Да я и не знаю. ее ведь муж ставил. А у меня и Дара нет…

— Вот и хорошо, — кивнул я. — До свидания.

Отец Иннокентий уже завел свою колесницу и ждал меня. С одной стороны, священник мне нравился — хороший человек, и не задает лишних вопросов. С другой стороны — как можно не видеть того, что творится у тебя под носом?

Проходя мимо калитки, я считал магическое поле Печати. Ничего сложного — Печать была совсем слабенькая.

А ведь Пермяков не врал. Эту Печать совсем недавно кто-то вскрыл. Вскрыл умело, но оставил следы. Магическое плетение было повреждено, из Печати висели обрывки магических нитей.

Я озадаченно хмыкнул. Зачем сразу двоим прохиндеям понадобился демон отца Иннокентия?

— Поехали, святой отец, — сказал я священнику, усаживаясь в машину.

Отец Иннокентий кивнул и тронул «колесницу» с места.

— Никита Васильевич, а что сказал Пермяков? — помолчав, спросил он.

— Ничего неожиданного, — усмехнулся я. — Как я и думал, твой демон украл человека. Осталось разобраться, кого именно.

— Может, это его украли? — с надеждой предположил отец Иннокентий.

Я пожал плечами.

— Может быть. Далеко нам ехать?

— Не очень. Переедем через мост и свернем налево.

Я посмотрел в ту сторону, куда указал священник, и увидел столб черного дыма, который поднимался над крышами.

Пожар, что ли?

— Видишь дым? — спросил я. — Учитель живет в той стороне?

— Да, — растерянно кивнул священник. — Горит где-то совсем рядом.

— Прибавь-ка ходу, отец Иннокентий! — велел я.

Учитель музыки жил в отдельном каменном доме с небольшим палисадником перед фасадом. Совсем маленький домик, в два окна по фасаду и с круглым окошком под треугольной крышей.

Сейчас дом горел. Пожар явно начался изнутри — через разбитые окна с гудением вырывались языки пламени.

Видно, пожар начался только что — соседи только сбегались к месту происшествия. Некоторые тащили ведра, кто-то орал в магофон, требуя немедленно прислать пожарных магов Воды.

— Тормози, отец Иннокентий! — крикнул я священнику и выскочил из машины.

Нагревшийся шифер на крыше лопнул с оглушительным треском. Испуганно завизжала женщина, люди подались назад.

Из чердачного окошка, словно искры, разлетались в стороны огненные элементали.

— Не успеют потушить, — авторитетно заявил хорошо одетый господин с аккуратно подстриженными черными усами. — Все сгорит дотла.

— Ксантипп! — на бегу позвал я. — Мне нужна вода. Много воды!

— Опять работать? — укоризненно вздохнул демон. — А кальвадос?

— Быстро! — прикрикнул я на демона и щелкнул пальцами.

Ксантипп не подвел.

Упругие струи воды ударили из земли палисадника прямо в раскрытые окна. Они били так, словно под землей неутомимо качал воду невидимый магический насос.

Толпа восхищенно ахнула.

Огонь взревел, из окон и щелей под крышей вырвались густые облака водяного пара.

— Давай, Ксантипп! — подбодрил я демона. — В боковые окна тоже лей.

— Даю, — недовольно буркнул Ксантипп.

Наверное, мой демон поставил рекорд. Он потушил пожар минут за пять, не больше. Для надежности я использовал еще и магию Льда. На улице повеяло холодом, а закопченные стены дома мгновенно покрылись пушистым инеем.

— Молодчина, — похвалил я Ксантиппа. — Вернемся домой, будет тебе праздник.

— Правда? — обрадовался демон.

Убедившись, что огонь погашен, я шагнул к калитке. Молоденький полицейский в синем мундире попытался было схватить меня за рукав:

— Куда вы? Туда нельзя!

Обернувшись, я вырвал руку.

— Мне можно.

Полицейский узнал меня и испуганно отшатнулся.

— Господин губернатор?

— Стой здесь, и никого не впускай, — велел я ему. — Я осмотрю дом.

Прежде, чем войти, я достал магофон и набрал номер Захарова.

— Алло! — недовольным сонным голосом отозвался Костя.

— Вылезай из постели и пулей лети в Холмск, — обрадовал я Костю. — Ты мне нужен. Адрес я не знаю, но здесь только что был пожар. В общем, найдешь.

— Понял, — коротко ответил Захаров. — Еду.

Изнутри дом учителя музыки выгорел почти дотла. Я даже удивился — сколько разрушений может причинить огонь за короткое время. Над головой что-то опасно затрещало, и я машинально использовал магию Воздуха, чтобы удержать балки, если они вздумают рухнуть на меня.

Заодно избавился от удушливого запаха дыма.

Судя по остаткам внутренних стен, в доме было всего три помещения. Небольшая кухня, маленькая комната, служившая спальней и зал, который занимал половину дома. Посреди зала, как печальный обломок кораблекрушения, возвышался обгоревший рояль. Из-под прогоревшей крышки торчали лопнувшие от жара струны.

Ни учителя музыки, ни его тела в доме не было. Но я подумал, что надо обратить на дом внимание жандармов. Пусть обыщут все тщательно.

На рояле стояла раскрытая нотная тетрадь, исписанная кривыми закорючками. Верхний левый угол тетради заметно обуглился, строчки расплылись от воды, мокрые листы слиплись. Но сама тетрадь осталась целой.

Я протянул к ней руку, и пальцы словно обожгло.

— Осторожнее, Ник! — предостерегающе просвистел Убийца. — Я чувствую темную магию Только не могу разобрать, какую именно. Это не магия Смерти, хотя очень на нее похожа.

— Разберемся, — пообещал я.

Захлопнул тетрадь и с удивлением увидел на кожаной обложке печать, которую старательно вывели чернилами.

Еще одна охранная Печать, вот как? Интересно!

Интересно, откуда простой учитель музыки знал такие Печати? Это слабо вязалось с его даром Природы.

Я забрал тетрадь с собой, вышел на улицу и сразу наткнулся на Захарова. Он как раз спорил с полицейским.

— Мне можно! — доказывал Захаров.

Но полицейский стоял стеной.

— Господин губернатор приказал никого не впускать.

— Так и есть, — подбодрил я служителя закона.

— Никита, что тут случилось? — спросил меня Захаров, кивком указывая на сгоревший дом.

— Пока не знаю, — сказал я. — Но очень хочу узнать поскорее. В этом доме жил учитель музыки Илья Петрович… демоны, забыл фамилию!

— Резников, — басом подсказал подошедший отец Иннокентий.

— Ага, — кивнул я. — В доме его нет. Ну, или я его не нашел. Костя, дождись жандармов и прикажи им все тут тщательно осмотреть. Потом разыщи мне этого учителя музыки. И вот, держи!

Я протянул ему обгоревшую нотную тетрадь.

— Что это? — спросил Костя, с подозрением глядя на выведенную чернилами Печать на обложке.

— Пока не знаю. Ты ее не открывай, на всякий случай. И не потеряй. Как вернешься домой, сразу передай тетрадь Степану Лабуалю. Пусть он с ней разберется.

— Какие-то ноты, — озадаченно протянул Захаров. — Никита, а ты ведь аристократ? Значит, тебя учили музыке. Можешь напеть какую-нибудь мелодию отсюда?

— Меня учили убивать, — поправил я. — Особенно, тех, кто зря тратит мое время. Костя, ты все понял? Найди учителя музыки, это может быть очень важно!

— Весь город переверну, — пообещал Захаров.

— И губернию тоже, — кивнул я. — Вдруг он уже сбежал из города?

— Думаешь, он кого-то боялся?

— Возможно, — протянул я.

И кивнул отцу Иннокентию:

— Поехали, святой отец!

— Куда едем, Никита Васильевич? — спросил меня отец Иннокентий, усаживаясь за руль своей «колесницы».

— Одного подозреваемого мы благополучно упустили, — усмехнулся я. — Попробуем поймать второго.

— Второго? — изумился священник.

— Ага. Того самого блаженного, который прибился к твоему храму и бузил в алтаре.

— А он-то здесь при чем?

— Твой сосед видел, как две ночи назад он залез к тебе во двор и проник в твою аномалию.

— Не может быть! — басом ахнул священник.

И растерянно закрутил длинногривой головой.

— А Илья Петрович, получается, тоже?

— Получается, — кивнул я. — Сам удивляюсь. Чем твой демон заинтересовал сразу двух почтенных граждан?

— Он очень хороший, — твердо сказал отец Иннокентий. — И умный.

— Не сомневаюсь. Ты, все же, заводи «колесницу». У меня ведь есть еще дела, кроме поисков твоего демона.

— А куда ехать?

— Ты говорил, что блаженный каждый день появляется в твоем храме. Вот, туда и поедем. Вдруг он и сейчас там? Кстати, как он выглядит?

— Высокий, худой, — сказал отец Иннокентий. — Лицо строгое. И взгляд пронзительный.

— Цвет глаз, особые приметы?

— Глаза серые, кажется. Нос у него острый.

— Ладно, — кивнул я. — Покажешь, если увидишь.

Храм отца Иннокентия стоял на главной площади Холмска, через дорогу от уездной управы. Впервые приехав в Холмск, я обратил внимание на изящное здание с белеными стенами, золотыми, чешуйчатыми куполами, похожими на луковицы, и высокой башней звонницы.

Отец Иннокентий остановил машину подальше от храма.

— Подъезжай ближе, — нетерпеливо сказал я.

— Заметят, — засомневался отец Иннокентий.

— И что? — не понял я.

— Так я утреннюю службу пропустил, — вздохнул священник.

И тут же вскинул голову.

— Вот он!

Блаженного я заметил сразу. Высокий, с серьезным худым лицом и острым птичьим носом, он стоял возле крыльца храма, поодаль от других прихожан. И по-птичьи вертел головой, словно кого-то высматривал.

Его правая щека была словно измазана чем-то темным.

— Что у него на щеке? — спросил я священника. — Родимое пятно?

— Нет, — покачал головой отец Иннокентий.

Я вгляделся внимательнее и пробормотал себе под нос:

— Огненные демоны! Это сажа.

А где скорее всего можно измазаться сажей? На пожаре.

— Позови его! — сказал я отцу Иннокентию. — Пусть подойдет.

Священник вылез из колесницы, а я внимательно следил за блаженным. Когда он увидел отца Иннокентия, на его лице появилось радостное выражение. Он даже шагнул к машине, и тут заметил меня.

Испуганно скривился и закрутился на месте, прикидывая — куда сбежать.

— Стой! — крикнул я, открывая дверцу машины. — Иди сюда, поговорим!

Куда там!

— Сгинь, призрак! — хрипло выкрикнул блаженный.

И бросился за угол храма.

Я побежал за ним и успел увидеть, как он на бегу взмахнул рукой, поднимая Тень. А потом нырнул в нее и пропал.

Видящий маг, способный ходить в Тенях? А зачем он тогда лез через забор в сад к отцу Иннокентию?

Священник, громко пыхтя, подбежал ко мне и растерянно завертел головой:

— Куда он делся?

— Сбежал через Тени. Поезжай домой, отец Иннокентий. Сиди возле аномалии, только не входи внутрь. Если появится этот беглец или твой учитель музыки — убеди их поговорить со мной, и сразу звони.

— А ты куда, Никита Васильевич?

— За ним.

Больше не тратя слов, я тоже поднял с земли Тень, которую отбрасывала стена храма. И словно нырнул в холодную воду. Звуки улицы стихли, тени и пятна света обрели четкие границы.

— Умник, ты можешь его найти? — спросил я демона-менталиста.

— Я его чувствую, Ник, — ответил демон. — Он очень напуган, вся Тень пропитана его страхом. Но я не могу определить направление.

— Давай, я его отыщу! — азартно предложил Циклоп.

Точно! Рогатый демон Огня умел перемещаться в Тенях, я сам его научил. Однажды он отыскал через Тень помощника графа Орлова и притащил его ко мне.

Я щелкнул пальцами, воплощая Циклопа. В Тенях он выглядел громадной серебристой фигурой — тело демона плотно оплетали магические нити.

— За мной, Ник! — прорычал Циклоп и стремительно рванул по следу блаженного.

Я кинулся вслед за демоном. Разноцветные пятна слились в сверкающие полосы. Несколько быстрых шагов — и я едва не налетел на широкую спину Циклопа.

— Он вышел из Тени, — предупредил демон.

Понял, что я гонюсь за ним?

— Жди здесь, — приказал я демону. — Если появится, хватай сразу, только не убивай. Я хочу с ним поговорить.

А сам вышел из Тени.

Ледяные демоны! Знакомое место.

Я стоял на лесной поляне, в двух шагах от моей собственной аномалии Земли — той самой, внутри которой скрывалась черная аномалия демона Азарта. Не так давно я почти убил этого демона — пощадил только одно воплощение, которым был одержим князь Голицын.

Но каких демонов здесь забыл блаженный? И где он, кстати?

— Ушел в аномалию, — предупредил Умник.

В мою аномалию? А как он снял охранную Печать?

Я шагнул к порталу.

Умник был прав — от охранной Печати остались только обрывки магических нитей. Блаженный точно прошел в портал.

— Циклоп, иди сюда! — позвал я демона Огня.

Щелкнул пальцами и ощутил, как сущность демона вливается в меня.

А затем шагнул в аномалию.

Жаркий сухой ветер ударил в лицо. Аномалия была похожа на песчаную пустыню, над которой вечно светило горячее белое солнце. На песке я увидел следы, и они вели прямиком в сторону темной аномалии.

Блаженный ушел туда. Внутри аномалии Земли он не мог перемещаться в Тенях, поэтому просто бежал.

Я защелкал пальцами, выпуская демонов.

— В эту аномалию проник человек, — сказал я. — Скорее всего, он Одержимый. Уйти ему некуда. Он нужен мне живым. Умник, бери его контроль, как только увидишь.

— Понял, Ник! — отозвался менталист. — Ему нужна темная аномалия, так?

— Скорее всего, — согласился я. — Но оттуда он уже никуда не денется. Циклоп, ты охраняй портал. Он может оказаться слишком хитрым, и попытается выскочить обратно. Задержи его.

— Понял!

Рогатый демон остался возле портала, а мы широкой цепью пошли вдоль цепочки следов. Огибая высокий бархан, она вела прямиком к темной аномалии. Как будто блаженный точно знал, куда ему бежать.

Так оно и было.

Через несколько минут я увидел черную пленку портала, которая трепетала на горячем ветру. А рядом — высокую фигуру.

Человек смотрел прямо на нас. На его побелевшем лице застыла гримаса ужаса.

— Иди сюда, — сказал я ему.

Мой голос, усиленный магией Воздуха, прокатился над пустыней как гром.