Буря

ЭПИЛОГ

Герард прибыл в Дамнум спустя пару недель. Вместе с четырьмя солдатами они набрали хворосту и соорудили стол на краю утеса, с которого открывался вид на океан. В глазах мужчины пылала неуверенность. Он никогда прежде не хоронил людей, особенно, сильфов, и руки у него дрожали. Он сжимал в пальцах два круглых камня и глядел на тело рыжеволосого предводителя, не скрывая ужаса.

— Ну что ты возишься? Спросил его один из воинов. Выполняй приказ.

— В Вудстоуне людей не поджигают.

— З релище паршивое, но не можем же мы его тут оставить.

— Он Альфреду жизнь спас, неожиданно рявкнул круглолицый солдат. Шея у него была красная, покрытая ожогами. Так что оставлять мы никого не станем, а похороним, как положено. Не можешь поджечь, я сам подожгу!

Он дернулся к Герарду, но тот отпрянул назад и протянул:

— Все, я понял, понял.

Мужчины стояли вокруг костра. Ветер завывал над их головами, а волны беспечно бились о край скалы, словно охлаждали ее от палящего зноя. Герард поджог хворост, тут же отбросил камни и отступил в сторону, наблюдая за тем, как огонь расползается вдоль сухих веток. Королева Эльба казалась разбитой, когда увидела тело сильфа в телеге. Она, возможно, потеряла близкого человека, но сейчас Герард думал лишь о том, что Аргон, а точнее его тело, горело так же стойко, как и хворост. Бледная кожа сильфа потемнела, на лице появились раны, от которых отслаивалась кожа. Герард зажмурился, не испытывая боли, но чувствуя искренне сожаление, и отвернулся. Тело сильфа горело, от него в небо тянулся черный, плотный столб дыма, но верный слуга наблюдал за линией горизонта.

Интересно, как умер рыжеволосый предводитель? Его смерть была быстрой? Или он терзался в агонии? Вспомнил ли он лица близких? Вспомнил ли он хоть что-нибудь?

Раздался оглушительный хруст, и Герард недоуменно обернулся. Костер разгорелся с такой силой, что теперь сильфа и вовсе не было видно. Оранжевое пламя вилось вокруг стола, пожирая деревянные ветки, и шипело, словно живое.

— Что это с ним? Спросил солдат, разглядывая огонь. В какой-то момент, костер с такой силой заполыхал, что воины попятились назад, чтобы не обжечь свои носы. Они в растерянности переглянулись, а Герард округлил глаза.

— Пламя совсем свихнулось.

— Пламя не живое, чтобы рассудка лишаться.

— Да оно сейчас…

Деревянный стол с хлопком развалился, подняв темную волну из пыли. Огонь вдруг яростно зарычал, будто настоящий зверь! Его языки потянулись к небу. Его искры звонко заскрипели, отпрыгивая от углей. Мужчины заворожено замолчали, костер вспыхнул еще сильнее, а затем вдруг резко погас, оставив после себя лишь черную дымку.

Герард ошеломленно прищурил глаза. Он ничего не видел и ничего не понимал. Он настороженно наклонился, пытаясь рассмотреть хотя бы какие-то остатки от тела и углей, но заметил лишь груду серого пепла. Герард прохрипел:

— Видимо, действительно у них как-то особый обряд проводится.

— У кого? С напущенной легкостью переспросил солдат.

— У сильфов.

— Надо еще по ветру развить.

— Да как будто ветер сам не разберется, что ему делать. Тут ведь край утеса.

— Мы должны…

Герард замолчал. Сердце его безжалостно громыхнуло и свалилось куда-то вниз. Он сделал шаг вперед, вытянул шею и испугано застыл. Все слова застряли в горле.

Он протянул перед собой руку, а потом порывисто прижал ее к груди.

— Что там? Отмахиваясь от дыма, спросил круглолицый солдат. Что ты увидел?

— Пепел.

— Ну и что с того?

— Пепел… шевелится.