Артистка

40

Театр Рената располагался почти в заброшенном доме культуре на самой окраине города. Когда я вошла внутрь здания, то мой нос тут же забился гнилостным запахом запустения. Помещение требовало капитального ремонта, причем, делать это надо было давно. Мною овладело сильное желание немедленно выбежать на воздух, но я его мужественно преодолела и направилась по скрипучим половицам в зрительный зал.

При виде меня Ренат бросился мне навстречу. Мне даже это немного польстило; давно меня так никто не встречал.

— Марта Игоревна, мы очень рады вас видеть у себя, — приветствовал почему-то по имени отчеству меня режиссер. — Все с нетерпением вас ждут.

Не считая Рената, меня ждали шесть человек, трое мужчин и столько же женщин. Все примерно одного возраста. Они представились, но я не запомнила ни одного имени; я по-прежнему пребывала в шоке от нахождения в этих полуобвалившихся интерьерах. А ведь, судя по их отдельным сохранившимся фрагментам, когда-то они были вполне красивыми.

— Я вам сейчас все объясню, — сказал Ренат. — Мы ставим пьесу под названием: «Уйти красиво». Сейчас расскажу, о чем идет речь. Одна журналистка, будучи в Норвегии, познакомилась с капитаном шхуны, которая ловила селедку. Они сразу понравились друг друга и поженились. Она вернулась в Россию, чтобы перед отъездом продать свою квартиру. Ее покупателем оказывается некий судья, который недавно развелся. Он согласился купить ее жилье и быстро оформляет необходимые для этого документы. И вот когда сделка уже на мази, остается лишь ее оформить у нотариуса, из Норвегии звонит моряк и сообщает жене, что из-за неудачной путины вынужден надолго уйти в море. А потому просит отложить ее приезд. Покупатель возмущен таким поворотом событий и требует компенсации. Она предлагает ему прыгнуть с парашютом. Тот в шоке, но неожиданно для себя соглашается. В общем, у них завязывается роман, но они ставят друг другу условие: их расставание должно быть красивым. Так все и продолжается почти год, пока не приходит время главной героине исполнить супружеский долг и отправиться к мужу. Этот момент крайне тяжелый для обоих, так как за этот период они полюбили друг друга. Это вкратце сюжет пьесы.

— Ренат, где вы нашли эту пьесу? — поинтересовалась я.

— В Интернете. Причем, довольно давно, еще до того, как меня призвали в армию.

— Вы служили в армии? — почему-то удивилась я.

— Да, как и все, — пожал плечами Ренат. — Когда я прочитал пьесу, мне она так понравилась, то решил, что непременно ее однажды поставлю. Что я сейчас и делаю.

— Но есть же авторское право.

— Я нашел авторов — их двое — мужчина и женщина и попросил разрешение. Они его дали. Так что не беспокойтесь, все законно.

— Я не беспокоюсь, это обстоятельство вас должно волновать. И в чем моя задача?

— Я объясню вам свой замысел — и вы тогда поймете, чем можете нам помочь. В пьесы только два героя, я решил, что их будут играть три пары актеров. Все разные, каждая пара представит как бы свою версию развития событий. Это будет три их варианта. Но и это не все.

— Было бы странно, если бы вы только этим ограничились, — плеснула я в Рената тонкой струей своего неповторимого сарказма. — Так что еще?

— Перед каждой сценой артисты в течение пяти минут обсуждают свои личные отношения, которые в какой-то степени пересекаются с тем драматургическим материалом, что они играют. Одно как бы соприкасается с другим, в результате появляется совсем другая глубина восприятия. — Ренат замолчал и вопросительно взглянул на меня. Но я молчала. — Как вам мой замысел?

— Пока не знаю, для меня это непривычно. Но какова моя роль?

— Я уже говорил — помочь сделать так, чтобы всего артисты играли примерно на одном уровне. Пока же получаются перепады, что плохо смотрится. Возьмитесь, Марта?

— Попробую, — не уверенно проговорила я. — Между прочим, я актриса, а это работа больше режиссера.

— Уверен, у вас получится. Мне очень нравится, как вы играете. Если у ребят будет получаться хотя бы наполовину, как у вас, уже хорошо. Если готовы, мы можем начинать.

Представление меня захватило. Мне понравился и текст пьесы, и то, как на сцене артисты обсуждали свои насущные проблемы. Потом я узнала, что это не просто три пары, а три семейные пары, причем, очень разные, как внешне, так и внутренне.

Нравилась мне и режиссура. Ренат явно обладал талантом, при скромных, почти аскетических возможностях он превращал действие в очень выразительное. В первую очередь за счет мелких деталей. Что же касается актерской игры, то Ренат был совершенно прав — пробелы и серьезные имели место. Хотя все участники репетиции показались мне достаточно способными. Но даже большому таланту нужна огранка мастерством, а его, как раз и не хватало.

После репетиции мы уединились с Ренатом в небольшой каморке рядом со сценой. Стоит ли говорить, что она требовала незамедлительного ремонта, как и все остальное. Потолок в любой момент грозил обвалиться на нас. Так мне, по крайней мере, показалось.

— Ну как? — спросил Ренат. — Только очень прошу, отвечайте честно, как на духу.

По его лицу я видела, что он волнуется.

Я задумалась.

— В целом мне понравилось, хотя до конца я не разобралась, насколько это может быть интересно зрителям. Когда встречаешься с чем-то новым, не всегда удается сразу определить, что это такое. Мне нужно время, чтобы понять. Что касается игры актеров, вы правы, тут есть над чем работать.

— Очень прошу вас, Марта, поработайте, — почти взмолился Ренат.

— Я попробую.

Следующие два часа своей единственной и неповторимой жизни я потратила на работу с участниками спектакля. Для меня это был первый подобный опыт; раньше я работала только с отдельными актрисами, например, с Касаткиной. Но это оказалось крайне неудачным экспериментом.

Я постаралась вспомнить все, что мне говорил Миркин и передать его рассуждения, правда, в собственной интерпретации участникам спектакля. Они внимательно меня слушали, и я незаметно увлеклась этим процессом. Я вдруг ощутила в себе призвание не только самой играть на сцене, но и обучать этому искусству других.

Не скрою, сделанное мною открытие было мне приятно. Я вдруг осознала, что далеко не все знаю о себе, о своих безграничных возможностях. Когда я перестану играть, то не исключено, что смогу успешно передавать свой богатый и бесценный опыт ученикам. Вопрос лишь в том, позволят ли мне это делать. А ведь Яков Миронович, возможно, был прав на счет того, что я отпущена на свободу, чтобы явить миру свой потенциал.

Все разошлись, мы остались вдвоем с Ренатом. Я вдруг ощутила неловкость, не знала, как себя вести? Раньше мы с ним находились либо в квартире Якова Мироновича, либо в кафе, а сейчас — в обсыпающемся зрительном зале. К такому повороту судьбы я была не совсем готова.

— Этот дом культуры дышит на ладан, — сказала я, только для того, чтобы что-нибудь сказать.

— Его не так давно проверяли специалисты, — произнес Ренат. — Он вполне крепкий, просто очень давно не ремонтировали. Я узнавал, последний раз это было полвека назад. Понимаю, как все это ужасно смотрится, но другого помещения у нас пока нет. Хорошо, что здесь позволяют репетировать и давать спектакли.

— И сюда ходят зрители? — не поверила я.

— Ходят. В последний раз было около ста человек.

— Непостижимо.

— Я и сам поначалу не верил, что придут. Но пришли и долго аплодировали.

— Мне все чаще кажется, что я чего-то не понимаю, — сказала я. — Мне нужно идти, я и без того тут задержалась.

— Я вас провожу.

Мы вышли из требующего срочного ремонта здания. Мне сразу стало легче; внутри помещения из-за затхлого запаха трудно было дышать.

— А хотите ко мне в гости? — неожиданно предложил мой спутник. — Я живу совсем рядом, угощу чаем или кофе.

Я посмотрела на Рената и увидела, как он волнуется в ожидании моего ответа. Мне вдруг стало любопытно взглянуть на его жилище.

— Хорошо, только ненадолго.

— Как скажите. — Ренат даже не скрывал радости. Я заметила, что он был из тех людей, у которых на лице, как в зеркале, ясно отражается то, что он чувствуют в данный момент.

Свое любопытство я уже в полной мере удовлетворила через десять минут, после того, как мы оказались в квартире Рената. Она оказалась совсем маленькой; если я ничего не путаю, такое жилье называют студией.

— К сожалению, пока на большее нет денег, — пояснил хозяин студии. Он, по-видимому, понял, что я несколько смущена габаритами жилища. — Сейчас буду вас, Марта, угощать. Чай или кофе?

— Кофе, — сделала я нелегкий жизненный выбор.

— Если вы не против, пойдемте на кухню, — предложил Ренат.

Кухня, точнее кухонька была совсем маленькой. Мы не без некоторого труда уместились в ней. Его колени почти упирались в мои колени, и я невольно подумала, что такое неожиданное сближение нижними конечностями может оказаться небезопасным для моей нравственности.

Зато кофе оказалось и натуральным, и вкусным. К тому же к нему прилагались печенье, пирожки и бутерброды с сыром. Я проголодалась и стала активно поглощать угощение, так как посчитала, что эту еду я сегодня вполне заработала.

— Марта, — сказал Ренат, — вы сегодня провели прекрасное занятие с актерами. Они слушали вас с большим интересом. И я, кстати, — тоже.

— Это был мой первый подобный опыт, — ответила я. Не стану скрывать, мне были приятны его слова.

— Он вышел удачным.

— А вы заметили, Ренат, что я повторяла в основном мысли Якова Мироновича?

— Заметил, — не стал скрывать Ренат. — Но разве это имеет значение, чьи они. Тем более, вы прекрасно их изложили. Я многое почерпнул из того, что вы сказали. У вас отличный педагогический дар.

— До сегодняшнего дня я о нем не подозревала.

— Видите, вы не напрасно приехали к нам. Самые важные открытия — это открытия о самом себе.

— Вы правы, Ренат, — согласилась я. — Я давно не делала таких открытий, а вот в последнее время они посыпались на меня, как из рога изобилия. Даже не знаю, что делать с таким их количеством.

— Радоваться. Я всегда стараюсь открывать в себе что-то новое.

— Получается?

Ренат как-то особенно выразительно посмотрел на меня.

— Получается. А когда появились вы, таких открытий стало больше. Знаете, мне Яков Миронович, как-то сказал: если желаешь иметь подлинный успех, имей дело только с теми людьми, которые помогают тебе развиваться.

— Яков Миронович, как раз именно такой, — вставила я.

— Это большое счастье, что судьба меня свела с ним. Вы так о себе не думаете?

Я замялась с ответом. Все было намного сложнее.

— Разумеется, я так тоже думаю. Только после знакомства с ним у меня резко возросло число самых разных трудностей. И меня это тяготит.

— Я вас понимаю, Марта, — после короткой паузы произнес Ренат. — Поначалу со мной то же самое творилось.

— И как вы к этому отнеслись?

— Сначала меня это раздражало, потом я привык, а сейчас безмерно радуюсь. Если нет трудностей, нет и обновления. Разве не так?

— Так, — вынуждена была я согласиться. — Но вот примириться с этим непросто.

— Марта, я точно знаю, у вас все получится.

— Что именно, Ренат?

— Все, что вы задумали.

— Вы, наверное, очень удивитесь, но я ничего не задумала. Меня просто понес куда-то поток. Раньше я знала, куда он меня тащит, а сейчас — нет. Вот и все отличие.

— Незнание — это лучшее, что есть в жизни, — почти торжественно, как на параде, провозгласил Ренат.

— Это как понимать?

— Когда не знаешь, куда тебя несет, делаешь открытия, достигаешь что-то новое. А когда знаешь, то без конца повторяешь одно и то же. Каждый новый спектакль — это теrra incognito, никогда не представляешь, как его делать и что из него получится. Самое глупое и бессмысленное в искусстве — это самоповторение, потому что оно неисчерпаемое.

Я решила, что пора завершать эту встречу, которая грозит сильно затянуться. К тому же основную программу я уже выполнила — кофе выпила, а бутерброды съела.

— Ренат, спасибо за гостеприимство, но мне пора идти.

— Уже. Еще не так поздно.

— Есть другие дела.

— Марта, а хотите немного потанцуем. Мы сегодня это заслужили. Танцы — отличная разрядка.

Это уже слишком, подумала я, не хватает еще нам тут устроить танцплощадку.

— Если только совсем немного, — сказала я.

Я видела, как буквально засиял Ренат.

Мы прошли в комнату. Места для танцев было мало, но нас это не смущало. Ренат включил музыку.

Мы танцевали медленный танец, его губы находились в такой близости от моих, что мне становилось не по себе. И главное я видела, что они готовы к действию. Не трудно представить, чем все это может завершиться.

Я резко отстранилась от партнера.

— Спасибо, Ренат, за вечер, но мне действительно надо идти. У дочери экзамены, я должна проверить, как она к ним готовиться.

Я полагала, что Ренат станет меня удерживать, но он не сделал даже слабой попытки, вместо нее выключил музыку.

— Я тоже вам очень благодарен, Марта. Надеюсь, это не последняя наша встреча.

— Конечно, Ренат. Я пойду.

Я выскочила, не снижая темпа, сначала из квартиры, затем из подъезда. Немного прошлась, затем села на скамейку. Мне нужно было успокоиться, ведь еще несколько минут назад я была на грани сдачи. Таких экспериментов лучше больше не повторять.