Бояринъ из куна-чакры

Глава 20

Мишель мнется в дверях и не решается проходить. А я… я удивлен и обрадован, как говорится в одном старом фильме. Но то я — Рой Збарский, пятнадцатилетний балбес, женщин не познавший. А вот я, который в куна-чакре, просто удивлен. Зато сильно! Чего она тут забыла⁈

Не, прозрачный пеньюар как бы намекает. И я в целом не против. Но есть нюансы. Я — пятнадцатилетний сопляк чуть выше среднего роста, похож на Алена Дюпона, но не более, потому что пятнадцать лет есть пятнадцать лет. А Мишель — два метра ошеломительной красоты. Я у нее свободно под подбородком прохожу. А инстинктивный поиск альфа-самцов у женщин еще не атрофировался, вовсю действует. Меня она за самца не считает.

Не, тут что-то другое, проницательно решаю я. А пеньюар — это так, по пакостной женской привычке.

Наконец Мишель приближается и в нерешительности опускается на краешек моей кровати. Рой трепещет от вожделения, я же лишь вопросительно вздергиваю бровь.

— Рой, отпусти меня, — еле слышно говорит Мишель.

Молча жду продолжения. Пусть объяснится. Я как бы и не держу. Мишель нервно кусает губы, потом начинает оправдываться:

— Я ценю твое доверие, искренне ценю! Ты доверил мне тайны, за которые голову отрывают. Тебе в первую очередь. Но и я под раздачу попаду. А мне еще жить хочется! И… и князь Бран предложил мне совместную поездку в Париж на Всемирную техническую выставку!

Молча слушаю. Вот же… Когда успели⁈ Вроде за столом разговора такого не было? Пока она его провожала до калитки, успели объясниться, договориться и все распланировать⁈ Ну… вот это любовь. Уважаю. Но как-то обидно. Я ее лечил, от маячка избавлял, а она… и что она? Стала моей рабыней? Обязана отрабатывать до конца жизни? Так вроде нет…

— Ты, конечно, меня спас… — бормочет смущенно Мишель в такт моим мыслям. — Но Бран, он…

Одного роста с ней, заканчиваю я за нее мысленно. И находиться рядом с ним не то же самое, что рядом со мной. Рядом со мной — это как разгуливать под прицелом роты снайперов. В прозрачном пеньюаре, м-да.

Все так же молча свешиваюсь, вытаскиваю из-под кровати картонную коробку и ставлю перед Мишель. Девушка завороженно смотрит на гору банкнот. Ну да, три миллиона наличкой любую женщину лишат дара речи. Это ж сколько на них всяких безделушек можно купить!

— Бери, сколько требуется.

— Рой, да я не за деньгами пришла…

Ну да, за разрешением отъехать в безопасные края. И за деньгами.

Прислушиваюсь. Решительно сую ей в руки пригоршню банковских упаковок и тащу на выход. Но не к той двери, через которую она вошла, а к другой, неприметной, ведущей в соседний пустой номер. Предыдущие пользователи апартаментов были очень затейливыми ребятами, любили объединяться на ночь в том числе.

Возвращаюсь в кровать, натягиваю одеяло до носа, закрываю глаза. Ну, долго ты там будешь мяться?

Бах! В распахнутой двери возникает Вера с обличающим огнем в глазах. И тоже в прозрачном пеньюаре! Они что, сговорились⁈ Ну да, Слух. Засекла Мишель в моей комнате и подумала, что тут соблазняют невинного дитятку. Или, что вероятнее — что дитятко соблазняет взрослую женщину. Я и сам бы так подумал.

Вера возмущенно раскрывает рот… смотрит на мою кровать и молчит. Услужливо приподнимаю край одеяла и показываю — мол, посмотри и под кроватью.

— Рой, ну что ты несешь⁈ — возмущается женщина. — Я просто вспомнила, что… мы же не решили, в каком костюме пойдешь на Летний бал!

Я как раз ничего не несу, молчу, но… черт ли сладит с бабой вредной, как метко написал в древности один арап, которого все, вот чудо, путали с русским.

— А что тут решать? — не понимаю я. — Я не иду на бал.

— Это как это…

— А так. Я полукровка, ты забыла? На Летний Дворянский бал — только по приглашению и под покровительством клановых. И? Пригласили тебя, Мишель и девочек всех троих одним букетом. Меня на бал просто не пустят.

Вера хлопает глазами. Сочувственно и понимающе улыбаюсь. Ну как же, два могущественных князя почтили своим присутствием, комплиментами одаривали, да еще доходы подвалили, на фоне которых недавние три миллиона кажутся жалкой кучкой — как тут вспомнить об одном недомужчине?

— Рой, я… как же так… я что-нибудь придумаю!

Бах. Вера исчезает. Не женщина — огонь! Ох и сжигала она по юности сердца мужчинам! Сейчас она убежит к себе в комнату, порыдает, обзовет себя плохой матерью, а потом действительно что-нибудь придумает. Повезло мне с ней.

Кстати о юности. Что-то не припомню Веры Збарской в документе, который притащили мне близняшки из библиотеки. А ведь там и фрейлины перечислялись. Из худородных в фрейлины не брали, так что все они находились в отдаленных, косвенных, но тем не менее родственных связях с правящими домами. И как это понимать? Я, конечно, просмотрел по диагонали, но моя диагональ — она повнимательней многих вдумчивых исследований.

Настолько заинтриговываюсь, что опускаю ноги на персидский ковер, топаю к монитору и еще раз просматриваю генеалогии. Озадаченно, как говорится, чешу репу. Мистическое действие сподвигает на дальнейшие розыски. А если по имени? По имени и внешности? Имя она не могла сменить, близняшки тогда уже разговаривали, могли выдать.

Прикидываю, какой Вера могла быть в юности, и погружаюсь в работу.

Через полчаса я ее нахожу. Вот она в строгом построении на выходе царствующих особ, яркий бриллиант красоты в ожерелье из фрейлин. А вот она же в танце с красавцем-офицером, глаза искрятся смехом, на губах таинственная улыбка. Не Збарская. Не Вера. И не русская — чистокровная полька.

Вероника Ягеллонка, отдаленная родственница рано угасшей Великой княжны. И вполне вероятная будущая королева Польши, если найдется кому ее поддержать. Там постоянно передел власти, единственная уцелевшая представительница древней королевской крови в любой момент может претендовать на титул.

Но вероятнее — на пулю киллера.

Ох, права была Вера, когда говорила, что из прошлого остались она, я да близняшки. Интересно, а близняшки тоже? В смысле, претендуют на что-то? Интересно-то как! А вот еще вопрос: архив младоимператорского двора — он точно младоимператорский или нечто большее? Интересно, аж жуть… Но не настолько, чтобы не спать всю ночь. Успею еще разобраться в тайнах мадридского двора.

И я решительно отправляюсь в постель. Всё, я сплю! Пусть хоть киллер в ночи заявится — сплю, и точка! Нюх, конечно, киллера засечет и разбудит, да и Слух тоже… но все равно сплю! И даже не подслушиваю, о чем там сплетничают девочки. А они сплетничают, отсюда слышно…. Х-р-р-р…

Летний бал проводится ежегодно в конце лета в день с изумительной погодой. И я на него все же иду. Вера как-то исхитрилась, упросила князя Кирилла, тот попросил кого-то из зависимых поместных князей, в результате меня пригласили.

Так что на бал мы выдвигаемся все, но имеется разница. За Мишель приезжает лично князь Бран на роскошном спорткаре. За Верой с дочками — а Риманте тоже приписали к дочкам — князь Кирилл присылает огромный лимузин, туда человек десять можно запихать, и еще останется свободное место. Но на свободное место меня не пускают. Так что женщины уезжают, а я топаю пешком. Впрочем, главный городской парк находится недалеко.

Обычно парк закрыт для посетителей. Он — для своих, для кланов. Закрытые выставки там проводятся, аукционы… так называемые конкурсы красоты, так называемые командные турниры по рукопашке, какие-то элитарные эстрадные ребята там отжигают иногда… да вот еще Летний бал. Зимний, кстати, тоже — но Зимний в Снежном павильоне, а Летний на открытом воздухе. Ах да, и выпускной вечер Магической академии тоже там.

Семейство поместных князей Ямпольских уже дожидается меня у бокового входа. Через центральный проходят только члены трех могущественных кланов — Меньшиковы, Ярыгины и Лихачевы. Ну и их приглашенные, разумеется. А мы тут, бочком-бочком, без фанфар в боковую калиточку. Весь Летний бал представляет из себя огромную машину по уточнению места каждого благородного в местной иерархии. Сюда не танцевать приходят, даже не себя показать, а показать свой статус.

Князь Ямпольский с супругой — коренастые, плотненькие и довольно пожилые. И три дочки с ними, такие же мелкие, круглые и жизнерадостные. Еще бы — они приехали на Летний бал! Это здесь они протискиваются в боковую калиточку, а у себя на районе они ого-го! Они на Летнем балу были, самих Меньшиковых вот на таком расстоянии видели! Ну и я, значит, с ними.

Князь мне мягко выговаривает за опоздание, хотя я пришел заранее. Но так принято — приглашенных и облагодетельствованных положено шпынять. Княгиня тоже не остается в стороне, критикует мой наряд. По ее мнению, лучше одеться скромно, но в натуральное, чем позориться дешевыми польскими подделками под западные дома моды. Хотя на мне не подделка, а настоящий костюм от Мерсье, испанский стиль, серая гамма. И туфли от Борджи, дороже в Старом Донце просто не нашлось. Но кто я такой, чтоб возражать? Приблудный полукровка. Поэтому принимаю упреки с вежливой улыбкой и поддерживаю светскую беседу, в смысле, слушаю бесконечные рассказы стариков об их мелкопоместных происшествиях и событиях да поддакиваю в нужных местах.

В парке пока что гуляния. Все бродят туда-сюда без определенной цели, демонстрируют себя, свои наряды, украшения и свиту. Кстати, свита. Телохранители на Летнем балу запрещены, но Меньшиковым, Ярыгиным и Лихачевым можно. Поэтому три главных семейства гуляют как бы со всеми, но попробуй подойди. Я и не пробую. Только отыскиваю взглядом своих женщин и стараюсь далеко не отходить. Впрочем, Ямпольские движутся примерно в том же стиле, то есть недалеко от своих покровителей Меньшиковых.

Что мне не понравилось — на аллеях продают спиртное просто в громадных количествах. Все дело в магии. Благородным алкоголизм не грозит, как и цирроз печени, хоть залейся пойлом. Ну все и заливаются. А с большой дозы алкоголя у некоторых сносит крышу. К утру, конечно, все проходит, но до утра такие индивидуумы представляют из себя озорных свиней. Тоже своего рода украшение и развлечение Летнего бала.

Сам я не пью. Так-то хороший алкоголь мне нравится, но в дружеской компании, не в толпе. Да и маме Вере обещал, что ни-ни.

Моя социализация продвигается успешно: князья Ямпольские без умолку оценивают присутствующих, делятся краткими и язвительными характеристиками, сравнивают с прошлыми балами — где еще я нашел бы подобную информацию? А тут за какой-то час практически разузнал все необходимое об основных одаренных и их детях. И вживую на них посмотрел, личное мнение составил. Мне с ними вскоре учиться в Магической академии. Так что выход на Летний бал уже себя оправдал.

После гуляний начинается собственно бал. Формируется проход юных пар по аллее к танцполу. И какие там горят страсти! Кто с кем, кто после кого — значение имеет любая мелочь!

Я туда не рвусь. Кто я такой, чтобы танцевать с княжнами? Всего лишь полукровка, приглашенный из милости князя Кирилла. Но своих сестричек краем глаза отслеживаю. Риманте — ту не видать, мелкая она.

— Коэн, Коэн! — вдруг возбуждаются дочки Ямпольские.

О, про этого придурка в перьях даже я слышал. Известный в узких кругах педераст. Так он еще и поет. Самовлюбленный, расчетливый и абсолютно беспринципный — хотя тоже благородный. Ну, а каким еще быть проститутке мужского пола?

Вот во время его прохода со свитой подражателей что-то с близняшками началось. Накрученным зрением я отчетливо разглядел, как круглорожий индюк с дурацкими перьями в прическе что-то презрительно цедит попавшейся под ноги Жанне — а потом с размаху бьет ее по щеке. Жанна исчезает под ногами рядом стоящих. Потому что педераст — не значит слабый. Коэн вообще-то детина под метр девяносто с соответствующим весом, да еще одаренный, то есть с рождения сильный, быстрый и резкий.

Я действую не задумываясь. Потому что все продумано заранее. Я же не только спал — я размышлял! В том числе и о том, что делать, если придется на балу защищать сестричек. У меня же Когти. Убить не проблема, но присутствующие маги не оценят. Не принято в Старом Донце драться насмерть. И? И я решил, что буду драться на кулаках. Но в каждый удар добавлю чутка умений левитатора. Авось в суматохе ничего не заподозрят. Я ведь тоже одаренный, то есть сильный, резкий и быстрый. Мало ли. Вдруг каратэ занимался?

Разгоняюсь, прыгаю через разделительную клумбу — кажется, никто не заметил, что прыжок неестественно длинный? — опираюсь руками о плечи зевак, делаю над их головами переворот…

Щелк. Туфли от Борджи плотно припечатываются к тротуарной плитке. Оценка ситуации. Хелена отжата в сторону и в растерянности. Жанна пробует подняться. Кто-то из свиты Коэна с идиотской улыбочкой замахивается ногой, чтобы пнуть. И еще один, этот совершенно невменяемый, горит-полыхает подготовленным заклинанием. И оно вовсе не спарринговое, а напрочь убойное!

А Коэн идет себе дальше в сопровождении прихлебателей. Такая у него манера взвинчивать известность — дурацкие выходки, хамство, пощечины женщинам. У них в поп-индустрии это в норме вещей, пиар черным не бывает. Понимаю, но он ударил Жанну. А его шестерка сейчас ее убьет. Спьяну. А что такого? Полукровкой больше, полукровкой меньше. Зато пиар взлетит до небес. Ну уж нет!

Того, кто замахивается ногой, бью ногой же. Идиот в театральном фраке взлетает в воздух и складывается. Но я не дожидаюсь его падения, стремительно разворачиваюсь и встаю между пьяным в дупель магом и какой-то девицей в шелках.

В моем распоряжении всего мгновение. Целое длинное мгновение. Выкидываю вперед руку с раскрытой ладонью. Хэк. Магу сейчас не позавидуешь, ощущения у него — словно с разгону всем телом налетел на стену. Бетонную. А я держу руку, не прерываю контакт. Удар настолько резкий, что тело не отлетает, только вминается. Мне это и требуется. Мне нужно всего чуть-чуть, чтобы найти, вычленить и разрушить возбужденную структуру боевого заклинания. То же лечение, только наоборот.

И я успеваю.

Пьяный разевает рот. Сейчас он хочет орать, только орать изо всех сил, потому что освобожденная энергия сжигает его изнутри. Но орать он не может, я же не просто так ладонь выставил, я ударил.

Щелк. Туфли от Борджи четко впечатываются в тротуарную плитку. Совсем как мои, только синие. Тоже кто-то прыгнул. Поворачиваю голову. Князь Леон стоит, готовый к бою. На нем костюм от Мерсье, как и у меня, тот же испанский стиль. Только у меня серый, а у него голубой. Потому что князь Леон — воздушник.

С грохотом падает тот, который хотел пнуть Жанну и которого пнул я. С хлипом опускается на дорожку и катается от боли тот, который хотел врезать по толпе чем-то из школы Огня. А мы с князем Леоном стоим напротив друг друга, и время тянется медленно-медленно. И люди почему-то раздаются в стороны, раздаются…

Потом до меня кое-что доходит. Дочь. Князь Леон защищает свою дочь. В ориентировках, выданных еще киллеру Хрипу, особо отмечалось, что Леон Меньшиков безумно любит своих детей. И какая-то девица как раз торчит у меня за спиной. Не, уже не за спиной, сбоку.

— Позвольте… — выдавливаю я сквозь зажатое спазмом горло. Проклятое семейное клеймо! Мне категорически нельзя волноваться!

— Позвольте пригласить вашу дочь на танец. Князь Леон.

Вот, теперь лучше получилось.

Князь Леон молчит. Потом издает очень странный звук. Не то кряканье, не то хмыканье, а может, просто давится. А потом он молча отступает в сторону.

Девичья ладошка невесомо опускается в мою поднятую вверх ладонь, и мы чинно движемся к танцполу. Первыми в торжественной процессии. Блин, этот гандон Коэн, оказывается, просто вел колонну юных пар танцевать! Ну и пиарился, как привык.

Ловлю в прицел спину гламурного певца-педераста. Я не злопамятный, мщу сразу. Невидимые Когти левой руки выстреливают вперед. Один Коготь филигранно режет цепочку его кожаных штанишек — и сами штанишки тоже. Другой бьет по почкам. Сейчас придурок ничего особого не почувствует, разве что слегка заколет. Но ночью ему станет очень плохо! А к утру помрет.

Ну а пока что с него сваливаются располосованные педерастические штаны с разрезами в интимных местах. Публика восторженно ахает — а ему хоть бы хны! Еще и отыгрывает ситуацию! Отбрасывает лохмотья небрежным движением ноги и идет себе дальше, виляя пятой точкой в узеньких женских шортиках! А я, как дурак, веду за ним свою избранницу.

Могу ли я танцевать? Странный вопрос. Близняшек учила кое-чему Вера, на меня она махнула рукой. Но я же не просто так провел несколько лет в Сорбонне! Думаете, я там учился⁈ Ну, немножко таки да, приходилось, но в основном… короче, танцевальный этикет я освоил от и до.

И когда мы закружились в вальсе, я впервые глянул на ту, которую выбрал. Она одного со мной роста, так что танцуем мы глаза в глаза. И я в этих глазах тону невозвратно. Они даже не серые, а с какой-то странной мглой то ли будущего, то ли прошлого. Аж жуть пробирает. И сама девушка… пробирает. Княжна Меньшикова. Нежное лицо, нежная фигура — и отрешенный взгляд.

— Мне умереть суждено сегодня, — тихо говорит она. — Ты заслонил меня собой. Кто ты?

Думаю. Пожимаю плечами и представляюсь.

— Нет. Я увидела. Ты — последний Светлый государь.

Вот тут меня пробирает по-настоящему. Я ведь ей не говорил, что имею права на престол, уж не настолько дурак, чтоб откровенничать с первой встречной красавицей. Но она знает. Как⁈

В принципе, и такое может быть. Магия вообще-то скрывает в себе безграничные возможности, только клановые не знают, как до них добраться. Они даже не знают, что эти возможности есть. Но иногда в экстремальных ситуациях магия совершает непредсказуемые взбрыки. И появляются… всякие. Обычно их потом жгут на кострах. Провидицы вполне укладываются в эту схему. Княжна Меньшикова — провидица⁈ Тогда понятно, почему ее клан — самый могущественный в городе. Потому что они читеры.

Полупрозрачный пальчик княжны упирается в мою грудь. М-да, эта девочка тяжелее чайной ложки ничего в руках не держала.

— Всегда и всё, — еле слышно говорит она.

Тихо обалдеваю. Это даже не аванс. Это… это всё! Пятнадцатилетний молокосос Рой Збарский готов прямо с танцпола тащить прелестную княжну в ближайшие кустики, и таковых в парке подозрительно много. Я же, взрослый и умудренный, только качаю головой:

— Лучше не говори никому, что именно ты увидела.

Она думает, потом отрицательно качает головой:

— Не могу. Папа спросит.

— Тогда… тогда не говори всей правды.

Княжна мимолетно улыбается и согласно склоняет голову. А я… кажется, я влюбился. Причем не пятнадцатилетний Рой, а я! Я!

Мы с княжной под аплодисменты зрителей доводим танец до конца, расходимся, потом сходимся еще дважды для других танцев, вызывая этим волны пересудов, но в целом больше ничего значимого не происходит. В смысле — больше я никого не убил.

С тем Летний бал благополучно и заканчивается. Ах да! Мою избранницу признали королевой бала. Но это сразу было понятно.

-=-=