Без жалости

34. Выслеживание

— Мы что-то с тобой упустили, Эм, — заявил Дуглас следующим утром в десять минут девятого.

— И что же на этот раз? — спросил Райан. При расследовании преступлений ему не раз приходилось что-то упускать, так что в этом не было ничего нового.

— Как они узнали, что она в Питтсбурге. Я позвонил этому сержанту Майеру, и он сказал, что проверит все междугородние звонки с телефона в доме Браунов. Ни одного, ни единого звонка за последний месяц.

Лейтенант детективов погасил окурок сигареты в пепельнице:

— Следует сделать вывод, что наш друг Генри знал, откуда она родом. У него пытались убежать две девушки, и потому он решил, наверно, выяснить, откуда приехали остальные. Впрочем, ты, пожалуй, прав, — заметил Райан задумавшись. — Скорее всего, он пришёл к выводу, что она мертва.

— Кто знал, что она в Питтсбурге?

— Те, кто отвезли её домой. Уж они-то точно не рассказывали никому об этом, можно не сомневаться.

— Келли?

— Вчера я выяснил в больнице Джонса Хопкинса, что его не было в Америке.

— Вот как? Где же он был?

— Медсестра О'Тул говорит, что знает, но не имеет права говорить об этом. Что это значит, я так и не понял. — Он помолчал. — Вернёмся в Питтсбург.

— Дело в том, что отец сержанта Майера — священник. Он регулярно беседовал с девушкой, и кое-что рассказал сыну. Так вот, слушай, что произошло дальше. Сержант обратился по команде к своему капитану. Капитан знаком с Фрэнком Алленом, и сержант позвонил ему, чтобы выяснить, кто занимается расследованием дела об убийстве двух девушек. Фрэнк переадресовал его к нам. Майер больше ни с кем не разговаривал. — Дуглас закурил сигарету. — Тогда каким образом наши друзья получили эту информацию?

В этом не было, в общем-то, ничего необычного, однако у лейтенанта Райана появилось смутное чувство тревоги. Теперь оба детектива считали, что они близки к разгадке тайны многочисленных убийств. Ничего странного не было и в том, что события происходили слишком быстро, чтобы можно было остановиться и проанализировать их.

— Как мы и думали раньше, у него есть свой человек в полиции.

— Фрэнк? — спросил Дуглас. — Он не имеет отношения к расследованию, не связан ни с одним из наших дел. У него нет даже доступа к информации, которая могла бы пригодиться нашим друзьям. — Это полностью соответствовало действительности. Дело об убийстве Элен Уотерс было возбуждено в Западном округе одним из младших детективов, подчинённых Аллена, но начальник полиции почти сразу передал расследование Райану и Дугласу из-за крайне жестокого характера преступления. — Полагаю, Эм, нам удалось кое-чего достигнуть. Теперь сомневаться не приходится. Внутри полицейского департамента есть человек, информирующий наркобизнес о происходящем.

— У тебя есть ещё такие же хорошие новости?

У полиции штата было всего три вертолёта, все три «Белл Джет Рейнджеры», и полиция все ещё училась, как пользоваться ими. Заполучить один из них было не так уж просто, но капитан, командующий полицейским округом в Уэстовере, был одним из самых старших по выслуге лет, да и его графство отличалось законопослушанием. Это объяснялось не столько компетенцией и опытом капитана, сколько природой населения, однако в полицейской иерархии принято оценивать компетентность руководителя по результатам, каким бы образом они ни достигались. Вертолёт совершил посадку позади казармы без четверти девять. Капитан Эрнест Джой и полицейский первой категории Фриланд были наготове. Ни тот, ни другой ещё не летали на вертолётах, и оба почувствовали страх, увидев, как мала прилетевшая за ними винтокрылая машина. Вертолёты вообще вблизи кажутся маленькими и ещё меньшими — внутри. Птички класса «Белл Джет Рейнджер» используются главным образом для эвакуации больных и пострадавших в ближайшую больницу, и потому на борту вертолёта находились пилот и санитар. Правда, оба являлись полицейскими и были вооружены пистолетами. В своих лётных комбинезонах, с оружием в наплечных кобурах, в авиационных защитных очках они выглядели впечатляюще. Стандартный инструктаж о правилах безопасности продолжался всего полторы минуты, и пилот выпалил инструкцию так быстро, что пассажиры почти ничего не поняли. Их пристегнули ремнями безопасности, и вертолёт взмыл в небо. Пилот все-таки решил не подвергать пассажиров излишним перегрузкам и не демонстрировать им лётные преимущества своей машины. В конце концов, один из них был капитаном полиции, да и вообще отмывать от блевотины кабину вертолёта — дело не из приятных.

— Куда летим? — спросил он по системе внутренней связи.

— Бладсуорт-Айленд, — сообщил ему капитан Джой.

— Принято, — молодцевато ответил пилот. По его мнению, именно так разговаривают настоящие авиаторы. Вертолёт опустил нос и повернул на юго-восток. На перелёт до места назначения не потребовалось много времени.

С высоты мир выглядит совсем иначе, и, когда люди впервые летят на вертолётах, у них, как правило, одинаковая реакция. Взлёт, похожий на катание на увеселительных аттракционах, сначала кажется пугающим, но потом их зачаровывает открывающаяся перед глазами панорама. Мир разительно менялся. Полицейским казалось, что под ними развёртывается топографическая карта. Они видели дороги, фермы и овраги. Сначала Фриланд не мог прийти в себя от изумления. Он превосходно знал свою местность и тут же понял, каким ошибочным было раньше его представление о ней. Оказывается, на самом деле все выглядит несколько иначе. Вертолёт летел всего в тысяче футов над землёй — такое расстояние по шоссе его полицейский автомобиль проезжает за несколько секунд, — но сейчас перспектива была иной, и Фриланд сразу стал овладевать ею.

— Я встретил её вон там, — сказал он капитану по интеркому.

— Далеко от того места, куда мы направляемся. Ты считаешь, что она прошла пешком все это расстояние?

— Нет, сэр. — Место, где он остановил девушку, находилось недалеко от берега. Примерно в двух милях они увидели причал фермы, выставленной для продажи, а это было всего в пяти милях от точки, куда летел вертолёт, всего в паре минут лётного времени. Теперь внизу под ними был Чесапикский залив — подёрнутая утренней дымкой широкая голубая лента. К северо-западу раскинулось широкое пространство испытательного центра военно-воздушной базы ВМС на Патуксент-ривер, и они видели взлетающие самолёты. Это вызвало некоторое беспокойство у пилота, который стал оглядываться вокруг в поисках низколетящих самолётов. Эти летающие жокеи из морской авиации любили промчаться на бреющем полете.

— Вот, прямо перед нами, — произнёс пилот. Санитар сделал жест рукой, чтобы пассажиры поняли, что такое «прямо перед нами».

— С высоты все кажется каким-то другим, — произнёс Фриланд с мальчишеским удивлением в голосе. — Я ловлю рыбу вон там. Оттуда это место походит на болото.

Но не с высоты. С тысячи футов это место сначала казалось скоплением островков, соединённых перемычками из травы и ила, но все-таки островков. Однако когда они подлетели ближе, островки приобрели правильные очертания, сначала ромбовидные, а затем явно обозначились корпусы кораблей, заросших со всех сторон тростником и травой.

— Господи, да тут их так много, — заметил пилот. Ему редко доводилось летать здесь, и то почти всегда по ночам, выполняя экстренные полёты за больными и пострадавшими в несчастных случаях.

— Корабли, уцелевшие после первой мировой, — объяснил капитан. — Отец говорил мне, что это те, которых не сумели потопить немцы.

— А что мы ищем?

— Я не уверен, может быть, корабль с причаленным к нему катером. Вчера мы задержали наркоманку, — сообщил капитан. — По её словам, на одном из этих кораблей оборудована лаборатория, а в ней трое убитых.

— Неужели? Лаборатория по переработке наркотиков? Прямо здесь?

— Судя по словам девушки, — подтвердил Фриланд, заметив, что, какой сплошной ни казалась поверхность болота с его рыбацкой лодки, с вертолёта тут и там на нем виднелись каналы. Не иначе, здесь неплохо ловятся крабы, подумал он. Разве не интересно?

— Смотрите! Вон там что-то сверкнуло! — воскликнул санитар, указывая пилоту направо. — Отблеск света от стекла или что-то ещё.

— Сейчас проверим, — согласился пилот. Он подал рукоятку вперёд и вниз, и «Джет Рейнджер» начал снижаться. — Да, я вижу катер вон у тех трёх корабельных корпусов.

— Ну-ка, проверь как следует, — усмехнулся санитар.

— Точно. — Появилась возможность показать, как летает настоящий вертолётчик. Бывший пилот штурмового «Хьюи», служивший в Первой воздушно-десантной дивизии, он любил играть со своей птичкой. В конце копов, кто угодно может летать на одной высоте, не меняя курса. Он облетел вокруг катера, проверяя направление и силу ветра, затем немного убрал шаг винта и снизился до высоты футов двести.

— Похоже на восемнадцатифутовый катер, — произнёс Фриланд, и все увидели белый нейлоновый шкерт, удерживавший катер у ржавого остова корабля.

— Спустись ниже, — скомандовал капитан. Через несколько секунд вертолёт завис в пятидесяти футах над полуразрушенной палубой. Катер выглядел пустым. В нем виднелась коробка из-под пива и что-то ещё, наваленное на корме, но ничего больше. Пара птиц вылетела из того, что осталось от надстройки, и пилот инстинктивно отвернул в сторону. Стоит одной из них попасть в воздухозаборник его двигателя, и вертолёт вместе со всеми сидящими внутри станет постоянной частью этого болота, созданного руками человека.

— Хозяин этого катера явно не проявляет к нему никакого интереса, — сказал пилот по системе внутренней связи. Фриланд, сидящий сзади, вытянул руку с указательным пальцем и большим три раза ударил по воображаемому курку. Бах, бах, бах — три трупа. Капитан кивнул.

— Думаю, ты прав, Бен, — сказал он и обратился к пилоту:

— Вы можете пометить на карте точные координаты?

— Будет сделано, — отозвался пилот. На мгновение ему пришла в голову мысль снизиться ещё больше и высадить полицейских прямо на палубу. Не придумаешь проще, будь он в Первой воздушно-десантной дивизии, но сейчас это слишком опасно. Санитар взял карту и нанёс на неё местонахождение судна с катером рядом. — Больше вам ничего не нужно?

— Да, полетели обратно.

Двадцать минут спустя капитан Джой сидел у телефона.

— Береговая охрана, мыс Томас-Пойнт.

— Говорит капитан Джой из полиции штата. Требуется ваша помочь. — В течение нескольких минут он объяснял создавшуюся ситуацию.

— Ясно. Нам понадобится девяносто минут, — сообщил ему главный старшина Инглиш.

— Отлично. Ждём вас.

Келли вызвал такси, которое подобрало его у входа на стоянку. Сначала он остановился у заведения «Кенел Кланкер», пользующегося достаточно сомнительной репутацией. Он арендовал там «фольксваген» 59-го года, заплатив за месяц вперёд без дополнительной платы за пробег.

— Спасибо, мистер Айелло, — сказал хозяин заведения улыбающемуся Келли, воспользовавшемуся водительским удостоверением человека, который больше в нем не нуждался. Он вернулся на машине обратно к пирсу, где стояла его яхта, и принялся грузить в багажник необходимые вещи. Никто не обращал на него внимания, и через пятнадцать минут «жук» укатил.

Келли воспользовался представившейся возможностью и проехал через район, где предстояло вести охоту, наблюдая за направлением движения транспорта. Днём район выглядел полупустым. Это была та часть города, где ему ещё не приходилось бывать, рядом с мрачным промышленным шоссе под названием О'Доннелл-стрит, в окрестностях которого никто не жил, да и мало кто пожелал бы жить. Воздух был полон промышленных запахов, и ни один из них не был приятным. Многие здания здесь казались заброшенными, а между ними зияли пустыри, на которых в случае надобности разворачивались грузовики. Тут не было ни играющих в мяч детей, ни жилых домов, а потому ни единого полицейского автомобиля. Келли подумал, что, с точки зрения его противников, место выбрано отлично. Но его интересовал один-единственный отдельно стоящий дом с выцветшей вывеской над входом. Задняя часть здания представляла собой сплошную кирпичную стену. В здание вели три двери, и, хотя они располагались с двух сторон, все были видны с одной точки. Позади находилось ещё одно заброшенное здание, высокое строение из сборного железобетона со множеством разбитых окон. Закончив первоначальную разведку, Келли поехал на север.

Ореза направлялся на юг. Он уже находился на полпути к месту назначения, потому что патрулировал этот район, и теперь не мог понять, почему бы береговой охране не открыть ещё одну станцию на восточном берегу залива или, может быть, у маяка Коув-Пойнт, где и без того постоянно находились люди, не спящие по ночам, которые следили за тем, чтобы мощная лампа на вершине маяка случайно не вышла из строя. Орезе эти обязанности не казались такими уж утомительными, хотя, наверно, парень, занимающийся этим, был доволен таким распорядком. В конце концов, его жена только родила близнецов, а береговая охрана всегда проявляла немалый интерес к семейной жизни, в отличие от других родов войск.

Он позволил управлять катером одному из молодых матросов, а сам расположился на крыле тесного мостика, наслаждаясь солнечным утром и время от времени поднося к губам чашку с приготовленным им самим кофе.

— Радио, старшина, — позвал его один из матросов. Ореза вошёл внутрь и взял микрофон:

— Четыре-один альфа слушает.

— Четыре-один альфа, это Инглиш с базы Томас-Пойнт. Вас будут ждать на пирсе в Дэймс-Чаойс. Там вы увидите полицейских в мундирах. Когда предполагаете прибыть туда?

— Через двадцать-двадцать пять минут, мистер И.

— Понял, альфа. Конец связи.

— Поворачивай на левый борт, — сказал Ореза рулевому, глядя на карту. Залив выглядел достаточно глубоким в этом районе. — Курс один-шесть-пять.

— Слушаюсь, курс один-шесть-пять.

Ксанта пришла в себя относительно, так как чувствовала ужасную слабость. Ее тёмная кожа казалась какой-то серой, и она жаловалась на страшную головную боль, которая не утихала от принятого анальгина. Она понимала, что находится под арестом и информация о ней уже прибыла по телетайпу. У неё хватило здравого смысла потребовать себе адвоката. Как ни странно, это не вызвало у полиции ни малейшего беспокойства.

— Мой клиент, — сообщил адвокат, — готов пойти вам навстречу. — Он сумел договориться с полицией меньше чем за десять минут. Смысл договорённости заключался в следующем: если она расскажет правду, и при этом не окажется замешанной ни в каком серьёзном преступлении, её освободят от ответственности за владение наркотиками при условии, что она добровольно согласится на лечение. За последние несколько лет ещё никто не предлагал Ксанте Мэттьюс такой щедрой сделки. Всем сразу стало ясно почему.

— Но ведь они убьют меня! — воскликнула девушка, вспомнив теперь все, — после того как выветрилось воздействие барбитуратов, а её адвокат разрешил ей говорить.

— Кто эти «они»? — спросил капитан Джой.

— Они мёртвые. Он убил их, белый парень, застрелил их. И оставил там кучу наркотиков, целое море белого дерьма.

— Расскажите нам про белого парня, — попросил Джой, взгляд его, обращённый на Фриланда, теперь не выражал недоверия.

— Большой парень, вроде него, — она показала на Фриланда, — но лицо все зелёное, как листья. Он завязал мне глаза, когда спустил меня по трапу и усадил в лодку, потом высадил на пирс и сказал, чтобы я села на автобус или добиралась до города каким-то другим способом.

— Откуда вы знаете, что он белый?

— Белые кисти рук. Сами руки зелёные, а кисти вот здесь белые, — пояснила она, показывая на свои руки. — Он был одет в зелёную одежду с косыми полосами, вроде как у солдат, и держал в руке большой пистолет 45-го калибра. Когда он начал стрелять, я спала, но проснулась от выстрелов, понимаете? Заставил меня одеться, спустил в лодку, высадил на пирс, а потом уплыл на своей яхте.

— Что за яхта?

— Такая большая, высокая, белая, футов сорок длиной.

— Ксанта, откуда ты знаешь, что они собирались убить тебя?

— Белый парень сказал мне об этом. Показал вещи, которые лежали в маленькой лодке.

— Что за вещи?

— Какая-то дерьмовая рыбацкая сеть и бетонные блоки. Он сказал, эти парни говорили ему, что проделывали такое и раньше.

Адвокат решил, что настала его очередь вставить несколько слов:

— Джентльмены, мой клиент имеет в своём распоряжении информацию о том, что может оказаться крупной преступной организацией. Ей понадобится охрана, и в обмен на её помощь нам бы хотелось, чтобы штат выделил средства для финансирования лечения моего клиента.

— Господин адвокат, — спокойно заметил капитан Джой, — если то, что говорит она, окажется правдой, я буду финансировать это из собственного бюджета. Мне хотелось бы предложить, сэр, оставить её пока в камере нашей казармы. Это всего лишь для её безопасности, необходимость в которой кажется мне очевидной, сэр. — Капитан вёл подобные переговоры с адвокатами многие годы, так что сам стал говорить подобно адвокату, подумал Фриланд.

— У вас здесь не пища, а говно! — пожаловалась Ксанта, закрыв от боли глаза.

— Мы займёмся и этим, — пообещал ей капитан Джой.

— Мне кажется, ей нужна медицинская помощь, — заметил адвокат. — Как будет оказана ей помощь здесь?

— Доктор Пейдж приедет сюда сразу после ленча и осмотрит её. Господин адвокат, ваш клиент не в состоянии сейчас заниматься собой. Все предъявленные ей обвинения временно сняты до подтверждения — или опровержения — сделанного ею заявления. Вам будет оказана любая помощь в обмен на помощь со стороны вашего клиента. Трудно пожелать что-нибудь ещё, верно?

— Мой клиент согласен с вашими предложениями и рекомендациями, — заявил адвокат, даже не посмотрев на Ксанту. Все равно его гонорар будет оплачен графством. К тому же он чувствовал, что оказывает весомую услугу человечеству. Это намного интереснее, чем выступать в защиту пьяных водителей.

— Вон там душ. Почему вы не посоветуете своему клиенту вымыться и принять более опрятный вид? Если хотите, можете приобрести для неё одежду получше. Счёт представьте нам.

— Как всегда, мне приятно иметь с вами дело, капитан Джой, — заметил адвокат вслед капитану, направляющемуся к машине Фриланда.

— Знаешь, Бен, мне кажется, что ты напал на очень интересное дело. И с девушкой вёл себя умело. Я не забуду этого. А теперь покажи мне, как быстро может ехать этот зверь.

— Сейчас, капитан. — Фриланд включил мигалку ещё до того, как автомобиль развил семьдесят миль в час. Они подъехали к причалу, когда катер береговой охраны повернул к берегу, уходя с главного фарватера.

На старшем полицейском были знаки отличия лейтенанта — хотя называл он себя капитаном, — и Ореза отдал ему честь, когда он поднялся на борт. Обоих полицейских тут же облачили в спасательные жилеты, поскольку правила береговой охраны требовали этого на малых судах. Джой показал Орезе место на карте.

— Вы сможете добраться туда?

— Мы — нет, а вот наш баркас сможет. Что там случилось?

— Подозреваем убийство трёх человек. Возможно, замешаны наркотики. Сегодня утром мы пролетели в том районе на вертолёте. Вот здесь к остову судна пришвартован рыбацкий катер.

Ореза бесстрастно кивнул, сам встал у штурвала и перевёл ручки машинного телеграфа на полный вперёд. До корабельного кладбища было меньше пяти миль — именно так называл он про себя множество брошенных кораблей, — и старшина постарался рассчитать курс сближения с ним как можно тщательнее.

— А ближе нельзя? Ведь сейчас прилив, — заметил Фриланд.

— В этом все дело. В таких местах нужно плавать только при отливе, чтобы в случае посадки на мель с приливом можно было сняться с неё. А сейчас придётся воспользоваться баркасом. — Объясняя своё решение, старшина Ореза не переставал думать. Пока матросы его команды готовили к спуску четырнадцатифутовый баркас, Ореза вспомнил, что несколько месяцев назад в ту штормовую ночь лейтенант Шарон из Балтимора, находившийся на борту, говорил о возможной доставке крупной партии наркотиков здесь в заливе. Это по-настоящему крутые парни, сказал он тогда Португальцу. Ореза пытался понять, нет ли какой-нибудь связи между этими событиями.

Разместившись в баркасе с десятисильным подвесным мотором, они поплыли дальше. Старшина внимательно следил за приливными течениями, направляясь вдоль извилистого, канала среди высокой травы и тростника примерно к той точке, которая была указана на карте. Вокруг царила тишина, и Ореза вспомнил своё участие в операции «Рынок» — попытке береговой охраны оказать помощь военно-морскому флоту во Вьетнаме. Там он провёл немало времени, работая с ребятами в прибрежных водах на малых баркасах «Свифт», изготовленных прямо в Аннаполисе на верфи фирмы «Трампи Ярд». Тогда все было так похоже. В зарослях тростника могли скрываться — и часто скрывались — вооружённые люди. У него мелькнула мысль о том, а не случится ли нечто подобное скоро и здесь. Полицейские держали руки на рукоятках своих револьверов, и Ореза пожалел — правда, слишком поздно, — почему сам не захватил табельный «кольт». Впрочем, он все равно не умел им пользоваться. И тут же возникла мысль — а было бы неплохо, чтобы сейчас их сопровождал Келли. Он не знал, почему полиция разыскивает Келли, но подозревал, что это как-то связано с тем, что тот, по-видимому, был одним из «тюленей», — Орезе довелось некоторое время работать с ними в коричневой воде дельты Меконга. Каким-то образом Келли получил свой Морской крест, да и татуировка у него на руке появилась не по воле случая.

— Смотрите, чёрт побери, — выдохнул Ореза. — Похоже, это шестнадцатифутовый «Старкрафт»... нет, больше походит на восемнадцатифутовый. — Он поднёс к губам портативный приёмопередатчик. — Четыре-один альфа, говорит Ореза.

— Слушаем тебя. Португалец.

— Обнаружили катер именно там, где нам сказали. Будьте наготове.

— Понял вас.

Внезапно воздух словно наполнился ощущением опасности. Полицейские переглянулись, жалея, что не захватили с собой подкрепление. Ореза подвёл баркас к «Старкрафту». Полицейские осторожно перебрались на катер.

Фриланд молча показал в сторону кормы. Джой кивнул. Там лежали шесть бетонных блоков и свёрнутая нейлоновая сеть. Да, Ксанта не соврала. Вверх по борту судна вела верёвочная лестница. Капитан начал взбираться первым, держа в правой руке револьвер. Ореза наблюдал за тем, как следом на палубу поднялся Фриланд. Оказавшись на палубе, оба полицейских подняли револьверы и направились к надстройке. Орезе показалось, что полицейские исчезли из вида на целый час, хотя они отсутствовали всего четыре минуты. Вокруг летали чайки. Когда капитан Джой снова появился на палубе, его револьвер был уже в кобуре.

— Мы обнаружили три трупа и огромное количество белого порошка, похожего на героин. Свяжитесь со своим судном, пусть сообщат в мой участок, что нам нужны сотрудники полицейской лаборатории. А вы сами, старшина, займитесь теперь переправкой.

— Сэр, плавсредства департамента охоты и рыболовства лучше приспособлены к этому. Хотите, я вызову их для поддержки?

— Отличная мысль. Действуйте. А пока попробуйте прочесать этот район. Вода кажется мне прозрачной, а девушка сообщила, что где-то поблизости на дне захоронены ещё трупы. Вы видели, что находится на корме рыбацкого катера? — Ореза повернул голову и впервые заметил блоки и свёрнутую сеть. Боже милосердный! Так вот как они избавлялись от трупов. — Хорошо, я осмотрю окрестности. — И Ореза принялся за работу, связавшись сначала по радио со своим судном.

— Сэнди, привет.

— Джон! Где ты сейчас?

— В городе, у себя на квартире.

— Вчера к нам приходил полицейский. Тебя ищут.

— Вот как? — Келли нахмурился, не переставая жевать сэндвич.

— Он сказал, что ты должен прийти и поговорить с ним, что будет лучше, если ты сделаешь это прямо сейчас.

— Подумать только, как любезно с его стороны, — усмехнулся Келли.

— Как ты собираешься поступить?

— Тебе не следует знать об этом, Сэнди

— Ты уверен?

— Да.

— Прошу тебя, Джон, подумай об этом как следует.

— Я уже все обдумал, Сэнди, честное слово. Все будет в порядке. Спасибо за предупреждение.

— Что-нибудь случилось? — спросила другая медсестра, когда Сэнди положила трубку.

— Нет, — ответила Сэнди, и её подруга поняла, что это не правда.

Гм. Значит, полиция напала на след. Келли допил свою кока-колу. Это подтвердило его предположение, связанное с появлением Орезы на борту «Спрингера». Итак, теперь все становилось ещё сложнее, но на прошлой неделе ситуация была похуже. Он направился в спальню, и в этот момент послышался стук в дверь. Это изрядно потрясло его, но открыть дверь все-таки придётся. Войдя в квартиру несколько минут назад, он распахнул окна, чтобы проветрить помещение, и стало ясно, что кто-то тут появился. Он сделал глубокий вдох и распахнул дверь.

— А я удивлялся, куда вы исчезли, мистер Мерфи, — произнёс управляющий к облегчению Келли.

— Провёл две недели в командировке на Среднем Западе и затем неделю отдыхал во Флориде, — солгал он со спокойной улыбкой.

— Что-то вы плохо загорели.

Келли смущённо усмехнулся:

— Почти все время проводил внутри помещения. — Управляющий понимающе улыбнулся.

— Здорово. Ну а я просто зашёл справиться, все ли в порядке.

— Никаких проблем, — заверил его Келли, закрывая дверь, прежде чем управляющий успел задать ещё какой-нибудь вопрос. Он чувствовал, что должен поспать. Ему начало казаться, что всю работу приходится делать по ночам, словно находишься в другом полушарии, подумал Келли, ложась на неудобную кровать.

В зоопарке было жарко. Риттер предпочёл бы встретиться в павильоне панды. Павильон был переполнен — люди пришли посмотреть на этот удивительный жест доброй воли Китайской народной республики — китайских коммунистов для Риттера — бамбукового медведя. Помещение павильона было оборудовано кондиционером и потому более комфортабельно, но сотрудники разведывательных служб чувствуют себя неловко в таких помещениях, так что сегодня он прогуливался у поразительно большой выгородки, где находились галапагосские слоновые — или морские — черепахи. Риттер так и не понял разницы в названии. Не знал он и того, почему слоновым — или морским — черепахам требовалось столько места. Несомненно, такая выгородка слишком велика для существа, двигающегося со скоростью горного ледника, подумал он.

— Привет, Боб. — Теперь уже не было смысла притворяться и называть себя «Чарлзом», хотя на этот раз Риттеру позвонил сам Волошин. Телефон зазвонил прямо на столе Риттера. Волошин сделал это, чтобы показать, что они тоже кое-что знают. В разведывательной деятельности поддержание своего имиджа имело немалое значение. Если звонок исходил от русских, кодовое имя было «Билл».

— Привет, Сергей. — Риттер показал на рептилий. — Мне это напоминает деятельность наших правительств, верно?

— Не имею к этому отношения. — Русский сделал глоток из банки с лимонадом. — И вы тоже.

— Ладно. Итак, что сообщили из Москвы?

— В прошлый раз вы забыли кое-что сказать мне.

— Неужели?

— Да. У вас находится и вьетнамский офицер.

— Какое это имеет для вас значение? — небрежно заметил Риттер, явно пытаясь скрыть раздражение по поводу того, что Волошину стало известно про вьетнамского майора. Русский резидент заметил это.

— Захват его в плен ведёт к осложнениям. Москве пока неизвестно об этом.

— Тогда не надо и сообщать о нем в центр, — посоветовал Риттер. — Вы сами говорите, что это осложняет ситуацию. Уверяю вас, ваши союзники ничего не знают.

— Каким образом? — резко спросил Волошин.

— Сергей, но ведь вы не посвящаете нас в свои методы действий, правда? — ответил Риттер, заканчивая этот этап дискуссии. Он понимал, что сейчас нужно взвешивать каждое слово, причём по нескольким причинам. — Послушайте, генерал, вы ведь тоже не испытываете особенно тёплых чувств по отношению к этим ублюдкам, верно?

— Вьетнамцы — наши союзники по социалистическому лагерю.

— Да уж, конечно. Латинская Америка тоже изобилует оплотами подлинной демократии. Неужели мы встретились для обсуждения политических проблем?

— С врагами приятно иметь дело, потому что всегда знаешь их позицию. Отношения с друзьями более сложные, — согласился Волошин. Это было также одной из причин, почему советское правительство чувствовало себя уверенным в поведении американского президента. Сукин сын, может быть, но знакомый сукин сын. Кроме того, мысленно признался Волошин, он действительно не питал тёплых чувств к вьетнамцам. Ну и чёрт с ними, все равно самые важные события развёртываются в Европе. Так было всегда и так всегда будет. Именно Европа определяла курс истории на протяжении столетий, и ничто не изменит этого.

— Считайте это неподтверждённым сообщением, сообщите, что проверите, может быть. Постарайтесь затянуть дело, ладно? Я очень прошу вас. Понимаете, генерал, ставки в этой игре слишком высоки. Если что-нибудь случится с нашими военнопленными, я гарантирую вам, что мы представим вашего полковника средствам массовой информации, и скандал будет неминуемым. В Пентагоне знают о наших людях, Сергей, они хотят заполучить их обратно, и им насрать на разрядку. — Грубое выражение продемонстрировало истинные мысли Риттера.

— А вы сами? Какова позиция вашего управления?

— Согласен, разрядка сделает нашу жизнь гораздо более предсказуемой. Вы где были в шестьдесят втором году, Сергей? — спросил Риттер, отлично зная это, но интересуясь, что ответит резидент русской разведки.

— Вам хорошо известно — в Бонне, следил за тем, как вы приводите свои войска в состояние боевой готовности, после того как Никита Сергеевич решил заняться этими дурацкими играми. — Развёртывание ракет с ядерными боеголовками на Кубе противоречило рекомендациям КГБ и Министерства иностранных дел. Оба разведчика знали это.

— Мы никогда не будем друзьями, но даже враги могут договориться вести игру в соответствии с правилами. Разве не в этом заключается сейчас создавшаяся ситуация?

А ведь он — разумный человек, подумал Волошин. Это понравилось ему. Значит, его поведение предсказуемо, а именно этого в первую очередь хотелось русским от американцев. — Вы убедили меня. Боб. Вы уверены, что наши союзники не подозревают об исчезновении своего офицера?

— Вполне уверен. И моё предложение о посещении вами полковника Гришанова остаётся в силе.

— Без ответных обязательств? — сделал попытку Волошин.

— Тут мне потребуется запросить мнение руководства. Если хотите, я могу сделать это, но такой шаг тоже станет чем-то вроде осложнения. — Риттер бросил пустую банку в мусорный ящик.

— Хочу, — без обиняков произнёс Волошин.

— Хорошо. Я сообщу вам о результатах. Что мы получим в обмен?

— В обмен я согласен обдумать вашу просьбу. — Волошин повернулся и без единого слова пошёл к выходу.

Все, накрыл тебя! подумал Риттер, направляясь к месту, где стоял его автомобиль. Он сумел провести тщательно подготовленную и скрупулёзно осуществлённую операцию. Сведения о «Зелёном самшите» могли просочиться из трёх источников. Риттер посетил каждый из них. В одном он сказал, что они действительно захватили русского офицера, но он умер от полученных ран. В другом объяснил, что русский тяжело ранен и его положение критическое. Но самую привлекательную наживку Риттер сберёг для того места, которое считал наиболее вероятным. И теперь все стало для него ясно. Источником утечки информации могли быть лишь четыре человека. Это Роджер Макензи, его помощник, не сумевший сделать политическую карьеру, и две секретарши. Вообще-то такой работой должно заниматься ФБР, но Риттер стремился избежать лишних осложнений, а расследование шпионской деятельности в аппарате президента Соединённых Штатов могло оказаться в высшей степени затруднительным. Уже сидя в машине, Риттер решил встретиться с приятелем из Управления науки и техники. Как профессионал он испытывал немалое уважение к Волошину. Умный и осторожный сотрудник КГБ, прежде чем стать начальником резидентуры в Вашингтоне, руководил всей агентурной сетью в Европе. Он, несомненно, сдержит своё слово и, чтобы сделать все возможное с целью избежать неприятностей, будет действовать в точном соответствии с правилами своего комитета, являющимися исключительно строгими. Именно на это и сделал ставку Риттер. Если ему удастся добиться успеха в этой операции вдобавок к той, которая уже осуществлялась, кто знает, как высоко он поднимется? Но ещё лучше то, что он заслужил право на высокий пост не из-за каких-то политических связей, а только благодаря собственным способностям. Он, сын техасского рейнджера, работавший официантом, чтобы платить за обучение в Бейлорском колледже и получить степень бакалавра. Это понравилось бы Сергею, подумал Риттер, выезжая на Коннектикут-авеню. Мальчишка из рабочих низов сумел пробиться к самой вершине. Точно соответствует духу марксистско-ленинской теории.

Ему ещё никогда не приходилось собирать информацию таким способом, сказал себе Келли. Необычный метод, причём настолько приятный, что к нему даже легко привыкнуть. Он сидел в угловой кабинке ресторана «Мама миа», медленно доедая второе блюдо. Когда ему предложили итальянское вино, Келли вежливо ответил — нет, спасибо, за рулём. Одетый в свой лучший костюм — «костюм ЦРУ», как называл его Келли, — гладко выбритый, с новой причёской бизнесмена, он привлекал взгляды нескольких женщин, сидевших в ресторане без сопровождения мужчин, а обслуживающая его официантка просто влюбилась в него, особенно привлечённая его хорошими манерами и воспитанностью. То обстоятельство, что ресторан был переполнен, объяснялось в первую очередь великолепной кухней, и это же делало его удобным местом для встречи Тони Пиаджи и Генри Таккера. Майк Аелло объяснил ему все это. «Мама миа» принадлежал вообще-то семье Пиаджи в третьем поколении, и здесь посетителей обеспечивали отлично приготовленной пищей и другими, менее законными, услугами ещё с тех пор, как продажа спиртного в Америке была запрещена. Хозяин ресторана, жуир и весельчак, лично встречал знакомых посетителей и провожал их к столам с гостеприимством и радушием Старого света. Не только жуир, но и щёголь, заметил Келли, регистрируя в памяти его лицо и фигуру, жесты и характерные манеры, причём сам старался не смотреть по сторонам, сидя над блюдом равиоли. В ресторан вошёл чернокожий мужчина в отлично сшитом костюме. Судя по его поведению, он бывал здесь и раньше, улыбался официанткам и не торопился пройти дальше, что оказалось на руку Келли.

Пиаджи поднял голову, увидел его и поспешил навстречу, остановившись лишь на мгновение, чтобы обменяться с кем-то рукопожатием. Он подошёл к чернокожему мужчине, пожал ему руку, затем провёл мимо столика Келли вверх по лестнице, где находились отдельные кабинеты. Никто не обратил на них особого внимания. В ресторане были и другие чернокожие, и с ними обходились точно так же, как и со всеми остальными посетителями. Однако остальные честно трудились, в этом Келли не сомневался. Он заставил себя сосредоточиться на главном. Значит, это и есть Генри Таккер. Тот самый, кто убил Пэм. Он не походил на чудовище. Впрочем, в жизни так редко бывает. В глазах Келли он был всего лишь целью и отложился в его памяти рядом с Тони Пиаджи. Ну что ж, теперь все. Келли с удивлением посмотрел на погнутую вилку в своей руке. Он даже не заметил, как сжал её.

— У тебя неприятности? — спросил Пиаджи, когда они оказались в отдельном кабинете на втором этаже. Он налил гостю и себе по бокалу «кьянти», как и подобает гостеприимному хозяину, но, едва дверь закрылась, ему стало ясно по выражению на лице Генри, что произошло нечто серьёзное.

— Они не вернулись.

— Фил, Майк и Берт?

— Да! — буркнул Генри, имея в виду, что «нет, не вернулись».

— Ну хорошо, успокойся. Сколько было у них товара?

— Двадцать кило чистого героина, приятель. После обработки этого надолго хватило бы и мне, и Нью-Йорку, и Филли.

— Да, это очень много, — кивнул Тони. — Может быть, они просто не успели закончить работу?

— Все равно должны были вернуться.

— Послушай, Генри, Фил и Майк — новички в этом деле, наверно, ещё не освоились. Вспомни, как работали мы с Эдди в первый раз — а ведь тогда у нас было всего пять кило.

— Я уже принял это во внимание, — ответил Генри, начиная сомневаться, стоило ли поднимать тревогу.

— Генри, — произнёс Тони, делая глоток вина и стараясь казаться спокойным и рассудительным, — стоит ли так волноваться? Мы ведь решили все наши проблемы, правда?

— Что-то здесь не так, приятель.

— Что именно?

— Не знаю.

— Хочешь взять катер, съездить туда и проверить?

Таккер отрицательно покачал головой:

— Слишком долго.

— Встреча с парнями состоится только через три дня. Не волнуйся. Наверно, ребята возвращаются сейчас обратно.

Пиаджи показалось, что он понял причину беспокойства Генри. Теперь они вышли в высшую лигу поставщиков наркотиков. Двадцать килограммов чистого героина, подготовленного для розничной торговли, представляли собой огромное количество продукта, а то, что они с Генри поставляли его в уже обработанном виде, в пакетах, готовых для продажи, было весьма удобно для оптового покупателя, готового платить самую высокую цену. Именно к этой цели стремился Таккер на протяжении нескольких лет. Даже собрать столько наличных денег, чтобы расплатиться за такое количество товара, и то непросто, так что беспокойство Таккера вполне понятно.

— Послушай, Тони, а вдруг дело вовсе не в Эдди?

— Но ведь ты сам убеждал меня... — раздражённо ответил Пиаджи.

Таккер не стал развивать эту тему дальше. Ему всего лишь требовался предлог, чтобы избавиться от Эдди Морелло как от лишнего звена в цепи, вот и все. Его беспокойство отчасти объяснялось тем, о чем думал Тони, но только отчасти. Здесь была ещё одна причина — события, которые произошли в начале лета и начались, казалось бы, без всяких видимых причин, а затем внезапно прекратились. Он сказал себе, что это дело рук Эдди Морелло. Ему даже удалось убедить себя в этом, но всего лишь потому, что ему этого хотелось. Где-то глубоко внутри слабый голос, сумевший помочь Таккеру продвинуться так далеко, говорил, что все обстоит по-другому, и вот теперь этот голос заговорил снова, а Эдди, на котором можно было бы сорвать своё беспокойство и свою ярость, больше не было. Выросший и воспитанный на улице, продвинувшийся так далеко и достигший таких успехов благодаря редкому сочетанию ума, смелости и инстинкта, Генри больше всего доверял этому голосу. Теперь этот голос говорил ему о вещах, которые он не понимал и в которых не мог разобраться. Тони прав. Опоздание объясняется всего лишь отсутствием опыта, недостаточной квалификацией при обработке товара. Вот по этой-то причине они и организовали свою лабораторию в восточной части Балтимора. Теперь они могли позволить себе это, накопив опыт и получив возможность создать жизнеспособное коммерческое предприятие под вымышленной вывеской, начинающее работать на будущей неделе. Так что Таккер выпил бокал вина и успокоился, позволив густому красному зелью расслабить его нервную систему, едва не вышедшую из-под контроля.

— Дадим им ещё время. До завтра.

— Ну и что ты обнаружил? — спросил моряк, что стоял у штурвала. Теперь, в часе плаванья к северу от Бладсуорт-Айленда, он решил, что достаточно выждал, чтобы расспросить молча стоящего рядом старшину береговой охраны. В конце концов, они тоже стояли и ждали.

— Эти мудаки скормили парня сраным крабам! — сообщил им Ореза. — Представляете, взяли два квадратных ярда нейлоновой сети, завернули его, привязали бетонные блоки и бросили в воду! От него не осталось практически ничего — одни кости! — Сотрудники полицейской лаборатории все ещё не решили, как извлечь эти останки со дна залива. Ореза знал, что пройдут годы, прежде чем ему удастся забыть ужасное зрелище — лежащий на песке череп, все ещё одетые кости, шевелящиеся от приливного течения... или, может быть, от прячущихся внутри крабов. Старшина не присматривался особенно внимательно.

— Боже милосердный! — согласился с ним рулевой.

— А ты знаешь, кто это был?

— Что ты имеешь в виду. Португалец?

— Помнишь, ещё в мае, когда у нас на борту был этот полицейский, лейтенант Шарон, — так вот, я уверен, что то, что осталось от трупа на дне залива, это и есть тот самый яхтсмен на швертботе с яркими полосатыми парусами, как на карамели. Готов поспорить.

— Да, верно. Пожалуй, босс, ты и прав.

Они позволили ему все увидеть просто из любезности. Теперь Ореза пришёл к выводу, что вполне обошёлся бы без такой любезности, но тогда было невозможно уклониться. Он никак не мог струсить перед полицейскими — в конце концов, он тоже нечто вроде полицейского. Вот он и взобрался по верёвочной лестнице, сообщив об останках, обнаруженных им всего в пятидесяти ярдах от полуразрушенного корпуса судна, и увидел ещё три мёртвых тела, лежащие на палубе того, что раньше было, по-видимому, офицерской кают-компанией, все трое лицом вниз, все убитые выстрелами в затылок, причём раны оказались уже расклёванными птицами. Заметив это, Ореза с трудом сохранил самообладание. Впрочем, у птиц хватило здравого смысла не трогать наркотики.

— Там было двадцать килограммов чистого героина — это сорок четыре фунта белой отравы — по крайней мере, так говорили полицейские. Это стоит миллионы баксов, — закончил старшина.

— Мне всегда казалось, что я занимаюсь недостаточно прибыльным делом.

— Господи, у этих полицейских прямо-таки слюнки текли, особенно у капитана. Они, наверно, останутся там на всю ночь, судя по проявленному ими восторгу.

— Привет, Уолли.

Магнитофонная запись была разочаровывающе низкокачественной. Техник объяснил, что причиной является плохое состояние линий телефонной связи и сделать что-нибудь он не в силах. Коммутатор в здании установили ещё в те времена, когда Александер Грейам Белл занимался изготовлением слуховых аппаратов^[12].

— Да, кто это? — ответил неровный голос.

— Та договорённость, которой они достигли относительно вьетнамского офицера. Ты уверен в этом?

— Так сказал мне Роджер.

— В самую точку! — подумал Риттер.

— Где они прячут его?

— Думаю, в Винчестере вместе с русским.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Меня это тоже удивило.

— Мне просто хотелось проверить, перед тем как — ну, ты понимаешь.

— Разумеется, дружище. — Связь прервалась.

— Кто это? — спросил Грир.

— Уолтер Хикс, Джеймс. Выпускник всех лучших школ — Эндовера и Брауна. Его отец известный банкир, занимается инвестициями. Он потянул политические нити, и только посмотри, куда попал маленький Уолли. — Риттер сжал руку в кулак. — Ты интересовался, почему наши офицеры все ещё находятся в «Сендер грин»? Вот ответ на твой вопрос.

— Что ты собираешься предпринять?

— Ещё не знаю. — Но Риттер понимал, что не сможет обратиться в суд. Телефон Хикса прослушивался без разрешения судебных инстанций.

— Только тщательно все обдумай. Боб, — предостерёг его Грир. — Я ведь тоже был там вместе с вами, помнишь?

— Что, если Сергей не успеет сделать то, что обещал, достаточно быстро? Тогда этот маленький говнюк будет виновен в смерти двадцати наших военнопленных!

— Мне это тоже не нравится.

— А у меня он вызывает отвращение!

— Государственная измена все ещё карается смертной казнью, Боб.

Риттер поднял голову:

— Это верно. Такой закон действительно существует.

Ещё один длинный день. Ореза внезапно подумал, что завидует тому парню, который присматривает за маяком на мысе Коув-Пойнт. По крайней мере, он всегда рядом с семьёй. А вот у него дочка — самая сообразительная девчурка в детском саду, и он почти не видит её. Пожалуй, следует согласиться на предложение стать преподавателем в Нью-Лондоне, подумал Португалец. Тогда он годик-другой сможет вести нормальную семейную жизнь. Это означало, что ему придётся иметь дело с парнями, готовящимися стать когда-нибудь офицерами, но зато они хорошо овладеют основами морского дела.

Большей частью Ореза оставался наедине с собственными мыслями. Его команда сейчас располагалась на отдых в казарме. Ему тоже надо бы поспать, но картины увиденного преследовали его. Человеческий остов и расклёванные птицами затылки не дадут ему спать всю ночь, если только он не избавится от этого каким-то образом... а ведь у него есть предлог на то, правда? Ореза пошарил по столу и нашёл карточку с записанным на ней номером телефона.

— Алло?

— Лейтенант Шарон? Это говорит главный старшина береговой охраны Ореза со станции Томас-Пойнт.

— Поздновато звоните, старшина, — напомнил ему Шарон. Он шёл в спальню.

— Помните, в мае вы искали парусную яхту?

— Ну и что?

— Мне кажется, мы нашли того парня, сэр. — У Орезы создалось впечатление, что он слышит, как хлопнули широко открывшиеся глаза лейтенанта.

— Расскажите подробнее.

Португалец рассказал все, не упуская никаких деталей, и с каждым сказанным словом ужас покидал его, словно перетекал по телефонному проводу. Он не знал, что происходит именно это в самом буквальном смысле.

— Как зовут капитана, руководящего расследованием?

— Капитан Джой, сэр, из графства Сомерсет. Вы знаете его?

— Нет, не знаю.

— Ах да, вот что ещё, — вспомнил Ореза.

— Что? — Шарон лихорадочно записывал.

— Вы знакомы с лейтенантом Райаном?

— Да, он тоже работает в центральном департаменте.

— Лейтенант попросил меня разыскать одного парня по имени Келли. Ну конечно! Вы ведь видели его, помните?

— Что вы хотите этим сказать?

— Той ночью, когда мы охотились за парусным швертботом, мимо нас перед самым рассветом прошла большая яхта, и Келли был за штурвалом. Он живёт на острове, недалеко от Бладсуорта. Короче говоря, этот ваш Райан хотел, чтобы я нашёл его, понимаете? Так вот, сэр, Келли вернулся и сейчас, наверно, в Балтиморе. Я пытался дозвониться до Райана, но не смог его застать, а я был занят все остальное время. Вы не могли бы передать ему то, что я вам сказал, сэр?

— Обязательно передам, — пообещал Шарон. Он забыл о сне, его мозг работал сейчас со скоростью компьютера.