Без жалости

6. Засада

Все остальное было куда проще. Они сходили на яхте в Соломонс, где Пэм сумела купить несколько простых вещей. В дамском салоне ей подстригли волосы. К концу второй недели, проведённой на острове с Келли, она начала бегать трусцой и ещё прибавила в весе. Теперь она могла уже носить купальный костюм, не слишком обнажая свою грудь. Её ножные мышцы быстро крепли; то, что раньше было вялым и слабым, стало тугим, как и полагалось для девушки её возраста. Правда, она все ещё не сумела полностью избавиться от преследующих её демонов. Дважды Келли просыпался, чувствуя, как она дрожит, все покрытая холодным потом, и бормочет звуки, никогда не переходившие в слова, но и без того понятные. Оба раза его прикосновения успокаивали её, но не его. Скоро он начал учить Пэм управлять «Спрингером», и хотя у неё были недостатки в образовании, они компенсировались природными способностями. Она быстро схватывала то, чего многие яхтсмены так и не сумели понять. Он даже плавал вместе с ней, несколько удивлённый тем, что она научилась плавать, живя в центре Техаса.

Но главным образом он любил её — её внешность, голос, запах и больше всего прикосновения. Келли обнаружил, что чувствует себя обеспокоенным, если не видит её каждые несколько минут, словно она могла каким-то образом исчезнуть. Но она всегда была рядом и, замечая его взгляд, шаловливо улыбалась ему. Почти всегда. Но время от времени он замечал у неё на лице иное выражение, когда она позволяла себе снова заглянуть в темноту своего прошлого или вперёд, в возможное будущее, отличающееся от того, которое он планировал. В такие моменты ему хотелось заглянуть в её сознание и убрать оттуда страшные воспоминания, зная, что ему придётся положиться на других, способных сделать это. В такие моменты он находил повод подойти к ней и провести пальцами по её плечу, просто так, стараясь убедиться, что она не забыла о его присутствии.

Через десять дней после отъезда Сэма и Сары у них была маленькая торжественная церемония. Он позволил ей вывести яхту в залив, там привязал бутылочку с фенобарбиталом к большому камню и бросил его за борт. Всплеск казался надлежащим и окончательным завершением одной из её проблем. Келли стоял позади Пэм, обнимая её своими сильными руками за талию, и наблюдал за яхтами, бороздящими залив, глядя в будущее, обещавшее им так много.

— Ты был прав, — сказала она, поглаживая его руки.

— Иногда такое случается, — заметил Келли с лёгкой улыбкой и был тут же потрясён её следующим заявлением:

— Там остались другие, Джон, другие женщины, которыми владеет Генри... вроде Хелен, той, что он убил.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я должна вернуться. Нужно помочь им до того, как Генри... до того, как он убьёт ещё кого-то.

— Но это опасно, Пэмми, — медленно произнёс Келли.

— Я знаю... но как быть с ними?

Это было симптомом ее выздоровления, Келли знал это. Она снова стала нормальным человеком, а нормальные люди беспокоятся о других.

— Ведь я не могу вечно скрываться, правда? — Келли чувствовал ее страх, но слова Пэм словно опровергали его, и он прижал ее к себе чуть теснее.

— Нет, не можешь, это верно. В этом и заключается проблема. Слишком трудно все время прятаться.

— Ты уверен, что можешь положиться на своего друга в полиции? — спросила она.

— Да, он знает меня. Он был лейтенантом, и я провёл для него одну операцию. Был выброшен револьвер, и я помог ему найти его. Так что теперь он должен помочь мне. К тому же мне пришлось помочь полиции в подготовке их лёгких водолазов, и у меня появились друзья среди полицейских. — Келли задумался. — Но тебе необязательно заниматься этим, Пэм. Если ты хочешь покончить с этой частью своей жизни, я не буду возражать. Мне совсем не обязательно вообще бывать в Балтиморе, разве что для медицинского обследования.

— Все те мучения, которые они причинили мне, они причиняют теперь другим. Если я не сделаю что-то, чтобы помочь, то это никогда не кончится, верно?

Келли вспомнил собственных демонов. От некоторых вещей просто нельзя уйти. Он знал это, потому что пробовал сделать это. Случившееся с Пэм было в некотором смысле хуже, чем то, что произошло с ним, и если их отношениям суждено продолжаться, придётся найти место упокоения для этих демонов.

— Лейтенант Аллен, — произнёс мужчина в трубку. Он сидел в полицейском участке в западном районе города. Кондиционер сегодня что-то барахлил, да и стол был завален бумагами, которые он ещё не прочитал.

— Фрэнк? Это Джон Келли, — услышал детектив, и на лице его появилась улыбка.

— Как там жизнь посреди залива, приятель? — спросил он. — Хотелось бы мне сейчас оказаться там.

— Спокойно и, тихо. А у тебя? — произнёс голос.

— Мне хотелось бы... — Аллен откинулся на спинку вращающегося кресла. Крупный мужчина, он, подобно большинству копов своего поколения, был ветераном второй мировой войны — артиллерист в корпусе морской пехоты — и поднялся по служебной лестнице от постового на Ист-Моньюмент-стрит до начальника отдела, занимающегося убийствами. Несмотря на все особенности этой работы, она была не такой напряжённой, как часто думали, даже притом, что несла в себе нагрузку, связанную с безвременным завершением человеческой жизни. Аллен сразу заметил, как изменился голос Келли. — Тебе нужна помощь?

— Я, э-э, встретил кое-кого, кто изъявил желание поговорить с тобой.

— Вот как? — спросил полицейский, копаясь в нагрудном кармане рубашки в поисках сигарет и спичек.

— Это бизнес, Фрэнк. У этого человека имеется информация относительно убийства.

Глаза копа сузились, и мозг включился на полную силу.

— Где и когда?

— Я ещё не знаю и не хочу обсуждать по телефону.

— Насколько это серьёзно?

— Это пока останется между нами?

Аллен кивнул, глядя в окно.

— Да, говори.

— Люди, занимающиеся наркотиками.

Что-то щёлкнуло в голове Аллена. Келли сказал, что его информация получена от «кое-кого», а не от мужчины. Это означает, что он получил её от женщины, решил Аллен. Келли был умным и находчивым, но не слишком опытным в такой работе. До Аллена доходили неясные слухи о банде наркодельцов, использующих женщин для чего-то, но не больше того. Он не занимался этим делом. Его поручили Эммету Райану и Тому Дугласу из центрального управления, и Аллен даже не должен был знать об этом.

— Сейчас в городе действуют, по крайней мере, три банды, занимающиеся распространением наркотиков. И все, кто вовлечён в их деятельность, не слишком приятные люди, — бесстрастно произнёс Аллен. — Расскажи мне что-нибудь ещё.

— Мой друг не хочет быть лично замешанным в это дело. Просто намерен передать тебе некоторые сведения, Фрэнк, вот и все. Если сведения соответствуют правде, мы имеем дело со страшными людьми.

Аллен задумался. Он никогда не интересовался прошлым Келли, но все-таки знал о нем немало. Келли был квалифицированным ныряльщиком, он знал это, боцманом, воевавшим на малых судах в дельте Меконга, поддерживавших 9-ю пехотную дивизию; ныряльщик, но очень опытный, очень осторожный ныряльщик, рекомендованный для работы с полицией высокопоставленными людьми в Пентагоне. Келли очень успешно подготовил полицейских ныряльщиков и, между прочим, получил за работу чек на крупную сумму, напомнил себе Аллен. Значит, «кое-кто» — женщина. Келли никогда не будет надёжно охранять мужчину. Мужчины просто не думают так о других мужчинах. По крайней мере, предложение Келли казалось очень интересным.

— Ты говоришь правду, дружище? — был вынужден спросить Аллен.

— Никогда не делаю ничего иного, — заверил его Келли. — Только запомни мои условия: сведения, которые ты получишь, исключительно для целей информации и встреча должна состояться в тихом, безопасном месте. Согласен?

— Знаешь, Келли, любому другому я бы сказал, что встреча должна состояться прямо здесь, у меня, но тебе я пойду навстречу. В конце концов, это благодаря тебе мне удалось довести до успешного завершения дело Гудинга. Ты знаешь, мы ведь взяли его. Приговор суда: пожизненное заключение плюс тридцать лет тюрьмы. Ради этого я готов сделать то, что ты просишь. Доволен?

— Спасибо. Ты когда работаешь?

— Эту неделю до позднего вечера. — Сейчас было чуть больше четырёх дня, и Аллен только заступил на дежурство. Он не знал, что Келли уже звонил сегодня трижды, не называя своего имени. — Я кончаю смену примерно в полночь, час ночи. Примерно так. Это зависит от того, какая ночь выдастся, — объяснил он. — Иногда я бываю занят больше, чем в другое время.

— Тогда завтра, вечером. Я подъеду ко входу в участок. А потом можно и поужинать.

Аллен нахмурился. Все это походило на фильм про Джеймса Бонда, секретного агента, и прочую чепуху. Но он знал, что Келли — серьёзный человек, даже если мало разбирается в полицейской работе.

— Хорошо, увидимся завтра.

— Спасибо, Фрэнк. До свидания. — Связь прервалась, и Аллен вернулся к работе, сделав пометку на календаре.

— Боишься? — спросил он.

— Немного, — призналась Пэм.

Келли улыбнулся.

— Тогда все в порядке. Но ты слышала, что я сказал. Он ничего о тебе не знает. Ты всегда можешь отступить — если захочешь. Я буду все время вооружён. И это всего лишь разговор. Ты можешь принять в нем участие, а можешь прервать. Мы сделаем все за один день — точнее, за одну ночь. Кроме того, я все время буду рядом с тобой.

— Каждую минуту?

— За исключением того времени, которое ты захочешь провести в дамском туалете, милая. Там тебе придётся самой о себе позаботиться.

Пэм улыбнулась и успокоилась.

— Я должна заняться ужином, — сказала она, направляясь в кухню.

Келли вышел наружу. Рассудок требовал больше времени уделить подготовке к стрельбе, но он уже занимался этим. Келли вошёл в бункер, где размещалась мастерская, и снял кольт с полки. Сначала он нажал на кнопку и надавил на боевую пружину. Затем повернул втулку. В результате пружина распрямилась. Келли разобрал затвор, снял ствол, и теперь пистолет был разобран, как полагается в полевых условиях. Он поднял ствол и посмотрел в него на свет. Как и ожидал, ствол был грязным от стрельбы. Келли почистил каждую поверхность, пользуясь чистыми тряпками, щелочным растворителем «Хоппе» и зубной щёткой до тех пор, пока на металле не осталось и малейших следов грязи. Затем он нанёс на пистолет тонкий слой масла. Не слишком много, чтобы не пристали грязь и пыль, что, в свою очередь, может привести к заклиниванию механизма в решающий момент. Закончив чистку, Келли собрал пистолет быстрыми и сноровистыми движениями — он мог сделать это с закрытыми глазами. Приятно чувствовать привычную тяжесть кольта в руке — он несколько раз оттянул назад затвор, чтобы убедиться, что пистолет собран должным образом. Наконец, визуальный осмотр подтвердил это.

Келли достал из выдвижного ящика стола два заряженных магазина и один лишний патрон. Он вогнал заряженный магазин в рукоятку, передёрнул затвор, и первый патрон оказался в патроннике. Затем он осторожно опустил взведённый курок и задвинул ещё один патрон, до этого казавшийся лишним, в магазин, который вынул из рукоятки. Теперь этот магазин был тоже полностью заряжен, и Келли вернул его на место. Таким образом, в его распоряжении оказался пистолет с восьмью патронами и запасной магазин с семью — всего пятнадцать патронов. Этого было бы недостаточно для прогулки по джунглям Вьетнама, но, по мнению Келли, вполне хватит, чтобы встретить опасность в темных переулках города. Он не сомневался, что попадёт в человеческую голову из пистолета при любых условиях — будь то день или ночь — первым же выстрелом с расстояния в десять ярдов. Он никогда не дрожал под огнём, и ему приходилось убивать людей. Какие бы опасности ни угрожали им в городе, Келли был готов к ним. К тому же он не собирался сражаться с подразделениями Вьетконга. Келли ехал в город ночью, а ночь была его другом. На улицах будет меньше людей, о которых следует беспокоиться, стреляя в городских условиях, и если противник не знал, что он в городе, — а им это не будет известно — ему не придётся думать о засаде. Надо всего лишь быть настороже, а это стало для Келли привычкой.

На ужин Пэм приготовила курицу, которую научилась жарить совсем неплохо. Келли едва не достал к курятине бутылку вина, но вовремя передумал. Зачем искушать Пэм алкоголем? Может быть, он и сам бросит пить. Невелика потеря, а принесённая им жертва только подтвердит его веру в неё. Их разговор за столом не касался серьёзных вопросов. Келли уже выкинул из головы мысли об опасностях. Нет смысла думать о них. Слишком живое воображение только затрудняет осуществление предстоящей задачи, а отнюдь не облегчает её.

— Ты действительно думаешь, что нам понадобятся новые занавески? — спросил он.

— Рисунок тех, что висят у тебя, не гармонирует с мебелью.

— На яхте? — фыркнул Келли.

— На ней как-то мрачновато, понимаешь?

— Мрачновато, — заметил он, убирая со стола. — Послушать тебя, так все мужчины одинаковы... — Келли замолчал. Первый раз он не сумел удержаться и допустил ошибку. — Извини...

На её лице появилась шаловливая улыбка.

— А что, в некотором отношении так оно и есть. И перестань так нервничать, когда разговариваешь со мной о разных вещах, ладно?

Келли почувствовал себя лучше.

— Хорошо. — Он притянул её к себе. — Ну, если ты так считаешь... тогда...

— М-м-м... — Она улыбнулась, отвечая на его поцелуй. Руки Келли пробежали по её спине, и он заметил, что под хлопчатобумажной блузкой у неё нет бюстгальтера. Она хихикнула. — Я все ждала, когда же ты наконец заметишь.

— Мне мешал свет свечей, — объяснил он.

— Свечи вполне гармонировали с ужином, но вот только запах... — Она была права. Вентиляция в бункере оставляла желать лучшего. Этим тоже надо заняться. Перед Келли открывалось очень занятное будущее. Он передвинул руки на более интересное место её тела.

— Ты считаешь, я прибавила достаточно?

— Это моё воображение или...?

— Ну, может быть, совсем немного, — призналась Пэм, удерживая его руки на том же месте.

— Нужно купить тебе новую одежду, — сказал он, глядя на её лицо, светившееся уверенностью, которой не было раньше. Он поставил её к штурвалу, и яхта шла по курсу, проложенному по компасу, мимо маяка Шарпс-Айленд-Лайт, далеко к востоку от судоходного канала, который был сегодня полон судов.

— Отличная мысль, — согласилась Пэм. — Но я не знаю, где находятся хорошие магазины. — Она взглянула на компас, проверяя курс, как заправский рулевой.

— Их нетрудно найти. Стоит только взглянуть на площадку для стоянки автомобилей.

— Что ты имеешь в виду?

— Линкольны и кадиллаки, милая. Это всегда означает, что в магазине продаётся хорошая одежда, — заметил Келли. — Никогда не ошибёшься.

Она засмеялась, к чему он и стремился. Келли не мог прийти в себя от изумления, как хорошо она контролирует себя, хотя оставалось сделать ещё очень много.

— Где мы будем сегодня ночевать?

— На борту яхты, — ответил Келли. — Здесь мы в безопасности. — Пэм молча кивнула, но он все-таки решил объяснить:

— Сейчас ты выглядишь по-другому, и они тебя не узнают. Они незнакомы ни с моей яхтой, ни с моим автомобилем. Фрэнк Аллеи не знает твоего имени и даже того, что ты — женщина. Этого требует безопасность операции. Мы будем наверняка в безопасности.

— Не сомневаюсь, что ты прав. — Пэм улыбнулась ему. Уверенность на её лице согрела ему кровь и увеличила уже немалое самомнение.

— Сегодня вечером, наверно, пойдёт дождь, — заметил Келли, указывая на отдалённые тучи. — Это тоже хорошо. Уменьшает видимость. Мы старались проводить операции во время дождя. Люди не так бдительны, когда промокают.

— Ты действительно неплохо разбираешься в таких вещах?

Мужественная улыбка:

— Я учился в по-настоящему жестокой школе, милая.

Через три часа они вошли в гавань. Келли подчёркнуто продемонстрировал свою бдительность, окинув взглядом площадку для стоянки автомобилей и убедившись, что его «скаут» стоит на прежнем месте. Он послал её вниз, пока швартовался у причала и подгонял машину к яхте. Пэм точно следовала его указаниям и прошла прямо от яхты к «скауту», не глядя по сторонам, и он сразу выехал из порта. Было ещё рано, и потому они тут же покинули город, отыскав пригородный торговый центр в Тимониуме, где Пэм в течение двух — Келли они показались бесконечными — часов выбрала три хороших платья, за которые он заплатил наличными. Пэм тут же переоделась в скромную юбку и блузку, которые понравились Келли больше всего. Её одежда вполне гармонировала с его пиджаком, под которым у него не было галстука. Впервые Келли оделся в соответствии со своими финансовыми возможностями, чем остался доволен.

Они поужинали здесь же, в хорошем ресторане, в темной угловой кабине. Келли не хотел говорить ей об этом, но у него была потребность в приличной пище, и хотя Пэм справилась с жарением курицы, ей нужно было ещё многому учиться.

— Ты отлично выглядишь — спокойная и безмятежная, — сказал он, поднося ко рту чашку кофе.

— Я никогда не думала, что буду так себя чувствовать. Ведь не прошло ещё и трёх недель?

— Совершенно верно. — Келли поставил чашку на стол. — Завтра мы увидимся с Сарой и её друзьями. Через пару месяцев все будет совсем иным, Пэм. — Он взял её левую руку, надеясь, что когда-нибудь на её безымянном пальце будет золотое кольцо.

— Теперь я верю в это. Честное слово, верю.

— Отлично.

— А что мы будем делать дальше? — спросила она. Ужин закончился, и оставалось ещё несколько часов до их тайной встречи с лейтенантом Алленом.

— Может быть, просто поездим по городу? — предложил Келли. Он оставил деньги на столе и повёл свою спутницу к машине.

Уже стемнело. Солнце почти закатилось, и пошёл дождь. Келли поехал на юг по Йорк-роуд к городу, сытый и довольный, чувствуя себя уверенным и готовым к ночной работе. Въехав в Таусон, он увидел недавно заброшенные трамвайные пути, говорившие о том, что он близок к городу и возможным опасностям. Мгновенно его бдительность обострилась. Взгляд перебегал то влево, то вправо, осматривая улицы и тротуары, и каждые пять секунд останавливался на зеркале заднего обзора. Сев в машину, он сунул свой кольт в обычное место — кобуру под передним сиденьем, откуда он мог достать пистолет быстрее, чем из кобуры на поясе. К тому же так было гораздо удобнее.

— Пэм? — спросил он, не сводя взгляда с транспорта и убедившись, что все дверцы заперты — мера безопасности, казавшаяся чрезмерно параноидальной, в то время когда он сам был настороже.

— Да?

— Насколько ты мне доверяешь?

— Я доверяю тебе, Джон.

— Где было твоё место — работы, я имею в виду?

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что сейчас темно, идёт дождь, и мне хотелось бы посмотреть на то, что здесь происходит. — Даже не глядя на Пэм, он почувствовал, как напряглось её тело. — Послушай, я буду осторожен. Если ты увидишь что-нибудь беспокоящее тебя, я умчусь с такой быстротой, что ты просто не поверишь.

— Я боюсь этого, — тут же заявила Пэм, но в следующее мгновение взяла себя в руки. Она уверена в своём мужчине, верно? Он сделал для неё так много. Он спас её. Она должна доверять ему — нет, он должен знать, что она ему доверяет. Она должна показать ему это. И потому она спросила:

— Ты обещаешь, что будешь осторожным?

— Положись на меня, Пэм, — заверил он её. — Стоит тебе заметить что-то беспокоящее тебя, и мы уезжаем.

— Тогда хорошо.

Просто поразительно, подумал Келли пятьдесят минут спустя. Здесь происходят события, которых раньше он никогда не замечал. Сколько раз он проезжал через этот район города и никогда не останавливался, никогда не обращал внимания. А ведь на протяжении многих лет его жизнь зависела от того, что он замечал все, каждую погнутую ветку, каждый внезапный крик птицы, каждый след в глине. Но он проезжал через этот район сотни раз и никогда не замечал происходящего здесь, потому что это были совсем другие джунгли, наполненные другими зверями. Часть его существа просто пожала плечами и сказала: «Ну и что? Ты ожидал что-то другое?» Другая часть заметила, что здесь всегда присутствовала опасность, но он не сумел заметить её, однако предостережение не было достаточно громким и ясным.

Окружающее было идеальным. Тёмная ночь под облачным безлунным небом. Единственное освещение исходило от редких уличных фонарей, создававших одинокие круги света на тротуарах, одновременно покинутых и кипящих активностью. Надвигался и уходил ливень, иногда сильный, но в основном дождь был умеренным, хотя и достаточным для того, чтобы ходить, опустив голову, и ограничивать видимость, а также мешать естественному человеческому любопытству. Это вполне устраивало Келли, поскольку он ездил вокруг кварталов, замечая перемены в какой-то точке только после того, как проезжал мимо неё второй или третий раз. Он обратил внимание, что даже не все уличные фонари горели. Было ли это ленивой небрежностью городских рабочих или материально-технической заботой местных «бизнесменов»? Может быть, подумал Келли, и тем и другим понемногу. Парни, меняющие перегоревшие лампочки, вряд ли много зарабатывают, и бумажка в двадцать долларов может убедить их исполнять свои обязанности чуть медленней или, быть может, не вкручивать лампочку до конца. Как бы то ни было, это создавало особое настроение. Улицы были темными, а темнота всегда являлась преданным другом Келли.

Кварталы были такими... печальными, подумал он. Убогие витрины того, что было когда-то продовольственными магазинами, где торговали папа и мама, сейчас наверняка разорённые супермаркетами, которые сами были разрушены во время уличных беспорядков 68-го года, открывали пока ещё никем не заполненную нишу в экономической структуре района. Потрескавшийся бетон тротуаров был усеян самыми разными отбросами. Живёт ли здесь кто-нибудь? Если да, то кто они? Чем они занимаются? О чем мечтают? Уж конечно, не все они преступники. Прячутся по ночам? И если прячутся по ночам, что делают при дневном свете? Келли узнал в Азии: дайте врагу часть суток, и он закрепит её за собой и затем расширит, поскольку в сутках двадцать четыре часа и враг захочет завладеть всем этим временем, чтобы использовать его для своей деятельности. Нет, противнику нельзя давать ничего, ни времени, ни места, ничего, что он мог бы использовать себе на пользу. Вот так и проигрывают войну, а здесь ведётся война, и победу одерживают не силы добра. Это потрясло его. Келли уже видел войну, которая, как он знал, будет проиграна.

Группа дилеров была весьма разношёрстной, заметил Келли, проезжая мимо района, где они сбывали свои товары. Поведение этих людей убедило Келли в их уверенности. В этот час улицы принадлежали им. Между отдельными представителями может быть соперничество, может вестись жестокий отбор — как по Дарвину, — который решал, кому какой сегмент какого тротуара принадлежал, чьи территориальные права перед тем или этим разбитым окном, но, как это происходит со всем подобным соперничеством, и здесь скоро достигалась стабильность, и бизнес продолжался, потому что, в конце концов, именно он и является целью соперничества.

Он свернул в новую улицу. «Новую» — какая ирония! Нет, эти улицы были старыми, такими старыми, что люди добрые уехали отсюда много лет назад, переселившись в более зелёные места, дав возможность другим, кого они считали менее достойными, занять эти районы, а затем и те люди тоже переселились отсюда, и цикл повторился на протяжении новых поколений, пока не случилось что-то очень плохое и не возникло то, что он видел сейчас перед собой. Ему потребовался почти час, чтобы понять, что здесь есть люди, а не просто заваленные отбросами тротуары и преступники. Келли увидел женщину, ведущую за руку ребёнка от автобусной остановки. Интересно, откуда они возвращаются? — подумал он. От тёти? Из общественной библиотеки? Наверно, из какого-нибудь места, посещение которого стоило неприятностей перехода от остановки и до квартиры, мимо зрелищ и звуков и людей, чьё существование могло нанести вред этому маленькому ребёнку.

Спина Келли выпрямилась, и глаза сузились. Он видел все это раньше. Даже во Вьетнаме, стране, ведущей войну с момента своего возникновения, были родители и были дети и даже во время войны лихорадочные поиски чего-то, напоминающего нормальную жизнь. Детям нужно играть, хотя бы иногда, их нужно обнимать и любить, защищать от суровой действительности как можно дольше, до тех пор, пока мужество и способности их родителей позволяют это. И здесь происходило то же самое, разумеется. Повсюду были жертвы, все невинные в той или иной степени, и самые невинные из всех — дети. Он видел это и здесь, когда молодая мать вела ребёнка через улицу, недалеко от угла, на котором стоял дилер, продающий наркотики. Келли притормозил, пропуская женщину с ребёнком, надеясь, что любовь и забота, с которой мать будет относиться к нему этим вечером, помогут этому ребёнку. Заметили ли её дилеры? Заслуживали ли внимания простые граждане, или их просто терпели? А может быть, они служили прикрытием? Потенциальными покупателями? Или причиняли неприятности? Служили добычей? А что ребёнок? Думали они о нем? Вряд ли.

— Чёрт побери, — прошептал он почти про себя, слишком увлечённый, чтобы продемонстрировать свой гнев открыто.

— Что ты сказал? — спросила Пэм. Она сидела спокойно, отодвинувшись от дверцы.

— Ничего. Извини. — Келли покачал головой и продолжил наблюдение. Вообще-то он начал получать удовольствие от этого. Это походило на разведывательную операцию. Разведка заключалась в том, чтобы узнать как можно больше, а сбор информации всегда был страстью Келли. Здесь он встретился с чем-то совершенно другим. Да, конечно, все это было зловещим, разрушительным и безобразным, но одновременно чем-то другим, и это волновало его. Его руки, сжимающие руль, вздрагивали от волнения.

Покупатели тоже были разные. Некоторые, совершенно очевидно, жили поблизости, это было ясно по цвету их кожи и поношенной одежде. Некоторые погрузились в наркотики больше остальных, и Келли пытался понять, что это значит. Может быть, те, что казались нормальными, только начали, и рабство ещё захватывало их в свои объятия? А те, что с трудом передвигали ноги, — ветераны самоуничтожения, бесповоротно устремляющиеся к своей смерти? Разве может нормальный человек смотреть на них, не приходя в ужас от мысли, что можно уничтожить себя, принимая по дозе наркотика за один раз? Что заставляло людей идти на это? Келли едва не остановил автомобиль при этой мысли. Происходящее здесь выходило за пределы приобретённого им опыта.

Кроме того, здесь были и другие, в автомобилях средней цены, таких чистых, что они явно приехали в них из пригородов, где требовалось соблюдать определённые условности. Проезжая мимо одной из таких машин, Келли окинул взглядом водителя. Подумать только, даже при галстуке! Он свободно болтался у шеи, что указывало на нервное состояние владельца в этом районе — одной рукой он опустил стекло в окне, а другая покоилась сверху на руле. Правая нога, без сомнения, на педали газа, готовая послать автомобиль вперёд при малейших признаках опасности. Должно быть, изрядно нервничает, подумал Келли, глядя на него в зеркало заднего обзора. Он чувствовал себя здесь не в своей тарелке, но все-таки приехал. А-а, вот оно. Через приспущенное окно протянуты деньги, и что-то оказалось взамен в руках водителя. И тут же автомобиль двинулся вперёд, насколько позволяла забитая транспортом улица. Повинуясь капризу, Келли последовал за «бьюиком» на расстоянии нескольких кварталов, повернул вправо, потом влево на главную улицу. Там машина выехала в левый ряд и уже не съезжала с него, набрав предельно допустимую скорость, чтобы как можно быстрее уехать из этой мрачной части города, но в то же время не привлечь внимания полицейского с его книжечкой штрафов.

Да, конечно, полиция, подумал Келли, прекращая преследование. Куда они все подевались, чёрт побери? Было совершенно очевидно, что в этом районе происходило нарушение закона, но копов нигде не было видно. Он покачал головой, поворачивая обратно в район торговли наркотиками. Разница между этим районом и тем, где он жил в Индианаполисе всего десять лет назад, была огромной. Как могло произойти, что ситуация изменилась с такой быстротой? Каким образом он не заметил этого? Его служба на флоте, жизнь на острове изолировали его от окружающего. Он превратился в деревенского парня, простака, туриста в своей собственной стране.

Он посмотрел на Пэм. Она казалась спокойной, хотя немного напряжённой. Эти люди вокруг были опасны, но не для них. Он проявил осторожность, стараясь оставаться невидимым, ехать подобно всем остальным, виляя между несколькими кварталами без определённой цели, просто объезжая «деловой» район. Келли сказал себе, что он не игнорировал возможную опасность. В поисках регулярной деятельности противника он сам не придерживался какого-то маршрута. Если бы кто-нибудь следил за ним и его автомобилем особенно внимательно, Келли заметил бы слежку. И к тому же у него под сиденьем между ног все ещё был кольт 45-го калибра. Какими опасными противниками ни казались эти бандиты, они не могли даже сравниться с солдатами Северного Вьетнама и Вьетконга, с которыми он воевал. Они были хороши, но он оказался лучше. Здесь, на этих улицах, царила опасность, но далеко не такая, которой ему удавалось избегать в джунглях.

В пятидесяти ярдах стоял дилер в шёлковой рубашке коричневого или темно-бордового цвета. При плохом освещении трудно разобрать, но она казалась шёлковой по тому, как отражала свет. Похоже, натуральный шёлк, Келли готов был биться об заклад. Эти подонки любили одеваться кричаще. Им недостаточно просто нарушать закон, верно? О нет, они ещё должны показать людям, какие они смелые и бесшабашные.

Глупо, подумал Келли. Очень глупо таким образом привлекать к себе внимание. Занимаясь опасными делами, всегда надо стараться скрыть своё лицо, своё присутствие и непременно оставлять для себя, по крайней мере, один путь спасения.

— Просто поразительно, что им удаётся успешно проворачивать свои дела, — прошептал про себя Келли.

— Что? — повернулась к нему Пэм.

— Они ведут себя просто глупо. — Келли показал на дилера, стоящего на углу. — Даже если копы не борются с ними, что, если кто-нибудь решит…, я хочу сказать, у него с собой немало денег, правда?

— Возможно, тысяча долларов, может быть, две, — ответила Пэм.

— Тогда что, если кто-то попытается ограбить его?

— Такое бывает, но у него револьвер тоже, и если кто-нибудь попытается...

— А-а, парень в подъезде?

— Да, это и есть настоящий дилер, Келли. Разве ты не знаешь этого? Парень в шёлковой рубашке — его помощник. Именно он производит настоящую сделку — так это называется?

— Да, — сухо ответил Келли, напоминая себе, что не сумел заметить что-то, зная, что позволил своей гордости одержать верх над осторожностью. Это — дурная привычка, сказал он себе.

Пэм кивнула.

— Смотри — следи за его поведением.

Действительно, Келли увидел теперь, как производится настоящая сделка. Кто-то в автомобиле — ещё один гость из пригородов, подумал Келли, — передал свои деньги (предположение, потому что Келли не мог видеть, но это явно была не кредитная карточка). Помощник дилера сунул руку под рубашку и вручил ему что-то. Когда автомобиль тронулся с места, парень в шёлковой рубашке пересёк тротуар, и в тени, сквозь которую не мог проникнуть взгляд Келли, произошёл ещё один обмен.

— А, теперь понимаю. Помощник хранит наркотики и продаёт их, но тут же вручает деньги своему боссу. Тот получает деньги, но должен при этом иметь револьвер, чтобы гарантировать себя от случайностей. Нет, они не так глупы, как мне это показалось.

— Да, они соображают в своих делах.

Келли кивнул и запомнил это, мысленно проклиная себя за то, что сделал, по крайней мере, два неверных заключения. Но ведь именно для этого и производится разведка, в конце концов.

Только не надо почивать на лаврах, Келли, сказал он себе. Теперь ты знаешь, что там, по крайней мере, два бандита, причём один вооружён и скрывается в этом подъезде. Он поудобнее устроился на сиденье и устремил взгляд на потенциальную цель, следя за тем, как развиваются события, по какому плану. Парень в подъезде будет настоящей целью. Так называемый «помощник» — это просто наёмник, может быть, ученик, несомненно, никто не будет его защищать. Парень одноразового использования, живущий на крохи, остающиеся от комиссионных. Настоящим врагом был тот, кого он едва видел в тени подъезда. И это соответствует традиции, освящённой временем, верно? Он улыбнулся, вспомнив районного политрука северовьетнамской армии. У человека, занимающего эту должность, было даже кодовое имя — «манто из горностая». Четыре дня они преследовали этого подонка, уже после того как точно его опознали, чтобы наверняка убедиться, что это именно он, затем старались запомнить его привычки и найти лучший способ прикончить его. Келли никогда не забудет выражения лица политрука, когда пуля вошла ему в грудь. Затем последовал трёхмильный рывок к посадочной площадке, тогда как группа перехвата северовьетнамской армии направилась в противоположную сторону, сбитая с толку пиротехническим зарядом, который Келли установил заранее.

Что если этот парень в тени и является его целью? Как поступить, чтобы прикончить его? Это был интересный умственный кроссворд. Испытываемое им чувство было сродни тому, что должны, наверно, испытывать боги. Он ощущал себя орлом, следящим за событиями, фиксирующим их последовательность, но в первую очередь он был хищником, которому подвластно все живое, но который пока не испытывает чувства голода и парит на восходящих потоках воздуха высоко над ним.

Он улыбнулся, не обращая внимания на тревожные сигналы, которые начала посылать ему та часть мозга, которая имела особый опыт боевых операций.

Гмм. Раньше он не видел этого автомобиля. Это была машина, с группой вооружённых боевиков, «плимут роудраннер», красный, как кондитерское яблоко, в половине квартала от него. Было что-то странное в том, как...

— Келли... — Пэм внезапно выпрямилась на сиденье.

— Что? — Его рука протянулась к пистолету, и он на пару миллиметров вытащил кольт из кобуры, испытывая уверенность от потёртых деревянных щёчек рукоятки. Однако то, что он протянул руку к пистолету, что он внезапно почувствовал нужду в нем, в уверенности от того, что кольт находится рядом, и он в любую минуту может воспользоваться им, — все это было сигналом, который его мозг не мог не принять во внимание. Осторожная часть его начала усиливать свои требования, тогда как боевая заговорила теперь громче и настойчивей. Даже от этого Келли ощутил прилив гордости. Как хорошо, в мгновение ока пронеслось у него в сознании, что он все ещё у меня под рукой, когда я в нем нуждаюсь.

— Я знаю, что это за автомобиль... это... Голос Келли звучал спокойно и уверенно:

— О'кей, мы уезжаем отсюда. Ты права, настало время уносить ноги. — Он увеличил скорость, свернув влево, чтобы проехать мимо «плимута», и подумал о том, чтобы сказать Пэм улечься на пол, но потом решил, что в этом вообще-то нет необходимости. Меньше чем через минуту он уедет отсюда и... проклятье!

Это был один из клиентов в новом автомобиле из пригорода, кто-то в чёрном «карманнгиа» с откидным верхом, только что купивший пакет с наркотиками и теперь стремящийся уехать отсюда. Он выскочил из-за «плимута» и тут же остановился, потому что автомобиль перед ним сделал то же самое. Келли изо всех сил нажал на тормоза, чтобы избежать столкновения — только этого ему сейчас и не хватало, правда? Однако все получилось на удивление неудачно, и ему пришлось остановиться почти рядом с «плимутом», водитель которого выбрал как раз этот момент, чтобы выйти из автомобиля. Вместо того чтобы пройти вперёд, он решил обойти машину сзади, и во время поворота его лицо оказалось всего в трёх футах от искажённого страхом лица Пэм. Келли тоже смотрел в ту сторону, зная, что водитель представляет потенциальную опасность, и увидел взгляд парня. Он узнал Пэм.

— О'кей, я заметил это, — прозвучал с мрачным спокойствием голос Келли. Таким голосом он говорил во время боевых операций. Он повернул руль ещё больше влево и нажал на газ, объезжая маленький спортивный автомобиль и его невидимого водителя. Через несколько секунд Келли оказался на углу и после мгновенной остановки, необходимой, чтобы оценить состояние движущегося транспорта, резко свернул налево.

— Он видел меня! — Её голос звучал паническим криком.

— О'кей, Пэм, — ответил Келли, стараясь одновременно следить за дорогой и посматривать в зеркало. — Мы уезжаем. Ты со мной, и тебе ничто не угрожает.

Идиот, вопили его инстинкты, проклиная рассудок. Тебе остаётся лишь надеяться, что они не станут преследовать вас. У «плимута» двигатель в три раза мощнее и...

— О'кей. — Яркие, низко сидящие фары сделали такой же поворот, как и «скаут» за двадцать секунд до этого. Келли увидел, как фары вильнули влево и вправо. Автомобиль резко увеличивал скорость, и его заносило на мокром асфальте. Двойные фары. Это не «карманнгиа».

Теперь тебе угрожает опасность, спокойно проинформировали его инстинкты. Мы ещё не знаем, насколько она велика, но тебе пора проснуться.

Вы правы.

Келли положил обе руки на руль. Очередь до пистолета ещё не дошла. Он принялся оценивать создавшуюся ситуацию и понял, что она не сулит ничего хорошего. Его «скаут» не был предназначен для подобных гонок. Он не был спортивным автомобилем, и ему не хватало мощности. Его жалкие четыре цилиндра под капотом уступали восьмёрке «плимута», причём каждый из этих восьми цилиндров обладал большей мощностью, чем тот мотор, на который он теперь полагался. Но что ещё хуже, «плимут» обладал способностью к резкому ускорению и поворотам, тогда как «скаут» был спроектирован для того, чтобы ползти вперёд по грунтовой дороге со скоростью пятнадцать миль в час. Это плохо.

Келли делил своё внимание между взглядами через ветровое стекло и зеркалами заднего обзора. Разрыв между автомобилями был невелик, и «плимут» быстро приближался.

А в чем мои преимущества? — заработал боевой компьютер его мозга. Автомобиль все-таки не так уж бесполезен, это хорошо сделанный вездеход. У него большие мощные бамперы, и машина сидит высоко над грунтом — с таким клиренсом можно успешно таранить противника. Как относительно кузова? Для этих парней «плимут» наверняка имеет престижное значение, тогда как его маленький, но прочный «скаут» можно превратить в оружие, а ты знаешь, как пользоваться оружием. Мозг Келли снова работал чётко и уверенно.

— Пэм, — произнёс он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее, — будь добра, сядь на пол, милая. Ладно?

— Где они? — Она начала поворачиваться, страх все ещё слышался в её голосе, но правая рука Келли усадила её на пол.

— Похоже, они преследуют нас. А теперь позволь мне заняться этим, ладно? — Последняя ещё не вовлечённая в подготовку к бою часть его сознания гордилась уверенностью и спокойствием владельца. Да, им угрожает опасность, но он знаком с опасностью, знает её куда лучше, чем парни в «плимуте». Если они хотят получить урок того, что на самом деле представляет опасность, он с радостью даст им его.

Ощущение опасности пощипывало руки Келли. Он осторожно свернул налево, затем притормозил и резко свернул направо. Келли не мог поворачивать с такой же лёгкостью, как «плимут», но здесь были широкие улицы, а то, что он находился впереди, позволяло ему выбирать направление и время. Надо всего лишь завлечь их туда, и там Келли уйдёт от них.

Они могут начать стрельбу, могут попытаться вывести из строя его маленький автомобиль, но, если такое произойдёт, в его распоряжении пистолет 45-го калибра и запасной магазин, и коробка патронов в бардачке. Возможно, они вооружены, но можно не сомневаться, что их подготовка оставляет желать лучшего. Он даст им приблизиться... сколько их? Двое? Или, может, трое? Жаль, что он не уточнил, и тут же вспомнил, что у него не было времени.

Келли посмотрел в зеркало и спустя мгновение получил вознаграждение за находчивость. Фары ещё одного не имеющего отношения к преследованию автомобиля, находящегося в квартале позади «плимута», осветили машину, и он увидел, что в «плимуте» сидят трое. Интересно, чем они вооружены? Плохо, если у них охотничье ружье. Ещё хуже — если скорострельная винтовка, но уличные бандиты все-таки не солдаты, и последнее казалось ему маловероятным.

Казалось маловероятным — но не следует в бою основываться на предположениях, предостерёг его, мозг.

Его кольт на небольшом расстоянии не менее смертоносен, чем винтовка. Келли благословил себя за то, что еженедельно тренировался в стрельбе. Он свернул налево. Если уж дело зайдёт так далеко, дам им подъехать поближе и устрою засаду. Келли знал о засадах все, что только можно знать. Заманю их и расстреляю всех троих.

«Плимут» был в десяти ярдах позади «скаута», и его водитель не знал, что предпринять.

Такое решение принять нелегко, подумал Келли о своих преследователях. Вы можете подъехать очень близко, но парень, которого вы преследуете, все ещё окружён тонной металла. Ну и что теперь вы предпримете? Может быть, попытаетесь меня протаранить?

Нет, водитель «плимута» не был полным идиотом. На заднем бампере «скаута» находился массивный крюк для буксировки трейлера, и попытка протаранить кончится тем, что крюк пробьёт радиатор «плимута». Очень жаль.

«Плимут» попытался обойти его справа. Келли заметил, как метнулись огни фар, — это водитель выжал до предела педаль газа, давая полную мощность своему большому восьмицилиндровому двигателю. Однако Келли находился впереди и видел этот манёвр. Он тут же свернул направо и блокировал попытку. В результате Келли понял, что владелец «плимута» вовсе не хочет разбивать свой красивый автомобиль. Он услышал визг шин — это водитель нажал на тормоза, чтобы избежать столкновения. Не хочешь поцарапать красную краску на своей игрушке, верно? Это хорошая новость. Затем «плимут» рванулся влево, но Келли был наготове. Похоже на гонки парусных яхт при маневрировании, подумал он.

— Келли, что происходит? — спросила Пэм. Её голос дрожал при каждом слове.

Он ответил тем же спокойным голосом, которым говорил в течение последних нескольких минут:

— Что происходит? Просто эти парни не такие уж и умные.

— Это автомобиль Билли — он любит устраивать на нем гонки.

— А, Билли. Так вот этот Билли слишком уж любит свою машину. Если ты хочешь нанести кому-то урон, то должен быть готов... — Чтобы напугать водителя «плимута», Келли резко нажал на тормоза. «Скаут» остановился, нырнув вниз капотом, и Билли наверняка разглядел массивный хромированный крюк на заднем бампере. Затем Келли снова нажал на педаль газа, глядя в зеркало на то, как отреагирует водитель «плимута». Да, он хочет следовать вплотную за мной, но мне нетрудно напугать его, и ему это не нравится. Он, по-видимому, гордый маленький ублюдок.

Вот как я сделаю это.

Келли решил обойтись без стрельбы. Бессмысленно без крайней нужды усложнять ситуацию. И все-таки он знал, что ему придётся проявить все своё умение и внимательность. Мозг Келли начал рассчитывать углы и расстояния.

Делая очередной поворот, Келли нажал на педаль газа слишком резко. Машину едва не развернуло, но он сделал это намеренно и с трудом выправил её, чтобы у Билли создалось впечатление, будто Келли не слишком хорошо владеет машиной, тогда как сам Билли, без сомнения, был самого высокого мнения о своём искусстве вождения. «Плимут» воспользовался своей способностью уверенно поворачивать и благодаря широким покрышкам сократил расстояние до «скаута». Теперь он занял место справа от Келли. Намеренное столкновение сейчас просто снесёт маленькую машину с дороги. «Плимут» занимал теперь выгодное положение — или, по крайней мере, так считал его водитель.

О'кей...

Келли уже не мог повернуть направо — Билли блокировал его с этой стороны. Поэтому он резко свернул налево, на узенькую улицу. Здесь готовилось строительство какого-то шоссе. Дома были уже снесены, подвалы засыпаны глиной, которую дождь превратил в вязкую грязь.

Келли повернул голову и взглянул на «плимут». Ага, вот как. Правое окно со стороны пассажирского сиденья опускалось. Это означало, что они собираются стрелять, в этом можно не сомневаться. Ты оставил себе слишком мало времени, Келли... И тут же он понял, что может обратить случившееся в свою пользу. Он дал им возможность взглянуть на своё лицо, уставившееся на «плимут», с приоткрытым ртом, испуганным выражением, близким к панике. Келли снова затормозил и резко повернул направо. «Скаут» подпрыгнул, переезжая через полуразрушенный бордюр. Парни в «плимуте» несомненно пришли в выводу, что он потерял самообладание. Толчок был сильным, и Пэм вскрикнула.

У «плимута» намного мощнее двигатель, водитель знал это, более широкие шины, надёжные тормоза. Да и у самого водителя была, несомненно, превосходная реакция. Келли рассчитывал на все это. «Плимут» затормозил почти одновременно с ним, и затем роскошный автомобиль последовал за «скаутом», подскочив на бордюрном камне и прыгая по бетонным обломкам заброшенного района. Он последовал за маленькой машиной туда, где ещё недавно стояли дома, попав в ловушку, которую приготовил ему Келли. «Плимуту» удалось проехать всего семьдесят футов.

Келли уже включил первую скорость. Мокрая глина образовала болото глубиной добрых восемь дюймов, и нельзя было исключить маловероятную, но все-таки реальную возможность, что и «скаут» застрянет в этом болоте, но все-таки вероятность этого была невелика. Он почувствовал, как его машина замедлила ход, колеса погрузились на несколько дюймов в вязкую глину, однако затем большие покрышки с глубоким протектором вцепились в грунт и потащили машину вперёд. Вот так. Лишь после этого Келли оглянулся назад.

Все стало ясно по свету фар. «Плимут», и без того сидящий низко, рассчитанный для езды по гладким асфальтированным улицам города и крутых поворотов, потерял управление, и его занесло налево, в то время как колеса стремительно вращались по скользкой студенистой поверхности, затем машина стала оседать, потому что вращающиеся колеса только глубже погружались в вырытые ими ямы. Фары быстро опускались вниз, по мере того как мощный двигатель автомобиля копал свою собственную могилу. И тут же из-под капота вырвался столб пара, когда горячий блок цилиндров погрузился в стоячую лужу.

Гонка закончилась.

Три фигуры вышли из «плимута» и застыли рядом, не решаясь испачкать свои лакированные туфли, модные у всех панков, и глядя на то, как их когда-то сверкающий автомобиль до ступиц погрузился в грязь подобно усталой свинье. Все планы мщения, которые они строили, сгинули в глине, размокшей под дождём. Приятно сознавать, что ты ещё не потерял хватку, подумал Келли.

Затем с расстояния в тридцать ярдов они посмотрели на него.

— Кретины! — крикнул сквозь моросящий дождь Келли. — Скоро увидимся, мудозвоны! — И он поехал дальше, осторожно, разумеется, не упуская их из виду. Вот так надо выигрывать гонки, сказал себе Келли. Внимательность, умная голова, опыт. И смелость тоже, но Келли тут же постарался забыть об этой мысли. Он вывел «скаут» на мостовую, перешёл на более высокую скорость и поехал дальше, слушая, как от колёс отваливаются куски грязи.

— Можешь сесть, Пэм. Мы больше их не увидим. Пэм поднялась на сиденье и оглянулась назад, на Билли и «плимут». При виде своих мучителей, стоящих так близко, она побледнела.

— Как ты сделал это?

— Я дал им возможность загнать меня в то место, которое сам и выбрал, — объяснил Келли. — Их автомобиль хорош для городских улиц, но не годится для езды по болоту.

Пэм улыбнулась ему, демонстрируя мужество, которого она не ощущала в этот момент, но завершая этой улыбкой историю, подобно тому, как Келли рассказал бы её друзьям. Он посмотрел на часы. Ещё час или чуть больше до смены дежурства в полицейском участке. Билли и его друзья будут сидеть здесь долго. Самое умное сейчас — найти тихое место и переждать там. Кроме того, судя по тому, как выглядит Пэм, ей нужно успокоиться. Келли проехал чуть дальше, нашёл место, где все было спокойно, и остановил машину.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Мне было так страшно, — ответила она, глядя вниз и с трудом сдерживая дрожь.

— Послушай, мы можем вернуться на яхту и...

— Нет! Билли насиловал меня... и убил Хелен. Если я не остановлю его, он будет и дальше мучить людей, которых я знаю.

Келли знал, что этими словами она хочет убедить не только его, но и себя. Он встречался с подобным раньше. Это храбрость, и она идёт рука об руку со страхом. Такие чувства заставляли людей успешно завершать операции и одновременно выбирать их. Она видела мрак и теперь, обнаружив свет, хотела вывести к нему остальных.

— Хорошо, но после того как поговорим о случившемся с Фрэнком и ты расскажешь ему все, что знаешь, мы уносим отсюда ноги. Здесь не менее опасно, чем в Додж-сити.

— Обо мне можешь не беспокоиться, — заметила Пэм, зная, что Келли понимает, чем вызвана её ложь, пристыженная тем, что не сумела сразу понять его глубокое понимание мотивов, которыми она руководствовалась.

Да, ты права, хотел сказать ей Келли, но она ещё не знала об этих вещах. Поэтому он задал вопрос:

— Сколько ещё там девушек?

— Дорис, Ксанта, Паула, Мария и Роберта... они все похожи на меня, Джон. И Хелен... когда они убивали её, нас заставили на это смотреть.

— Ну что ж, если нам повезёт, ты можешь чем-то им помочь, милая. — Он обнял её за плечи, и на этот раз дрожь прекратилась.

— Мне хочется пить, — сказала она.

— На заднем сиденье ящик со льдом и кока-колой. Пэм улыбнулась.

— В самом деле? — Она повернулась на своём сиденье; чтобы достать банку кока-колы, и её тело тут же замерло. Вздох вырвался из её горла, и по коже Келли пробежало так хорошо знакомое неприятное чувство, похожее на электрический заряд. Ощущение неминуемой опасности.

— Келли! — крикнула она. Пэм смотрела в сторону левого заднего угла автомобиля. Келли уже протянул руку за пистолетом, повернув при этом тело, но было уже поздно, и часть его знала это. Его охватила ярость, что он допустил серьёзную, фатальную ошибку и у него нет времени понять, как это случилось, потому что ещё до того, как он успел достать пистолет, блеснул ослепительный свет, и что-то ударило ему в голову. Затем все провалилось в темноту.