Бояринъ из куна-чакры

Глава 18

Про историю с моими родителями все упорно не вспоминают. Такие странные. Как будто если не вспоминать, то ничего и не было. Но мне это на руку. Ну, Великий князь, и что? Что это меняет в нашей жизни? Клан все равно надо создавать? Надо. И в Магическую академию надо поступать. Для социализации. А девочки там даже немножко навыков получат.

Но прежде, чем двигать в академию, нужно что? Правильно, получить медицинскую справку о здоровье. Мол, рук две, ног две, магом работать может, есть смысл учить.

И мы с Верой с утра идем в поликлинику. Она — имперского подчинения, то есть для всех, и очереди там наверняка умопомрачительные. Но мы благородные, это раз, и у нас деньги есть, это два. А с деньгами очереди фантастическим образом укорачиваются.

Почему с Верой? Да потому что я несовершеннолетний. Пятнадцатилетний оболтус — только в сопровождении родителей. Дебилизм. Что, Вера пойдет за меня на медосмотры? Нет, она будет маяться у стенки. И ничего не поделаешь — имперский закон туп, но он закон.

За два часа я прохожу всех специалистов. А что их проходить? Они, как увидят в карте метку благородного, сразу без слов ставят штамп «годен». Мы же, благородные, практически не болеем. Ну и — зачем тогда этот медосмотр вообще нужен? Вопросы без ответов.

А вот последнюю печать ставит доктор-маг, и это проблема. Диагноз «имбецил» в карте есть, никуда не делся. Вера язвительно улыбается на мои переживания. После фокуса с ювелирщиком она свято уверена, что для меня преград с магами не существует, временно подселюсь и сам себе все подпишу. А я же объяснял ей, что не все так просто, что маг сам должен хотеть. Ну и что захочет доктор-маг, глядя на мой диагноз?

Однако у нас есть деньги.

И когда глава медицинской комиссии раскрывает медкарту в нужном месте, там уже лежит нужная бумажка с профилем императора. С огромным номиналом бумажка, специально ходил менять.

Глаза старичка суетливо бегают. С бумажки на диагноз. С диагноза на бумажку.

— Выплеск родовых способностей, — любезно поясняю я. — С полным излечением. Да вы сами видите.

— Так это ж другое дело! — оживляется старичок-доктор. — Совсем другое дело! Сопутствующие эффекты были? Жалобы, недомогания?

— Внешность поменялась.

Доктор смотрит, потом надвигает на нос тяжелые очки. Очки доктору на самом деле ни к чему, он маг, и у него превосходное зрение. И не очки это, а различитель иллюзий.

— Ах, шалунишка! — грозит мне пальчиком доктор. — Внешность, говоришь, поменялась? Под Алена Дюпона? Пластическим хирургам, наверно, целое состояние отвалил? Ладно, спишем на выплеск. Эх, молодежь, не цените вы индивидуальности, этих Дюпонов по городу уже второй десяток бродит…

Под укоризненное ворчание к доктору перекочевывает еще одна бумажка, изменение внешности благополучно списывается на разовый магический выплеск, и вот заветная бумажка у меня на руках. Хорошая штука эти выплески наследственных способностей, все на них можно списать, потому что абсолютно непредсказуемые. А что вы хотите от неразумной магии?

Думал, со справкой для Риманте будут те же сложности, но нет — оказывается, дефект речи для девушек не является ограничением! Ну и правильно, нечего болтать. Правила для медкомиссий явно старики писали. Так что проскочат девчонки медкомиссию со свистом, и через неделю, сразу после Летнего бала — на учебу. Близняшки переживают заранее, Риманте вообще в панике. Не понимаю их. Ну, академия. И что? Та же школа.

Не спеша идем обратно по Центральной першпективе. У наших новых домов я кое-чем заинтересовываюсь и останавливаюсь.

Как везде на першпективе, первые этажи заняты магазинчиками и кафе. Не зря во Франции первый этаж называется иначе, что-то вроде «у дороги», и первым считается первый жилой, то есть для нас второй. И это разумно.

В нашем доме на первом этаже неплохое кафе с летней террасой. Само кафе мне очень нравится, а вот компания, занявшая террасу — очень даже нет. Самое подходящее для них слово — «быки». Сидят десяток бойцов в кожанках, на пол поплевывают. Гогочут громко, посетителей распугивают. А это, между прочим, наше кафе и наши посетители, они нам денежку несут. Вера рядом со мной начинает наливаться гневом. Быстро она вошла во вкус владения. Я, впрочем, тоже.

— Чего уставилась? — говорит один из них Вере. — Исчезла резко.

— Чьи вы, ущербные? — спрашиваю я кротко. — Назовитесь.

Хотя и без слов понятно, что ярыгинские. Некому больше тут расхаживать, кланы строго охраняют границы владений. От Меньшиковых прийти не должны, князь Кирилл явно увлекся Верой. А с другой стороны ярыгинские. На Меньшиковых они не рискнут, сильный клан. Ну а мы пока не клан, нас ущемлять и можно, и нужно. Мало в прошлый раз получили, надо добавить.

Но — правила лучше соблюдать. Пусть назовутся. Вдруг они с посланием от соседа?

Бац. Темнота.

Из куна-чакры с удивлением слежу за собственным падающим телом. А нехило меня. И опять по голове. Веру тоже отбросило, но она быстро поднимается и бросается меня тормошить. Растерялась. Не тормошить надо, а взваливать на плечо и убираться отсюда побыстрее. Можно даже без меня.

— Слабаки.

Из-за спин бойцов показывается гнусненький тип. Гнусненький — потому что это он меня приложил. Как понимаю — маг воздуха, бил «воздушным молотом». Как я не засек атаку — вопрос. Впрочем, ответ на него имеется. Если б мне поставили задачу вырубить шустрячка вроде меня, я бы просто держал заклинание наготове. А сама магия действует мгновенно, не уклониться. Затратно, долго ждать не получится и возможно только в местах вроде першпективы, где магических проявлений хватает — но ведь получилось.

Маг хочет приложить еще раз, теперь Веру, но «бригадир» осаживает его небрежным тычком в плечо:

— Ша. Нам сказали только проверить. Свою бабу дома лупи, если нравится.

Ставлю «бригадиру» плюсик в личное дело. Встретимся снова — не убью, только покалечу. Уверен, что встретимся, я злопамятный, как и все мое семейство.

Вера наконец включает мозги и пытается меня поднять. Аккуратно беру тело под внешнее управление, повисаю на плече женщины, и мы потихоньку бредем домой.

— Живучий, — слышу за спиной удивленный голос мага. — А я был уверен, что убил.

Мстительно ставлю магу жирный минус. Ему сказали проверить новых владельцев, а не бить насмерть. Встретимся — не просто убью, а с позором. Вот отлежусь пару часиков и пойду наводить порядок. Расслабился, непростительно расслабился, уверовал в свою непобедимость левитатора. Забыл, что любое оружие на своем месте должно применяться — и правильными руками. Левитатор — не панацея, не щит и не божественная защита. Всего лишь возможность.

Но через два часа уйти не получилось. Сначала Вера поставила ультиматум: если уйду, убьет собственными руками. Потом Мишель поставила ультиматум: уйду на дело без нее — убьет. Собственными руками.

А девочки вообще смотрели на меня с состраданием и слезами в глазах, что гораздо хуже любых ультиматумов.

Пришлось тащиться с жалким видом в свою комнату. Окна в ней заделаны добротно, с расчетом на автоматный обстрел. Но я с ними уже немножко поработал. И что хорошо — они выходят во внутренний двор. Дожидаюсь сумерек, открываю окно и шагаю наружу.

Меня ведет Нюх. Самый обычный Нюх животного, ничего магического. Только очень сильный. Бреду через весь город, принюхиваюсь, прислушиваюсь. Вопреки штампам из девчонкиных сериалов, никто ко мне не пристает, не грабит. Если не лезть к ночным клубам, танцзалам, барам — то есть к тем местам, где водятся фертильные самки — в городе вполне безопасно жить даже такому тощему подростку, как я.

Идти приходится долго. Нюх очень нестабильно работает из машины, так что только ножками. И я иду. Ближе к окраине след разделяется. Часть «быков» развернулась обратно к центру. Может, на разборки вызвали, может, просто по домам отправились. Есть, наверно, у бойцов и семьи, хотя в это трудно поверить.

Я иду по тому следу, который ведет за город. Не станет патриарх клана строить резиденцию в почти миллионнике. Шумно, тесно, опасно. А вот реликтовый сосновый бор в излучине Мечи — самое то. Целебный воздух, простор. И несколько КПП на подъездной дороге. И датчики движения по периметру. И камеры, в том числе в тепловом режиме. Но наше семейство издавна умеет прятаться. Поневоле научишься, когда у тебя только когти, а у людей, которые на тебя охотятся — крупнокалиберные винтовки с цифровыми прицелами, коптеры наблюдения и ПНВ.

У второго КПП ненадолго задерживаюсь. Там сидит маг и хвастается. Тот самый гаденыш, который навернул нас «воздушным молотом». Смотрю на него через стекло и соображаю, как изменится ситуация, если я его сейчас грохну. Решаю, что никак. Я же на тропу войны вышел? Значит, война. В результате воздушника сносит со стула, он проламывает своим телом стол, диван, стенку за диваном и две осинки за стенкой. То, что остается от тела мага, на осинках и повисает. А я придавливаю оставшихся охранников и двигаюсь дальше.

Я в ярости, но соображения не утратил и на всякий случай замаскировал расправу под удар «воздушника». Характеристики ударов схожи, а глубже копать не станут. Им здесь скоро не до раскопок станет. Всем.

Третий КПП выношу полностью. А чего они вооружились и палят во все стороны? Вдруг в грибников попадут? В ночных. А еще на этом Пропускном сидят двое из тех «быков», которые угрожали моей маме. Работаю Когтями. Если не знать их особенностей, удары Когтей вполне можно принять за работу каким-нибудь экзотическим трехклинковым мечом. Разрез точно не отличить, та же хирургическая острота лезвий.

Так с выпущенными Когтями подхожу к огромным воротам и с размаху бью по петлям. И — ничего. Только снопы искр в разные стороны. Ого, уплотненная сталь. Значит, патриарх Ярыгиных — маг Земли. Магистр-Земляной вполне может модифицировать сталь до непробиваемости.

Ну, так тому и быть. Зайду с шумом. Использую умение левитации, ворота приподнимаются вместе со столбами и с ужасным грохотом падают внутрь.

На высокое крыльцо резиденции величественно выходит старик. Патриарх Ярыгиных, надо полагать, другой бы ударил исподтишка. А этому понты важнее, на впечатление семьи работает. Сидят, наверно, во дворце за его спиной, от страха трясутся.

Что хорошо — он стоит на освещенном пространстве. Что плохо — уже готов к бою, магией аж светится в видимом диапазоне. Три, пять… шесть заклинаний держит наготове. Ну, силен старый, силен!

Но у стихийников все же есть уязвимость. Да, он готов использовать заклинания немедленно, и этим заклинаниям мне противопоставить нечего. Но заклинание он должен как-то запустить. Повести бровью хотя бы. Сморщиться. Выдохнуть. Или просто махнуть рукой. Смысл один — что-то сделать. Так его учили в академии, так он учит своих детей — активизацию заклинания привязывать к физическому действию. Но на любое действие требуется время. Хоть миллисекунда, но требуется.

А я за эту миллисекунду успеваю прыгнуть.

Так прыгают тигры из засады. И так прыгают до сих пор представители моего семейства, оставшиеся на далекой родине.

В результате оказываюсь за спиной мага, разворачиваюсь и наношу два удара Когтями крест-накрест. Конец рыжему котенку!.. А, не, не конец. Когти противно скрежещут по защите. Этот придурок в кольчуге, что ли⁈ В слепой ярости сгребаю его вместе с его сраной защитой и швыряю в стену. Прыгаю следом в пролом и швыряю снова. В бешенстве разношу магом все крыльцо. И лишь потом замечаю фонтан. Что у них за мода такая дурацкая на струйки воды в воздухе, не понимаю. Мы же не на знойном юге живем, у нас правильней русскую печь посреди двора ставить — или хотя бы ритуальный костер. Но фонтан так фонтан, можно заложить основу клановой традиции.

По параболе швыряю патриарха в фонтан. Ай, кажется, дно пробил. Бетонное. И стенку.

Силы покидают меня одновременно с яростью. Сейчас бы покушать, но вряд ли смогу шевелить челюстями. Все жировые резервы истратил и большинство мышц сжег. Наверняка выгляжу сейчас по поговорке «краше в гроб кладут». И я ухожу, на остатках дремучих инстинктов обходя освещенные места и понижая температуру тела там, где настороже инфракрасные камеры. Мы, животные, здорово умеем прятаться…

Возвращаюсь домой непонятно как. Даже не на внешнем управлении, а… просто не знаю. На инстинкте. На том, который ведет смертельно раненого зверя в глухую чащобу.

Последнее воспоминание — как опускаюсь на банкетку на кухне. Если Вера не догадается напоить меня бульончиком через трубочку — мне конец, до утра не доживу. Но она обязательно догадается, она же — мама…

-=-

Патриарх клана Ярыгиных цеплялся долго и упорно, но все же заполз на бортик. Было б позору, если б захлебнулся в фонтане, где воды по колено. Было.

Ободранными в кровь пальцами он извлек из внутреннего кармана халата ти-фон. И бессильно заплакал. Хоть бы хны! На хозяине живого места нет, защита магистерского уровня вдребезги, а ти-фону — хоть бы хны! Почему не наоборот⁈

Патриарх отдышался. Зачерпнул из-под ног грязной воды, хлебнул — немножко полегчало. Набрал дрожащими пальцами знакомый номер.

Князь Кирилл недоуменно уставился с экрана. Наверняка не может сообразить, что за странная обстановка вокруг патриарха.

— Я понял, — тихо прохрипел патриарх в лицо Кириллу. — Понял твое предупреждение… Что ж ты не сказал, что…

Патриарх отдышался. Собрался с силами. И бешено заорал на всю округу:

— Сука-а-а! Зарою фонтан! И забетонирую!..

Князь Кирилл моргнул. Потом запрокинул голову и расхохотался. И в этом смехе патриарх услышал нотки безумия.

К утру патриарх почти пришел в себя. С помощью испуганных слуг облачился в костюм для дипломатических встреч. Вызвал лимузин, обработанный и добронированный собственными руками. И поехал сдаваться.

Водитель долго барабанил в неприметную калиточку. Патриарх ждал. Потом калитка приотворилась, выглянула высоченная девица, буркнула «ждите» и исчезла. Еще через долгие десять минут две девушки-близняшки развели створки стальных ворот.

Во дворе у столика с букетом свежих цветов стоит прекрасная женщина, рядом на скамейке сидит какой-то невзрачный и болезненно тощий подросток. Но подросток не в счет, слабак, его вынесли в начале драки.

Патриарх вспомнил объективку, сравнил — она. Отставная фрейлина младоимператорского двора Вера Збарская. Длинноногая девица демонстративно подпирает плечом дверь на лестницу. Две соплюхи закрыли ворота и остались там же, у каждой в руке по стволу. И все четверо отчетливо боятся. Еще бы им не бояться, маг Земли уровня магистра в момент разнесет и двор, и дом вместе с обитателями.

Патриарх заметно приободрился и раскрыл рот для витиевато-угрожающей речи… но тут подросток поднял голову.

— Понравилось в фонтане? Хочешь повторить?

И патриарх, глядя в его равнодушные глаза, вдруг осознал, что именно так и будет, и от полета до ближайшего фонтана его отделяет лишь прихоть судьбы. Нет на Центральной першпективе фонтанов, такие дела. А то бы…

— Позови старшего сына, — сказал подросток. — Может, он умней.

И опустил голову, как будто истратил последние силы. Но патриарх уже ничему не верил. Как же, истратил. А глянул, и смерный холод по спине. На ватных ногах он добрел до машины, отдал по ти-фону приказ Брану, а сам бессильно откинулся на бархатную спинку кресла и закрыл глаза.

— Господин? — обернулся встревоженный водитель.

— Домой, — прошептал патриарх. — Поехали домой.

И с тоской подумал — а есть ли еще у него свой дом? Вспомнил изуродованный Главный зал, разрушенное крыльцо, выбитые ворота, проклятый фонтан во дворе — и тайком стер набежавшую на щеку прозрачную слезу.