Артистка

46

До съемок с моим участием оставалась неделя, и я решила посвятить ее путешествиям по Москве. Я ходила в музеи, на выставки, вернисажи, на концерты, просто шаталась по улицам, часто останавливалась у понравившихся мне домов и детально разглядывала их. В своем родном городе к своему стыду я редко посещала подобные мероприятия. Не говоря уж о том, чтобы просто по нему побродить. Наверное, хватало впечатлений и без того.

Но сейчас я была ими просто одержима. Едва просыпалась, как тут же заглядывала в Интернет с целью узнать, куда еще можно пойти. К счастью, Москва такой город, где подобным событиям нет ни конца, ни края, а потому все время находила, что еще можно посетить.

И еще, разумеется, я много думала, но не скажу, что с большим результатом. В основном мои мысли вертелись вокруг Анжелы, о том, что ее ждет, если она останется в Москве с отцом?

Разговор на балконе с Ильей сильно встревожил меня. Конечно, ничего принципиально нового из него я не узнала. О том, какие вольные нравы царят в артистической среде, мне было известно не понаслышке. Но бывший муж уж очень наглядно сделал презентацию того, что может ждать мою дочь. А представляя некоторые ее наклонности, эти семена вполне могут упасть на подготовленную почву.

Хочу расставить все точки над и. Я человек, которому ничего человеческое не чуждо. Включая, как вы уже догадались, и секс. О нем я стала думать лет с десяти. Не стану вдаваться в подробности, речь сейчас не о них. Я хочу сказать о другом. Отношения сначала между мальчиками и девочками, потом между юношами и девушками и наконец, между мужчинами и женщинами у меня всегда сопровождалось определенным целомудрием. Не то, что я сознательно культивировало в себе это качество в себе, скорее, оно было врожденным. Так уж шестеренки и другие детали внутри меня были подогнаны друг к другу, что у меня и мысли не возникало, что можно изменять своему партнеру, заниматься любовью без любви. И ни разу не изменяла и не занималась любовью без любви. О чем, кстати, никогда не жалела.

При этом я прекрасно сознавала, что многие артисты и артистки придерживаются совсем других правил. Стремление к получению бесконечных порций удовольствий часто не имело никаких ограничений. И немало тех, кого это погубило, Я моли бы составить целый мартиролог ни на одну страницу.

В человеке все должно быть сбалансировано; если что-то начинает преобладать, это всегда опасно. Он, как получивший пробоину корабль, начинает крениться в одну сторону, пока не случится, если я правильно применяю этот термин, оверкиль. А это уже катастрофа, считай, что такая личность больше не существует. Самое же печальное — возврата к прошлому нет. И я просто не могла не думать о том, что Анжеле может грозить такая опасность.

Тревожило и то, что Анжела очень быстро сблизилась с Ириной. Хотя в очередной раз буду честной, меня это не только беспокоило, но и вызывало ревность. Они подолгу, словно старые подружки, шушукались. Я пыталась разузнать о чем, но Анжела отвечала на мои расспросы неохотно и не многословно. Из ее слов выходило, что в основном Ирина рассказывала ей о кино, о жизни артистов и артистках, о том, что надо сделать, чтобы добиться успеха. На мой взгляд, эти темы были отнюдь не безобидные.

У меня возникло намерение поговорить с Ириной, так как с Ильей на эти темы общаться, я считала, бесполезно. Повторюсь, Ирина мне нравилась. Когда она смотрела на меня, то в ее зрачках я замечала присутствие ума. По крайней мере, так мне казалось. Таких людей я знала немного, могу легко перечислить по пальцам. Но те были далеко, а Ирина рядом, и от нее до какой-то степени зависела судьба моей дочери.

Я ждала подходящего случая. И он настал. Однажды вечером Илья с Анжелой отправились в город на какую-то около киношную тусовку. Почему с ними не поехала Ирина, не знаю до сих пор, но этот вопрос меня на тот момент интересовал в последнюю очередь. А сейчас и того меньше.

Мы вдвоем поужинали, а потом по традиции с бутылкой вина перекочевали в каминный зал.

Буквально на несколько строк отвлекусь от главной темы. После того, как я на время переселилась в особняк бывшего мужа, я давно так много не пила, как здесь. Вечернее застолье непременно завершалась тем, что мы перемещались в каминный зал, где то ли беседу запивали вином, то ли вином — беседу. Даже Анжела позволяла себе осушить один бокал. Она явно хотела и больше, но уже я не позволяла.

Меня вообще стал быстро беспокоить этот обычай, Хотя пили не крепкие напитки, но я опасалась, что рано или поздно добром это не кончится, привыкание к алкоголю рано или поздно все равно настигает. Когда мы стали жить с Эриком, у него тоже были схожие поползновения; едва ли не каждую трапезу сопровождать возлияниями. Но я быстро пресекла этот обычай; если и пили, то только отмечая какое-нибудь событие. И пока мы жили вместе, ни разу не видела своего бывшего гражданского мужа сильно пьяным. Хотя склонность к такому образу жизни у него была. И если бы ему не повезло с женой, то есть, со мной такая привычка могла бы его сгубить.

Ирина разлила вино в бокалы, один подала мне. Для храбрости я немного отхлебнула из него.

— Ирина, я хочу с вами поговорить, — произнесла я.

Она внимательно взглянула на меня.

— Чувствую, тема серьезная, — слегка улыбнулась Ирина.

— Более чем. И пока мы будем говорить, не будем пить. Согласны?

— Согласна, — кивнула она и поставила бокал на журнальный столик. — Начинайте.

— Я буду говорить с вами, как мать Анжелы.

— Нечто подобное я и предполагала, — произнесла Ирина.

— Я заметила, что вы сдружились с моей дочерью.

— Вряд ли можно назвать это дружбой, но ваша девочка очень интересуется жизнью артистов. Я, как могу, удовлетворяю ее любопытство.

— Именно об этом и пойдет речь. Хотя я сама актриса, но меня очень беспокоит эта артистическая среда. Не возражаете, если я буду с вами предельно откровенна и скажу кое-что, что, возможно, вам не очень понравится.

— Не беспокойтесь, я переживу, я много чего слышала из того, что мне не нравилось.

— Не сомневаюсь, — пробормотала я. — Помните, ужин в первый день нашего приезда. Я вышла на балкон, а за мной — Илья.

— Конечно, помню.

— Он мне открытым тексом заявил, что хочет со мной переспать.

Ирина внимательно взглянула на меня — и улыбнулась.

— Мне это известно, Илья предупредил меня о своем намерении заранее. Так что я примерно представляла, о чем шел там ваш разговор.

— Ирина, вы это знали и отнеслись к этому спокойно? — Я была несколько ошеломлена.

— Давайте, Марта, я вам кое-что объясню. Когда мы с Ильей приняли решение о совместном проживании, то поначалу у нас это плохо получалось. У каждого за плечами была своя жизнь, честно скажу, весьма бурная. Мы хотели жить вместе, и одновременно нас тянуло на сторону. Это вносило разлад в наши отношения. Однажды в этом зале мы сели друг против друга и решили попытаться найти решение.

— Нашли?

— Послушайте дальше. Это был долгий разговор, он кончился далеко за полночь. Но мы пришли к соглашению, что если кто-то из нас пожелает завести флирт, интрижку — называйте, как хотите, на стороне, то пусть заводит. Главное, ничего не скрывать, быть честным друг с другом.

— Вы считаете это нормальным, Ирина? — поинтересовалась я.

— Давайте представим, что вам понравился некий мужчина, и у вас возникло желание к нему. Да, можно во имя соблюдения верности или соблюдения заповедей его подавлять, но ведь оно же никуда не исчезнет, само не рассосется. Оно будут внутри вас жалить, не давать спокойно жить. Не лучше ли удовлетворить его и забыть об этом. Зачем же мучить себя и своего партнера; ведь это неизбежно скажется на ваших с ним отношениях.

— А если этот мужчина станет для вас очень важным.

— Если станет, тогда надо расставаться с прежним партнером. Но пока ничего такого у нас не было.

— Могу я задать вам, Ирина, нескромный вопрос?

— Были ли у меня мужчины, а у Ильи — женщины, — считала Ирина мои мысли? — Были и у меня, и у Ильи. Причем, у Ильи женщин было больше, чем у меня мужчин. Но и тех и других было совсем немного. Поймите, Марта, мы с Ильей пришли к выводу, что верность заключается не в физическом целомудрии, а в том, чтобы доверять друг друга, чувствовать, что рядом с тобой близкий человек, на которого можно положиться. Скажите честно, разве мало пар, которые не изменяют, но при этом живут как чужие друг другу люди.

— Думаю, что таких много.

— Вот и я о том. Я люблю Илью, а он, надеюсь, любит меня. И так называемые измены не мешают нашим чувствам.

— Неужели совсем? — не до конца поверила я.

— Случаются шероховатости, но они же случаются и у пар, которые формально не изменяют друг друга. И еще неизвестно, у кого их больше. И знаете еще что я заметила: меня все меньше привлекают другие мужчины, мне все больше достаточно Ильи. И, кажется, что-то подобное происходит и у него.

— А как же я?

— Вы — особый случай. Это какой-то психологический феномен. Марта — вы бывшая его жена, а потому у него особенное к вам отношение.

— Пусть так, — вынуждена была согласиться я. В словах Ирина была своя логика. — У меня все же немного иные представления о некоторых вещах. Но сейчас меня волнует, чтобы Анжела не погрузилась бы в эту стихию. Когда я вас покину, я бы хотела быть уверенной, что она не будет воочию наблюдать все это беспутство.

— Понимаю ваше беспокойство, но никакого, как вы говорите, беспутства, в нашем доме нет и не предвидится. Да, у нас бывают вечеринки, мы любим их, но, уверяю, на них нет разврата. Все ведут себя вполне пристойно. А тех, кого это не устраивает, мы не приглашаем. Поэтому будьте спокойны, ничего такого Анжела не увидит. Более того, я вам обещаю, что поговорю с Ильей, и пока Анжела живет здесь, будем реже устраивать разные посиделки. Думаю, он согласится.

— Спасибо, Ирина, это, пожалуй, все, что я хотела вам сказать.

— Можно теперь выпить вина? — улыбаясь, спросила Ирина.

— С удовольствием выпью с вами, — не стала возражать я.