Балбесы

Глава 12 Большой куш

Пьяный Вилли был живой достопримечательностью трактира «У дядюшки Мака». Вечно пьяный, с огромным сизым, как слива, носом, и длинными вислыми усами до груди. Трудно сказать, сколько ему было лет. Как все матёрые пьяницы, он заспиртовался где-то в возрастном промежутке от сорока до семидесяти.

— Очень, очень хороший человек, — говорил о нём дядюшка Мак. — Никогда в жизни его трезвым не видел, всё время пьёт, да продлят Боги его дни и глубину его кошелька.

Генри вдохнул, выдохнул и, наконец, набрался смелости подойти к Пьяному Вилли. Тот, как обычно, сидел в одиночестве за угловым столиком и что-то бормотал себе под нос.

— Чё надо, — пробурчал он, глядя мутными раскосыми глазами на Генри.

— Здравия желаю, господин лейтенант, — сказал Генри.

— Я сержант, — буркнул Вилли, но гордо выпрямился, насколько ему позволяли сутулые плечи и пивное пузо, — так чего надо?

— Просто хотел угостить вас пивом, господин капитан, за вашу тяжёлую службу по сбережению нашего покоя.

Вилли подёргал себе за усы и отряхнул пыль с мундира, хотя давным-давно въевшиеся алкогольные пятна никуда не делись.

— Что же, раз ты такой вежливый, неси своё пиво.

Генри с поклоном отошёл и вернулся с двумя кружками пива.

— Ваше здоровье, господин майор.

Прежде, чем Генри успел поднести ко рту кружку, Вилли одним глотком выпил свою. Генри немного отпил и принёс гвардейцу новую выпивку. На вторую у него ушло немного дольше и пришлось бежать за третьей. На третьей Вилли резко развезло и он начал покачиваться над столом.

— Когда-то, когда то и меня вела дорога приключений, но потом стрела попала мне в колено...

— Вы так интересно рассказываете, господин генерал, не хотите ли немного перекинуться в картишки?

— Разливай, — махнул рукой Вилли, продолжая не начатый разговор. — И я подумал, ну должно быть ветер? Или, ик, крысы, нету же ничего. А утром, ба! Всех поубивали, один я живой. Ну, вот меня-то они, сволочи, и попёрли.

— На что сыграть желаете? На интерес только дети играют, господин маршал. Мне бы вот пару сапог, мои прохудились, хуже некуда.

Вилли кивнул и снял обувь. Через две раздачи всё было кончено и сапоги, смердящие, как покойник, перекочевали на сторону стола Генри.

— Мимо меня, — продолжал бормотать Вилли, — ни одна сволочь проскочить не могла без бумаг!

Сказав это, он махнул рукой и скинул куртку на стол.

— Раздавай, щенок, сейчас я тебе покажу, как играют настоящие королевские гвардейцы!

Уже через минуту и куртка сменила владельца.

— А я ему говорю, ты даже не гражданин, скотина! — пьяный Вилли, кажется и вовсе уже не замечал, что играет в карты, а одежды на нём всё меньше и меньше. Генри уважительно кивал небывалым приключениям Вилли, почёсывая грудь под распахнутым мундиром городской стражи.

— Всё, или ничего, господин министр?

Вилли потёр руки и стянул форменные портки, сложив их на стол.

— Раздавай, демон.

Когда Генри показал трёх валетов, Вилли секунду окосело глядел на карты. Потом поднял глаза на Генри и спросил.

— Где я?

Затем упал лицом в стол, громогласно захрапев. Генри подхватил его сапоги, штаны, и ушёл обратно на чердак.

Непроглядная ночь, опустившаяся на город, вот-вот грозила смениться рассветом, и троица друзей, до рези в глазах высматривающая дом на улице Гончаров, закончила свой дозор.

— Все запомнили, что надо делать? Ну, да пребудут с нами боги.

Друзья пожали руки и разошлись в разные стороны. Генри, медленно ступая, зажав в зубах мешочек с порохом, начал лезть на дерево. В голову лезли мысли, одна дурнее другой. А что, если Хрюша всё напутал и эта штука сейчас у него прямо во рту взорвётся? А что, если она взорвётся так, что весь дом взлетит на воздух? А что если, если, если... Миллион «если» витал в его голове, пока он отчаянно карабкался на дерево и прыгал на крышу. Сегодня боги были на его стороне, всё прошло гладко, и он пополз к каминной трубе.

Продышавшись, как перед прыжком в воду, Блонди плотнее запахнул плащ и подтянул шарф до носа. Посмотрел на Хрюшу: того трясло так, что он весь содрогался, как листок на беспокойном ветерке.

— Всё будет тип-топ, пирожок, — сказал Блонди и постучал.

В доме было тихо, но после стука тишина стала нарочитой. Едва-едва слышно скрипнули половицы возле входной двери. Блонди молча ждал. Окошко в двери чуть—чуть приотворилось, и показался чей-то глаз.

Хозяин глаза не сказал ни слова и Блонди тоже ждал.

— Чё надо? — прохрипел незнакомец за дверью.

— Нет друзей на рассвете, — как можно чётче и твёрже сказал Блонди.

Хрюша не переставал трястись. Незнакомец молчал и внимательно разглядывал непрошенных гостей. С каждой секундой сердце Блонди всё набирало обороты, но, наконец, незнакомец ответил.

— И в сумерках их тоже не ищите.

Он закрыл окошко, за дверью загремели многочисленные замки и запоры. Как только дверь чуть-чуть приоткрылась, всё и завертелось. Блонди с ноги саданул дверь и хриплый «привратник» кубарем покатился в комнату. Блонди залетел внутрь, надеясь, что Хрюша ещё не умер от страха и не лежит сейчас с другой стороны порога.

В небольшой комнатке, за исключением вырубленного открывателя дверей за столом сидели ещё двое мужчин и, судя по всему, ужинали. Одним движением Блонди сбросил плащ, демонстрируя форму городской стражи, и выставил вперёд арбалет.

— Всем стоять! Мордой в пол! Работает королевская стража! Вы окружены!

Генри не подвёл. В эту же секунду он бросил мешочек с порохом в каминную трубу. Мгновение и оглушительный взрыв прокатился по комнате. Блонди, знавший что сейчас произойдёт, успел зажмуриться, кое-как зажав уши, но даже его так оглушило, что в голове зазвенело. По комнате расползся удушливый чёрный дым.

— Мордой в пол, кха-кха, всем лежать!

Обескураженные и оглушённые мужчины не знали, что делать. Один трусливо поднял обе руки над головой, второй, кашляя, бросился куда-то в сторону, видимо, за оружием. Блонди решил не выяснять цель его поисков, просто вмазал ему по голове прикладом арбалета и мужчина упал.

Внутрь ворвался помятый Генри, весь перемазанный грязью, решивший просто скатиться с крыши и захлопнул за собой дверь

— Вы окружены! — продолжал орать Блонди. — Сколько ещё человек в доме?!

— Нас всего пять, помилуйте!

Блонди с Генри бросились вверх по лестнице на второй этаж. Из спальни вылетел мужчина, одетый только в нательное бельё и Блонди сходу повалил его.

— Держи!

Генри развернул противника спиной и принялся вязать ему руки. Из боковой двери выскочил вооружённый ножом голый мужчина, лысый, как колено, и Блонди перевёл арбалет на него.

— Давай, не глупи! Я дурак, я в армии служил! Королевская стража! Вы арестованы! Бросить оружие!

Злобно сверкая глазами, словно старясь прожечь Блонди, мужчина всё-таки кинул нож на пол.

— Так-то лучше! Капитан, вяжите его!

Закончив с первым, Генри связал второго. По лестнице поднялся Хрюша.

— Ищем быстрее, быстрее!

Они разбежались по комнатам. Обстановка была скромной, нигде ничего лишнего. Генри пинком перевернул кровать и увидел небольшой сундук, запертый на замок.

— Есть!

Блонди наставил арбалет на голого.

— У кого ключ?

Тот мотнул головой в сторону, указывая. Блонди подошёл к разоружённому и снял с его шеи цепочку с ключом.

— Я вас найду, — хрипел лысый, — богами клянусь, я вас найду.

— Ага, ищи, ищи. В казарме нас всех и найдёшь.

— Лично тебя найду, гад.

Генри взял кусок тряпки и заткнул лысому рот, хотя тот не сдался и продолжал мычать что-то угрожающее. Блонди вытер пот и закашлялся. Кинул ключ Хрюше.

— Открывай.

Щёлкнул замок, скрипнула крышка. В тусклом мерцании нескольких свечей блеснуло золото.

Генри нервно глотнул.

— Мы счастливы, ребятки.

Подхватив сундук, они рванули прочь из дома, что было сил. Остановились, только забежав вглубь леса. Запыхавшись, бросили сундук на мокрые листья. Хрюша сипел так, будто у него все лёгкие порвались в клочья.

— Боги, поверить не могу, что всё получилось, — простонал Генри, обливаясь потом.

— Открывайте, — сказал Блонди. — Хочу увидеть это ещё раз. Мне кажется, будто это только сном всё было. Видения от дыма хрюшиного пороха.

Генри кивнул и снял с шеи цепочку с ключом. Не с первого раза попал в замочную скважину, настолько сильно у него тряслись руки. Откинул крышку. Нет, это было не видение, не сон и не мираж. Золото. Трое приятелей, как завороженные, не мигая и почти не дыша, смотрели на тусклое сияние благородного металла. Наконец, Блонди издал дикий вопль и начал приплясывать вокруг. Он схватил Хрюшу за руки и закружил его в бешеном танце. Они поскользнулись, упали, снова вскочили, Блонди запрыгнул на спину Хорхе, как на боевого коня и размахивал над головой курткой стражника, будто воин первым взобравшийся на крепостную стену машет баннером.

— Мы богаты! Мы богачи! — орал он во всю глотку.

Генри всё так же стоял на коленях и смотрел на кучу золота. Не моргая и не дыша. В горле у него пересохло и голова кружилась. Золото. Всё его. Целая куча золота. Хрюша с Блонди снова упали на листья и Блонди хлопнул Генри по плечу, выводя из оцепенения.

— Ты что там, помер от радости? Давай-ка лучше пересчитаем наши барыши! Мистер поросёночек, окажите нам любезность, подбейте-ка нашу казну, а то у нашего приятеля Генри, кажется, столбняк от жадности случился.

Хрюша, утирая пот, радостно кинулся к сундуку. Он бережно расстелил курточку и начал выкладывать на неё монеты кучками.

— Десять... двадцать... тридцать... — равномерно бубнил он себе под нос.

— Сто двадцать! — Наконец он громогласно закончил подсчеты.

Блонди крутанулся по земле и растянулся, заложив руки за голову.

— Боги, наконец-то мы богаты! По тридцать монет каждому!

— По сорок, — поправил Хрюша.

— Тем более! Эх, пошью себе модный лиловый костюм, напьюсь и укачу на морской берег и буду там плевать в море, все следующие лет десять, пока не состарюсь.

— Там что-то ещё есть, — сказал Генри, облизывая пересохшие губы.

Друзья одновременно сунули головы в сундук. То, что сначала можно был принять за дно, оказалось плотным кожаным мешком. Генри бережно достал его и развязал тесёмки. В лучах рассветного солнца перед друзьями всеми возможными бликами играли драгоценные камни. Изумруды, сапфиры, рубины и топазы. Два десятка крупных огранённых камней.

— Ай, — вскрикнул Хрюша, — ты зачем меня ущипнул?

— Хотел проверить, что мне это не снится, — осипшим голосом сказал Блонди.

— Так себя надо было щипать!

— Не приставай. Генри, друг мой, скажи, ты видишь то же самое, что и я?

— Угу, — отозвался Генри, не в силах произнести ни слова.

— Думаете, они настоящие?

— А зачем по-твоему хранить крашеные стекляшки в сундуке набитом золотом?

Хрюша взял один из камней и поднёс к глазу, глядя на свет.

— Никогда не понимал в камнях слишком много, но, похоже, что они настоящие. Такие грани, ох-ох-ох, в жизни такой красоты не видел.

— Сколько же они стоят?

Хрюша пожал плечами.

— Столько, сколько нам и не снилось. Наверное, даже половины хватит, чтобы купить себе титул барона. А то и виконта. В смысле — половины из доли каждого.

Блонди шумно выдохнул и упал на траву.

— Не, походу я всё-таки умер. Наверняка, меня пришибли ещё те крестьяне в лесу и я сейчас лежу там в канаве с пробитой башкой, а это всё мне мерещится. Ай!

— Просто ущипнул тебя, чтобы ты убедился, что не спишь, — сказал Хрюша улыбаясь.

— Кого же мы ограбили? — спросил Генри, пытаясь всё ещё выйти из ступора, накатившего на него при виде денег.

— Не знаю, — ответил Блонди. — Не знаю и знать не хочу. И самое главное, видеть их точно никогда не хочу. Я был бы очень зол, если бы это были мои деньги, так что я полагаю, встреча с бывшим владельцем этого добра ничего хорошего нам не сулит. Но так и быть, сегодня я выпью кружечку самого лучшего в городе вина за здоровье этих щедрейших господ.

— Тут ещё что-то есть на дне, — сказал Хрюша.

— Только не говори, что это ещё деньги, мое сердечко нежное и не выдержит таких богатств.

— Да нет, бумажки какие-то.

— А ну, прочитай, что там. Я бы и сам прочитал. Если бы умел.

Хрюша покрутил бумажку, пытаясь поймать первые лучи солнца. Откашлялся и громким голосом, чётко начал читать.

— Дорогие граждане Сен-Мари! Король Георг лжец! Ублюдок и кровосмеситель! Кровопийца и тиран! Долой власть короля! Да здравствует демократия!

С каждым словом в листовке он читал всё тише и тише, сбившись в конце на неразборчивый шёпот.

— Это ещё что значит? — спросил Блонди.

— Это листовки каких-то смутьянов, — ответил Генри. — Они их будут расклеивать везде, чтобы подбивать народ на бунд. За одно только то, что мы их прочитали, можно на эшафот угодить, а уж хранить это сразу приговор.

— Точно, — ответил Хрюша. — Давайте их сожжем?

— У тебя кремень что ли есть?

— Нету.

— Тогда просто закопаем, от греха подальше.

— Ох, вот тебе и ответит, кого мы ограбили, — сказал Блонди, глядя через два изумруда сразу. — Каких-то смутьянов, которые наговаривают всякие гадости на нашего славного короля. Святое дело можно сказать сделали. Государственной важности. Лишили бунтарей их кормовой базы. Так что можно выдохнуть, в городскую стражу жаловаться на нас они не пойдут, хе-хе-хе.

— Не нравится мне это всё что-то. Одно дело простые бандиты, а какие-то подпольщики — совсем другое.

— Вот тебе принципиально, что ли? Расслабься, брат, расслабься. Мы сказочно богаты, как короли, этот день надо отметить.

— А что будем делать с камнями? — спросил Хрюша.

— Как что, — ответил Генри, — продадим ювелирам.

— Это опасно.

— Поросёночек прав, — отрезал Блонди. — С камнями надо быть осторожным. Ювелиры они, суки, такие. Вопросы начнут задавать, откуда, мол, у вас эти камушки? Вы что-то не выглядите, как печальный внук покойной бабуси, которая оставила вам в наследство такую бесценность. И так далее и тому подобное. Да если и вопросов глупых не начнут задавать, то надерут как липку, и обкрадут.

— А ещё наши обокраденные дружки могут пройтись по всем ювелирам и дать описания камней. Мол, принесет их вам кто, а вы нам про них сообщите, за долю малую. Попадёмся мы в ловушку, точно.

Блонди одобрительно хлопнул Хрюшу по плечу.

— В тебе пропал криминальный гений, толстяк, мыслишь здраво, как настоящий бандит.

Генри не мог отвести взгляда от драгоценностей, а при мысли, что он не сможет их превратить в звенящее золото, даже дышалось тяжелее.

— Так и что вы предлагаете?

— Да что тут предлагать, — ответил Блонди. — Дело яснее некуда, уберём камушки обратно в сундучок и прикопаем, до поры до времени. Пускай товар «отлежится», как говорят у нас, а когда пыль уляжется, превратим его в звонкую удобную монету.

Генри облизнул пересохшие губы. При мысли, что с камнями надо будет расстаться, пусть и на время, ему делалось дурно.

— Ну а золото? — охрипшим голосом спросил он, — хотя бы золото мы можем оставить себе?

Блонди глянул на Хрюшу, тот пожал плечами.

— Золото оно везде золото, — ответил Хорхе с важным видом, чувствуя, как его мнение стало важным в группе. — Не вижу причин, почему бы благородным донам, вроде нас, и не пропить часть из него сегодня.

Драгоценные камни и листовки против короля сложили обратно в сундук, подумав, Блонди засунул туда же мундир стражника.

— Ну а чего добру пропадать, — сказал он, — а возвращаться в город в нём смысла нету.

Под приметным деревом на опушке леса они быстро выкопали яму поглубже, засунули туда сундук и засыпали землей, накидав сверху листьев и веток. Со стороны нельзя было сказать, что здесь что-то есть.

— Надёжно, как в банке, — сказал Блонди, хотя у Генри ощущение было такое, как будто его с правой рукой заставляют расстаться. — Пойдемте-ка, выпьем по такому святому поводу.

Он сиял так, что мог посоревноваться со свечой.

— Так и быть, разрешаю вам угостить меня первой кружкой, чтобы выказать вашу любовь ко мне.

В кошеле у каждого из них болталось по тридцать монет золотом. И хотя Генри очень подмывало похвастаться, что ещё совсем недавно он почти выиграл все восемьсот, но не мог не признать — тридцать монет, это целое состояние.