Буря

РИА

Девочка увидела острые пики Ордэта и заворожено застыла. Неужели она очутилась там, куда все годы хотела попасть? После смерти ее брата. После пропажи сестры. Риа все смотрела на кривые, каменные иглы, расплывчатые из-за низких облаков, и думала: могли ли чары Пифии привести ее на эту равнину? Неужели Богиня хотела, чтобы младшая дочь Атолла Полуночного прошла через боль, дабы столкнуться лицом к лицу со своей мечтой?

За спиной ругались незнакомцы. Они бродили вокруг сокола. Девочка посмотрела на них, потом посмотрела на силуэт Ордэта и сжала в кулаки хрупкие пальцы. Возможно, ей придется стать сильной, как брат, и упрямой, как сестра. Она смахнула тыльной стороной ладони застывшие слезы и побрела по равнине, набрав прохладного воздуха в легкие.

«Не смей!» зазвучал металлический голос сестры в ее голове. «Не кричи». И тут же сердце больно кольнуло.

Эльба осталась там совсем одна. Что же с ней будет? Как она выберется? Риа знала, что, возможно, Эльбы уже нет в живых. От этих мыслей внутри холодело, а на глазах появлялась мутная пелена, но девочка держалась. Она так невероятно злилась, что готова была затопить все земли Калахара, пусть еще никогда не управляла стихией.

— Эй! Окликнул ее мужской голос. В следующее мгновение перед девочкой возник незнакомец, который снял с нее невероятно тяжелые оковы в шатре. Ты куда собралась?

Риа не ответила. Она остановилась и перевела пронзительный взгляд на юношу.

— Мы думали, тебя ветром снесло. Ты в порядке?

Она все молчала, и Аргон настороженно нахмурился.

— Вот и наша беглянка, проворчал второй незнакомец, таща за собой сокола. Птице не нравилось, что юноша вел ее за поводья, словно собаку, но Ксеона это не беспокоило, в его жизни было много проблем и без протестов крылатого гиганта. Знаешь, что? Е сли ты хотела умереть, осталась бы лучше в лагере.

Предводитель неодобрительно покачал головой и присел перед девочкой на колени. Она на него не смотрела. Смотрела ему за спину. На Ордэт.

Аргон это заметил и криво улыбнулся:

— Т ы у нас читать любишь. Верно? Риа кинула на него мимолетный взгляд и в ту же секунду отвернулась. Можешь не отвечать, к полудню мы окажемся перед нефритовыми воротами, и ты увидишь столько книг, сколько еще никогда не видела. Ты согласна?

Девочка лишь поджала потрескавшиеся губы. Аргон не знал, как поддержать новую знакомую. Он чувствовал, как она растеряна, как ей больно. Но он понятия не имел, что у нее творилось в сердце. Смерть для всех одинаковая, но переживают ее люди совершенно по-разному. Риа была еще маленькой, чтобы на чистоту поговорить с ней о том, как погиб ее брат, и как в ловушку угодила ее сестра. Правда, в то же время Аргону казалось, будто перед ним находился взрослый человек. Взгляд у Рии был умный и сознательный.

— Знаю, тебе с нами неинтересно, но больше не убегай. Ладно?

— Неинтересно? Скептически переспросил Ксеон и отвернулся. Просто безумие. Я ей жизнь спасаю, а ей, значит, неинтересно.

Риа не шевелилась какое-то мгновение, но потом все же коротко кивнула.

— Отлично. Аргон выпрямился и стянул с плеч теплый килт. Держи, ты замерзла.

Растерянно нахмурившись, девочка приняла накидку из смуглых рук парня, а потом закуталась в нее, словно в одеяло, и вновь двинулась вперед.

Они направлялись к древней обители знаний, к «Пасти Мыслителей», куда короли и королевы, вожди и предводители Калахара приходили за советом и просвещением. Самое древнее братство мыслителей зародилось еще тысячелетие назад, когда по землям ходили первые люди и их создатели Друиды. Считалось, первые потомки властителей прибыли в Ордэт, чтобы нести в мир истину и справедливость. Они построили нефритовые стену с вратами, похожими на гигантскую голову спящего старца, и позволили проходить внутрь только тем, кто нуждается в просветительстве. Также в Ордэте чеканили золотые толии.

Издалека вид огромной головы, высеченной из темно-зеленого камня, наводил ужас. Вместо волос острые пики, тянущиеся в небо. Вместо морщин глубокие трещины. Риа испуганно сглотнула, изучила любопытным взглядом высокую стену и перевела дыхание.

Когда они подошли к изумрудной голове старца, солнце оказалось в зените. Девочке показалось, что огромная стена сделана изо льда, который скоро растает от безжалостных солнечных лучей. О днако камень перед ней не страшился солнца. Риа подошла к стене и прикоснулась ладошкой к прозрачной поверхности.

«Холодная», подумала она и удивленно нахмурилась.

— И что дальше? Поинтересовался Ксеон, скептически осматривая лицо старца. Он никогда не был в Ордэте и не видел воочию нефритовую скульптуру. Она внушала ему то ли ужас, то ли восхищение. Он никак не мог понять. Во всяком случае, его пугала мысль о том, что великие умы Калахара собрались вместе и вдруг решили, что отрубленная голова человека идеальный вариант для входных ворот в святую обитель.

— Жуткое зрелище, словно прочитав его мысли, протянул Аргон.

Он задумчиво остановился и поднял подбородок. Стена была невероятно высокой, и земля под ногами ускользала, словно река. Как же можно было жить в клетке? Кто же себя добровольно окружит неприступной оградой? Юноша нахмурился.

Он вдруг подумал, что не такие уж люди в Ордэте умные, раз живут взаперти.

На лбу старика были высечены белоснежные, кривые буквы. Аргон подошел ближе, чтобы получше их разглядеть, и прищурился.

«Ос на федих ун рой дим, пейдвих ха дисвул унрой бес ун гуфневих».

— Что там? Ксеон подошел к другу. Это моранский?

— Если тебе нечего дать, не жди ничего взамен. Перевел предводитель и хмыкнул.

— А знаешь, тебе здесь понравится. Видимо, тут собрались одни философы.

— Еще бы эти философы выглядывали за стену. Иначе о жизни они знают только то, что написано в их древних фолиантах.

Ксеон усмехнулся, как вдруг раздался громчайший хруст, будто под ногами треснул лед. Риа попятилась назад и столкнулась спиной с Аргоном, а он крепко прижал ее к себе. Что происходит? Сокол завопил во все горло. Аргон и Ксеон столкнулись плечами как раз в тот момент, когда нефритовый рот старца раскрылся.

Перед друзьями появился черный туннель, из которого медленным шагом выходил худощавый мужчина. У него была невероятно бледная кожа. Черные иероглифы пылали на щеках и шее. Вместо привычного мужского костюма, на незнакомце висела молочная накидка. Она едва доставала до щиколоток и не прикрывала его босые ноги. Серебряные волосы были связаны в длинную, густую косу, будто конный хвост, и она колыхалась за его спиной и блестела под яркими лучами.

— Приветствую вас, мужчина остановился, очертил круг в воздухе и поклонился.

Ксеон вскинул брови, Риа застыла, а Аргон небрежно кивнул, не собираясь ни перед кем раскланиваться. Рано отдавать почести.

— У путников есть имена?

— Я Аргон, сын Эстофа и Бригиды из Долины Ветров. Эта маленькая девочка дочь Атолла Полуночного, вождя Эридана. А это… это мой друг Ксеон.

Мужчина посмотрел на черноволосого парня, наверняка, ожидая продолжения, но Ксеон переступил с одной ноги на другую и бросил:

— Я Ксеон из ниоткуда. Раз вы такие умные, может, сами скажете, кто мои предки?

— Нет.

— Исчерпывающий ответ. Спасибо.

— Чтобы попасть в Ордэт, нужно заплатить. Незнакомец сплел перед собой руки и доброжелательно улыбнулся. Вам есть, чем платить?

— Да. Одна тайна, и мы втроем проходим внутрь. Верно?

Мужчина медленно кивнул, и тогда предводитель смело ступил вперед:

— Мы с друзьями отправились в Черные Топи, чтобы разузнать секрет, о котором еще не слышали в братстве мыслителей. Моя подруга погибла, чтобы мы были здесь. Поэтому я надеюсь, вам придется по вкусу маленькая, калахарская тайна. Юноша нахмурился. Потерянный наследник жив. Сын, которого считали мертвым, ходит по Калахару, и именно он занесет клинок над Лаохесаном, чтобы вновь объединить земли.

Аргон повторил каждое слово Змеиной Жрицы. Он уставился на болезненно-бледного мужчину, сжал в пальцах рукоять меча, и спустя мгновение незнакомец отошел в сторону, чтобы освободить проход. Он вновь очертил в воздухе круг и поклонился.

— Добро пожаловать.

Риа невольно прижалась к Аргону, и они последовали в туннель за незнакомцем.

Когда гости минули нефритовую стену, они оказались перед невероятно прекрасным величественным замком, высеченным из белого мрамора. К нему вели десятки ступеней, в витражных окнах поблескивали солнечные лучи. Замок показался девочке опасным. Н о как только они приблизились к двери, ощущение опасности сменилось благоговением к мощи каменных стен. Они тянулись далеко в небо и касались концами низких облаков.

Скрип двери, эхо шагов. Риа в восторге застыла и широкими глазами осмотрела зал в золотых, теплых тонах и необъятные стены, заставленные различными книгами; лестницы уходили далеко под медный купол. Некоторые из пролетов не были видны. Девочка в немом ужасе запрокинула голову, пытаясь разглядеть людей на самом верхнем уровне, но увидела только черные точки. Она вновь опустила подбородок, вновь посмотрела на ряды книжных шкафов и вдруг поняла, что громко и часто дышит. Шероховатые, пожелтевшие страницы открывали двери в дальние края, отпечатки чьих-то пальцев уносили в прошлое. В солнечных лучах плавали сверкающие пылинки, и они падали на мраморный пол цвета слоновой кости, словно пепел.

Только сейчас Риа заметила, что за массивными столами сидят незнакомцы. Все до единого в белоснежных накидках и с седыми волосами. Девочка нахмурилась. Что бы это значило? Но она не могла спросить и нарушить клятву, данную себе совсем недавно. Она лишь в растерянности рассматривала бледные, осунувшиеся лица ордэтцев.

— Куда вы нас ведете?

— К главному масону. Он подскажет, в каком крыле нужные для вас книги.

— Наша птица осталась возле ворот. Кто-то сможет…

— За вашей птицей уже отправили служащих.

Аргон нахмурился.

— Когда вы успели?

— До того, как встретились с вами.

Мужчина продолжил хлопать босыми ногами по мраморному полу, а Аргон поджал губы, взглянул на Ксеона, и они повели плечами. Возможно, масонам необязательно было говорить с человеком, чтобы узнать ответы на интересующие их вопросы.

Незнакомец подвел гостей к широкому, дубовому столу, за которым сидел довольно молодой мужчина. Морщин на лице у него было мало, зато волосы были серебристыми и сверкающими, как сталь, будто ему минул восьмой десяток. Более того, его волосы были жутко длинными. Их сплели в десятки толстых кос, и они оттягивали его голову назад.

— Приветствую, главный масон очертил в воздухе круг и перевел добрый взгляд на своих гостей. Его длинные, бледные пальцы сжимали старинный фолиант на коленях. Я непременно рад новым лицам в нашей обители. Непременно рад.

Он заторможено улыбнулся, отчего иероглифы на его щеках скукожились, а потом с энтузиазмом придвинулся ближе к столу.

— Какие ответы вы ищете, путники?

— Лаохесан, кивнул Аргон, нам нужно разузнать о проклятье огненного всадника.

— Чтобы разузнать о проклятье человека, нужно разузнать о самом человеке.

— Я так и сказал.

— Нет. Мужчина вновь улыбнулся. Эта улыбка пугала. Риа в недоумении смотрела на него и пыталась свыкнуться с мыслью, что перед ней находился самый умный человек Калахара. Главный масон предводитель семерых масонов, на плечах которых лежала не просто история домов Калахара, но и история сотворения мира. Пойдемте. Мужчина с трудом поднялся из-за стола. Наверняка, ему трудно было передвигаться с тонной волос. Я проведу вас к нужной категории. Иначе заблудитесь, а заблуждаться жуткая досада. Я понимаю, случается, когда люди не владеют информацией, но когда они неправильно ею пользуются, во мне будто что-то обрывается. Вы понимаете?

Никто ему не ответил.

Они вновь пошли по широкому залу, в котором царила тишина и благодать. Золотые лучи прорывались сквозь широкие окна и освещали дубовые столы с пирамидами из книг. Казалось, ордэтцы невероятно медленно перелистывают страницы. Они всматривались в древние письмена пустыми глазами и заторможено кивали, разговаривая сами с собой.

— Можно спросить? Неожиданно протянул Аргон, и мужчина обернулся. Его лицо озарила добрая, широкая улыбка.

— Разумеется, путник.

— Здесь у всех волосы седые. Но вам ведь немного лет.

— Никто в Ордэте не отдыхает.

— В каком смысле?

— Чем меньше человек знает, тем крепче он спит. Слыхивал о таком?

— Да, но… Предводитель изумленно вскинул брови. Вы не можете уснуть, потому что читаете о том, что вас пугает?

— Пугает? Переспросил масон и отмахнулся. Нет. Правильнее сказать ужасает и лишает возможности закрыть глаза ночью. В знаниях страшная сила, путник.

Аргон попытался представить, как волосы человека седеют в мгновение ока, и дрожь прокатилась по его телу. Риа ошеломленно округлила глаза. Неужели эти люди никогда не отдыхают? Девочка осмотрелась и поняла, что белый замок это гигантская библиотека без крыла для отдыха или трапезы. Ей стало страшно.

— А почему волосы у всех длинные? Вмешался Ксеон, скептически нахмурив лоб.

— Волосы стригут только в наказание.

— Почему?

— Как же? Масон удивленно посмотрел на парня. В волосах находится жизненная сила человека. Один локон содержит в себе мудрость целого поколения.

Юноша прыснул со смеху, а потом виновато откашлялся и кивнул.

— Да-да, разумеется.

— Здесь я вас покину. Масон остановился перед высоким стеллажом и сплел в замок пальцы. Его голубые глаза с интересом полыхнули. Тут вы найдете рассказы о Хорго, об опаленных землях и человеке по имени Лаохесан, который превратился в чудовище.

— Возможно, он им и родился.

— Никто не рождается чудовищем, путник. Даже самые страшные существа.

— Поверю вам на слово, криво улыбнулся Аргон и стянул с плеча кожаные ремни.

— Ваша тайна, мужчина вдруг нервно поджал губы и прищурился, вы сказали, что потерянный наследник жив. Как интригует. А имя… змеиные жрицы назвали его имя?

— Нет.

— Жаль. Неслыханное разочарование. Черные ведьмы видят будущее, вы знали? Они видели потерянного наследника своими глазами! Но все равно не назвали вам его имени.

— Сомневаюсь, что мы им понравились, хмыкнул Аргон, разглядывая книги.

— О нет, понравились, разумеется! Мужчина вновь лучезарно улыбнулся. А иначе стояли бы вы передо мной?

Он поклонился с неуклюжей грацией, поправил белую накидку и медленным шагом направился обратно к своей обители. Риа хотела сказать спасибо, но вновь не произнесла ни слова. Она поджала губы, уставилась вслед незнакомцу и внезапно робко отвернулась. Раньше ей казалось, жизнь в Ордэте дар Богов. Здесь не смотрели, кто ты: мужчина или женщина, не обращали внимания на твой возраст и происхождение, человек мог стать кем угодно: друидом, первым человеком, огненным всадником или змеиной жрицей. Человек перелистывал страницы и перевоплощался, словно мифический волк. Однако теперь Риа знала цену знаниям. Люди в братстве мыслителей были несчастливы хотя бы потому, что вечная тревога тенью следовала за ними по пятам.

— Если они не спят, как тогда живут? Бросил Ксеон, усевшись за стол. Они ведь не обладают никакой магией, верно? Ордэтцы обычные люди.

— Не знаю, Аргон прокатился пальцами по корешкам книг, они совсем не похожи на обычных людей. Возможно, их питает какая-то другая сила. Не сила стихий.

— А такая есть?

Риа порицательно уставилась на черноволосого парня, округлив глаза. «Разумеется, такая сила есть», возмутилась она. «Сила друидов, которая превосходит по мощи силу стихий в тысячи раз, или темная магия». Н о люди Калахара даже в свою силу не верили.

— «Опаленные земли Халассана». «Златозубы Хорго». Что за златозубы?

— Впервые слышу.

— Ага! Предводитель достал с полки толстую книгу с красным корешком. «Жизнь и смерть Лаохесана Опаленного». Какая же она тяжелая.

— Когда ты в последний раз книгу в руках держал, болван?

— Я не…

Риа будто вихрь подошла к парню и забрала фолиант из его рук, она положила книгу на стол, забралась на высокий стул и уверенно открыла первую страницу. Ждать, пока эти двое наговорятся, попросту не было сил и терпения. Ее пальцы коснулись черных букв. В глазах отразились старинные письмена. Девочка в восторге придвинулась ближе, а Аргон растерянно посмотрел на друга. Тот лишь недовольно пожал плечами.

«Лаохесан Опаленный единственный сын Иохисана Опаленного, правителя города Хорго, властелина огненных земель Халассана. В королевском роду Опаленных не бывает сестер или братьев, женщина дарует жизнь лишь одному ребенку».

Риа вдруг подумала, что природа сама огораживала себя от огненной стихии. Иначе, почему детей у женщин великих санов не рождалось больше одного?

— Тут написано, что Иохисан был тем еще тираном, склонившись над девочкой, прочитал Аргон. Неудивительно, в кого пошел сын.

— И что он делал?

— Сжигал тех, кто ему не нравится.

— Типичный представитель огненных олухов.

«После убийства Иохисана Опаленного на трон взошел Лаохесан».

— Убийства? Предводитель уселся рядом с Рией, и она подвинулась, чтобы они не свалились на пол. Иохисана убил жрец из храма Агни огненного божества.

— Наверное, ему надоело наблюдать за полыхающими кострами на площади.

— Л учше бы Иохисан и дальше правил Халассаном.

— Это еще почему?

— Потому что после Лаохесана огненных людей и вовсе истребили.

«Сто лет назад Лаохесан Опаленный пытался подчинить себе земли Калахара, но народы Эридана, Дамнума и Вудстоуна объединились, чтобы противостоять врагу.

Лаохесан проиграл. Его сердце пронзили деревянным клинком первого человека, а его вены обескровили речные люди. Лаохесана замуровали в закаленные цепи и на гигантских птицах унесли на край земли, а там бросили в океан.

Люди дали клятву, что они не восстанут друг против друга, они закрепили клятву, выпив живой воды. По приданию, если брат убьет брата, Лаохесан восстанет из пепла и поднимется из океана. Вместе с ним на Калахар обрушатся природные катаклизмы, а тени его прежних почитателей встанут на его сторону, чтобы вновь захватить землю. Тени его почитателей обратятся в страшных монстров, которые, как и их хозяин, будут обладать черной магией. А убить их можно будет, лишь пронзив их огненное сердце.

Один год и два месяца столько времени понадобится огненному Лаохесану, чтобы полностью восстановить свои силы и собрать армию теней. Год символизирует цикл жизни, а два месяца противоположности, ведь все в мире имеет свое отражение».

Аргон настороженно нахмурился. Неужели Хуракан был прав? Предводитель свел перед собой руки и поставил локти на стол. Деревянный клинок первого человека, цепи, гигантские птицы и живая вода. Деревянный клинок символ Вудстоуна. Цепи символ Халассана, как ни странно. Видимо, огненные люди тоже воевали против своего правителя. Гигантские птицы олицетворяют Дамнум. И живая вода дом Эридана. Если Лаохесан и планировал подчинить себе Калахар, он явно не рассчитывал, что все стихии объединятся против него и станут единым целым. Сейчас в сотрудничество Вудстоуна с Дамнумом с трудом верилось. Да, впрочем, и с Эриданом тоже.

Девочка сползла со стула. Ей внезапно стало жутко холодно, и она крепче укуталась в накидку Аргона. Риа испуганно прокручивала в голове прочитанное. Книги не врут. Им незачем врать. Их писали для того, чтобы предупредить, обезопасить, вооружить. Они не пускают пыль в глаза, а позволяют открыто взглянуть на происходящее. И тот, кто писал про Лаохесана, свято верил в слова, выводимые черным пером. Он действительно считал, что огненный всадник возродится, если брат убьет брата.

Алман убил Вигмана.

Риа замерла перед стеллажом и облокотилась ладошкой о перегородку. Сколько уже прошло времени? Месяц? Два? Как долго Лаохесан набирается сил? А если… если жрицы решили запутать Аргона и его спутников? Они ведь не назвали имени потерянного сына и не сказали, из какого он рода. Что, если потерянный наследник так и не будет найден? У него, возможно, есть глаза и уши, он, возможно, жив и умеет держать меч. Но если он не подозревает о том, что ему предстоит сразиться с Лаохесаном, какой от него прок?

Девочка подняла взгляд на книги. Нельзя рассчитывать только на силу стихий. Как бы могущественны ни были люди Калахара, их способности ничто в сравнении с силой друидов. Пусть в них никто не верил. Пусть рассказы о них считали легендами. Риа знала, что первые люди откуда-то произошли. Она не верила в рассказы про животных и другие, иноземные цивилизации. Она действительно была уверена, что человека создал Д руид. И раз он его создал, он может его и уничтожить.

Девочка забросила уголок накидки на плечо и пробежалась взглядом вдоль книг; она искала самую важную книгу, которая должна была стоять на каждой полке. Риа слышала, как Аргон и Ксеон что-то обсуждали, но разве это имело значение? Они полагались лишь на свои силы, а Рие подумалось, что стоило прибегнуть к силе извне. Армия теней разве это каменные сердца Вудстоуна или воры Дамнума? Нет. Людям требовалась помощь.

Девочка замерла, самоуверенно улыбнулась и стащила с полки черный фолиант. На нем были выгравированы позолоченные, стертые буквы «Книга стихий». Пока юноши не обращали на нее внимания, Риа села на пол, положила книгу на колени и распахнула ее на первой странице, где были изображены четыре первых человека.

Четыре самых сильных, прекрасных, свободолюбивых и умных созданий Калахара.

Ундина черноволосая, высокая дама в платье из рыбьей чешуи; ее глаза были цвета просторов океана. Она изображалась со змеей, овивающей ее руку от запястья до плеча.

Саламандр широкоплечий мужчина с бронзовой кожей и красными волосами. Руки у него поблескивали от искр, а в глазах плясало рыжее пламя.

Сильф худощавый паренек со светлыми волосами. Древние летописцы описывали его как «человека с крыльями». Однако, на самом деле, крыльев у него не было. Разве что крылья белой птицы, сидящей на его плече.

Дворфман первый человек, созданный Друидами, и потому самый гордый и самый высокомерный молодой мужчина с кривой ухмылкой. Корона прочно сидела на угольной, густой шевелюре. Руки стояли на поясе, а золотые доспехи сверкали, как и хитрые глаза.

Четыре человека, с которых началась история Калахара.

Ундина воздвигла водопады и реки, Саламандр овеял пустыней север страны. Сильф поднял в небо тысячи скал, а Дворфман построил самые величественные замки из камня и дерева.

— Что там у тебя? Аргон появился рядом так неожиданно, что Риа резко захлопнула книгу и прижала ее к груди. Она посмотрела на парня, а тот нахмурился. Все в порядке?

Девочка нерешительно кивнула. Она похлопала пальцами по надписи на фолианте и протянула его вперед, чтобы предводитель хорошо его разглядел. Он должен был хотя бы прочитать о силе друидов, чтобы брать их в расчет при принятии решений.

— Т ам написано что-то важное?

Риа опять кивнула.

— Ты… Аргон выдохнул. Ты можешь говорить, слышишь? Мы понимаем, что тебе сложно, но твоя сестра не обидится, если ты попытаешься жить дальше.

— Хотя бы назови свое имя, вмешался Ксеон, лениво листая книгу с позеленевшими от старости страницами. Земля не содрогнется, если ты скажешь, как тебя зовут.

— Знаешь, я ведь могу найти стеллаж с книгами об Эридане, и там, конечно, окажется карта с древом Полуночных. Так что…

Риа лишь вскинула подбородок. «Пусть ищет», подумала она.

— Да уж, усмехнулся Аргон и взлохматил черные волосы девчонки, бросать тебе вызов определенно не стоит. Видимо, теперь мне действительно придется искать карту.

Он обернулся, чтобы в очередной раз оценить масштабы обители Ордэта, как вдруг заметил главного масона. Он возвращался к ним, медленно переставляя ноги. Улыбки на его лице не было. Предводитель настороженно прищурился: что они такого сделали, что уже разозлили самого умного человека Калахара?

— Прошу меня простить, воскликнул мужчина, взмахнув рукой, так прискорбно отвлекать людей от чтения! Но у меня не было вариантов. Совсем не было. Он замер в шаге от Аргона и свел серебряные брови. Предводителю показалось, что масон был чем-то крайне огорчен. Ужасные вести. Вам стоит присесть, мой друг.

Едва ли Аргон считал этого безумца своим другом. Он выпрямился и ответил:

— Весть не собьет меня с ног, я вам обещаю.

— К райне сомневаюсь.

— Что случилось? Ксеон подошел к другу. Он всегда воспринимал слова о бедах не так, как Аргон. Он сразу чувствовал, что жизнь стягивает петлю вокруг его горла.

— Вчера утром. Плохие переговоры.

— Переговоры?

— Ваш отец. Мужчина указал на Аргона. Его больше нет.

Предводитель застыл. Он прошелся пальцами по заросшему подбородку и внезапно усмехнулся. С чего бы его отцу погибать? С ним все в порядке. Он ждет его на утесе.

— Вы ошибаетесь. Юноша взглянул на главного масона. Это невозможно.

— Он сразился против Осгода Беренгария и проиграл. Вам, наверняка, известно, что Эстоф из клана Утренней Зари собирался на переговоры с Алманом Многолетним.

— Чушь.

— Он отказался выполнять условия короля Вудстоуна, и тот…

— Это подлая ложь! Взорвался Аргон, шагнув вперед, и тут же крепкая рука Ксеона оказалась на его плече. Мой отец жив!

— Мне очень жаль.

— Он жив! Он не… Предводитель откатился назад. Он не мог.

Стены неожиданно закружились. Земля все-таки исчезла из-под ног. Аргон моргнул, пытаясь прогнать темноту, окружающую его, словно туман, но ничего не вышло. Дышать стало трудно, юноша схватился пальцами за горло и сдавил его изо всех сил.

— Аргон! Ксеон грубо разнял оковы, выкрикнув что-то, но предводитель попятился назад, словно от пламени. Он сгорбился, оперевшись ладонями о край дубового стола.

— Что же это… прошептал Аргон, слыша, как внутри завывает вихрь. Какой же отец болван, раз решился на переговоры с Алманом! Ему нельзя доверять, ему нельзя верить! И Аргон предупреждал его, говорил, что король Вудстоуна мерзавец, для которого жизнь едва ли что — то стоит. Осгод Беренгарий. Аргон со свистом выдохнул и зажмурился. Скоро он пожалеет о том, что родился на свет. А затем умрет и Алман. Они все умрут.

— Аргон, неожиданно прозвучал голос отца в его голове. Юноша очутился посреди Долины Ветров. Они с отцом охотились, тогда еще стада не покинули Фиэнде-Фиэль. Я чему тебя учил? Спросил отец, прячась рядом с ним за кустами. Главное, что?

— Правильно дышать, вслух ответил Аргон.

— Верно. Вдох?

— Выдох.

— Давай еще раз. Вдох?

— Выдох, прорычал предводитель и стремительно выпрямился. Ксеон, Риа и масон наблюдали за ним округленными глазами. Но какая теперь разница? Что теперь вообще в его жизни было важным? Аргон шмыгнул носом и сдавил переносицу. Нам пора.

— Что?

— Мы уходим. Прямо. Сейчас.

Юноша кивнул сам себе и опустил руки. Они дрожали, но он сжал их в кулаки. Ему нужно было вернуться в Дамнум, он должен был убедиться, проверить, увидеть.

— Хорошо. Ксеон послушно кивнул. Полетели домой.

Риа посмотрела на рыжеволосого предводителя и стиснула зубы, едва сдерживаясь от слез. Как же больно терять близких, как же больно слышать о чьей-то смерти. Почему люди теряют так много, не причинив богам боли, не бросив им вызов? Девочка смахнула пелену с глаз и вдруг поняла, что больше не будет прежней жизни. Боги наказывали всех. Не только Эридан. Но и Дамнум. Скоро очередь дойдет и до Вудстоуна.

Главный масон прощался с гостями, желая им удачной дороги, а Риа неожиданно спрятала Книгу Стихий под клетчатую накидку.

Вряд ли Боги ее осудят. Теперь неважно, какими способами выживать.

Главное просто выжить.