Без жалости

21. Возможности

Келли почувствовал некоторое беспокойство из-за того, что так хорошо спал. Не слишком здорово, встревоженно подумал он, что он может проспать, не просыпаясь десять часов кряду после того, что он сделал с Билли. Странное время для пробуждения совести, сказал Келли своему отражению в зеркале, когда начал бриться. К тому же раскаиваться в этом слишком поздно. Если человек занимается тем, что мучает женщин и торгует наркотиками, ему следует подумать обо всех возможных последствиях своих действий. Келли вытер лицо. Он не испытывал никакой радости из-за того, что причинил столько боли, — в этом он не сомневался. Просто ему требовалась определённая информация, и он собрал её, одновременно определил наказание, вынес приговор и привёл в исполнение особенно подобающим и эффективным способом. К тому же Келли умел распределять свои действия по знакомым и привычным категориям, а это помогало ему без особого труда успокаивать свою совесть.

Наконец он должен был отправляться в путь. Одевшись, Келли накрыл брезентовым чехлом палубу на юте. Он уже сложил в чемодан личные вещи и перенёс его в салон яхты.

В пути придётся провести несколько часов — это будут скучные часы и больше половины пути в темноте. Направляясь на юг, к мысу Лукаут-Пойнт, Келли внимательно осмотрел кладбище кораблей у острова Бладсуэрт. Корпуса кораблей, построенных во время первой мировой войны, выглядели удивительно печально. Некоторые из них были деревянными, некоторые — из железобетона, что казалось в высшей степени странным. Все они уцелели, несмотря на массированные нападения немецких подводных лодок — первую такую кампанию в мировой истории, — но в мирное время их эксплуатация не окупала себя даже в двадцатые годы, когда матросы на торговых судах обходились намного дешевле, чем команды буксиров, плавающих ежедневно по Чесапикскому заливу. Келли поднялся на мостик и, пока автопилот удерживал яхту на прежнем курсе, приложил к глазам бинокль, потому что один из этих полуразрушенных кораблей мог представлять для него интерес. Впрочем, он не заметил там никакого движения и не увидел никаких катеров среди зарослей высокой травы и тростника на месте последнего пристанища кораблей, бороздивших некогда морские просторы. Этого следовало ожидать, подумал Келли. В конце концов, это не какое-то там постоянно действующее промышленное предприятие, хотя и послужило отличным укрытием для деятельности, в которой Билли ещё недавно играл активную роль. Келли повернул штурвал, направляя яхту на запад. Это подождёт. Келли заставил себя переключиться на другие мысли. Скоро он вольётся в группу, станет снова одним из людей, похожих на него. Приятная перемена, подумал Келли, она позволит составить план дальнейших действий в успешно развивающейся операции.

Патрульных полицейских всего лишь информировали об инциденте с миссис Чарлз, однако уровень их бдительности повысился, когда они узнали подробности смерти парня, напавшего на неё. Дальнейших предостережений им не требовалось. Как правило, в каждой патрульной машине находилось двое полицейских, хотя случались и одиночные патрули, где за рулём сидел только один опытный или излишне самоуверенный полицейский (в последнем случае патрульный вёл себя таким образом, что Райан и Дуглас пришли бы в негодование, стань свидетелями его действий). Если в патрульной машине было двое полицейских, как это и полагается, один из них подходил к подозреваемому, тогда как второй оставался рядом с машиной, держа руку на расстёгнутой револьверной кобуре. Первый полицейский поворачивал бродягу к стене и обыскивал его, проверяя, нет ли у него оружия. Часто при обыске оружие находили, но, как правило, это были ножи. Если у пьяных бродяг когда-то и было огнестрельное оружие, они уже давно заложили его, чтобы купить спиртное или реже наркотики. В первую ночь обыску подверглись одиннадцать бродяг, двое из них были арестованы «за непристойное поведение» — так заявили полицейские. Но до конца смены никого подозрительного так и не обнаружили.

— Отлично — мне удалось кое-что узнать, — произнёс Шарон. Его автомобиль стоял на парковочной площадке универсама рядом с «кадиллаком».

— Что именно?

— Они ищут парня, переодетого уличным бродягой.

— Кончай шутить! — презрительно бросил Таккер.

— Уверяю тебя. Генри, это правда, — заметил детектив. — Полицейским отдан приказ приближаться к бродягам с максимальной осторожностью.

— Чёрт побери, — фыркнул поставщик наркотиков.

— Он белый, не очень высокий, старше сорока. Очень силен физически и молниеносно действует в случае надобности. Они многое скрывают, но примерно в то же время, когда он убил того пария, погибли ещё два торговца наркотиками. Готов поспорить — это тот самый, что охотится за дилерами.

— И он прикончил Рика и Билли? — недоверчиво покачал головой Таккер. — Трудно поверить.

— Генри, не имеет значения, веришь ты этому или нет, но таковы мои сведения, понимаешь? Отнесись к ним с полной серьёзностью. Кем бы ни был этот парень, он — настоящий профессионал. Ты меня понимаешь? Профессионал.

— Значит, Тони и Эдди... — тихо пробормотал Генри.

— Я тоже так считаю. Генри, но это всего лишь догадка. — Шарон включил сцепление, и его машина направилась к выезду со стоянки.

Как все глупо, думал Таккер, выезжая на Эдмонтон-авеню. Зачем Тони и Эдди пытаться сделать это... Что, что в самом деле происходит, чёрт побери? Они мало что знают о способе транспортировки — всего лишь то, что наркотики как-то попадают в Америку, да ещё то, что он хотел, чтобы пути доставки товара и его территорию; оставили в покое, пока сам Генри превращался в их главного поставщика. Нелогично с их стороны подрывать его бизнес, не подчинив сначала себе транспортировку продукта. Не подчинив... он выбрал не правильное слово... но...

Не подчинив. Что если Билли жив? Вдруг он заключил сделку с ними, а Рик отказался — нельзя исключать такую возможность; Рик слабее Билли, однако на него можно положиться.

Может быть, так: Билли убивает Рика, забирает с собой Дорис и прячет где-то её тело — ведь он знает, как это делается, правда? Затем устанавливает связь — с кем? Он честолюбивый ублюдок, этот Билли, подумал Таккер. Не такой уж умный, но честолюбивый и настойчивый, когда этого требуют обстоятельства.

Да, такое возможно. Итак, Билли устанавливает контакт с кем-то. Но с кем? Что ему известно? Билли знает, где ведётся переработка продукта, но не имеет представления, как он попадает в Америку... может быть, запах, пластмассовые пакеты пахнут формальдегидом. Раньше Генри относился к этому более осторожно; когда Тони и Эдди помогали ему перерабатывать продукт в начальной стадии операции, Таккер пересыпал товар в другие пакеты, чтобы избавиться от запаха — так, на всякий случай. Но последние две партии ушли на переработку в тех же пакетах... Проклятье. Какая грубая ошибка! Билли знает приблизительно, где ведётся окончательная переработка товара после его доставки в Америку, но сможет ли он найти это место? Вряд ли, подумал Генри. Билли плохо разбирается в мореплавании и вообще не любит яхты, а приобрести навыки навигаций не так-то просто.

А вот Эдди и Тони хорошо знакомы с яхтами, идиот, напомнил себе Таккер.

Но зачем им нарушать сложившуюся систему, особенно теперь, когда все налажено и приносит такую прибыль?

Кому ещё он перешёл дорогу? Конечно, парням из Нью-Йорка, но ведь Генри даже ни разу не встречался с ними. Он захватил их рынок сбыта, это правда, и воспользовался временным недостатком товара, чтобы утвердиться там. Может быть, это вызвало у них ярость?

А ребята из Филадельфии? Они стали соединительным звеном между ним и Нью-Йорком. Вдруг их охватила жадность? Не исключено, что они узнали насчёт Билли.

А может быть, в игру вступил Эдди, предав одновременно Тони и Генри.

Все может быть. Но что бы ни случилось, транспортировка продукта все ещё в руках Генри. И как бы ни обернулось дело, ему нужно защищать то, что у него осталось, — свою территорию и связи. Только что все наладилось, операция наконец-то стала приносить огромные дивиденды. Потребовались годы напряжённого труда, чтобы достичь того, чего он сейчас достиг, сказал себе Генри и повернул направо, направляясь к дому. Начинать все сначала — значит, снова подвергнуться огромному риску, а ведь так трудно заставить себя пойти на это. Новый город, создание новой системы распределения. А война во Вьетнаме заканчивается. Число трупов американских солдат, на которые он рассчитывал, начало сокращаться. Возникшие сейчас трудности могут все разрушить. Если он сумеет сохранить операцию, в худшем случае удастся заработать десять миллионов — нет, скорее двадцать при правильном раскладе — и тогда можно спокойно уйти. Да, это привлекательный вариант. Два года, ещё два года труда, и цель будет достигнута. Вряд ли он сумеет начать снова. Придётся защищаться здесь.

Твёрдо стой и защищайся, парень, сказал он себе. И тут же в голове Таккера возник план. Точно, он заявит: ему нужен Билли, причём живым. Поговорит с ним и прощупает его, выяснит, не начал ли Эдди действовать самостоятельно, не установил ли он контакт с конкурентами на севере. С этого он начнёт сбор сведений. А потом настанет время действовать.

Здесь должно быть подходящее место, сказал себе Келли. «Спрингер» медленно плыл вперёд. Фокус заключался в том, чтобы найти место достаточно населённое, но пустынное в данный момент. В требованиях, предъявляемых к этой фазе операции, ничего трудного, улыбнулся он про себя. Поворот реки — и вот хорошее место. Келли внимательно осмотрел берег. Похоже на школу, может быть, интернат, и в зданиях ни одного освещённого окна. Чуть дальше раскинулся городок — маленький и сонный, там горят всего несколько огней и каждые пару минут проезжает автомобиль, но машины едут по главной улице, и вряд ли кто-нибудь обратил внимание на яхту. Он прошёл на яхте чуть дальше и тут же, за поворотом, увидел место получше — ферма, судя по внешнему виду, здесь выращивают табак — старинная плантация, большой дом ярдах в шестистах, хозяева внутри, наслаждаются прохладой кондиционированного воздуха. Внутреннее освещение и голубой отблеск телевизионного экрана не позволяют им видеть, что происходит снаружи. Да, здесь можно рискнуть.

Келли перевёл двигатели на холостой ход, прошёл на нос яхты и бросил маленький якорь. Теперь он двигался быстро и неслышно, спустил в воду ялик и перевёл его за корму. Поднять Билли через леер оказалось нетрудно, но вот опустить его в шлюпку Келли не смог. Он положил Билли на палубу, поспешно спустился в каюту и принёс спасательный жилет, который надел на тело, потом сбросил Билли за борт. Так будет проще. Келли спустился в ялик, привязал шкертом спасательный жилет к корме шлюпки и сильными гребками погнал её к берегу. Всего через три или четыре минуты нос ялика врезался в болотистый берег. Да, это школа, увидел Келли. Не иначе в ней идут летние занятия, и обслуживающий персонал наверняка появится тут только утром. Он спрыгнул на берег и вытащил Билли, прежде чем снять с него спасательный жилет.

— Оставайся пока здесь.

— ...оставайся...

— Совершенно верно. — Келли оттолкнул шлюпку от берега, сел за весла, и, глядя в сторону кормы, невольно остановил взгляд на Билли. Он оставил его совершенно раздетым. Никаких документов. Никаких отметин на теле, по которым можно было бы его опознать, — кроме оставленных Келли. Билли несколько раз повторил, что у него не брали отпечатков пальцев. Если это так, полиции будет нелегко опознать его, может быть, не удастся совсем. Да и вряд ли он долго проживёт. Мозговая травма, вызванная воздушной эмболией, оказалась более серьёзной, чем планировал Келли, и все свидетельствовало о том, что и его внутренние органы пострадали очень тяжело. Но Келли, в конце концов, проявил больше великодушия — вороны не будут рвать тело Билли. Вот разве что врачи проведут вскрытие. Через несколько минут Келли поднялся на палубу «Спрингера», и яхта направилась обратно вверх по течению Потомака.

Прошло ещё два часа, и он увидел причалы корпуса морской пехоты в Куантико. Превозмогая усталость, Келли осторожно подвёл яхту к берегу, выбрав гостевой пирс — один из последних среди причалов.

— Кто вы? — донёсся из темноты голос.

— Меня зовут Кларк, — ответил Келли. — Вас должны были предупредить.

— Да, конечно. У вас хорошая яхта, — и охранник направился к маленькому домику в глубине порта. Через несколько минут от зданий, в которых размещались офицеры, к пирсу подъехал автомобиль.

— Мы не ждали вас так рано, — заметил Марти Янг.

— Пора браться за дело, сэр. Подниметесь на борт?

— Спасибо, мистер Кларк. — Спустившись в салон, генерал огляделся. — Откуда у вас такое сокровище? Мне пришлось довольствоваться маленьким швертботом.

— Не знаю, должен ли я отвечать на ваш вопрос, сэр, — ответил Келли. — Извините.

Генерал кивнул.

— Голландец сказал, что вы примете участие в операции.

— Это верно, сэр.

— Уверены, что справитесь? — Генерал заметил татуировку на кисти Келли, но не понял, что она означает.

— Я принимал участие в операции «Феникс», сэр, больше года. Кто включён в состав штурмовой группы?

— Добровольцы из разведывательных подразделений корпуса. Сейчас они проходят усиленную подготовку.

— Поднимаете их в половине шестого утра? — спросил Келли.

— Точно. Я пришлю кого-нибудь за вами. — Янг улыбнулся. — Вы нужны нам в отличной физической форме.

— Против этого трудно возразить, генерал. — По лицу Келли промелькнула ответная улыбка.

— Откуда такая срочность? — спросил Пиаджи, раздражённый тем, что его побеспокоили без предварительной договорённости, да ещё в ночь с субботы на воскресенье.

— Думаю, кто-то пытается оказать на меня давление. Хочу узнать кто именно.

— Вот как? — Действительно, это достаточная причина для срочной встречи, хотя время для неё выбрано не лучшее, подумал Тони. — Расскажи мне, что происходит.

— Кто-то ликвидирует дилеров в западной части города, — сказал Таккер.

— Я тоже читаю газеты, — заверил его Пиаджи, наливая вино в бокал гостя. В такие моменты важно продемонстрировать спокойствие. Таккер никогда не сможет войти в клан, к которому принадлежал Тони, но при всем при том он ценный партнёр. — Почему это так тебя беспокоит, Генри?

— Этот самый парень ликвидировал двух моих людей — Рика и Билли.

— Тех самых, что...

— Совершенно верно! Кроме того, исчезла одна из моих девушек. — Таккер поднёс к губам бокал с вином и сделал глоток, глядя в глаза Тони.

— Ограбление?

— У Билли было семьдесят тысяч долларов наличными. Полицейские нашли их, прямо там. — Таккер разъяснил некоторые подробности. — По мнению полиции, за этим стоит профессионал.

— У тебя есть враги среди уличных торговцев? — спросил Тони. Вопрос не содержал особой проницательности — у всех, кто занимается наркобизнесом, есть враги, — но упоминание о профессионале представляло немалый интерес.

— Я позаботился о том, чтобы полиции стали известны мои главные конкуренты.

Пиаджи кивнул. Такое широко распространено в этом бизнесе, хотя и является рискованным. После недолгого размышления он покачал головой, отказываясь от этой мысли. Генри был склонен к рискованным поступкам, что иногда беспокоило Тони и его компаньонов, но в то же самое время умел вести себя очень осторожно, когда это требовалось, справляясь с двумя противоречивыми чертами своего характера.

— Кто-нибудь пытался поквитаться с тобой?

— Ни один из этих людей не откажется захватить такую сумму наличными.

— Это верно, — согласился Пиаджи. — У меня есть для тебя новость, Генри. Я тоже не оставил бы столько денег.

Неужели? — подумал Таккер, скрывая свои мысли за бесстрастным выражением лица.

— Тони, или этот парень не сумел найти деньги, или он хочет таким способом мне что-то сообщить. Он убил уже семь или восемь человек, причём очень умело и хладнокровно. Рика прикончил ножом. Не думаю, что он оставил деньги случайно, понимаешь? — Странным в этом разговоре было то, что оба собеседника относили использование ножа на счёт национальности друг друга. Генри считал, что нож — оружие итальянцев, тогда как Пиаджи полагал, что только негры прибегают к нему.

— Я слышал, что кто-то ликвидирует дилеров с помощью малокалиберного пистолета.

— Он прикончил одного выстрелом из охотничьего ружья, прямо в грудь. Полицейские патрули обыскивают уличных бродяг, но проявляют при этом особую осторожность.

— Я не знал этого, — признался Пиаджи. Действительно, у Генри отличные источники информации, подумал он, но в этом нет ничего удивительного — Генри живёт в той части города, и вполне естественно, что его разведывательная служба действует быстрее, чем Пиаджи.

— Похоже, что этим на самом деле занимается профессионал, — закончил Таккер. — Кто-то, кто отлично умеет убивать, понимаешь?

Пиаджи кивнул в знак согласия, но на самом деле он испытывал замешательство. Существование профессиональных убийц на службе мафии было легендой, обязанной своим возникновением телесериалам и кинофильмам. Когда одному из боссов организованной преступности требуется устранить кого-то, этим обычно занимается человек, выполняющий другую работу, настоящую, приносящую деньги. Вот почему такие убийства не требуют особого профессионализма. Не существует какого-то общества искусных убийц, терпеливо ожидающих телефонного звонка, получающих задание, ликвидирующих кого-то и затем возвращающихся обратно в роскошную квартиру, чтобы ожидать следующего звонка. Действительно, в мафиозных сообществах есть члены, убивающие людей с исключительным хладнокровием и умением, но это не одно и то же. За таким мафиози просто закрепляется репутация человека, на которого сам акт убийства не оказывает воздействия — а это означает, что он убивает просто и буднично, без лишнего шума или какого-то артистизма. Настоящие социопаты встречаются редко, даже среди мафии, и потому неумелые убийства являются скорее правилом, чем исключением. Таким образом, для Генри понятие «профессиональный убийца» было чем-то, существующим только на экране, телевизионный образ хладнокровного мафиози. Но как Тони сумеет тогда объяснить происходящее, чёрт побери?

— Это не один из моих людей. Генри, — ответил Пиаджи после недолгого размышления. То, что его слова не означали, будто у него нет таких людей, к делу совершенно не относилось, сказал себе Пиаджи, наблюдая за реакцией своего партнёра на сказанное. Генри всегда исходил из того, что Пиаджи знает, как убирать людей с дороги, тогда как Тони был уверен, что у Таккера больше опыта в таких делах, причём подробности даже пугали его. Это также требовало объяснения, но только, совершенно очевидно, не в данный момент. Сейчас он просто следил за лицом Таккера, допивая бокал «кьянти».

Откуда я знаю, что он говорит правду? Не требовалось особой проницательности, чтобы прочитать его мысли.

— Тебе нужна помощь. Генри? — произнёс Пиаджи, стараясь прервать неловкое молчание.

— Я не думаю, что это дело твоих рук, — сказал Таккер, осушив свой бокал. — Для этого ты слишком умён.

— Рад слышать такое. — Тони улыбнулся и снова наполнил бокалы.

— А вот как насчёт Эдди?

— Что ты имеешь в виду?

— Его когда-нибудь примут в ваш клан? — Таккер смотрел внутрь своего бокала. На Тони можно положиться — он всегда создавал дружескую атмосферу во время деловых встреч. Именно по этой причине их так притягивало друг к другу. Тони вёл себя спокойно и расчётливо, даже когда ему задавали вопрос, требующий прямого ответа.

— Это щекотливый вопрос. Генри, и вообще-то я не должен говорить об этом. Вот ты никогда не сможешь стать членом клана. Тебе ведь понятно почему.

— Что, у вас не соблюдается принцип равных возможностей, а? Ну что ж, я не обижаюсь. Главное, чтобы хорошо шло дело, Энтони. — Таккер воспользовался паузой и улыбнулся, нарушив напряжённость и, как он надеялся, вызывая партнёра на откровенность. Его надежда сбылась.

— Нет, — заметил Пиаджи подумав. — Все считают, что у Эдди недостаточно на это способностей.

— А вдруг он старается доказать, что вы ошибаетесь?

— Не думаю, — покачал головой Пиаджи. — Он неплохо зарабатывает на этом и всё хорошо понимает.

— Тогда кто? — спросил Таккер. — Кто ещё знаком с операцией? Кто захочет совершить столько убийств только для прикрытия? Кто в состоянии создать впечатление, что это — дело рук профессионала?

Нет, на это Эдди недостанет ума, подумал Пиаджи. Он знал это или считал, что знает.

— Генри, если ты уберёшь Эдди, это вызовет кучу неприятностей. — Он сделал паузу. — Но я постараюсь выяснить.

— Спасибо, — кивнул Таккер. Он встал и оставил Тони один на один с бутылкой вина.

Пиаджи продолжал сидеть за столом. Почему все так осложнилось? Правду ли говорил Генри? Пожалуй, подумал он. В конце концов, он является единственным звеном, связывающим Таккера со своим кланом и ни в чьих интересах разрубать это звено. Таккер может занять очень важное место в их деловых интересах, но никогда не войдёт в семью на равных с остальными итальянцами. С другой стороны. Генри умён и превосходно разбирается в своём бизнесе, и, если обещает, то доставляет товар вовремя и в нужном количестве. У семьи было немало таких людей, партнёров в деловых предприятиях, младших членов — называйте их, как хотите, — чья ценность и влияние зависели от пользы, которую они приносили. Многие из них даже обладали немалой властью, превышающей влияние членов семьи, но разница между ними, тем не менее, оставалась. В случае разногласий голос члена семьи решал многое — по сути дела решал все.

Может быть, в этом и заключается объяснение? Что, если Эдди завидовал влиянию Генри? Неужели ему так хочется стать членом семьи, что он готов отказаться от материальных благ, которые приносит ему участие в распространении наркотиков? Трудно поверить в это. А во что легко?

— Эй, на «Спрингере»! — донёсся голос с причала. Капрал корпуса морской пехоты с удивлением увидел, что дверь, ведущая в каюту, сразу же распахнулась. Он полагал, что ему придётся будить этого... штатского, вытаскивать его из мягкой постели. Вместо этого капрал увидел, что на палубе появился мужчина в походных сапогах и маскировочном комбинезоне. Комбинезон отличался от формы морских пехотинцев, но выглядел достаточно похожим, чтобы показать, что его носит серьёзный человек. Капрал заметил, что с комбинезона были спороты нашивки — с тех мест, где раньше находилось имя владельца, воинское звание и эмблема рода войск. Он почувствовал, что к мистеру Кларку следует относиться с ещё большим уважением.

— Следуйте за мной, сэр, — произнёс капрал и пошёл вперёд. Келли молча последовал за морским пехотинцем. Он знал, что обращение «сэр» ничего не значит. Когда у морского пехотинца возникают сомнения, он и к телеграфному столбу обратится точно так же, называя его «сэр». Вслед за капралом он подошёл к машине, и они поехали, пересекая железнодорожные пути и поднимаясь вверх по склону холма. Глядя по сторонам, Келли мечтал о ещё нескольких часах сна.

— Вы — водитель у генерала?

— Да, сэр. — На этом разговор завершился.

Их было человек двадцать пять. Они стояли в утреннем тумане, потягиваясь и разговаривая между собой, — пока сержанты расхаживали перед строем, всматриваясь в лица солдат, пытаясь найти тех, кто ещё не пришёл в себя после сна и не готов к напряжённой работе. Головы всех повернулись в сторону подъехавшего генеральского автомобиля, из которого вышел мужчина. Они увидели, что на нем не такой, как у морских пехотинцев, маскировочный комбинезон, и попытались понять, кто это, принимая во внимание, что на комбинезоне отсутствовали нашивки, обозначающие воинское звание. Приехавший направился прямо к старшему сержанту.

— Сардж Ирвин? — спросил Келли.

Старший сержант Пол Ирвин вежливо кивнул, окидывая незнакомца изучающим взглядом.

— Да, сэр. А вы мистер Кларк?

— По крайней мере, пытаюсь быть им в такую рань, — усмехнулся Келли.

Они пристально посмотрели друг на друга. Пол Ирвин был чернокожим с бесстрастным, непроницаемым лицом. Он не казался излишне строгим, как этого ожидал Келли, и у него были глаза осторожного человека, готового ко всем неожиданностям, как и полагается морскому пехотинцу его возраста и опыта.

— Вы в форме? — спросил Ирвин.

— Это можно выяснить только одним способом, — ответил мнимый Кларк.

На лице Ирвина появилась широкая улыбка.

— Отлично! Я разрешу вам бежать первым, сэр. Наш капитан куда-то исчез — наверно, пошёл по бабам.

Проклятье!

— А теперь давайте разомнёмся. — Ирвин вернулся к строю, подал команду, и солдаты застыли по стойке «смирно». Келли занял место справа во второй шеренге.

— Доброе утро, морская пехота!

— Раз-вед-ка! — послышался дружный крик мощных глоток. Утренняя дюжина гимнастических упражнений оказалась не такой лёгкой, но Келли и не собирался выделяться среди остальных. Зато он следил за Ирвином, который с каждой минутой становился все более серьёзным, делая упражнения подобно роботу. Полчаса спустя все действительно размялись, и Ирвин снова вернул солдат в строй, готовясь к пробежке.

— Солдаты, позвольте мне представить вам нового члена нашей команды. Это — мистер Кларк. Сегодня мы с ним будем задавать темп бега.

Келли вышел вперёд и встал рядом с сержантом, бормоча себе под нос:

— Но я ведь не знаю, куда бежать, чёрт побери.

— Пусть это вас не беспокоит, сэр, — усмехнулся Ирвин. — После того как отстанете, просто следуйте за нами.

— Хватит болтать, пустобрёх. Показывай дорогу, — ответил Келли, как и подобает профессионалу.

Через сорок минут Келли продолжал бежать впереди. Возглавляя группу, он получил возможность задавать темп, и это было единственным преимуществом лидера. Больше всего он беспокоился о том, чтобы не шататься на глазах у следующих за ним солдат, а это становилось совсем не просто, потому что, когда тело устаёт, первым выходит из строя его вестибулярный аппарат, и человек начинает терять равновесие.

— Налево, — показал рукой Ирвин. Келли не знал, что ему понадобится десять секунд, чтобы перевести дыхание и ответить. Кроме того, на его долю выпала добавочная нагрузка выкрикивать счёт шагов. Теперь они бежали по узкой грунтовой дороге, ведущей через сосновый лес.

Впереди здания, промелькнуло в голове Келли, Боже милосердный, надеюсь, здесь мы остановимся. Даже мысли превратились, казалось, в судорожные вздохи. Грунтовая дорога огибала здания, но впереди были автомобили и это, наверно, и есть... что? Келли едва не остановился от изумления и по собственной инициативе скомандовал: «Быстрым шагом, марш!» — чтобы замедлить темп.

Манекены?

— Взвод, — послышался голос Ирвина, — стой! Вольно, — добавил он.

Келли несколько раз кашлянул и чуть наклонился вперёд, благословляя свои пробежки в парке и вокруг острова, позволившие ему пережить такое испытание.

— Медленно, — недовольно проворчал Ирвин.

— Доброе утро, мистер Кларк. — Оказалось, что один из автомобилей настоящий, заметил Келли.

Джеймс Грир и Марти Янг жестом подозвали его к себе.

— Доброе утро, — отозвался Келли. — Надеюсь, вы хорошо выспались.

— Ты вызвался добровольно, — напомнил ему Грир.

— Сегодня пробежка длилась лишние четыре минуты, — произнёс Янг. — Впрочем, для сотрудника ЦРУ, не так уж плохо.

Келли отвернулся, чтобы скрыть раздражение, и посмотрел по сторонам. Ему понадобилась целая минута, чтобы понять, где он находится.

— Чёрт возьми!

— Вон там ваш холм, — показал рукой генерал Янг.

— Здесь повыше деревья, — заметил Келли, оценивая расстояние.

— И холм тоже. Там он намывного происхождения.

— Сегодня вечером? — спросил Келли. Трудно было не понять смысла того, о чем говорил генерал.

— Думаете, справитесь?

— Полагаю, нам всем нужно узнать это. Когда начало операции?

На этот вопрос решил ответить Грир:

— Знать об этом вам пока не требуется.

— За сколько дней меня предупредят?

Заместитель директора ЦРУ задумался, прежде чем что-то сказать.

— За трое суток до вылета. Через несколько часов обсудим детали операции. А пока посмотри за тем, как эти парни готовятся. — Генерал Янг и Грир направились к своему автомобилю.

— Слушаюсь, — ответил Келли им вслед. Морские пехотинцы приготовили кофе. Он налил себе чашку и почувствовал себя одним из солдат штурмовой группы.

— А ты здорово бежал, — заметил Ирвин.

— Спасибо. Мне всегда казалось, что это одно из самых важных качеств в нашем деле.

— Какое именно? — спросил Ирвин.

— Умение убегать как можно дальше и как можно быстрее.

Ирвин засмеялся. Затем солдаты принялись за исполнение первого задания, позволяющего немного отдохнуть и посмеяться. Они начали переставлять манекены. Это превратилось у них в ритуал — какую женщину поставить, рядом с каким ребёнком. Морские пехотинцы обнаружили, что у манекенов можно менять позы и занимались этим с превеликим удовольствием. Двое солдат прихватили с собой новые комплекты весьма укороченных бикини, которые они старательно надели на две распростёртые женские фигуры. Келли с изумлением заметил, что тела манекенов в купальных костюмах для большей реальности раскрашены в естественные цвета. Господи, подумал он, а ещё утверждают, что это моряки чокнутые!

«Огден» был новым кораблём — или почти новым, — потому что сошёл со стапелей верфи Военно-морского флота в Нью-Йорке в 1964 году. Это был необычного вида корабль 570 футов длиной, его носовая половина имела более или менее обычную надстройку и восемь орудий, чтобы отгонять самолёты противника. Странной была кормовая половина корабля с плоской палубой и огромным трюмом. Плоская палуба была приспособлена для посадки вертолётов, а трюм под ней мог заполняться водой, откуда действовали десантные суда. Этот корабль, как и ещё одиннадцать таких же, построили для проведения десантных операций, предпринимаемых морскими пехотинцами. Такие операции были впервые проведены корпусом морской пехоты в двадцатые годы и отшлифованы в сороковые. Но теперь десантные суда Тихоокеанского флота утратили своё первоначальное назначение — части морской пехоты уже вели боевые действия на берегу и туда их доставляли чартерные самолёты, совершающие посадку на гражданских аэродромах, — и потому некоторые десантные корабли переоборудовались для других целей. Одним из таких кораблей и оказался «Огден».

Подъёмные краны поднимали и устанавливали на полётной палубе автофургоны. Как только они опускались на палубу, матросы закрепляли их цепями и устанавливали на них различные радиоантенны. Множество других антенн крепили на корабельной надстройке. Вся эта работа проводилась открыто — трудно спрятать где-то военный корабль водоизмещением в семнадцать тысяч тонн, — и всем было ясно, что «Огден», подобно ещё двум таким же судам, перестраивался в морскую платформу для сбора электронной информации в разведывательных целях — ЭЛИН. Незадолго до захода солнца «Огден» вышел в море из военно-морской базы в Сан-Диего без сопровождения, не имея на борту батальона морских пехотинцев, для транспортировки которого и был построен. Его команда, состоящая, из тридцати офицеров и четырёхсот девяноста матросов и старшин, и разделённая на вахты, принялась за учения, занимаясь тем, чем обычно занимаются матросы, которые предпочли добровольную службу на флоте ожиданию призыва в армию. Когда солнце скрылось за горизонтом, «Огден» уже находился далеко в море, и о цели его плавания сообщили многим заинтересованным сторонам, хотя не все они поддерживали дружеские отношения с Соединёнными Штатами. С автофургонами на борту и массой антенн, торчащих над лётной палубой подобно остовам обгоревших деревьев, — и без морских пехотинцев — корабль не сможет причинить какой-либо вред. Это было очевидно для всех, кто видел выход «Огдена» из гавани.

Через двенадцать часов, когда корабль находился в двухстах милях от берега, боцман собрал палубные команды и приказал ничего не понимающим молодым матросам снять крепёжные цепи со всех трейлеров, кроме одного, — они все равно были пустыми — и убрать все антенны с лётной палубы. Однако те, что на надстройке, останутся на месте. Сначала вниз, в просторный трюм, убрали антенны, а следом закатили пустые трейлеры. Теперь палуба стала совершенно пустой.

На военно-морской базе США в Субик-бей командир судна «Ньюпорт ньюз» и его помощник, являющийся одновременно командиром БЧ-2 (корабельная артиллерия), просматривали график боевых действий на предстоящий месяц. Он командовал одним из последних настоящих крейсеров в мире, вооружённым восьмидюймовыми орудиями, установленными всего лишь на нескольких крейсерах. Такие орудия были полуавтоматическими, и метательные пороховые заряды не вкладывались в их казённики в шёлковых мешочках — нет, снаряды вместе с порохом находились в латунных гильзах, внешне отличных от винтовочных патронов только размерами. Со своей дальностью стрельбы почти в двадцать миль орудия «Ньюпорт ньюз» могли вести огонь потрясающей мощности — с этим две недели назад познакомился северовьетнамский батальон, из которого мало кто уцелел. Крейсер мог вести огонь со скорострельностью пятьдесят выстрелов в минуту на каждое орудие, но центральное орудие в башне номер два было повреждено, поэтому каждую минуту к цели летело только четыреста снарядов, что по взрывной мощности равнялось сотне тысячефунтовых авиабомб. Капитан увидел, что следующая операция, предстоящая его крейсеру, заключалась в обстреле отдельных зенитных батарей на побережье Вьетнама. Он не имел ничего против этого, хотя больше всего ему хотелось ворваться когда-нибудь ночью в гавань Хайфона.

— Твой парень неплохо, по-видимому, разбирается в своём деле — по крайней мере, пока, — заметил генерал Янг, когда на часах было без четверти два.

— Трудно рассчитывать на то, что он сумеет осуществить что-нибудь подобное в первую же ночь, Марти, — возразил Голландец Максуэлл.

— Ничего не поделаешь, Голландец, если уж ему захотелось соревноваться с моими морскими пехотинцами... — Таков был генерал Янг. Все его подчинённые были «его» морскими пехотинцами. Ему приходилось летать с Фоссом с Гвадалканала, прикрывать полк Чести Пуллера в Корее, и генерал был одним из тех, кто довёл искусство ближней воздушной поддержки до того уровня, на котором оно находилось сейчас.

Они стояли на холме, откуда открывался вид на площадку, где по распоряжению Янга были недавно построены здания, ничем не отличающиеся от концлагеря во Вьетнаме. Пятнадцать морских пехотинцев из разведывательных подразделений корпуса разместились на склоне холма. Их задачей было обнаружить и ликвидировать Келли, прежде чем он сумеет подняться на свой наблюдательный пункт. Даже генерал Янг считал, что такое испытание являлось слишком уж тяжёлым в первую ночь пребывания Кларка в лагере, однако Джеймс Грир слишком похвально отзывался о способностях своего протеже, и генерал решил поставить ЦРУ на место. С этим согласился и адмирал Максуэлл.

— Что за паршивый способ зарабатывать на жизнь, — пробормотал адмирал, совершивший за время своей карьеры почти две тысячи посадок на палубу авианосцев.

— Львы, тигры и медведи, — усмехнулся Янг. — Конечно, я не рассчитываю, что ему удастся проникнуть сюда с первого раза. У нас отличные ребята в штурмовой группе, верно, Ирвин?

— Так точно, сэр, — сразу согласился старший сержант.

— Что ты думаешь о Кларке? — продолжил расспросы генерал.

— Похоже, он кое в чём разбирается, — признал Ирвин. — Для штатского неплохо подготовлен физически — и мне нравятся его глаза.

— Вот как?

— А вы заметили это, сэр? У него ледяные глаза. Этот мистер Кларк немало, по-видимому, повидал. — Разговор вёлся еле слышным шёпотом. Келли должен был подняться на вершину холма, но они не хотели слишком уж облегчать ему эту задачу, равно как и боялись, что их голоса помешают прислушиваться к лесным звукам. — Но сегодня это ему не удастся. Я сказал парням, что с ними будет, если Кларк сумеет пробраться через их цепь с первого раза.

— Неужели вы, морские пехотинцы, не хотите играть по правилам? — возразил Максуэлл, скрывая в темноте улыбку.

Ирвин не колебался с ответом:

— По правилам, сэр, означает, что все мои солдаты вернутся домой живыми. И наплевать на остальных — извините, сэр.

— Вам это покажется странным, сержант, но и для меня игра по правилам всегда заключалась именно в том же. — Из этого сержанта вышел бы отличный корабельный старшина, подумал про себя Максуэлл.

— Ты следишь за бейсболом, Марти? — спросил адмирал у командующего корпусом морской пехоты, чувствуя, что им не угрожает невидимая опасность. Да, Кларку сюда не пробраться.

— Мне кажется, что «Ориолес» выглядят совсем неплохо.

— Господа, мы отвлекаемся, — дипломатично заметил Ирвин.

— Вы правы, сержант. Извините нас, — ответил генерал Янг. Два высших чина замолчали, время от времени поглядывая на светящиеся стрелки часов, двигающиеся к отметке «три», заранее согласованному моменту прекращения операции. В течение всего этого времени они не слышали, чтобы Ирвин не только говорил, но даже дышал. Прошёл час. Тишина казалась успокаивающей для генерала корпуса морской пехоты, но адмиралу не нравился окружающий их лес, полный кровососущих насекомых, может быть, даже змей и всяких разных неприятных существ, обычно отсутствующих в кокпите истребителя. Они прислушивались к шуму ветра в соснах, слышали, как хлопают крыльями летучие мыши, совы и какие-то другие ночные летуны, — и больше ничего. Наконец стрелки коснулись 2.55. Марти Янг встал и потянулся, затем сунул руку в карман за сигаретой.

— Есть у кого-нибудь закурить? У меня кончились сигареты, а курнуть так хочется, — прошептал чей-то голос.

— Курите, солдат, — произнёс Янг тоном великодушного генерала. Он протянул сигарету в сторону едва различимой тени и щёлкнул своей верной зажигалкой «Зиппо». И тут же отпрыгнул назад. — Проклятье!

— Откровенно говоря, генерал, я считаю, что Питтсбург в этом году имеет наибольшие шансы — крепкие ребята. А вот «Ориолес» — команда неплохая, только с питчерами у них слабовато. — Келли сунул в рот сигарету не затягиваясь и тут же бросил её на землю.

— И давно вы здесь? — недовольно спросил адмирал Максуэлл.

— Львы, тигры и медведи, — насмешливо повторил Келли. — Я убил всех вас ещё в половине второго, сэр.

— Сукин ты сын! — с чувством воскликнул сержант Ирвин. — Ты убил меня!

— Я благодарен, что вы вели себя так тихо.

Максуэлл включил свой фонарик. Мистер Кларк — адмирал заставил себя думать о нем, как о мистере Кларке, — стоял перед ним, сжимая в руке резиновый нож. Его лицо было раскрашено маскировочными зелёными и черными тенями, и впервые после сражения за Мидуэй Максуэлл почувствовал холодные объятия страха. На молодом лице появилась улыбка, и Келли сунул в карман «нож».

— Как это тебе удалось, чёрт возьми?! — рявкнул Голландец Максуэлл.

— Правда здорово, адмирал? — усмехнулся Келли и протянул руку за фляжкой Марти Янга. — Если я посвящу вас в этот секрет, то все смогут сделать то же самое, верно?

Ирвин подошёл к нему.

— Мистер Кларк, сэр, думаю, вы справитесь с делом.