Артистка

15

Я лежала на нашей супружеской кровати или на любовном ложе, как мы ее иногда называли. Но сейчас одно место на нем было незанято; я воспользовалась этим обстоятельствам и разложила там, где обычно располагался Эрик, листы с пьесой. Я решила не откладывать знакомство с ней и прочитать прямо сейчас.

Не могу сказать, что пьеса мне понравилась, хотя определенно она была лучше, чем та, что мы недавно поставили. Характеры были прописаны более рельефно, диалоги не скучные, в отдельных местах даже остроумные. Но, пожалуй, на этом достоинства произведения и исчерпывались. В нем были те же основные недостатки, как в предыдущей пьесе: по большому счету все было трафаретно, персонажи узнаваемы едва ли не с первой произнесенной им фразы, никаких новых интересных идей и мыслей.

Почему Эрик выбирает именно такие пьесы, задалась я вопросом? Или других на драматургическом рынке просто нет? В последнее время я почти не читала новых творений драматургов, я полагала, раз я актриса, то мое дело не искать материал для постановок, а воплощать то, что предлагает режиссер. Но теперь мне казалось, что эта неправильная позиция, которая привела к тому, что я мало знаю, что творится в этой сфере.

Впрочем, автор пьесы, которую я только что прочла, мне был известен. Насколько я знала, его произведения ставились во многих театрах, включая столичные. Но это обстоятельство нисколько не меняло мое впечатление — его творение меня не вдохновило. Я поймала себя на том, что мне совсем не хочется играть в будущем спектакле.

А вот Аглая это сделает с превеликим удовольствием, ударила меня мысль. Да и вообще, эта роль словно написана для нее. Как совсем недавно сказал Эрик: она точно входит в тот образ, каким его сотворил драматург или как режиссер увидел. Так она и играет.

Спасибо Эрику, что он объяснил, в чем наши различия. Надо отдать ему должное — он очень четко расставил акценты. После его слов у меня почти не осталось сомнений, что играть главную роль в новой пьесе будет моя соперница. На месте главного режиссера я бы непременно так поступила.

Я вдруг подумала о том, что до самого недавнего времени я плохо понимала, насколько мы с Эриком разнимся. Хотя мы спим с ним в одной кровати, это нисколько нас не сближает. Я все отчетливей осознаю, что мы и на мир смотрим совсем по-разному. Даже не понятно, почему я не замечало этого столько лет. Хотя нет, конечно, замечала, только не придавало данному обстоятельству большого значения. Полагала, что это, в общем, нормально, не бывает же одинаковых людей. Важнее уметь преодолевать различие, а не превращать их в поле для конфронтации. Но сейчас я не была уверенна в правильности прежних моих умозаключений.

И все же странно, что я это обнаружила только сейчас, после стольких лет совместной жизни, после большого количества сделанных вместе нами спектаклей. Более того, был период, когда я была убеждена, что мы единомышленники, одинаково смотрим на искусство. А мелкие разногласия не в счет.

Конечно, рано или поздно наступает прозрение. Вот только сейчас оно очень не ко времени. Что я стану делать, если наш конфликт с Эриком разрушит то, что я строила и создавала столько лет? Да, я еще далеко не старушка, но и лучшие годы все же прошли. Наступил момент, когда хочется стабильности, когда хочется пожимать плоды от ранее посеянного. Начинать же все сначала? Об этом даже думать тяжело. Как представишь, что меня ждет на этом пути, становится не по себе.

Я собрала разбросанные по ложу любви листы пьесы и сложила их на тумбочке. Посмотрела на часы — они показывали пять утра. Странно, что я не спала этой ночью еще ни одной минуты, а сна не было ни в одном глазу. Зато меня, словно озноб, пронзила сильная тревога. Я должна помириться с Эриком, билась, словно птица в клетке, мысль в голове. От этого зависит очень многое. Все потерять легко, а вот восстановить потом — почти невозможно. Вот только, что мне делать, если я не хочу играть в этой пьесе. Но если я уступлю главную роль другой актрисе, то почти наверняка окончательно утрачу свои позиции в театре. Почему-то в этом я нисколько не сомневалась.