Артистка

51

Я уже собиралась ложиться спать, как в мою комнату вошла Анжела. Почему-то меня это не слишком удивило, в том, что она решила меня навестить, была своя логика, ведь с ее точки зрения я так не должна была себя вести.

По ее виду я поняла, что моя девочка пребывает в смущении. Я решила ей помочь.

— Сядь на кровать, — попросила я. Анжела села, я — рядом с ней. — Хочешь узнать, почему я так поступила?

— Да, мама. Это же кино, у тебя настоящая роль. Почему ты не хочешь сниматься?

Как же ей объяснить, задумалась я? Мне самой себе это не просто сделать, у аж молоденькой девочке — и подавно.

— Попытайся меня понять. А если не сможешь, просто запомни, поймешь через некоторое время.

— Хорошо, я постараюсь.

— Искусство — это всегда способ самовыражения человека. С его помощью он передает свой взгляд, свое отношение к миру. Это происходит далеко не всегда, я бы даже сказала — весьма редко. Но когда это возникает, то только тогда и появляется подлинное творчество.

— Ты хочешь сказать, что большинство из тех, кто занимается искусством, искусством не занимаются?

— Ты верно поняла меня, — обрадовалась я понятливости дочери.

— А папа, тетя Ира, о них можно сказать, что они занимаются искусством?

— Я бы не хотела оценивать то, чем они занимаются. Пусть это сделают они сами. Я могу говорить только за себя.

— Хорошо, говори за себя, — разрешила мне Анжела.

— Для меня участие в этом сериале таким искусством не стало. Я старалась как-то себя примирить с тем, что я делаю, искать какие-то краски в образе. Но поняла, что ничего не получается, меня словно выталкивает какая-то сила из проекта.

— И что за сила, мама?

Я вздохнула. Попробуй, объясни ребенку, ну не ребенку, но совсем молодой девушке, что это за сила?

— Это сложно объяснить, Анжела, — сказала я.

— А ты попробуй.

Невольно мысленно я пронеслась по разговорам с Миркиным. Сколько раз мы беседовали на эту тему не сосчитать. Разумеется, большинство умных мыслей Якова Мироновича выветрились из моей головы, но все же хоть что-то же должно же задержаться.

Я решила пойти на весьма рискованное объяснение.

— Ты же иногда встречаешься с мальчиками.

Анжела внимательно посмотрела на меня.

— Ну, бывает, — неопределенно протянула она.

— Одни мальчики тебе нравятся, и ты хочешь продолжать с ними общаться, а другие — нет. И отношения с ними продолжать не желаешь, потому что душа к ним не лежит. Так?

— В общем, так, — подтвердила дочь.

— То же самое обстоит и с искусством. В одних пьесах или фильмах хочется играть, в других — нет, так как душа противится. А когда она противится, то с ней трудно бороться. Но если начинаешь это делать, то от этого становишься несчастной. Вот я и не захотела ею быть. Зачем же себя мучить. Теперь тебе понятны мои мотивы?

— Теперь, мама, понятны. — В голосе дочери я не услышала большой уверенности.

— Я думаю, Анжела, пока этого объяснения достаточно. Если захочешь, мы в любой момент можем возобновить этот разговор.

— Да, мама. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, Анжела!

Дочь ушла из комнаты, а я перевела дух. У меня было такое чувство, что я только что сдавала экзамен.