Бояринъ из куна-чакры

Глава 12

А ничего такая резиденция у Меньшиковых. Помпезная. С намеком на величие владельцев. Каменная резная ограда, фонтан во дворе, под ногами не асфальт, а натуральный вечный гранит, и сам дворец в стиле дорого-богато. Цветные витражи, высоченное парадное крыльцо, входные двери в три роста. И мрамор, мрамор кругом. Только статуй основателей клана не хватает. Обнаженных. Идиоты, лучше бы фамилию сменили. Меньшиковы — они и есть Меньшиковы, в Старом Донце, конечно, главная сила, а в Москве… Меньшиковы, ничтожества из ничтожеств. В Москве правят Долгоруковы, Скуратовы, Князевы! Вот они умные, правильные фамилии для кланов подобрали, а ведь были изначально жалкие Песковы, Захаровы и прочие Герасимовы!

Меня шустро тащат вверх по мраморным ступеням. Голова отмечает встречу с каждой. Как бы не перестарались, череп мне необходимо поправить, но не настолько же! Ладно, пусть тащат. Лечебный каркас на череп поставить несложно даже в моем состоянии.

Нет, хозяин явно стукнут манией величия. Как можно жить в таких огромных залах? Полы каменные, ледяные, б-р-р! Камин — на машине можно заехать. Представляю, какой сквозняк он создает зимой! А ведь старик здесь живет безвылазно, что-то я не слышал, чтоб патриарх Меньшиковых выбирался в свет.

Меня бросают перед инвалидным креслом на колесиках. Старик сверху наклоняется и смотрит пронзительно. Реально пронзительно, с применением магии. Что-то вроде того взгляда, которым князь Кирилл пытался прощупать на искренность одну отставную фрейлину, только на порядок мощнее. Ну-ну, флаг ему в руки. О куна-чакре маги не подозревают, а на тело хоть засмотрись, нет меня там.

— Живой, — с подозрением бормочет старик.

Вот же проницательная скотина. Живой, да, тут я прокололся. Простолюдин на моем месте уже преставился бы. Полукровка… наверно, тоже. А я вот живой. А что поделать? Мне помирать нельзя, я девочкам обещал клан и счастливое будущее.

— Он полукровка, — доносится сбоку почтительный голос. — Возможно, в этом причина. Сила, скорость, здоровье выше нормы. При захвате прыгал так, что еле по нему попал.

— Леон! — морщится старик. — Ну ты же второй по старшинству, когда будешь думать сам⁈ Почему он живой? Почему живой, я спрашиваю!

— Отец, ты же сам сказал, чтоб доставили живым!

— Я сказал, а ты его убил своим дебильным диском! Но он живой! Почему⁈ Семнадцать детей, семнадцать, и хоть бы один из них умный! За что мне такое наказание…

Леон. Вот и воздушный маг-стрелок определился. Хотя Меньшиковы — все воздушники. И старик зря орет. Его сын вовсе не дурак, вон как операцию правильно рассчитал, аж я попался. Думать его Леон начнет, когда патриарха не станет. Сидит, паук, давит всех волей, но требует самостоятельности! То ли дело Вера. Вот она — правильная родительница, она просто своих детей любит, даже такое ничтожество, как Роя Збарского!

— Что-нибудь странное при захвате отметил?

— Шестому, Девятому и Третьему располосовали рожи, — неуверенно говорит невидимый Леон. — До кости. Третий, наверно, глаз потеряет, если к целителям не отправим. Но это не пацан, мама вступилась. Бывшая фрейлина, ее царапаться наверняка во дворце учили. Раскидала досмотровую группу и заперлась с дочками в квартире. Мы ломать не стали без приказа.

— Оставьте их, — проскрипел старик. — Пусть живут. Сектор Ярыгиных, договаривались только на захват сопляка, ни к чему нам лишние обиды.

Он разумен, этот старик. Пожалуй, с ним можно иметь дело. А мама — супер. Вынесла трех клановых бойцов в броне! Куда только подевались благородство и милосердие! Вера, я тобой горжусь!

Неведомая сила сжимает меня и вздергивает вверх. От удивления чуть не выпадаю из куна-чакры. Это еще что такое⁈

Исследую окружающее. М-да. Совсем забыл. Вера же говорила, что патриарх Меньшиковых — левитатор. По слухам. Ну вот они и подтвердились. И теперь ясно, почему левитаторы — уровень магистров. Потому что это не только безобидное умение порхать над цветочками. Если левитатор может поднять себя, то он, при определенной тренировке, сделает то же самое и с противником. И никакие защиты, щиты и пологи тут не пляшут. Поднимет вместе с защитой и шваркнет об землю с высоты. Не убьет, так загонит в грунт метров на двадцать. Оказаться заживо похороненным — страшноватая смерть.

А старик разглядывает мою потрепанную тушку с болтающимися ногами настороженным и недоверчивым взглядом. И изучает, изучает.

— Обычный полукровка, — наконец еле слышно скрипит он. — Буратина. И вот из-за такого ничтожества погиб Ален? Судьба…

И швыряет меня через весь зал в стену.

На лету укрепляюсь до максимального, как будто все кости переломал. Это не полноценная магическая защита — обычная Живучесть зверя, усиленная до крайности. Говорят же, что у кошки девять жизней? Ну вот, у меня их сейчас два десятка. Авось поможет.

Хрясь!

Два десятка жизней улетают, как их и не было. Череп трещит сразу во всех местах. Поспешно укрепляю его дополнительным лечебным каркасом. Как бы мозги не расплескались по стенке. Будет тогда мне Ален Дюпон во всей красе. Вот урод этот старик! Понимаю, что любил младшенького. Может, даже искренне любил. А о Вере подумал? Она меня, между прочим, тоже любит, прямо сейчас это до меня дошло, одновременно с ударом!

Но старик обо мне уже забыл. Развернулся и уплыл на своем инвалидном кресле. У, упырь. А убирать мусор — дело слуг. Меня хватают, загружают в пластиковый мешок и тащат. Интересно, в реку выкинут или в бетон закатают? Если в бетон — плохо. Оттуда не выбраться. А мама Вера все же привыкла к облику сына, когда заявлюсь к ней в другом теле, может не понять. Или не принять, что более печально. Я им все равно помогу, но… привык уже к семье. Такое странное и незнакомое чувство. Приятное.

Ура, не в бетон. Просто бросают где-то в холодном месте. У них что, в резиденции свой морг имеется? Бога-а-то живут, и я так хочу!

Чтоб привести себя в порядок, потребовалось два часа. Ну, как в порядок… Тело говнюка все в лечебных каркасах, ходить получается с трудом. Голова — как треснувшая и собранная заново тыква. Со скотчем на трещинах. Разум — только в куна-чакре.

Пора выбираться отсюда, но я с сомнением смотрю на ноги. Открытые переломы, не кошка чихнула. Я, конечно, пойду, но медленно. Как на костылях. А медленно из резиденции не выбраться, тут охрана, заметят и догонят. Или с испугу стрелять начнут из всех стволов, тоже неприятно. Вид у меня сейчас — зомби покрасивее будут.

Вспоминаю старика в инвалидной коляске. Его левитаторство мне понравилось. И абсолютное оружие, и средство передвижения. Но это — магия. Клановая. А у меня звериная. Проблема.

Сижу и думаю. В морге холодно, постепенно коченею. Надо двигать отсюда, а как? Частичного исцеления конечностей ждать больше суток, я столько в морге не протяну, тут не кормят. Как-то даже обидно: во мне космические силы, и не воспользоваться. Я, который в чакре, считаю, что Чувств и Когтей достаточно. Правильно считаю, но ведь сейчас не обо мне речь! Я что, я в любом случае не умру! Потеряю тело — вернусь на кубинские болота, только и всего. Там огляжусь, разживусь очередным телом и вперед, можно даже в Россию вернуться, прямые рейсы вроде не отменяли. Так что мне — да, хватает того, что есть. Но этого мало, чтоб помочь Вере и девчонкам!

Сижу, злюсь и думаю. И, видимо, могильный холод как-то воздействует на мыслительные процессы, потому что обращаю внимание на свои переломанные ноги. Они в невидимых лечебных корсетах, это понятно, это звериная Живучесть, данная нашему семейству с приходом в мир магии. Снаружи корсет, а чтобы переломанные кости не травмировались при ходьбе, между ними создан зазор. Такой, микроскопический зазор. И это непонятно. Чем он создан? За счет чего верхний обломок кости при ходьбе не давит на нижний?

Ба, так это же та самая левитация! Входит в Живучесть зверя, которая не совсем и магия!

Воодушевляюсь. Если левитация имеется в распоряжении тела, значит, она имеется и в моем распоряжении! Делов-то — сесть, исследовать внутренний мир, вычленить силу да использовать в собственных интересах!

Еще через полчаса я поднимаюсь на ноги. Потом немножко выше. Работает. Подумаешь, магистерское умение. Стоило поломать ноги, сразу освоил. Старик Меньшиков тоже наверняка тем же путем шел, не просто так сидит в инвалидном кресле…

Мысли о патриархе разворачивают мои намерения в другую сторону. Прежде чем покинуть гостеприимную резиденцию, следует завершить пару дел. Не люблю, когда за мной гоняются наемные убийцы. А вот когда они от меня в ужасе убегают — другое дело, это мне нравится!

Прислушиваюсь, принюхиваюсь. За дверью морга никого. Бью Когтями по замку и выхожу. Вернее, вылетаю. Так, как крокодилы в анекдотах летают — низэнько-низэнько. Дальше — найти старика и сказать ему пару ласковых, чтоб от ужаса затрясся. И потом можно домой, мама Вера заждалась непутевого сыночка.

Хороший план, и… и я ему не следую. Потому что в верхнем проеме лестницы мелькает князь Кирилл. Я его определяю сразу и Нюхом, и Зрением. Вовремя подвернулся, скотина. Заодно все дела с Меньшиковыми порешаю, красота!

Не так просто передвигаться незаметно в резиденции Меньшиковых. Охраны столько, что намекает на старческую паранойю. Пришлось срубить Когтями двух охранников, чтоб остаться незаметным. Вот таково оно, тайное искусство секретных перемещений ниндзя — выбил глаза охранникам и ходи свободно, никто не заметит!

Князя Кирилла догоняю на выходе. Куда-то торопится урод. Ловлю его на лестнице модифицированной для личных нужд левитацией, оглядываюсь и закидываю в фонтан. Ай, ушибся. Там мелко, но это поправимо, достаточно придавить князя ко дну. Сижу в темноте у створки парадной двери, наблюдаю. Вот засранец, под водой ведь, задыхается, но достал ти-фон и пробует вызвать подмогу!

Отбираю у него ти-фон, самому нужен. А князя головой об дно, чтоб не выделывался. Риманте просила утопить, вот и топись. А хороший у князя телефон, «обсидиан», из тех, что под водой работают, только весь в драгоценных камушках и платиновой оправе. Платина, кстати, фу, дурновкусица — страшно оттягивает карман, разве что в драке удобно противника по кумполу приложить.

По памяти набираю номер невесты, молча разворачиваю ти-фон камерой на фонтан. Как раз в этот момент князь Кирилл неимоверным напряжением всех сил вырывается из левитационного захвата, повисает на бортике и орет:

— Отец, за что⁈

Ну да, так-то левитатор на весь город один, что еще может он предположить? Но орет — это плохо, вон уже охрана со всех сторон бежит. Поплавай-ка в фонтане, голубчик, не возводи напраслину на отца! И поплавай мордой в воду.

Князь барахтается, пробует вырваться — бесполезно. Потом под водой разгорается невидимое сияние, и в дальнее крыло дворца врезается огромный воздушный диск. Решил погибнуть в бою с собственным отцом? Ну-ну. Князь Кирилл, я тебя даже немножко уважаю. Но зря ты убил отца одной очень дорогой для меня девочки. Не стоил того какой-то рыбозавод.

Еще один диск проносится мимо и сносит парадный вход. Звон стекла, грохот падающих колонн, крики — красота!

Третий диск у князя получается совсем хлипким. Всего-то разворотил окно в верхних покоях. Значит, наглотался водички князь, скоро успокоится.

— Это ты, Рой? — вдруг доносится из ти-фона тихий голос девочки. — Отпусти его. Достаточно.

Отпустить? Зачем? Чтоб оставить в живых заклятого врага? Но с другой стороны… управляет кланом пока что старый хрыч, а он разумнее сыновей, возможно, оценит жест милости.

Пожимаю плечами и снимаю с князя пресс. Чего-то он не всплывает… Подхватываю тело и затягиваю левитацией на бортик бассейна. Прислушиваюсь. Хм. Булькает. Буду считать, что дышит.

А хорошо мне помог князь Кирилл, в пыли и суматохе пробираться незамеченным гораздо проще. Нахожу патриарха Нюхом в малом зале. Сидит, старый стервятник, вжался в кресло, охрана вокруг стеной.

Хватаю его кресло левитацией и тихонько тяну к себе в коридор. Надеюсь, у старика хватит соображения понять намек и не сопротивляться. Потому что если будет сопротивляться, просто стукну его об стену, как он меня, и уйду. Меня мама ждет, сестры и невеста, мне спать надо, кушать и заживляться…

— Выйти всем! — хрипло каркает патриарх. Надо же, маразматик, а сообразил.

Охранники угрюмо топают мимо меня. На меня не смотрят, ну и я не афиширую свое присутствие.

— Кто ты? — подает голос старик.

Ага, разбежался. Так я ему и сказал. Пятнадцатилетнего сопляка Роя Збарского он бояться не будет, хоть ему тут всю резиденцию разнеси.

— Вы вмешались в операцию императорского генеалогического бюро, — хриплю я из темноты коридора.

— Нас не предупредили!

— Заплатите семье за неудобство. Правильно заплатите — останетесь живы. Князь Кирилл вам в образец.

И я ухожу. Нечего баловать всяких Меньшиковых подробными объяснениями. Их место — не лезть в большую политику. Сидят в провинции — вот пусть и сидят. Пока не ощипали.

Выбираюсь за ограду резиденции. Ориентируюсь на местности. Это просто, это любая домашняя кошка умеет. А далеко до дома. Придется лететь на внешнем управлении. Да еще прятаться ото всех. Эх, разве это жизнь⁈

Прихожу в себя уже дома. В смысле, в самого себя, в Роя Збарского, так-то я в куна-чакре сознание терять и не думал.

Открываю осторожно глаза. Риманте. Сидит, смотрит, глаза на мокром месте.

— Рой… — шепчет она. — Живой…

— Мама, он очнулся! — орет рядом Хелена. — Он все же очнулся, а ты не верила! Ну, Прыщ, я тебе за переживания мамы таких пинков навешаю! Только выздоровей!

— А что со мной сделается? — шепотом огрызаюсь я. — Конечно, очнулся.

Сестричка появляется в поле моего зрения.

— Что? — задумывается она. — Допустим, голова воспалится и отвалится. Она у тебя вообще-то поломана во всех местах.

— Это хорошо, — бормочу я. — Хорошо, что во всех. Правильно срастется. Буду как Ален Дюпон. Только красивее.

Заявляется Вера. Глаза тоже на мокром месте. Но они еще и сердитые.

— Ну что, герой, победил магов? — ругается она. — Вояка сопливый! Оцелот облезлый! В следующий раз вообще кусками возвращаться будешь? Горе ты мое…

А я смотрю на нее и млею. Мама. Ворчливая, сердитая, любящая мама. Ну как для нее не создать клан?

— Дверь открой, — шепчу я.

— Что?

Раздается чириканье ти-фона в кармане халатика Веры. Ненавижу птичек, восстановлюсь и сам снесу оповещалку к чертям собачьим!

В дверь с предварительными расшаркиваниями просачивается очень вежливый тип. На лживой роже печатными буквами прописано, что адвокат.

— Дарственная от клана Меньшиковых, — с благоговейным придыханием сообщает адвокат. — Дом с прилегающим участком земли. Два этажа, позднее барокко. Первый этаж — брендовые магазины. Элитное положение: Центральная першпектива, граница с кланом Ярыгиных, Магическая академия в шаговой доступности. Извольте расписаться вот здесь и здесь.

А я сразу понял, что со старшим Меньшиковым можно иметь дело. Умен старый хрыч, очень умен. Щедро заплатил за неудобство, щедро и правильно. Пусть живет пока клан Меньшиковых, так и быть.

Вера растерянно смотрит на адвоката, потом на меня.

— Подписывай, — шепчу я. — Это… тут такое дело…

— Долги возвращают! — восторженно вопят близняшки хором. — Все непричастные, а причастные — вдвойне! И-и-и!

Новый дом отправляемся смотреть всем семейством через три дня. Пешком. Это недалеко, по Центральной першпективе мимо парка, мимо памятной дыры в ограде, и вот он добротный двухэтажный дом. Первый этаж, как и предупредил адвокат — магазины. Невольно морщусь. Магазины брендовой женской одежды, я близняшек отсюда не вытащу! Что хорошо — арендная плата от этих магазинов теперь идет нам, а это наверняка приличные деньги, магазины на Центральной першпективе по умолчанию очень прибыльные, прибыльнее только кафе. Смотрю на сестричек — так и есть, глаза горят нездоровым азартом. Ладно, буду воспитывать.

Тихо щелкает замок на неприметной калитке, и мы проходим во внутренний дворик. Он — наш. Несколько красиво подстриженных деревьев, скамейка, цветы. Проезд к гаражу на две машины.

— Чур, мой левый! — тут же начинают препираться сестрички.

Вот поганки. Уж сообразили, что одной «Альфой» дело не обойдется. Практичные — пробы ставить негде, не то что Вера, которая оглядывается с неуверенной улыбкой на лице.

Перед лестницей на жилой второй этаж кое о чем вспоминаю. Подхватываю пискнувшую Риманте на руки и шагаю внутрь. Кажется, это так положено делать.

— Тили-тили тесто, жених и невеста! — орут довольные сестрички. — И-и-и!