Артистка

56

Мы сидели за столом, и пили чай с пирожными и конфетами. Кроме нас с Ренатом в комнате находились два драматурга, далеко уже не молодые, но еще вполне бодрые люди. Мужчина представился как Владимир Котляревич, а дама — как Людмила Гуреева.

Мне они понравились сразу, оба невысокие, но с умными, интеллигентными лицами. Сначала я подумала, что они муж и жена, но оказалось, это не так. Оба жили в разных концах Москвы. Сейчас же мы находились в гостях у женской части этого дуэта.

Вопрос с правами стороны урегулировали быстро, драматурги не возражали, чтобы Ренат поставил в своем театре их пьесу. При этом никого гонорара выплачено не будет по причине отсутствия денег.

Этот вопрос меня заинтересовал особо. Неужели они, в самом деле, готовы предоставить свой труд бесплатно? Во время чаепития я набралась то ли храбрости, то ли наглости и задала им этот вопрос.

— Я понимаю, почему вы нас об этом спрашиваете, — сказал Котляревич. — Это действительно выглядит как-то неестественно. Не скрою, что когда мы однажды решили написать нашу первую пьесу, то тема вознаграждения была едва ли не основной, почему мы захотели этим заняться. Правда, Люда?

— Так и было, — подтвердила дама. — Обоим деньги были очень даже нужны. Если бы нам в тот момент сказали, что мы ничего не получим за свое творчество, возможно, мы им бы и не занялись.

— Сто процентов, — улыбнулся Котляревич. — Но затем мы увлеклись самим процессом. Мы много раз пытались продать наши пьесы, но безрезультатно. Хотя некоторые их очень хвалили. Но дальше этого дело не двигалось. По этой причине мы даже хотели прекратить писать, но не получается. Есть вещи поважнее денег.

— Мы постоянно спорим с Володей на эту тему, — произнесла Людмила. — В нашем дуэте я представляю более практическую сторону, пытаюсь найти способы продать наши пьесы. Он же кажется, забил на это совсем.

— В какой-то момент я плюнул на коммерческую сторону вопроса, — подтвердил Котляревич. — Мне просто надоело биться о стену. И я сказал Люде, что наша задача реализовать себя. И не важно, сколько мы за это получим и если даже не получим ничего. Деньги все улетят безвозвратно в пространство, а наши произведения останутся.

— Вы, в самом деле, в это верите? — поинтересовалась я. Я опасалась, что этот вопрос их обидит, но ничего такого не случилось.

— Знаете, Марта, часто трудно понять, во что человек действительно верит, а во что заставляет поверить себя, что он в это верит по причине того, что нам хочется выглядеть в своих глазах лучше, чем мы есть. А потому занимается самообманом. Вот и у нас есть сомнения. По крайней мере, у меня это точно. Люда пусть скажет за себя.

— Я в чем-то согласна и не согласна с моим соавтором, — улыбнулась Людмила. — Когда пишешь, действительно о деньгах думаешь мало, часто просто не до того. Но когда пьеса закончена, очень хочется за нее их получить. И это самый неприятный момент, самая большая неудовлетворенность творческим процессом. Не знаю, как Володя, но я переживаю по этой причине довольно сильно. Тем более, когда видишь, какую ахинею часто ставят в театрах, сравниваешь с тем, что написали мы. И становится как-то грустно.

— Нигде так много не справедливостей, как в искусстве — вставил Ренат.

— Возможно, но это как-то слабо утешает, — ответила Людмила. — К счастью, мы все же не профессиональные драматурги, я — конструктор, Володя — журналист. Это позволяет нам жить. И все же хочется получать по заслугам.

Но в любом случае, мы рады, что вы поставите нашу пьесу. Ну а деньги, возможно, мы их не заслужили.

— Что вы имеете в виду? — удивилась я последней реплике.

— Я давно увлекаюсь эзотерикой и понимаю, что на все воля божья. Все дается по заслугам, причем, не тем заслугам, которые нам кажутся, что мы заслужили в здешней жизни, а с точки зрения нашего духовного существования. И раз мы не получаем того вознаграждения за наши труды, которые мы считаем достойны, значит, на то есть веские основания. И лучший вариант действий с нашей стороны — это принять то, как все складывается. Если это у нас получится, возможно, рано или поздно нас ждет вознаграждение. Хотя не понятно, в каком виде. Совсем не обязательно в деньгах. Мы часто спорим на эти темы с Володей, но каждый остается при своем.

— А вы не согласны со своим соавтором?

— спросила я мужчину.

— И да и нет. Я думаю, что нам не достает пробивных способностей, мы варимся в своем соку. Знаете, однажды Люда сказала очень верную фразу: нас не замечают. Я это ощущаю всей своей кожей, вот только не знаю, как это изменить. Что же касается высших сил, то очень трудно интерпретировать их намерения. Никогда не знаешь, что от них ждать и зачем посылают нам то или иное испытание или тот или иной соблазн.

Я привела лишь часть нашей беседы, в тот вечер мы говорили на многие темы. Когда мы с Ренатом вышли на улицу, уже стемнело.

— Ренат, где ты собираешься ночевать? — не без тревоги поинтересовалась я.

— В поезде. Я уезжаю к себе вечерним рейсом. Кстати, времени осталось немного, надо срочно ехать на вокзал.

Мы приехали за пять минут до отбытия состава. Я не стала заходить в вагон, Ренат же бросил на свое место небольшую сумочку и вернулся ко мне на перрон.

— Как вам наши драматурги? — спросил он.

— Очень приятные, я бы с удовольствием продолжила с ними знакомство. Жаль только, что никак не могут выйти на большую сцену.

— Я намерен им помочь это сделать, — решительно заявил Ренат.

— Как?

— Посмотрим. Но для начала поставим новую пьесу с вашим участием.

Я хотела возразить, но в эту секунду состав вздрогнул всем своим огромным телом и начал движение.

— Ренат, поезд отправился! — крикнула я, хотя он стоял буквально в нескольких сантиметрах от меня.

Внезапно Ренат поцеловал меня в губы и запрыгнул в вагон. И стал энергично махать мне рукой.

Несколько мгновений я пребывала в неподвижности, затем помахала в ответ.

Ренат что-то крикнул, я не разобрала, но это не имело особого значения. Он исчез в утробе вагона, я же медленно побрела к зданию вокзала.

Кстати, о пьесе я непременно еще поговорю, но в другой раз.