Буря

ЭЛЬБА

Солнце палило в зените. Реки иссохли. Земля горела, утопая в алых языках пламени, а черный дым плавал над бухтой Дор-Валхерен, словно туман. Эльба стояла на вершине и видела, как по соседним водопадам карабкается огонь, как люди полыхают, будто факелы, как их кожа пузырится, а кровь запекается. Она стояла в руинах, сломленная и разбитая, и внезапно услышала за спиной чьи-то шаги. Эльба обернулась, и в то же мгновение острый меч пронзил ее сердце беспощадным ударом. Она распахнула глаза. А в них отразился лик огненного чудовища. Лаохесан Опаленный, объятый пламенем, стоял прямо перед ней.

Девушка испуганно закричала и подорвалась на кровати, очнувшись в своих покоях. Она осмотрелась, дыша тяжело и неровно, а потом крепко зажмурилась и поникла, закрыв ладонями вспотевшее лицо. «Всего лишь сон», подумала она и не поверила себе. Ничего в жизни не происходило просто так, и этот сон не просто так беспокоил ее каждую ночь.

А ведь ночи в Калахаре стали короче. Эльбе никто не верил. А ей казалось, что вечер приходит слишком долго, а утро наступает слишком рано; девушку преследовало ужасное предчувствие. И даже сейчас, когда на улицах города нельзя было найти ни одного живого существа, небо было светло-серого цвета с облачными перламутровыми оттенками. Эльба остановилась у витражного окна, и разноцветные лучи упали на ее бледное лицо; солнце и в этот раз поднималось из-за горизонта непривычно рано. Звезд на небосводе становилось все меньше и меньше, словно кто-то собирал их целыми горстями.

После случившегося на площади девушку не покидало отвратительное чувство, как будто она совершенно не могла контролировать свою жизнь, не говоря о жизни народа. В ее город проникли наемные убийцы Алмана, они напали средь бела дня, обнажили мечи и принесли беды в несколько десятков домов, словно имели на это право. И она никак их не наказала, она королева Станхенга, наследница Эридана оказалась жалкой и слабой. Не этого от нее ждали люди. Да и сама Эльба не этого ждала от себя.

Девушка долго не могла уснуть, пытаясь понять, каким образом наемники пересекли южную границу и попали в Станхенг. Наверняка, им кто-то мог. А это значило, что среди тех людей, с кем Эльба делила крышу, были предатели. Кто-то хотел, чтобы ее убили.

Вряд ли такой поворот событий мог удивить: Эльба Полуночная была чужачкой, для некоторых дикаркой, для кого-то узурпатором. Она появилась в Станхенге неожиданно, и она претендовала на трон, который из поколения в поколение передавался лишь истинным наследникам Вудстоуна. Она была захватчицей с грязной кровью речных шутов, и многие ненавидели ее уже за то, что она просто есть. Красивое лицо привлекало. Но родословная отталкивала, будто снежный вал. Эльба должна была доказать станхенгцам, что она хочет принести в их страну мир, и Вудстоун дорог ей в той же мере, что и Эридан. Правда, что-то подсказывало ей, что не простолюдин помог наемникам Алмана пробраться в город. К этому приложил руку знатный человек, и она собиралась его отыскать.

Милена де Труа, Хьюго Кнут, Эрл Догмар, король Вольфман… Все они могли хотеть ее смерти, ведь всем она переходила дорогу. А, может, предатель один из сильфов? Никто не нападал на Станхенг до их прибытия в город. Люди Дамнума многое отдали бы за пару толий, не говоря уже о серьезном вознаграждении, которое им, вполне, мог пообещать сам Алман Многолетний богатейший король с черствеющим сердцем. Жаль, Нейрис не было рядом. Она бы помогла найти ответ. И все же хорошо, что она находилась рядом с братом. Эльба не так сильно волновалась о здравии отца, когда понимала, что тетя следит за ним и не оставляет его одного ни на минуту.

Девушка больше не смогла уснуть. Она облачилась в бархатные одежды и причесала волосы; за это время они так отросли, что касались поясницы. Королева уже намеревалась покинуть покои, но потом посмотрела на будуар и увидела серебряный клинок Ксеона. В ней колебались разные чувства от смятения до негодования, но девушка все-таки зашла в комнату, схватила оружие и ловким движением спрятала его в чулок под подолом платья.

Покои Рии находились совсем рядом. Почему-то Эльбе захотелось проверить сестру, и она бесшумно пересекла порог просторного, богато обставленного помещения. Девочка спала в окружении книг и древних записей, медвежий мех пылился на полу, ведь на улице было душно даже утром. Эльба подняла мех, сложила на край кровати и присела напротив сестры. Риа безмятежно спала, ее тонкие губы были немного приоткрыты, и она шевелила ими, словно читала вслух даже во сне. Эльба заботливо погладила ее по плечу и тревожно улыбнулась, как улыбаются матери, которые безумно боятся за своих детей. Этот человек, эта маленькая девочка, была последней надеждой, последней отрадой. Фьорд погиб, а они даже не успели осознать, какие прочные узы их связывали. Теперь Эльба понимала: ничто в ее жизни не было более важным, чем забота о тех, кого она искренне и горячо любила. В ссорах с Фьордом часто побеждала гордость, но гордость отравляет любые отношения.

Неожиданно за дверью раздался странный шум. Эльба нахмурилась и встала, сжав в кулаки пальцы. Час был слишком ранним. Даже прислуга приходила позже.

Девушка уверенно покинула покои сестры, плотно закрыла за собой дверь и побрела вдоль коридора, озираясь по сторонам в поисках источника шума. Что это было, и что она слышала? Эльба неслась вперед, обдумывая в мыслях всевозможные варианты, как вдруг заметила, что дверь в королевские покои была настежь распахнута.

Она остановилась на пороге и в изумлении округлила глаза:

— Вольфман?

Молодой король сидел на краю широкой кровати, устало стягивая с плеч латы. Лицо у него блестело от пота, а в глазах томилась жутчайшая изнеможенность. Эльба уверенно прошла внутрь, присела рядом с мужем, а он уперся руками о колени и опустил голову.

— Ты рано проснулась.

— Не могла уснуть. Девушка с тревогой осматривала супруга. Пыльный и грязный. В его движениях никогда еще не было столько вялости. Казалось, он прямо сейчас упадет навзничь и больше никогда не поднимется. Когда вы вернулись?

— Четверть часа назад.

— Но я не слышала.

— У нас не осталось сил на… на что-либо. Король смахнул пот со лба, а затем вдруг посмотрел на Эльбу такими грустными глазами, что ей стало не по себе. Он смотрел и не отводил горящих глаз, а девушка в растерянности поморщилась.

— Что с вами?

— Не знаю.

— Переговоры состоялись? Вы поговорили с главой Фера?

— Нет. Мы зря потратили время, Эльба. В Халассане нас ждала ловушка.

Девушка отвернулась и поджала губы, пытаясь принять тот факт, что надежды на поддержку новых союзников не оправдались. Более того, их вновь подставили.

— Ты выглядишь озадаченной.

— Мне кажется, что…

Эльба запнулась. Она повернулась к супругу и вдруг ясно осознала, что ему она не может доверить ни одного секрета, ни одной мысли. Что, если именно он хотел ее смерти? Он вел себя довольно странно перед отъездом. Позволил ей управлять страной, хотя они с ним прекрасно понимали, что Вольфман уже жалеет о своем намерении передать страну в руки речной нимфы. Король вполне мог оставить девушку одну, нанять убийц, чтобы они или избавились от Эльбы, или выставили ее в плохом свете перед народом. Она не хотела в это верить, но не собиралась отметать варианты из-за доводов сердца.

— Что тебе кажется? Спросил Вольфман, а девушка вздернула подбородок и тихим голосом продолжила:

— Мне кажется, что вам нужно отдохнуть. Вы очень устали после дороги.

— Безумно устал. Я до сих пор не верю, что мне удалось добраться до дома.

— Вам становится хуже?

— Да, но… юноша вдруг поднялся на ноги и сердито нахмурился. Дело не только в этом. Он сгорбился. Я чувствую себя гадко.

— Погибло много людей?

— Могло погибнуть еще больше.

— И что спасло положение?

— Кто… Вольфман ядовито усмехнулся, двинувшись к столу. Его ноги тащились по каменным плитам, словно налитые свинцом. Юноша налил себе вина и опустошил бокал в один глоток. Он уставился на супругу, а она недоуменно пожала плечами.

— Я вас не понимаю.

— Ты говорила мне про силу стихий, но я тебе не верил, как последний дурак. Я читал о сильфах, о речных жрицах. Я слышал об этом, я знал об этом, но не верил. Но там, в этой бесконечной, проклятой пустыне, мне пришлось узреть истину, и она пугающая, Эльба.

Девушка медленно поднялась с кровати, предполагая, о чем собирается рассказать ее супруг. Наверное, Аргон проявил свою силу, ведь только он мог подчинить стихию из тех, кто отправился в поход. Почему-то внутри стало неспокойно.

— Что там произошло?

— Нас окружили десятки огненных санов, Эльба! Они нас ждали, прорычал король, они знали, что мы придем и хорошо подготовились. Мы все могли умереть, но у Аргона хватило сил поднять пески пустыни одним щелчком пальцев! Он обрушил целую бурю на огненное кольцо, сдерживающее людей Догмара. Бурю из ветра и пыли! У тебя тоже есть способности? Ты никогда их не проявляла.

— По правде говоря, я совсем неопытна.

— Но ты можешь, горячо воскликнул Вольфман, шагнув вперед. И я могу. Точнее не могу, но мог бы, если бы верил. Так ведь?

— Наверное. Эльба снисходительно погладила по плечу перепуганного юношу, а он отступил назад и заправил за уши взмокшие от пота, светлые волосы.

— Неужели и легенда о Лаохесане правда?

— Больше всего на свете, мне бы хотелось, чтобы я ошибалась. Но это не так. Эльба стиснула зубы и повернула мужа к себе лицом, чтобы он смотрел ровно в ее глаза. У нас не получится одолеть противника, если мы будем сомневаться в словах друг друга. Я хочу вам верить, Вольфман. А вы хотите верить мне?

Король Станхенга в очередной раз отвернулся. Игра масок и притворства.

Единственное, чего он хотел, скрыть злобные мысли от девушки, стоящей напротив. Шаркая, он отошел от королевы, а она в полной растерянности опустила руки и наклонила голову, изучая удрученное лицо своего супруга. Что-то терзало его и мучило, но Эльба не понимала, что именно.

— Произошло кое-что еще, что непременно тебя удивит. Вольфман замер у окна. Он сложил в замок руки, сплел бледные пальцы и твердым, беспечным голосом проговорил, я пытался убить Аргона из Дамнума.

Девушка ошеломленно вскинула брови и ринулась вперед:

— Что вы пытались сделать?

Юноша бесстрастно пожал плечами.

— Я хотел убить его. Проткнуть клинком его сердце или позвоночник. Пожалуй, мне не так было важно, как именно он умрет, но да. Я хотел избавить себя от его компании.

— Но… Эльба в возмущении хватала губами теплый воздух. Но почему? Зачем вам делать это? Аргон ваш союзник, а его люди…

— Прекрати. Я знаю, что ты скажешь.

— И вы все равно меня выслушаете! Ваш поступок полное безумие.

— Тогда я бы с тобой не согласился.

— А сейчас? Девушка рассерженно шагнула вперед, чувствуя, как в груди полыхает дикий, неконтролируемый огонь. Она теряла самообладание, чувство такта. Она забывала о том, где она находится, и кто перед ней стоит. Надеюсь, вы поняли, как ошибались.

— Понял.

— И что заставило вас поменять свое решение?

— Он спас мне жизнь. Вольфман улыбнулся, но за улыбкой скрывались искренняя печаль и досада. Юноша обернулся. Он знал, что я собирался перерезать ему горло, знал, что скоро мое тело придадут земле и меня сожрут черви, но он прикрыл меня собой, когда один из санов попытался лишить меня жизни.

Девушка ощутила странную теплоту в области сердца. Она никогда не сомневалась, что юноша, который ворвался в шатер Ровена, обладает доблестью и храбростью. Он был тем самым человеком, который бросался на помощь, не задумываясь и не колеблясь. Кто-то бы назвал его глупым, но Эльба ни за что на свете не согласилась бы с этими людьми.

Внезапно девушку полоснул ледяной порыв ветра. Она подняла подбородок и робко шагнула вперед, предчувствуя нечто плохое и ужасное.

— Вы сказали… она облизала губы, сказали, что он прикрыл вас собой.

— Да, так и было.

— Но он не пострадал?

Вольфман вновь налил себе вина, сделал глоток и устало повалился на обтянутое красным бархатом кресло. Юноша хрипло бросил:

— Я удивлен, что он не умер по дороге, и удивлен, что мы не бросили его в пустыне.

Эльба стиснула до скрежета зубы. Неужели они предали бы человека, который спас королю жизнь? Бесчестные слова из уст обиженного мальчишки, и этот мальчишка вдруг взорвался диким кашлем. Голова Вольфмана повисла, пальцы сжали переносицу.

О н просипел:

— Мы передали его старику… такому, с бородой. Хуракану, кажется. В их деревне его считают знахарем. Возможно, он спасет сильфа. Но я бы не надеялся.

Эльба застыла. В груди стало так жутко холодно, что, несмотря на солнечные лучи, рвущиеся из окна, тело заледенело. Девушка попыталась понять, что с ней происходило, почему ей стало плохо? Н о не нашла ответов. Она растерянно заморгала и посмотрела в пустоту, осмысливая слова короля.

— Ты побледнела.

Эльба повернулась к супругу спиной и широко распахнула глаза, не представляя, как выбраться из клетки и как поступить правильно. Руки задрожали. Она с такой силой сжала их в кулаки, что пальцы неприятно заныли.

— Такое ощущение, что тебе жаль. Вольфман отставил кубок и медленно привстал с кресла. Жаль, что он спас мне жизнь. Ты расстроена?

— Не говорите так. Я рада, что вы целы.

— Сомневаюсь. Эльба крепко зажмурилась, а он продолжил. Ты должна научиться проявлять уважение. Я твой король.

— Я знаю.

— И я твой муж.

Девушка промолчала, стараясь изо всех сил взять себя в руки, но грудь ныла, горела, Эльба с ужасом представляла себе лицо мертвого сильфа, его побледневшую кожу и глаза, закрытые навечно. Это ранило беспощадно и метко и разрывало на куски.

— Тогда повернись ко мне. Прояви уважение хотя бы раз.

— Вы… дайте мне мгновение.

— Чтобы ты оплакала дикаря? Или смирилась с тем, что я все еще жив?

— Прошу вас, прекратите.

— Я не собираюсь прекращать. Ты стоишь ко мне спиной, как будто…

— Мне больно, выпалила Эльба и вихрем обернулась. Король ошеломленно вскинул брови, а девушка ступила вперед и тоскливым голосом продолжила. Мне больно оттого, что человек, который спас мою сестру, сейчас на краю гибели. Да, мне больно, Вольфман! Ведь если бы не Аргон из Дамнума, я была бы мертва. Почему вы не хотите это принять?

— Потому что он всего лишь дикарь.

— Он хороший человек.

— В королевстве много хороших людей, но не по всем ты так тоскуешь.

— Прекратите, я не тоскую по нему.

— Но ты переживаешь.

— Я имею право переживать, отчеканила твердым голосом девушка, я не один из тех камней, что окружают ваш город. У меня есть чувства, меня можно ранить.

— Мы сами выбираем тех, кто нас ранит.

— Я никого не выбирала.

— Зато я выбрал тебя, разозлился юноша, и в его глазах загорелось такое отчаяние, что девушке стало не по себе. Она стиснула зубы, а он сделал шаг вперед. Мы должны были вершить судьбу Вудстоуна и Калахара! Н о вместо этого я беспокоюсь о своей жене, которой приглянулось отрепье из Долины Ветров. Я чуть не убил человека, потому что у тебя не хватило духу избавиться от чувств и стать тем, кем ты должна была быть!

— И кем я должна была быть?

— Королевой.

— А вы стали королем? Девушка перевела сокрушительный взгляд на юношу, и тот в растерянности поморщился. Вы хотели убить Аргона, потому что страх подчинил ваш рассудок. Не надо винить меня в своих грехах. Я не заставляла вас заносить клинок.

— Я делал это во имя наших отношений.

— Вы делали это в угоду своим прихотям. Прошипела Эльба. Прекратите бояться всего, что вам неподвластно, и попытайтесь понять тех, кто вас окружает. Вопреки своим же убеждениям, вы хороший человек, Вольфман. Так вспомните об этом. Не осуждаете меня за мои чувства, они есть у всех, но я свои не скрываю.

— А должна, прогремел юный король, в том и дело, Эльба! Нам не суждено стать счастливыми. Короли умирают несчастными и, порой, одинокими, но это неважно. Союзы заключаются с теми, кто принесет выгоду. Мы общаемся с теми, кто принесет нам выгоду. Наша жизнь нам не принадлежит. Но мы потомки королей, и такова наша участь.

— Я свободный человек.

— Нет. Юноша указал пальцем на Эльбу, а она уязвлено отвернулась. Ты никогда не станешь свободной. Никогда. Ты моя жена, и ты будешь моей до конца своей жизни. И знаешь, что это под собой подразумевает? Покорность. Послушание. Отсутствие каких-либо отговорок, да и отсутствие собственного мнения, когда его не спрашивают.

Девушка почувствовала, как в груди сжалось сердце. Она подняла подбородок, лицо у нее вспыхнуло, а глаза защипали. Юный король рассерженно ступил вперед, а она резко отшатнулась назад, вскинув ладонь.

— Нет.

— Эльба.

— Когда я приехала в Станхенг, вы сказали, что это мой новый дом, но вы обманщик, Вольфман, вы пообещали не причинять мне боли, но причинили, вы смотрите на меня так, словно я не заслужила вашего уважения или сочувствия. Вы смотрите свысока и требуете того, чего сами мне никогда не давали.

— Я король.

— И потому вы имеете право лишать меня свободы? Распоряжаться, чувствовать мне или нет? Я здесь, я стою рядом с вами, и я готова сражаться за Станхенг и за Калахар, но я никогда не предам свои убеждения, и до последнего вздоха я буду свободной Эльбой, а не рабыней ваших предрассудков. Если вы хотели найти себе покорную жену, обратились бы за помощью к другому народу. Но я дочь Атолла Полуночного. Р ечного вождя Эридана. И мой язык будет мне верен столько, сколько я буду дышать.

Вольфман в изумлении уставился на жену, а она гордо расправила плечи. Упрямству речных людей можно было бы позавидовать. Решительно и непоколебимо Эльба смотрела в глаза своему мужу и не чувствовала вины, не считала себя неправой. А он едва держался на ногах и не знал, как поступить. Измотанный после долгого пути, он покачнулся назад и тихим голосом отрезал:

— Уходи. Король повернулся к супруге спиной.

— Вольфман…

— Оставь меня. И не беспокой до утра.

— Вам нельзя оставаться одному, когда вы только…

— Не нужно, юноша взмахнул рукой и исподлобья посмотрел на девушку, уходи и сообщи Кнуту, что завтра утром мы собираем совет в малом зале. Собираем всех, включая твоих дикарей. А теперь уйди. Я хочу побыть один.

Эльба замерла, сжимая и разжимая пальцы. Она знала, что она бывает несправедлива и груба, она понимала, что в ней не сочетаются те черты, что важны для короля каменного города. Но она не представляла, как можно стать кем-то другим, не потеряв саму себя.

В конце концов, девушка покорно выдохнула и кивнула.

— Аргон спас вам жизнь. Прошептала она, смотря на повернутую к ней спину мужа. Позвольте мне быть ему благодарной за нас обоих.

Бросив последний взгляд на Вольфмана, девушка отвернулась и покинула его покои.

Эльба остановилась у лестничного пролета и оперлась ладонями о поручни. Ей стало так невыносимо, что она беззащитно сгорбилась, отчего волосы скатились ей на лицо. Она зажмурилась, втянула воздух, попыталась успокоить себя и свое дико бьющееся сердце.

Когда девушка вновь выпрямилась, в ее взгляде светилась решительность, она могла бы притвориться, что размолвка с мужем ее не волнует, что нападение наемников Алмана ее не пугает, она могла бы притвориться, что мысли о смерти Аргона не внушают ей ужас.

Но она не хотела врать. Вся ее жизнь казалась неправильной, все казалось странным, отпугивающим и чужим, и она хотела остаться честной хотя бы с самой собой. Пожалуй, в этом и состояла вся сложность: говорить правду, когда никто из окружающих не понимает истины и не собирается принимать ее. Люди предпочитали подчиняться. Они молчали, им не доводилось думать, что их бездействие порождает новые беды. Н о был ли прок в вере и в собственном мнении, если за убеждения человека могли осудить?

Девушка сошла с места, спустилась по лестнице, а затем выбежала на площадь и так глубоко вдохнула свежий воздух, что легкие сжались. Она откинула назад голову, желтые блики, отскакивающие от витражных окон, упали на ее лицо, и она застыла, не понимая, к чему стремиться, кому доверять и от кого скрываться.

Эльба разрывалась. Ей было невыносимо оттого, что ей приходилось оправдываться в своих поступках, кричать и доказывать, что она живое существо, что она умеет мыслить, что у нее есть чувства. Эльба отдала бы многое за то, чтобы ощутить себя свободной. Она бы отдала многое, чтобы сорваться с места и попрощаться с мужчиной, который уберег ее от гибели, который спас ее сестру. О на бы хотела посмотреть в его глаза. Хотя бы раз!

Но она не имела права, она стояла посреди пустынной площади, и ветер безжалостно подбрасывал ее угольные волосы, и казалось, не было на свете более одинокого человека.

— Хвала Духам, неожиданно послышался хриплый голос, и девушка стремительно обернулась. К ней широкими шагами приближался седоволосый старик. Его руки нервно взмахивали в воздухе, словно он отбивался от мух. Как мне повезло, как повезло!

— Что-то… стряслось?

На белой накидке старика пылали алые пятна от крови, а в глазах горел ужас. Старик затормозил перед девушкой и так крепко ухватился за ее руку, что Эльба вскинула брови.

— Вы…

— Хуракан, моя дорогая. Я тот самый сумасшедший с Фиэнде-Фиэль, да, это я.

— Но почему вы здесь?

— Мне нужна помощь. Точнее не мне, но это неважно. Важно совершенно иное.

— Я могу позвать…

— Нет времени, ни мгновения, ни секунды! Старик потащил Эльбу за собой, а она в изумлении нахмурилась, не до конца понимая, что происходит. Если это Хуракан, значит, он ведет ее к Аргону. Но она не могла… ей нельзя было…

— Подождите, все-таки воспротивилась девушка перед спуском в подвал. Я вам не помогу, ведь я… я не имею права, правда, не имею.

— Милая моя, воскликнул старик, вскинув кустистые, серебряные брови, и его глаза с таким укором взглянули на девушку, что она пошатнулась назад, ты позволишь моему маку умереть?

Хуракан словно читал ее мысли, словно чувствовал, что Эльба колеблется и не знает, стоит ли ей пересекать черту? Если она сойдет с места, ничто не останется прежним. Если она не послушает короля и поставит доводы сердца выше доводов рассудка ее осудят.

Девушка посмотрела в дымчатые глаза старца, а он почему-то улыбнулся. Странное у него было лицо, испещренное морщинками и родинками. Хуракан внезапно наклонился к собеседнице и небрежно бросил:

— А кто вы?

— Что? Эльба застыла. Старик не знал, кто она? Я Эльба Полу… Барлотомей.

— Полубарлотомей?

— Нет. Просто Барлотомей.

— И все? Девушка задумчиво свела брови, а старик цокнул и рывком приблизился к ее лицу, округлив глаза. Просто ответьте: вы кто вообще такая? Что вы тут забыли?

— Я королева Станхенга! И забыла я тут свое королевство.

Недовольная гримаса исчезла с лица Хуракана так же быстро, как и ветер сменил свое направление. Теперь старец вновь заулыбался и спросил:

— А разве королева не может делать то, что посчитает нужным?

Эльба опустила плечи. Неужели все было гораздо проще? Неужели можно было хотя бы на мгновение поддаться зову своего сердца и притвориться свободным человеком? Она была королевой, она имела право жить так, как считала нужным! Кто посмел бы помешать ей? Кто посмел бы с ней спорить?

Девушка кивнула и решительным шагом побрела за Хураканом. Его балахон полз по каменным ступеням, словно белая вуаль. Седые волосы ниспадали по горбатой спине.

У Эльбы внезапно открылось второе дыхание, сердце наполнилось силой, смелостью и отвагой. Она стремительно неслась за Хураканом, но как только она оказалась на пороге небольшой комнатки, отведенной под лазарет, воздух разом выкатился из ее легких. О на остолбенела, распахнув от ужаса глаза. Там, посреди мрака и бликов хрустящего в камине костра, на деревянном столе лежал Аргон, трясущийся в жутких судорогах.

Девушка резким движением прикрыла губы и прошептала:

— Боже мой.

Его окровавленная рубаха валялась на полу. Вспотевшая кожа блестела и тонула в крови. Широкий порез пересекал тело юноши от плеча до бедра, и кровь сочилась, текла и бурлила, словно внутренности Аргона кипели от жары. Эльба порывисто кинулась вперед, вытянув перед собой руки, и застыла перед мужчиной, коснувшись пальцами его лба.

— Аргон? Позвала она хриплым голосом, но он не услышал.

Е го глаза были закрыты. Г убы двигались, словно он что-то шептал, а руки тряслись, сжатые на рассеченной груди. Девушка в панике погладила бронзовые волосы юноши, его испачканные в пыли и поте щеки. Он дернулся, а она зашептала:

— Все хорошо. И сама не поверила своим словам. У нее вдруг подкосились колени, но она упрямо выстояла и придвинулась к предводителю, не представляя, отчего кровь не останавливалась и до сих пор стекала по его телу, да и по деревянному столу. Что с ним?

— Лихорадка, моя дорогая.

— Вы должны помочь.

— Мы должны. Один я не справлюсь, а сейчас лишних рук нет рядом. Только вы. Вас я не ожидал увидеть, но раз уж так получилось…

— Говорите, прервала старика девушка и метнула в его сторону острый взгляд, что мне делать?

Хуракан закатал испачканные в крови рукава и подлетел к столу. Он поморщился, посмотрев на израненную плоть друга, и выдохнул.

— Я раскрыл его раны, ведь они загноились. Потому он вновь истекает кровью. Надо бы обработать их, и я обработал. Н о надо еще раз. А потом вот это понадобится. Старик отскочил от Эльбы, достал из ящика катушку ниток, сверкающую иглу и протянул вперед. З ашейте, моя дорогая, пока я буду готовить новый отвар. Отвар важный! Он ему срочно нужен, пока у него мозги не закипели.

— Зашить?

Эльба испуганно содрогнулась, а Хуракан кивнул, поставил на столик миску с серой, отвратительно пахнувшей жижей и довольно усмехнулся:

— Уверен, речные нимфы хорошо штопают.

Девушка пару раз глубоко выдохнула, посмотрела на Аргона и почувствовала, как в груди потяжелело. Юноша выглядел таким беззащитным, синеватые губы дергались, веки шевелились. Ему было очень плохо. А он ведь казался совершенно неуязвимым.

Эльба окунула ткань в отвар и медленным движением придавила ее к жутким ранам. Аргон застонал, а она виновато поджала губы:

— Простите, в ее глазах закололо, простите меня.

Он сипло дышал. Эльба зажмурилась и продолжила обрабатывать раны лекарством, чувствуя, как предательски дрожат колени. Но она не отступала. В Аргоне еще теплилась жизнь, и она не намеревалась опускать руки, пока он не придет в себя.

Какая же жуткая рана была у него на груди. Кровь сочилась вместе с гноем. Девушка аккуратно вымывала его, стараясь не обращать внимания на рычания предводителя, будто из него вырывался дикий зверь. Юноша вертел головой, а Эльба заботливо шептала:

— Все хорошо, тише.

— Мак всегда был дураком, неожиданно признался старик, мешая вонючую жижу в маленьком котелке, ему часто доставалось в детстве, потому что он совал свой нос туда, куда не следует. И вот, кажется, привычка никуда не делась. Эстоф бы треснул его!

— Эстоф его бил?

— Всем детям полезно иногда получать затрещины.

— Мой отец никогда не поднимал на меня руку.

— Но вы же девушка, моя дорогая, Хуракан со свистом выдохнул, это другое. Сын и отец… тут особенные отношения! Эстоф любил этого паршивца. Он начал им гордиться, когда тот еще на свет не появился. У них в роду все дети поздние, знайте ли. Мы деревней начали праздновать уже заранее, за пару месяцев до рождения. Бригида велела назвать его Аргоном. С моранского это «громкий», и я тогда ей сказал…

— Вы знаете моранский?

— Разумеется, девочка моя! А как мне еще с духами общаться?

Эльба удивленно хмыкнула и отставила пустую миску из-под отвара. Она взглянула на серебристую иглу, сглотнула и перепугано закусила нижнюю губу. Вдруг она причинит ему сильную боль? Вдруг зашьет неправильно? Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы с Аргоном что-то случилось по ее вине. Она вновь посмотрела на юношу, увидела, как пот сверкает на его лице, плечах, как руки судорожно дрожат, и решительно выпрямилась.

— Так вот я тогда Бригиде сказал… ворчливо продолжил Хуракан. Как можно его называть Аргоном? Ветер не должен быть громким. Ветер тихий и молниеносный. А она… славная была женщина… она знаете, что мне ответила?

— Что?

— Он не ветер. Он буря.

Старик захохотал, а девушка дернула уголками губ.

Первый стежок дался трудно. Девушка зажала пальцами окровавленную кожу, и так крепко зажмурилась, что ничего не увидела. На второй стежок она уже глядела, прищурив один глаз. Третий стежок девушка проделала с открытыми глазами.

— Вы хорошо справляетесь, моя милая, пробормотал Хуракан, появившись рядом. Отвлекитесь на мгновение, нужно приподнять его. Вы мне поможете?

— Конечно.

Эльба вытерла руки о юбку, и только потом поняла, что теперь на ней ярко-красные разводы. Она смахнула испарину с лица, придвинулась ближе и подхватила Аргона, когда старик потянул его на себя. Голова юноши упала на ее плечо, и она растерянно застыла.

— Я не… Голос осип, она почувствовала соленый запах, исходящий от его кожи. Его кудрявые волосы коснулись ее щеки, и щека тут же зарделась. Я держу.

— Вы удивительное, милейшее создание. И такая смелая. Сколько же вам лет?

— Это довольно грубый вопрос.

— Но вы ведь не обижаетесь на старика?

— Нет, честно ответила девушка, улыбнувшись, и совершенно случайно погладила Аргона по спине кончиками пальцев, этим летом мне исполнилось восемнадцать.

— Я не скучаю по молодости, честное слово! Хуракан повернул лицо предводителя на себя и напоил его теплым отваром. Аргон пил послушно. Хотя вода скатывалась по его подбородку и лилась на обнаженную кожу. В молодости столько соблазнов. Никогда бы не решился в очередной раз с ними столкнуться, ведь никогда не знаешь, кто победит.

Эльбе стало не по себе. Она прочистила горло и помогла знахарю положить Аргона обратно. Его веки перестали дергаться, впервые за все это время он показался спокойным и не мечущимся от боли. Лекарство подействовало, и жар начал спадать.

Эльба продолжила зашивать рану, а Хуракан набрал множество склянок и уверенно поплелся к двери. На ходу он протянул:

— Верну я, пожалуй, снадобья вашей тетушке. А то она догадается, что кто-то рылся в ее вещах, когда приедет. Но вы ведь не выдадите меня? Духами клянусь, выбора не было.

Девушка лишь кивнула, но старик и не дождался ее ответа. Он покинул комнату, а девушка вздохнула, зашивая мелкими стежками рваную кожу.

Вольфман бы не пережил такого ранения. Аргон действительно спас ему жизнь. Вот только юный король слишком горд, чтобы признать это. Да и все люди гордецы. Даже у Эльбы иногда не получалось переступить через свою надменность, через свой дикий нрав. А иначе сидела бы она сейчас здесь? Помогала бы она Аргону из Дамнума, к которому ей запретили приближаться?

Неожиданно юноша резко дернулся и подался вперед. Его глаза распахнулись, рот раскрылся. Он взмахнул руками, и Эльба испуганно вздрогнула. Возможно, она задела его слишком сильно, уколола слишком глубоко. Она виновато нахмурилась, а он захрипел:

— Где я, юноша свалился на стол, приподняв ладонь, я не…

— Все хорошо.

— Не вижу.

— Аргон, я здесь. Девушка наклонилась над мужчиной. Вы в порядке.

Он бормотал что-то под нос, и губы у него дрожали, а Эльба с интересом посмотрела на него и заботливо убрала с лица волнистые локоны.

— Эльба, вдруг прохрипел он.

— Вы поправитесь.

— Я не вижу, ты…

— … здесь. Девушка взяла юношу за руку и приложила его ладонь к своей щеке. На мгновение предводитель замер, а девушка тепло улыбнулась. Я рядом.

У Аргона была странная внешность. Е го нельзя было назвать красивым. Широкий лоб и узкий подбородок. Россыпь веснушек, тонкие морщинки у губ. Он вновь прикрыл глаза, погрузившись в сон, но Эльба и тогда не отняла его пальцев от своего лица.

О на вновь зашептала:

— Р ядом.

И не заметила тень человека, притаившегося за дверью. Кто это был? Пожалуй, она об этом никогда не узнает, потому что ничто в тот момент ее не волновало, кроме тихого дыхания сильфа и ровного биения его сердца.