Бремя командира

Глава 5

Боде повел меня по коридорам главного корпуса, и я шёл за ним, ожидая, что нас ждёт привычный путь к кабинету Шереметевой.

Однако, когда мы миновали привычные повороты и пошли в другом направлении, я заметил, что мы двигаемся к медсанчасти. Мне было еще рано идти отмечаться к Сумарокову. Неужели опять что-то случилось с ребятами?

— Что-то случилось с Катериной Романовой? — спросил я, поравнявшись с адъютантом.

Боде покачал головой, продолжая двигаться вперёд.

— Дело не в ней, — ответил он коротко, бросив взгляд через плечо. — Ваш кузен великий князь…

Я резко остановился и в последний момент отдернул руку, чтобы не схватить адъютанта.

— В чем дело?

Боде инстинктивно отшатнулся, на миг в его глазах промелькнул страх — хоть я и был курсантом, но лейтенант был прекрасно осведомлен о моем потенциале. В следующий миг он быстро взял себя в руки и покачал головой.

— Не здесь, Алексей Иоаннович. Нам нужно поторопиться.

Проклятье. Точно что-то стряслось.

В последний раз, когда мы виделись с Андреем — а ведь это было сегодняшним утром! — кузен выглядел отлично для своего состояния. Я влил в него достаточно эфира, и лекари констатировали, что организм великого князя успешно противостоит заразе…

Так что изменилось? Тем более если понадобилась моя помощь.

Мы приблизились к медсанчасти, где царило странное оживление — сквозь стекла дверных окошек я видел, как суетились, перебегая из кабинета в кабинет, сотрудники в белых халатах.

— За мной!

Палаты Андрея и Катерины взяли под усиленную охрану, но и без этого в коридоре было достаточно сотрудников. Но Боде направился не к ним, а прямо к кабинету главы медсанчасти. Мне показалось, что из-за дверей доносился какой-то странный шум. По мере того как мы приближались, звуки стали отчётливее. Я услышал глухие удары, крики, ругань — и, возможно, едва уловимые вспышки заклинаний.

В кабинете Сумарокова развернулась схватка!

— В сторону! — рявкнул адъютант, и две медсестры прижались к стенам.

Моё сердце заколотилось в груди, адреналин взметнулся в крови, когда мы с Боде одновременно залетели в кабинет.

— Что за черт…

Андрей был там. Кузен, с лицом, искажённым диким возбуждением, стоял у стены в дальнем конце кабинета. Глаза горели неестественным зеленым светом — цвет энергии Искажения. Да и сам кузен казался невероятно бодрым для человека, который только что пережил тяжёлое воздействие инородной силы. Как раз в этот момент он загнал Сумарокова в угол, а рядом с ними Шереметева и несколько медиков безуспешно пытались сдержать его, применяя защитные заклинания.

— Андрей Федорович, пожалуйста, отойдите от его высокоблагородия! — Голос Шереметевой звенел металлом.

Сумароков судорожно сжимал небольшой металлический короб — такие как раз использовали для безопасного хранения пораженных инородной энергией артефактов. Начальник медсанчасти явно защищал этот артефакт от Андрея.

Судя по всему, Андрей перешел на следующую стадию — теперь им управляла жажда. Он тянулся к малейшей частичке энергии Искажения. А Сумароков, разумеется, не желал потакать этой тяге.

— Отдай его мне! — взревел Андрей, делая шаг вперёд. Его голос был почти неузнаваемым — полным ярости и болезненной нужды.

Между Андреем и Сумароковым пульсировал защитный барьер — лекари подпитывали его эфиром, пока Шереметева пыталась сдержать обезумевшего княжича. Но Андрея препятствия не смущали. Явно не отдавая себе отчета о том, что делал, он бросился грудью на защиту.

— Она там! Я ее чувствую!

Но барьер выдержал. Кузена отбросило на пару шагов назад, и он, словно кошка, уже готовился к новому прыжку. Я заметил остатки связывающей эфирной нити, что растворялась прямо на глазах — Шереметева пыталась гуманными способами удержать вышедшего из-под контроля парня. Но внезапно у него оказалось побольше силенок…

— Назад, ваше императорское высочество! — приказала Шереметева, её голос звучал твёрдо, но в нём проскальзывала нотка беспокойства. Она понимала, что он на грани. — Отступите, иначе я применю силу.

— Пошла ты! Мне нужна коробка. То, что в ней. Дайте, или я умру.

— Не умрешь.

Я жестом велел Боде оставаться у дверей на случай, если Андрею хватит ловкости вырваться.

Кузен же не остановился. Он поднял руку, и я увидел, как вокруг неё заклубилась тёмно-зеленая энергия — магическая аура Искажений. Он собирался атаковать, и уже через мгновение выпустил мощное заклинание, направленное прямо в Шереметеву.

Что за черт⁈

— Назад!

Я вскинул руку и едва успел остановить смертоносное заклинание прямо перед носом генерал-лейтенанта.

Это что сейчас вообще было⁈

Только что Андрей — тот самый кузен Андрей, который едва не окочурился от передозировки аномальной силой… Он сотворил боевое заклинание, используя энергию Искажения.

Его никто не мог этому научить. И уж, конечно, не я. Тогда откуда он это знал, черт возьми?

Я голой рукой схватил смертоносный сгусток энергии и поглотил его, мгновенно преобразовав в личный эфир. Шереметева не растерялась и тут же выставила еще один барьер, пытаясь отрезать Андрея в углу. Но он уже снова принялся долбить барьер — на этот раз боевой магией.

Барьер Сумарокова вспыхнул и растворился в тот же момент, когда заклинание ударило в него. Андрей издал победный клич и бросился к лекарю, который спешно попытался возвести новую защиту. Но не успевал.

Одним прыжком кузен оказался возле Сумарокова и буквально вырвал из его рук маленький тяжелый ящик. Сейчас он не был собой — как и Таня, когда ее накрыла ломка. Его тело отчаянно требовало энергию, которая заключалась в артефакте.

— Все назад! — крикнул я.

Андрей возился над замком и словно вообще не замечал ничего вокруг себя.

— Николаев, что вы хотите сделать…

Но голос Шереметевой утонул в шуме позади меня.

— Он не в себе, — тихо пояснил я, подкрадываясь к кузену и параллельно возводя пятиэлементный защитный купол вокруг него. Самый крепкий, какой можно было связать. — Его организм поддался силе Искажения. Хорошая новость — Андрей позитивно чувствителен к этой силе и может с ней работать. Плохая — сейчас его тело требует больше аномальной энергии. Но давать ему ее нельзя. Сейчас он как зомби — все его рефлексы работают только на то, чтобы найти и заполучить силу.

— Но это же погубит его! — воскликнул Сумароков.

— Верно. Поэтому сейчас я отниму у ребенка любимую игрушку. Приготовьтесь к истерике.

Шереметева бросила на меня быстрый взгляд, явно оценивая ситуацию. Её лицо оставалось напряженным, и пожалуй впервые я увидел, что она испугалась по-настоящему.

— Вы точно знаете, что делаете, Николаев? Может, если дать ему эту небольшую дозу, он…

— Нельзя. Сейчас это опасно не только для него, но и для нас. Оставайтесь позади меня и прикройте.

— Хорошо. Я помогу с подпиткой барьера, — кивнула начальница.

Больше всего меня сейчас беспокоило то, что Андрей каким-то непостижимым образом сразу обрел способность связывать силу Искажения в боевые заклинания. Вот это было реально опасно, тем более пока он оставался в стадии ломки.

Поэтому такой плотный барьер. Поэтому мне придется действовать жестко, если не жестоко. И да простит меня дядюшка Федор Николаевич за все, что я сделаю с его сыном.

Я сделал шаг вперёд, стараясь не вызвать подозрения у Андрея. Он был на грани, и любой неверный шаг мог усугубить ситуацию. Я вспомнил те моменты в начале послушничества в Ордене, когда сам был близок к подобному состоянию. Искажения захватывали меня изнутри, как вирус, проникающий в кровь. Андрей сейчас был в том же положении — он не мог сопротивляться — его тело уже приняло эту энергию. Но битва только началась.

— Андрей! — окликнул я его, пытаясь привлечь его внимание. — Короб заперт, ты не сможешь достать артефакт. Попробуй сопротивляться тяге.

Он повернулся ко мне, и сейчас в его горящих глазах почти не осталось ничего человеческого. Только жажда. И ярость.

— Ты не понимаешь! — прорычал он, сжимая короб. — Мне нужно это. Без этого… я не выживу!

— Выживешь как миленький, — улыбнулся я. — Это всего лишь побочный эффект, ты можешь его преодолеть. А я тебе помогу. Быстро. Положи. Короб.

Андрей задыхался, его грудь судорожно поднималась и опускалась. Он явно боролся с собой, но его воля была на пределе.

— Я… Я не могу… — на миг передо мной предстал настоящий Андрей. — Леша, это… Невыносимо. Оно сильнее меня. Я никогда…

Конечно, он никогда такого не испытывал. Но если пройдет это испытание, дальше справится с чем угодно.

Но он снова схватил коробку и долбанул по ней мощным зарядом. Металл каким-то чудом выдержал — эти штуки явно могли пережить апокалипсис. Андрей ударил по коробу снова — мощным сгустком чистой энергии Искажения. Амальгама частично нейтрализовала заряд, но я все равно порадовался, что возвел барьер — до остальных не долетит.

— Все. Остановись. Давай, Андрей, ты должен сделать это сам. Пересиль себя. Это самое важное. Моя сестра прошла через это и победила. Ты тем более справишься.

Я говорил с ним, подбираясь все ближе и ближе. Теперь между нами оставался всего шаг, но кузен инстинктивно отпрянул, когда я приблизился.

— Оно такое сильное…

— Знаю.

— Прости, Леш…

Андрей сжал зубы и резко поднял руку, явно собираясь вновь ударить заклинанием. Его пальцы светились темно-зеленым, но в этот раз я не мог позволить ему атаковать. Не раздумывая, я метнулся вперёд, вложив всю свою силу в защитный барьер, чтобы закрыть его атаку. Заклинание столкнулось с моим щитом, и я почувствовал, как оно отразилось, дрогнув и рассыпавшись в воздухе. Я тут же поглотил остатки.

— Борись, чтоб тебя! — взревел я. — Великий князь ты или кто? Ты не имеешь права сдаваться!

Он посмотрел на меня, и в его взгляде я снова увидел вспышку осознания — на миг, всего лишь на миг, на меня снова смотрел прежний Андрей. Но этот проблеск был слишком коротким. Искажение побеждало. Он поднял руку и снова попытался атаковать.

— Николаев, осторожно! — воскликнула Шереметева.

Андрей снова кинулся вперёд, но я был уже готов. С моих пальцев сорвалась сеть и обрушилась на кузена, связывая его движения. Не ожидав подобного, он потерял равновесие и рухнул на колени, яростно рыча. Я видел, как его тело дрожало от напряжения, но магические узы были слишком сильны.

Я подошёл ближе к Андрею, присел рядом с ним. Он смотрел на меня дикими глазами, но его тело всё ещё было скованным, и я немного усилил заклинание.

— Я не смогу, — прохрипел он. — Лучше просто убей.

— Чтобы мир лишился двух магов Искажений? Это слишком расточительно, тебе не кажется?

Я наклонился ближе и, чувствуя, что времени у нас мало, решился на то, что могло показаться окружающим безрассудным. На глазах у Андрея я пододвинул короб из амальгамы и обернулся к Шереметевой.

— У кого ключ?

— У меня, — отозвался Сумароков.

— Бросьте мне.

— Николаев, что вы задумали? Ему нельзя контактировать…

— Он и не будет контактировать. Дайте ключ.

Сумароков вопросительно взглянул на Шереметеву. Та колебалась, но кивнула. Я поймал на лету брошенный ключ и быстро вскрыл замок.

— Ты еще смеешь меня истязать? — Пальцы Андрея вцепились в магические путы. — Будешь дразнить?

— Не дразнить. Мне нужно, чтобы ты переборол тягу. Я открою коробку, артефакт будет в доступе. Но ты должен пересилить себя и уничтожить его. Ты знаешь, как.

Андрей смотрел на меня со смесью непонимания и ужаса.

— У меня не выйдет…

— Отставить нытье. Вперед.

Я снял заклинание пут. Андрей к этому моменту немного успокоился — жажда все еще бурлила в нем, но он хотя бы мог мыслить. Андрей на мгновение замер, его взгляд был прикован ко мне. Я видел, как его дыхание замедлилось.

— Ты ведь проходил через это, да? — Он поднял на меня глаза. — Поэтому ты так уверен?

Я молча кивнул.

— Давай, Андрей. Я подстрахую. Все получится.

Сняв замок, я медленно поднял крышку короба — все не переставая следить за кузеном. Когда он увидел артефакт — кусочек брусчатки, явно с Петропавловки — в его глазах снова вспыхнула жажда. Он инстинктивно потянул руку, но я пододвинул короб ближе к себе.

— Тихо, не торопись. Позволь себе оказаться в поле этого излучения. Привыкли к нему.

Мне на ум пришел дурацкий случай из жизни. Один из наших бойцов в ордене долгое время курил и все никак не мог бросить. Его зависимость от какой-то высушенной травы оказалась сильнее, чем от Искажения. Так бывает. Однажды старина Мелеус решил поставить точку в своем пагубном пристрастии. Но способ он выбрал немного странный.

Он клал перед собой раскрытый портсигар и таращился на него каждый раз, когда испытывал тягу. Мог сидеть часами, если позволяло время — гипнотизировал самокрутки взглядом до тех пор, пока не надоедало. Мелеус утверждал, что так он брал свою зависимость под контроль. А потом в один прекрасный день просто взял и выкинул этот портсигар в реку — и дело с концом. Но морально готовился он несколько месяцев.

У нас нескольких месяцев не было, но Андрею следовало немного задержаться в этом состоянии.

— Ну как?

— Тянет, — отозвался кузен. Его руки задрожали, и он стиснул пальцы в кулаки. — Сильно тянет… Кошмар какой-то.

— Продолжай. Просто смотри. Пока сознание не успокоится, и пока эта жажда не отойдет на задний план.

— Николаев, что вы с ним делаете? — Воскликнул Сумароков.

— Учу с этим жить. Эта жажда больше никогда его не отпустит, и он всегда будет тянуться к аномальной силе. Но он сможет контролировать эту тягу.

На миг мне показалось, что Андрей все же поддастся. Его лицо исказилось от боли, он так сильно сжал кулаки, что костяшки пальцев побелели, а ногти врезались в кожу до крови. Парень стиснул зубы и тихо зарычал.

Все его тело колотилось как от озноба.

— Николаев, он теряет контроль! — крикнула Шереметева. — Прекращайте!

— Рано! Он справится.

— Николаев, отставить!

— Нельзя останавливаться, — проговорил я, не отрывая взгляда от искаженного мукой лица кузена. — Он сможет. У него начало получаться.

Я почувствовал, как что-то в его сознании сдвинулось, словно он решил сделать последний, отчаянный рывок.

Андрей задержал дыхание, словно собирая все свои внутренние силы, его руки перестали судорожно дергаться. Я увидел, как в его глазах погас этот мрачный, неестественный огонь.

А в следующий миг он вскинул руку и одним точным движением отправил энергетический заряд в зараженный камень. Тот треснул и рассыпался в пыль. Я тут же поглотил энергию и переработал.

Кузен завалился набок, и я успел подхватить его. Шереметева тут же сорвалась с места и подбежала к нам.

— Получилось, — я поднял на нее глаза. — Он преодолел этот кризис. Дальше тяга останется, но ему будет проще.

Она смотрела на меня с недоверием и удивлением. Но ничего не сказала — все еще переваривала увиденное. Должно быть, раньше они в своих экспериментах до этой стадии не доходили.

— Алексей, ты… — хрипло пробормотал Андрей, но его голос снова прозвучал нормально. Настоящий Андрей вернулся. — Как ты…

— Всё в порядке, — ответил я и крепко сжал его руку. — Ты справился. Все закончилось. Дальше и правда будет легче, обещаю.

Андрей тяжело дышал, его тело больше не содрогалось в агонии. Лекари тут же окружили его, чтобы провести полную диагностику. Я поднялся на ноги и задел носом ботинка пустой короб — уже ненужный.

Боде стоял у двери и таращился на нас во все глаза. Он открывал и закрывал рот без единого звука, словно рыба.

— Мне бы глоток того волшебного вина из запасов вашего высокопревосходительства, — сказал я, глядя на Сумарокова. Но главный лекарь не услышал меня — он полностью погрузился в диагностику.

Непривычную тишину нарушил холодный голос Шереметевой.

— Николаев, вы должны объясниться. Вы сказали, что уже проходили через это. Выходит, вы признаете, что обманули нас?