Балбесы

Глава 2 В дороге

Удар об воду вышиб из Генри весь дух. Боль была такая, что на секунду он подумал, что ошибся и прыгнул не в сторону – вместо гнилого крепостного рва угодив прямо на мокрую городскую площадь. Темнота и холод окутали его со всех сторон.

«Может, я уже на том свете, пирую с богами?», с надеждой подумал Генри, но не тут-то было.

Ледяная вода и боль обжигали его с такой силой, что никаким блаженством посмертия тут и не пахло. Генри отчаянно забарахтался, пытаясь в темноте понять где верх и где низ. Каким-то чудом он сумел всплыть и ухватился за скользкий берег крепостного рва. С вершины крепостной стены неслись вопли и ругань. В голове так шумело, и вода так залила уши, что слов было не разобрать, но Генри и не хотелось дожидаться, пока его преследователи спустятся вниз, что сказать ему то же самое, что и на верху, только теперь приватно на ушко. Застонав, он вытянул себя из воды. Его била дрожь, дыхание вырывалось из лёгких с хрипом, как из порванных кузнечных мехов, а боль была такая, будто всё его тело разом ударили доской. Генри кое-как поднялся на ноги и петляя побежал прочь.

Всю первую половину суток лил такой силы дождь, что день нельзя было отличить от ночи. Генри, усиленно отгонявший от себя воспоминания о прошлом вечере, бежал вперёд, как загоняемый собаками заяц. Путь его без остановки продолжался до той поры, пока он не наткнулся на старый обвалившийся амбар. Генри залез в развалины, стянул и выжал мокрую одежду, укутался в какую-то рваную дерюгу, укрылся склизкими досками и гнилой соломой, и от усталости мгновенно заснул.

Снились ему четыре карточных короля, каждый из которых превращался в Змеиного Глаза, и они гнались за ним по всем городским трущобам. Генри проснулся от липкого кошмара, натянул мокрую рубаху и пошёл дальше. Идти ему было некуда. Домой возвращаться было нельзя. Теперь у него нет дома, нет семьи, нет денег. Ничего не осталось. Удалось ли Щербатому тоже улизнуть? Заварушка пошла такая, что на него могли и внимания не обратить, а он, после того как лишился зубов, стал поумнее, чем был. Если только тоже не бросился хватать золото с пола. Что там с родителями? Погорюют, наверное, немного, да и забудут благополучно. Найдут кого-то более расторопного, чем Генри, чтобы он им помогал в таверне. А вот дядя Бен загрустит, скорее всего. Он же предупреждал, что ничего хорошего не выйдет и тысячу раз был прав…

Генри поёжился и тряхнул головой, отгоняя лишние мысли. Ничего не оставалось. Он вернулся на дорогу. Идти было некуда, но в том, чтобы идти куда-то, был хоть какой-то смысл, чем оставаться на месте. Генри мерно месил дорожную грязь и единственным утешением его оставалось то, что дождь прекратился. Через несколько часов он увидел, что его не спеша догоняет телега. Лошадь, худая и печальная, больше походила на без пяти минут кусок мыла, возница же оказался старым дедом с длинной спутанной седой бородой до пупа.

- Боги в помощь, - окликнул он Генри.

- И тебе не хворать, отец, - отозвался Генри.

- Тпру, стой, окаянная.

Лошадь остановилась.

- Куда путь держишь, странник?

Генри только плечами пожал.

- Куда-нибудь.

Старик покивал.

- Хорошее направление, я и сам там бывал. Подвезти? Дорогу знаю.

Генри растёр замерзшие руки.

- Ну, благодарю отец, грех отказываться от доброй помощи.

Он запрыгнул на козлы и телега снова тронулась. Старик окинул его долгим изучающим взглядом. Выглядел Генри хуже некуда. Мокрый до нитки, сапоги остались на дне крепостного рва, ещё вчера модные синие бриджи стали чёрно-бурыми и прорвались в нескольких местах, поверх всего этого великолепия пришлось накинуть старую мешковину и подпоясаться гнилой верёвкой, чтобы хоть как-то согреться.

- Паршивые выдались деньки, да? – спросил старик. - Знавал ты, гляжу, времена куда лучше?

- Угу.

- Бродяжничаешь?

- Нет, просто погулять вышел.

- Хех. Тебя как звать-то, гуляка?

- Генри.

- А меня зови просто дедушкой. Вам, молодым, некогда имена запоминать, недосуг всё. Спешите куда-то постоянно, торопитесь. Что тебе до моего имени, сейчас, вот, пообщаемся, а больше уже и не свидимся никогда, и не вспомнишь меня.

Помолчали. Старик крякнул и пригладил бороду.

- Ты, Генри, стало быть, есть, поди, хочешь?

Желудок предательски заурчал.

- Кто же когда в этом мире есть не хотел?

- Тоже верно.

Старик перегнулся назад и достал из котомки краюху хлеба, половину от которой неожиданно ловко отрезал и протянул её Генри.

- На вон, покушай.

- Спасибо, добрый человек.

В секунду сгрыз Генри предложенный хлеб, и старикан достал флягу.

- На вон, глотни, согрейся.

Брага была крепкой и жутко кислой, сильно дающей в голову, но сейчас она показалась Генри нектаром богов. В животе разливалось приятное тепло.

Старик пошамкал губами.

- Эх, такую страну просрали.

Генри от неожиданности и крамольности таких слов аж поперхнулся брагой.

- Ну, как скажете.

Старик отмахнулся, будто ожидая, что Генри начнёт ему перечить и слов его вовсе не слышал.

- Ай, да что ты понимаешь, молодёжь. Я-то в твои годы, о-го-го, человеком уважаемым был, получал по четыре медных монеты в месяц, о как! И жил, как царь. А потом пришли эти и всю страну разворовали. Раньше как было? За пол-медяка можешь купить два пуда пирогов. За медяк – стадо коров. В мои-то времена монета была что надо монета. Ух, а что за пироги были, чудо, а не пироги. А сейчас дрянь одна. Сыплють всякие алхимические порошки только, тьфу. Рыба, рыба-то раньше водилась в реке, э-ге-гей, что твоя корова. Клянусь богами, одну рыбу выловишь, всем селом потом ешь её до конца года.

Генри горестно вздохнул и снова присосался к фляге, надеясь, что алкоголь поможет ему вырубиться поскорее, но тщетно. Старик всё продолжал ворчать, скрипя, как мельничные жернова.

- Вот король Лео Седьмой был хороший король… а потом эти пришли и разворовали всё! Всю страну просрали… вот наш король, Георг, вот не нравится он мне, разряженный, напомаженный какой-то весь, тьфу, одно слово, Урбон.

- Так он же из Каролинов, - подал голос Генри.

- Ну а какая разница, - отозвался старик, - что Урбон, что Каролин, я в сортах королей не разбираюсь.

- Вы правда нашего короля видели?

- Нет, конечно, - ответил старик. - Где я видеть его мог, по-твоему? Но что же мне теперь, мнения своего иметь нельзя?

Генри уставился в одну точку горизонта, а старик все бухтел и бухтел…

- По десять раз на дню мог, богом клянусь… я-то в те времена-то о-о-о… а эти что, страну разворовали, тьфу…

- Вы знаете, - не выдержал Генри, - я, пожалуй, лучше пешком пойду.

Старик недоуменно уставился на Генри

- Ну, иди, милок, коли хочешь, иди, дело барское…

- Спасибо за помощь, дедушка.

- Да ничего, береги себя.

Старик остановил телегу, Генри спрыгнул, помахал вознице рукой и пошёл дальше. Скоро повозка скрылась за поворотом дороги и Генри остался в одиночестве. Пасмурный день быстро сменился непроглядными сумерками, дорога всё так же была безлюдной, и Генри ничего не оставалось, кроме как мерно идти милю за милей, стараясь ни о чём не думать, но тяжёлые мысли прогнать было непросто. Лишившись всего в один момент, будущее его теперь было туманным и безрадостным. От проигрыша десяти золотых до долга размером с целую гору, всего в один вечер. Да что там, вечер, буквально в одну минуту. Великие Боги, пока Генри сидел за столом, он молился, чтобы его дешёвый трюк сработал. А когда же всё прошло именно так, как и задумывалось, жизнь обернулась полной катастрофой. У богов явно было чувство юмора, так тонко поиздеваться над Генри. Ему хотелось выть и лезть на стену, да только в поле никаких стен не было. Он тряхнул головой, отгоняя чёрные мысли. Теперь у него новая жизнь. Всё начинается с чистого листа. Просто вышел из дома, просто больше туда нельзя возвращаться. Вот так просто, ни к чему вспоминать дурное.

Дорога упиралась в небольшую речку, через которую был перекинут деревянный мост. Генри слабо представлял, где он вообще находится, не знал этой дороги и не знал названия реки.

- Так далеко я ещё никогда не заходил, - с тоской сказал он вслух сам себе, но пути назад не было, там его ждали головорезы Змеиного Глаза, так что ничего не оставалось, кроме как плюнуть на всё и дальше идти вперёд.

Он перешёл через мост и продолжил путь.

Стемнело окончательно, дорога вдоль леса едва виднелась во мраке, и спрятавшаяся за тучами Луна делу помочь не могла. Продолжая месить босыми ногами грязь, обессиленный Генри думал только о том, чтобы устроить где-то привал. Впереди он увидел небольшой свет костра. Генри остановился и задумался. Кто его знает, что за люди ночуют там, но другой вариант был только спать на ледяной земле, в грязи и холоде, под открытым небом, так что он особо ничем не рисковал. Генри направился к незнакомцам.

Возле маленького костра сидели трое мужчин. Телега, накрытая мешковиной, стояла в стороне от дороги, а стреноженный конь лениво бродил рядом, щипая жухлую траву.

- Здравствуйте, добрые люди, - как можно громе и стараясь не дрожать голосом, поприветствовал их Генри.

Мужчины обернулись.

- Ну, здравствуй, путник, коли не шутишь. Подходи, присаживайся к огню.

- Премного благодарен, - сказал Генри, - меня зовут Генри.

- Очень хорошо, - отозвался один из мужчин.

Так как представляться они и не думали, пришлось их прозвать про себя Высоким, Стариком и Карликом. Старик протянул бутерброд и Генри с радостью принялся за еду. Хлеб был чёрствый, сыр ещё черствее, но куда лучше, чем голодать.

- Ну, как, молодой человек, как живётся вам на белом свете? – спросил Высокий.

- Нормально живётся, - Генри предусмотрительно решил не вдаваться в паршивые подробности последних дней.

- Как же это может житься нормально, - фыркнул Карлик, - когда по всей земле стоит стон простых людей?

Генри прислушался, но никакого стона не услышал.

- Вы о чём это?

- Как может житься нормально простому люду, вроде нас с тобой, когда наш король держит нас в железном кулаке, под стальной пятой?

Генри искренне призадумался над этим тезисом, но всё равно ничего не понял.

- Что не так с нашим королём? – спросил он.

- Я вот за него не голосовал, - сказал Высокий. – А вот ты? Ты голосовал за нашего короля?

- Что делал? - не понял Генри.

- Голосовал. Это, короче, такая вещь, когда ты идёшь в специальное место и там говоришь, мол, хочу, чтобы нашим королём был Луи Девятый, а не Георг Красивый.

- Это что, типа я решаю, кто будет королём?

- Ну, как бы да. Но нет. Не только ты. Вообще все граждане Форенции приходят и говорят, хочу, чтобы королём был этот, а не тот. А потом специально отобранные люди считают, за кого больше людей говорило. Вот того и выбирают королём.

Так Генри понял, что перед ним сумасшедшие.

- Как это так, выбирать королей? Это вот когда они на поле битвы сходятся и бьют друг друга смертным боем, выясняя, кто заберёт королевство, это типа голосование?

Высокий призадумался.

- Нет, вообще не то.

- Ну, как же, вот как вы и говорили, у кого больше людей, тот и побеждает, да?

Высокий недовольно цыкнул.

- М-да, слабоват народишко ещё. Не дозрел до высоких идеалов. Вот и освобождай вас после этого.

- От чего этого меня освобождать? - обиделся Генри. - Я не раб какой-то, а свободный человек, иду куда захочу.

Высокий покачал головой.

- Это тебе кажется, что ты свободный человек, на самом деле мы все рабы короля. И так было сотни лет и ещё сотни лет могло бы быть, но не будет. Потому что мы боремся с королём за освобождение людей.

- А почему король вас в тюрьму не посадит, если вы такие опасные для него? - искренне не понял Генри.

Высокий гордо выпрямился.

- Потому что мы – сила. Мы власть, понимаешь?

- Нет, - сказал Генри. - Какая же у вас власть, если вы рядом со мной в одной грязи сидите и о чём-то рассуждаете. А король он на золотом троне сидит и всё такое. Кушает только с золота. Захотел - войну объявил, захотел - бабу красивую взял. Графиню там. Или даже принцессу какую. Вот это я понимаю - власть. А у вас какая власть?

- У нас власть от богов, от морали, высшая власть, понимаешь?

- Так вы священники, что ли? Так бы сразу и сказали, а то голову морочите.

- Да какие священники, балбес, - разозлился Высокий,- ничего ты не понимаешь.

- Это точно.

- Кто тебя, балбеса такого, вырастил?

- Мама с папой, - честно ответил Генри.

Вопрос, в общем-то, был обидный, но Генри здраво рассудил, что сидеть у огня и есть сыр куда приятнее, чем спать под деревом и на голодный желудок.

- Э, тут ты не прав, сынок. Преступная власть тебя вырастила, понимаешь? Как ягнёнка в стаде. А власть – это что?

- Что?

- Власть - это воля народа, понимаешь? Вот ты – кто? - спросил Высокий и назидательно поднял указательный палец вверх.

- Я Генри, - честно ответил Генри.

- Ты балбес, - разозлился Высокий.

- Он не виноват, - сказал Старик, - таким его вырастила порочная монархическая система.

- Меня мама с папой вырастили, - повторил Генри, злясь на этих сумасшедших.

Он не был уверен в том, что такое «порочная монархическая система» и она представлялась ему как злая мачеха, которая лупит скалкой за любую провинность. Его родная матушка, конечно, тоже не была подарком на день рождения, но скалкой его почти не лупила, и порочной, кажется, не была.

- Мы же хотим сделать так, чтобы никакой монархической системы не было вовсе, понимаешь? – продолжил тем временем Высокий, всем своим видом демонстрируя, что он игнорирует тупости Генри.

- Не очень.

- Ну, в общем, чтобы даже такой балбес, как ты, понял, это значит, что больше никакого короля не будет

- А кто вместо него указы будет раздавать?

- Не важно, - сказал Высокий. - Кто угодно. Хоть пастух, хоть кухарка. Это будет справедливое государство, где не будет нищих, зла, войн. Вообще ничего не будет плохого, одно лишь только хорошее. Будет целый совет мудрых людей, которые будут отдавать указания. А вчерашний пастух будет принимать мудрые решения, как их реализовывать в жизнь. Только это будет не король, а уж как называться будет такая должность и вовсе не важно. Хоть первый министр, хоть старший брат, который приглядывает за нами всеми.

- Хоть «король»? - вставил Генри.

Высокий разозлился так, что Генри испугался, что тот на него сейчас набросится с кулаками.

- Так, признавайся, засранец мелкий, ты шпион?

- Нет, - честно ответил Генри.

- А говоришь как шпион или болван.

- Он просто прожжённый монархист, - с неодобрением прошамкал Старик, который до того вроде был добр с Генри, а сейчас по непонятной причине тоже разозлился.

- Пока чернь глупа и необразованна, вроде этого юного балбеса, с которым мы имеем неудовольствие сегодня общаться, - наконец подал голос Карлик, - важнейшим из всех источников пропаганды для нас будут являться театр и кукольные выступления.

- Ага, - сказал, Генри радуясь, что разговор свернул хоть к чему-то ему знакомому. - Я люблю кукольные выступления. У нас в городе каждый год рядом проводится ярмарка, я там часто видел кукольников. В том году было одно особенно хорошее, там кукла в короне лупила палкой шутов и крикунов и потом им головы с плеч снесла. Не по настоящему, конечно, они же куклы, я понимаю, но мне понравилось, было весело.

- Я одного понять не могу, - сказал Высокий. - Ты или очень тупой или очень умный. Перефразируя так, чтобы даже ты понял, спрошу в последний раз - ты или шпион или балбес законченный?

- В жизни ни за кем не шпионил, честное слово, - со всей возможной искренностью ответил Генри, опасаясь, что эта тройка сумасшедших подумает, будто у него плохие намерения и на всякий случай даже осенил себя Знаком Пятерых.

- Боги с тобой, - вздохнул Высокий, - спи здесь, а утром проваливай, чтобы глаза мои тебя не видели.