Бояринъ из куна-чакры

Глава 25

Вера ушла по магазинам. Почему-то подготовка близняшек и фрейлин к жизни аристократов производится методом походов в магазины. Но — маме виднее, как должны жить принцессы и их фрейлины. Я аристократическую жизнь в основном через прицел разглядывал.

Мишель ушла арендовать — или покупать — нормально оборудованный тир. Не сарай для пневмопукалок, а защищенное помещение для тренировок с серьезным оружием. Тоже нужное дело.

И князья ушли, все четверо.

Мы не договорились.

Вообще-то я сразу понимал, что шансов договориться на совместное сопротивление Москве нет. Кто я такой для князей? Темная лошадка — да, загадка — да. Угроза — очень даже да. Но прежде всего — пацан, и это уже не загадка, это видно любому без Зрения. Кто ж будет всерьез разговаривать с пацаном? Только не князья. И ломанием бассейнов головами это не исправить, потому что — таков культурный код русских. «Эй ты, пацан, подвинься» — самое характерное ко мне отношение. Так что старался впустую.

Но как-то не по себе стоять под прицелом огромного государства без союзников, и я попытался даже без шансов на успех. Не о себе боялся, о девчонках. Я-то что? Вернусь на болота, начну сначала. Вера, кстати, тоже. А девчонки останутся одни в жестоком мире с мечтой, сверкнувшей перед носом и улетевшей этакой синей птицей.

Сижу, доедаю то, что еще влезает в мою ненасытную утробу, и отчаянно пытаюсь найти плюсы в ситуации. Ну, вот, э… нет союзников — и предать никто не сможет. Уже хорошо.

Из своей комнаты приходит старшая фрейлин, по обыкновению хмурая и неразговорчивая. Но обучение Веры уже начинает действовать. Во-первых, она не в драных джинсах, не в легкомысленном халатике, как Мишель, а в строгом брючном костюме. Привыкает, обкатывает, так сказать. Брюки с настолько высокой посадкой, что плотно обтягивают талию чуть ли не до груди, абрис получается соблазнительным. Ей бы еще грудь попышнее, но — спортсменка, у легкоатлеток не бывает. Зато прическа стала пышней раза в два, долой крысиные хвостики для тренировок.

А во-вторых, она заговорила. Представилась. Тоже хорошее дело, не надо на «эй ты» подзывать. Марика она, оказывается. А ее команда — Лика и Вика.

Садится за стол аккуратно, и Лика — или Вика? — с ухмылкой и подтанцовкой притаскивает ей на подносе шедевр завтрака из перворазрядного ресторана. Со столовыми приборами.

Наблюдаю с любопытством, мне с ними работать. Управляется с завтраком она пока что медленно, но аккуратно. Но да, аристократические приемы пищи такие и есть — неторопливые. А куда спешить, если за тебя работают другие?

Пальчики ей мама Вера уже привела в порядок, но хват спортсменки никуда не делся. Такими ладошками только волкодавов на лету давить. Но для нашей нынешней жизни это очень хорошо. Вот меня из поместья Лихачевых вытащили на руках и даже не запыхались, вдруг еще откуда придется тащить.

— Рой, можно вопрос? — вдруг подает голос Марика.

Удивленно, но благожелательно киваю. Хотя не представляю, о чем меня может спросить фрейлина. По всем их профессиональным делам лучше спрашивать у Веры, это же очевидно. И по непрофессиональным тоже — мама взрослая, а я сопляк. И деньги у нее.

— В клане Лихачевых остались одни женщины. Что с ними будет?

— А мысли у тебя в правильном направлении движутся, уважаю! — с обескураженной улыбкой говорю я. — Хотя и несколько по-мужски… Ну да, обычная практика войн — мужчин перебить, фертильных самок себе!

Лицо Марики почему-то вытягивается.

— Но — не потяну! — с сожалением признаю я. — Там такие тетки! А я — несовершеннолетний. Так что идут они лесом, эти женщины, не нужны они нам.

— Рой, но ведь это жестоко — оставлять женщин на произвол судьбы? — тихонько бормочет девушка. — Может, скажешь маме, убедишь? Она их куда-нибудь пристроит. Или Мишель.

Разочарованно откидываюсь на спинку кресла. Ох и каша в голове этой спортсменки. Причем каша такая… упертая. Круто сваренная. Вспомнил, мамалыга называется.

— Марика. Наш мир четко делится на клановых и их рабов. Ну, вот так он устроен, и нам его не изменить. Нюансы в зарплатах несущественны. Есть маги — и есть прочие, которые на магов работают. Женщинам Лихачевых не повезло, они улетели во вторую категорию. Относительно не повезло. С их магическими данными вполне спокойно устроятся на руководящие посты в фирмах — или как вариант седьмой-девятой женой в кланах победителей. Если мы возьмемся менять порядки, устраивать революции — придется работать всем. А лично я работать не люблю. Такие вот дела. Ну… если только хочешь сделать широкий жест? Если у тебя там знакомая-подружка, и она юная и симпатичная… не, все равно не возьмем. Потенциальный враг и шпионка.

Марика недовольно хмурится. И что ей не нравится в моих рассуждениях? Цинизм? Ну-ну. А как саму поманили в клан — бросила колледж и бегом побежала! А циник — я. Вот такие они, женщины, даже спортсменки.

— Вот ты где хочешь оказаться — в клане или на заводе?

— Конечно, в клане!

— Во-от. Потому что клановые не работают. Клан — это воля, свобода поступков. Хочешь — спи. Не хочешь — иди в ночной клуб или поезжай развеяться за границу. Можно увлекаться живописью и музыкой, меценатствовать, учиться в Магической академии… Красота, а не жизнь!

— А тренировки магов? Постоянная прокачка умений и сил? Это тоже работа, — упрямо бормочет Марика.

Огорченно вздыхаю. Спорт готовит людей со стальными характерами, но насколько же они упертые бараны! Две стороны одной медали, м-да. И что с этой «медалью» делать?

— Тренировки, — это важно, — киваю я. — Но не очень. Для мага главное — родиться в правильной семье. А тренировки… так себе. Хочешь — тренируешься. Не хочешь — наслаждаешься жизнью.

Из кухни выглядывает и навостряет ушки дежурная фрейлина. На самом деле пока что служанка, но для нее фрейлина звучит гордо, так что пусть. И для обеих девушек я сейчас обрушу привычный им мир. Они-то считают, что маги — это изнурительные тренировки, полигоны, клановые войны, это сложный управленческий труд, требующий самоотдачи и немалых талантов. Кланы неплохо поработали, чтобы создать себе привлекательный образ. А на самом деле…

— На самом деле у магии, как у медали, две стороны, — лениво говорю я. — И обе хорошие. Магия — это с одной стороны мощное оружие. Условно говоря — пушка в кармане. Магия с другой стороны — это пропуск в мир избранных. Идеальное здоровье с рождения, высокие интеллектуальные качества, физическая красота. И богатство. И вот с этой, второй стороны, магу необязательно тренироваться и напрягаться. Вот близняшки. Две лентяйки и шлындры. Ничем и никогда не болеют. На учебу болт забили. Но наверняка были в лучших в вашем колледже, потому что им все легко дается. Красавицы. А сейчас еще и разбогатели. И отметьте — они для этого жилы не рвали. Они просто родились в семье отставной фрейлины младоимператорского двора, как и я.

И возьмем вас. Тренировались, не жалея себя. Учились ночами. Отказывали себе во всем, чтобы купить необходимый спортинвентарь. Результат? Служанки у близняшек. И, кстати, ваши рекорды с шестами я повторю без шеста. И без тренировки. Потому что я маг. А тренировки в боевой магии… Да, есть градации, и многие стремятся достичь уровня магистра. Но так ли это важно? Магистр-огневик способен испепелить полквартала — да кто ж ему это позволит, устраивать разрушительную войну внутри страны⁈ И? Куда он со своей мощью? Ну, защита у него хорошая, личная безопасность. Но мы вот вынесли Лихачевых вместе с их защитами… И в любом случае тренировки магов — это не работа на конвейере. У жестко тренирующегося мага все равно остается время на праздную жизнь. А у работниц завода — только работа. Я понятно объяснил? Вопросы, предложения?

Девушка в дверях кухни призадумывается. Но Марика по упрямству достойна возглавлять не одно стадо баранов, а сразу десяток.

— Мы не служанки. Мы фрейлины.

Ничего она не услышала и не поняла.

— Фрейлинами вы станете при наличии магического дара, — лениво улыбаюсь я. — В статусе императорских фрейлин прописано. Поэтому Вера — фрейлина, а симпатичные девочки около княжон Меньшиковых — служанки. Хотя подготовлены не хуже фрейлин.

— Рой, но почему тогда нас наняли как фрейлин? — робко подает голос Лика-Вика.

Вот он, ответственный момент. Простите, девочки, но мне придется рисковать вашими жизнями. Иначе у семьи не будет шансов на выживание.

Оглядываюсь, прислушиваюсь. Вроде бы мамы Веры поблизости нет. Она точно не одобрит мою авантюру. Потому что она — смертельный риск.

— Потому что есть шанс сделать из вас фрейлин, — спокойно говорю я. — Маленький, но есть.

Девушки невольно ахают. Им, простолюдинкам, такое даже в голову не приходило. Разве что в мечтах. В самых розовых, детских.

— Если готова, можно приступить прямо сейчас, — говорю я и твердо смотрю в глаза девушки.

Что ж, увиденное мне нравится. В глазах девушки — твердая решимость и холодный расчет. Она готова рискнуть, чтобы попасть в когорту избранных. Или умереть.

Встаю с кушетки, показываю на свою комнату — вперед.

— Я первая! — рявкает Марика.

Смотрю задумчиво. Что ж, она капитан команды. Ее право.

— Не дура, — криво усмехается Марика. — Понимаю, что незаконно и очень опасно. Если погибну — то только я. У девочек младшие сестры, им нельзя рисковать.

— Вообще-то я гарантирую вашим семьям содержание, — бормочу рассеянно. — Если, конечно, наш клан выживет… Но так и быть. Тогда ты, Вика…

— Лика.

— Принято. Тогда ты — у дверей наготове. Не входить. Только если позову. Близняшек и Риманте не впускать, чтоб не мешались, взрослых можно. Вперед.

У моей роскошной кровати Марика словно спотыкается. Ну да, это же ложе для неги и разврата. Декор соответствующий, картинки развратного характера — надо бы поменять, да все лень…

— Раздеваться? — спрашивает девушка внезапно охрипшим голосом.

Не понимаю причин ее волнения. Даже если раздеваться — и что? Как на соревнованиях прыгать-бегать в трусиках шириной в мою ладошку, так все нормально, а тут гора стеснения.

— Разуваться, — бормочу я. — Не люблю уличной грязи на простынях.

И сажусь рядом с кроватью на ковер. Так мне будет удобней работать. И падать, если что, безопасно. Но лучше не падать. Упаду я — девушке смерть.

Мышцы у Марики тугие, как канаты. Чуть ли не звенят.

— Расслабься! — сердито говорю я. — Не на разделочном столе.

Разглядываю ее внутренний мир. Все, как и предполагал. Практически простолюдинка. Шарики неразумной магии кое-где перекатываются поодиночке, но их слишком мало, чтоб образовались структуры. Вот и весь секрет феноменальных спортивных успехов девушек. Где-то в далекой родне по их семьям пробежался неосторожный маг. Остальное — результат бешеных тренировок.

Мнусь и не решаюсь. То, что предстоит делать, раньше не делал никто. Передать свою магию простолюдинке напрямую. Технически вроде бы несложно. Руку на голову, руку на лодыжку, кольцо… С Верой же получилось.

Вспоминаю, как получилось с Верой, и содрогаюсь. И она все же обладала магией, значит, тело подходило для симбиоза. А тут — смертельная лотерея…

Хлоп. Мама Вера. Учуяло материнское сердце, бросила увлекательный поход по магазинам, примчалась.

Женщина опускается рядом, осторожно заглядывает во внутренний мир Марики.

— Рой, что ты собрался делать?

— А то не понимаешь? — бурчу недовольно.

— Рой, нельзя! Запрещено. И невозможно. Твой отец пытался, не получилось. Рой, ты ее убьешь!

— Нам нужна защита. Хотя бы несколько магов. Не инициирую девчонок — убьют нас. Разберутся, что за нашими спинами никого нет, и убьют.

— У нас есть Мишель…

— Длинноногой тоже спать надо.

— Рой, нельзя! У нас есть Нюх, он предупредит…

— Толку с того Нюха, если нападут⁈ У Лихачевых по краешку прошли! Если б хоть один князь был жив, там бы девчонки и остались вместе с Мишель и с ее ногами!

— Рой!..

Мы ругаемся прямо над телом девушки. И она наконец не выдерживает:

— Я сама согласилась, госпожа Вера. Лучше погибнуть, чем жить простолюдинкой.

И Вера замолкает. Смотрит на Марику со слезами на глазах… и кивает. Перед мамой Верой тоже недавно был выбор — на завод или в реку. Она помнит.

— Как тебе помочь, Рой?

— Просто поддерживай меня. И не вмешивайся, что бы ни произошло. У тебя нет опыта операций.

У меня его тоже нет. Зато есть четкое понимание, что иначе никак. Князья отказались от поддержки, теперь все самим.

Кольцо. Контакт. Вперед.

Мама Вера рядом не дышит. Она все же включилась в кольцо и теперь следит за моими манипуляциями. А я замер с Когтями наготове и не решаюсь сделать первый шаг. Страшно. Передо мной — внутренний мир Марики. Такой гармоничный, взаимосвязанный. А я сейчас полезу своими Когтями.

Э, чего тянуть? Ведь понимаю, что иначе никак!

Один удар Когтем. Моя ладонь и висок девушки окрашиваются кровью. Это неопасно, просто царапина, но мне сейчас требуются даже крохи помощи. Не придется бить через кожные покровы девушки — уже хорошо.

Отрезаю Когтем кусок собственной, очень странной кристаллической структуры магии и толчком отправляю в порез. Никак. Сопротивляется, сука! То есть — я, сука, сопротивляюсь. Ведь это же я и есть.

Выдыхаю сквозь зубы. Убеждаю самого себя, что делиться с ближними — это хорошо, это правильно. Давлю природную жадность животного. Вперед.

Удар Когтем. Вперед, говорю. Вперед, сука! Не поделюсь — девчонки останутся без защиты! Потеряю фертильных самок!

Слово «фертильные» оказывается волшебным. Есть эффект. Протолкал кусочек своей разумной магии через порез в тело девушки. Уф…

И внутренний мир Марики словно сходит с ума. Кровь закипает, девушка хрипит от боли. Мечусь в панике, собственной магией давлю внезапно вспыхнувшую свертываемость крови. И пофиг, что невозможно! В своем теле могу, значит, в чужом тоже!

Сердце, сердце вразнос! Блин… ввожу в резонанс со своим, успокаиваю… Почки! Сука, я же в этом ничего не понимаю!

Через полчаса я все еще бьюсь над телом девушки. Силы на исходе. Вера сидит рядом, до синевы бледная, поддерживает меня, без ее помощи давно бы отключился.

— Да прими ты меня, идиотка! — ору в ярости. — Поддайся!

— Не могу! — хрипит девушка. — Я спортсменка!

И меня затапливает бешенство. Спортсменка она. Овца упрямая! Никто против меня!

Одним движением Когтя рву ее одежду, наваливаюсь сверху. Марика яростно сопротивляется, визжит, но я придавливаю ее руки, коленом грубо раздвигаю ноги, вжимаюсь. Включаю левитаторское умение и давлю сверху так, что у девушки все косточки трещат.

— Ты моя, понятно⁈

Она кусается — без результата. Колотит кулаками — перехватываю и прижимаю к подушкам. В ярости бьется, чтоб сбросить — фиг вам, простолюдинки против левитатора не пляшут! Лежи и молчи!

Хотя со стороны видок, наверно, изумительный. Такой… однозначный.

— Да твоя, твоя! — плачет девушка и сдается.

Хлоп. Лежу на ней без сил и смотрю, не веря собственному Зрению, как внутри Марики в такт ударам сердца мерно бьется магическое ядро.

Вот так дела. У магов — каналы неразумной магии с конструктами заклинаний на них. У Веры — жемчужная сеть магических шариков по всему телу. У меня — неразрушимая кристаллическая структура изначальной магии.

А у Марики — магическое ядро. Кристаллическое. Сияющее. И в его сиянии взбудораженный внутренний мир девушки выравнивается, приходит в норму.

Марика кое-как разлепляет пересохшие губы. Ох и тяжко ей сейчас, наверно. Я ж ее чуть не раздавил.

— Чего разлегся… Делай что-нибудь.

Со стоном сползаю на ковер. Это не ей плохо, а мне.

— Ох, что ж я маленьким не сдох…

— Лучше б сдох… — доносится от Марики тихое, но очень эмоциональное.

Вера рядом истерически хихикает. Нервная разрядка. Она тоже без сил и чуть не померла от страха.

— Иди, — вяло машу я рукой девушке. — И чтоб на глаза не показывалась. Дура…

Марика встает, слегка шатается, но бредет к двери. Спортсменка, мля.

— Мама, накинь на нее мою рубашку, а то подумают… всякое.

Вера подрывается, заботливо кутает девушку в мое одеяло и под руку уводит. Скептически смотрю вслед. М-да, картина. Не дай боги увидят близняшки. У Марики просто на лбу светится — избитая и изнасилованная. Они ж меня пришибут…

Кое-как плетусь на кухню. Опа. Близняшки. Лика держит их в стальном захвате и не пускает на разборки.

— Отбой тревоги, — бормочу я. — Операция прошла успешно.

Бац. Темнота.