Буря в Кловерфилде

Глава 23

Алый глаз во лбу демона сверлил Беату жадным взглядом. Человеческая мимика на козлиной голове выглядела так же неестественно, как волчьи клыки в его пасти. Демон нависал над Беатой, подавляя ее своим огромным ростом и тяжелой козлиной вонью. Но стоило ей, не сдержавшись, поморщиться, как запах исчез. Демон слегка повел пальцами левой верхней руки и вдруг стал пахнуть дорогим мужским парфюмом.

— Позвольте представиться: Сиире, демон изобилия, нахождения нужных вещей и избавитель от многих проблем. Могу забрать что-то, в чем вы больше не нуждаетесь. Это — моя специализация, но, в целом, могу выполнить все. Продолжим торг? Воскрешение вам явно не нужно, разве что… могу подобрать новое тело для одного из ваших слуг. Хотите?

— Нет.

— Хм, — демон потер подбородок, — не тот товар. Может, предпочтете получить тайные знания и огромную силу? Тогда превзойдете Мавис прямо сейчас, а не через сотни лет.

Беата нервно вздохнула и постаралась, чтобы ее голос звучал спокойно:

— Я не призывала тебя. И не буду заключать никаких сделок.

— Почему? Я ведь могу исполнить все.

— Но не станешь. Я — демонолог и изучала ваше поведение годами. Вы не исполняете своих обязательств перед людьми. А значит, любая сделка с тобой будет бессмысленна.

Демон покачал головой и плавно развел всеми четырьмя руками.

— Вы же умная женщина, госпожа Хоффман. И понимаете, в чем проблема. Представьте, что обывателям, лишенным магии, стало доступно одно-единственное заклинание: вызов и пленение ведьм. И теперь каждый дурак волен похитить вас, заставить варить для него зелья, добывать клады или губить его врагов. Как быстро вы осатанеете и постараетесь отбить у них охоту проворачивать подобные фокусы? С вами же я веду добровольные переговоры, ведь вы меня не вызывали. Это исключительно моя свободная воля… и привлекательность вашего товара. Шесть душ в обмен на почти что угодно. А может лучше одиннадцать душ?

Демон оглядел плотоядным взглядом Кхиру, Лавену, Эйне и Гиля. На Мавис он не смотрел, но, судя по названному числу, она больше не была его партнером, превратившись в добычу.

Похоже, он хотел забрать себе всех, кроме самой Беаты.

Что он там говорил? Что не хочет ссориться с Калунной?

Она вонзила ногти в ладонь.

— Прежде чем вести какие-либо переговоры, я хочу знать: это ты — палач?

— В некотором роде. А что?

— Ты пытал невинные души?

— Грешные. Но таков мой контракт с Безымянным богом.

Беата растерялась.

— Что? А он здесь причем? Его же больше нет.

— А контракт остался. Как и ад, — заметил демон и усмехнулся. — Но мы явно говорим о разных вещах. По-вашему, я бы торговался с Мавис за души, которые сам же и извлек из тел?

— Нет, — Беата сообразила, где допустила ошибку. Все верно, демон не отдал бы Мавис ни одной души, забрав все себе. — Значит, это не ты — палач Мавис?

— Нет. Но я могу вам его найти. Скажем, за четыре души.

— Не надо. Сама найду. И эти души тебе не достанутся. Никаких сделок насчет них я заключать не буду. Мне ничего от тебя не нужно.

— Всем что-то нужно. Люди просто не всегда понимают, что именно, — демон заулыбался, но теперь его улыбка напоминала волчий оскал. — Подумайте получше, госпожа Хоффман. Вас я не трону, но остальные могут стать моей добычей. Как вы намерены их защитить от меня? Может, сойдемся на продаже этих шести душ по хорошей цене?

Беата похолодела. Демон загонял ее в ловушку: или она отдаст ему души несчастных девушек, или погубит Эйне, Гиля, Кхиру и Лавену. Последняя явно занервничала.

— Ты ведь не полезешь в драку с ним? Учти, это будет очень глупо!

— Мы проиграем, — хмуро согласилась Кхира.

— С чего это? — возмутился Гиль. — Не знаю, что это за хрень, но мы порвем ее на части!

— Это демон, — процедила Лавена.

— Что такое демон? Эйне?

— Не знаю, — нахмурившись, ответил тот, — но он явно опасен.

Беата вздрогнула и покосилась на них. Потом сообразила: во времена кецалей демоны еще были божествами. Они не знали о постигшей их судьбе.

— Итак, вы подумали, госпожа Хоффман? — мягко переспросил демон. — Шесть душ в обмен на силу, знания, юность, деньги, колдовские артефакты или смерть врагов? Чего изволите?

Беата сглотнула. А потом вдруг уцепилась за одну мысль: зачем демон вообще вел с ней переговоры? Он мог захватить все души силой и убраться прочь, но зачем-то заключал сделку. Значит, ему что-то мешало так поступить. Либо он хотел заполучить и ее душу тоже, выведя из-под защиты Калунны.

Ее озарило.

Демон боялся Калунну! Знал, что в схватке с ней его постигнет судьба хисширского собрата, и избегал опасности! Если случится драка и Беата погибнет, то Калунна придет в эту крепость сама. А то и призовет демона прямо на своих землях и порвет на части.

Кажется, она еще могла выкрутиться.

— Что ты сделаешь с душами, если получишь их?

— Заберу в ад, конечно.

— И будешь пытать?

— Не без этого, но таковы мои обязанности. Все мы выполняем свою работу.

Беата улыбнулась.

— А могут ли души сбежать от тебя там?

Демон засмеялся.

— Нет.

— Однако трое моих подруг побывали в аду, откуда их без проблем забрала Калунна.

— С богиней трудно спорить. Мои… коллеги, предпочли сделать вид, что у них просто было на пару душ меньше изначально. Тем более, они ей и принадлежали. Калунна просто забрала свое.

Беата поколебалась.

— А сможет ли сбежать от тебя хитрая и сильная ведьма, имеющая привязку к другому месту загробного мира?

— Нет. Так я забираю семь душ, а не шесть? — демон мгновенно понял ход ее мыслей. — За седьмую получите бонус.

Беата взялась за лиловый пояс на талии.

— Ты видишь его?

— Вижу.

— Если я сейчас за него дерну, Калунна мгновенно окажется здесь, чтобы меня защитить, — уверенно солгала Беата, — она ненавидит демонов. Это к вопросу о том, как я намерена не отдавать тебе шесть душ и не заключать с тобой никаких сделок. Но раз уж ты договороспособен, то я сделаю тебе небольшой подарок. Забирай душу Мавис и уходи.

Демон замер. А потом запрокинул голову и засмеялся восхитительным грудным смехом, прекрасным, как сам грех.

— Какая прелесть! Мне так давно никто не дарил подарков! Это, можно сказать, подношение, да?

— Нет. Я оставляю подношения только вересковой богине.

— А жаль, — усмехнулся демон. — Мавис, значит. Одна вместо шести.

— Она лжет! Даже ее богиня не сможет очутится здесь моментально! — крикнула Мавис, с трудом садясь. — Ей потребуется спуститься по лестнице, как всем, и еще понять, как сюда попасть! Ты успеешь забрать души! Предлагаю новую сделку: бери эти шесть, ее слуг и моих идиоток, только убей ее! А потом приходи еще, мой палач пришлет мне десятки новых душ! У нас будет долгое и выгодное сотрудничество!

Беата окаменела. Демон, по-прежнему усмехаясь, смотрел на нее. Он явно понял, что она блефует. Беата стиснула лиловый пояс. Согласится ли Калунна прийти ей на помощь? Или звать ее бессмысленно, ведь она просто вытянет Беату наружу? Неужели придется драться?

Против демона у нее не было шансов.

— Значит, договорились, — лениво бросил демон и неторопливо обошел Беату. Подхватил Мавис за шиворот и потащил к пентаграмме. — Одна жалкая душонка вместо шести, но зато в подарок. Так мило. Хотите, я сделаю с ней что-нибудь интересное, на ваш выбор, госпожа Хоффман?

Беата не верила своим ушам.

— Нет.

— Как хотите.

Мавис забилась в его лапах.

— Идиот! Ты что, считать не умеешь?! Я дам тебе десятки душ! Сотни! Она лжет, ее богиня не объявится здесь!

— Я знаю. Зачем ей спускаться в это мерзкое место?

— Отпусти меня! Почему ты помогаешь ей, а не мне?! Я дам тебе намного больше!

Демон остановился и встал в пентаграмму.

— Есть такое понятие «неочевидная выгода». У демонов она тоже бывает. Передавайте поклон блистательной Калунне от ее скромного слуги Сиире. И зовите, если я вам понадоблюсь, госпожа Хоффман. Со мной сделки будут честными. Я не рассержусь на ваш призыв, а с удовольствием избавлю вас от еще чего-нибудь ненужного.

Демон и кричащая Мавис исчезли. И тут же черная крепость начала дрожать: пленные души освободились и полетели прочь. Мертвые ледяные стены исчезли: похоже, демон обрубил связь Мавис с крепостью или заблокировал ее колдовские способности, из-за чего ее творение рассыпалось как карточный домик. Беата, Эйне, Гиль, Кхира и Лавена оказались во внутреннем дворе, залитом солнечным светом и теплом. Вокруг на десятки метров раскинулось поле клевера. Защебетали птицы и зажурчали ручьи. За полем появились светлые деревья и широкие тропинки между ними. Каменистая пустошь загробного мира скрылась из виду.

Маленький рай богини Эйв освободился от гнета темной магии и расцвел, даря ее жрицам покой и мирное посмертие.

Беата глубоко вздохнула.

Какой же дурой была Мавис, предав свою богиню. При таком посмертии можно было не волноваться о конечности жизни. Даже слабые богини могли творить чудеса. Не воровать, а создавать то, что не гибло с их развоплощением. И беречь своих жриц, как при жизни, так и после смерти.

— Она приняла нас! Я чувствую, что Эйв приняла нас! — радостно воскликнула Лавена. — Смотрите, я снова человек!

— И я, — Кхира, избавившись от гиеньей головы и тела, впервые улыбнулась, — хорошо-то как.

— Я призову сюда Нелле и Рию, — решила Лавена, — теперь они свободны. Им тут понравится. Ты не возражаешь?

Кхира покачала головой.

— Здесь найдется место для них. Они ведь тоже поклонялись Эйв, пусть и недолго. Жаль, мой фамильяр больше не со мной.

Лавена погрустнела.

— И моей Мышки нет. А после смерти можно призвать фамильяра?

— Нельзя.

— Можно, — вспомнила Беата и открыла книгу заклинаний, — у меня есть подходящие чары. Спасибо вам обеим за помощь. Держите.

Лицо Кхиры посветлело. Она тут же сотворила их, и на ее плече возник филин. Ласково ухнул и прижался к хозяйке лбом. Она ласково погладила его по перьям.

— Ты вернулся ко мне. Единственный, кто всегда был мне предан.

— Мышка моя, — Лавена поцеловала свою летучую мышь, — лечить и заражать тут некого, так что просто полетаем вместе. Мавис наконец-то сдохла! На этот раз по-настоящему! Это стоит отметить.

Кхира обернулась к Беате.

— Спасибо, что не сдала нас демону. Я не люблю быть должной. Возьми эти чары: с ними ты можешь призвать меня в битву с твоими врагами. Я сделаю это добровольно. Только не дергай меня по пустякам.

— Хорошо.

Лавена задумалась.

— Мои чары тебе вряд ли понравятся, так что зови на спиритический сеанс. Отвечу на любые вопросы по исцелениям, эпидемиям и так далее. А, и загляни в зачарованную нишу в резиденции нашего ковена: там внизу много книг с редкими чарами и склад ингредиентов для зелий. Только поторопись: зная наших ведьм, они все растащат.

Беата бросила взгляд на Эйне и Гиля и вдруг сообразила:

— У меня будет одна небольшая просьба. Разрешите моим охотникам остаться здесь. Тут поприятнее, чем снаружи.

— Не выйдет, госпожа, — покачал головой Эйне, — это место не для нас, мы — последователи другой богини. Здешняя магия мягко, но настойчиво выталкивает нас отсюда.

— Здесь приятно, но твой Гиль тут заскучает, — сказал тот, — хотя, общество, конечно, очаровательное.

Он подмигнул Лавене, а та игриво заулыбалась.

— Заглядывай в гости, красавчик. Расскажешь, как умер и когда жил. Одежда у тебя больно интересная. Никогда такой не видела.

Кхира неодобрительно покосилась на нее.

— Не тащи чужаков в наш дом. Интересно, а эти собираются уйти? Кажется, они хотят с тобой поговорить.

Беата проследила за ее взглядом и увидела шестерых призраков убитых девушек. Все они смотрели на нее. Беата поспешила к ним.

— Все в порядке, Мавис сгинула. Вы свободны.

— Мы знаем. Но у нас есть просьбы к вам, — ответила одна из душ, — вы ведь живая? Передадите послание нашим родным? Иначе мы не успокоимся.

— Конечно. Что мне им сказать?

— Я — Рэйчел Фиск. Пожалуйста, скажите папе, что я умерла быстро и не страдала.

Беата вздрогнула.

— Это же не так.

— Неважно. Просто скажите.

— Хорошо.

— Я — Фиона Бертье, — заговорила вторая душа, — скажите маме и папе, что я была без сознания, когда умерла. Это правда. Теперь все хорошо, и мне больше не больно.

— Я — Мэри Линсворт. Передайте, чтобы мама следила за моим кактусом, а папа — за всеми остальными цветами. Это их успокоит.

— Я — Вирджиния Браун. Скажите моему возлюбленному, Джону Стюарту, что он свободен, и я прощу его, если он женится на другой. Ему не надо всю жизнь скорбеть обо мне.

Беата слушала их последние просьбы и старалась не плакать. Такие юные, такие красивые — и все мертвы! И умерли страшно. Если это все, что она могла для них сделать, то она передаст их послания. И объяснит их родным, что ждать возвращения дочерей, сестер и возлюбленных больше нет смысла. А лучше — проведет спиритический сеанс для каждой семьи, чтобы люди смогли попрощаться с ними сами.

— Я — Габи Лонг. Убейте, пожалуйста, того ублюдка, что меня пытал и смеялся, когда я обещала, что его настигнет за это кара, — неожиданно яростно попросила очередная душа, — если выйдет, чтобы он сдох пострашнее, то я буду очень благодарна вам!

Беата вздрогнула.

— Я — Анна Поэзи. Если вы ведьма, то превратите его во что-нибудь страшное и беспомощное, чтобы он мучился, пока не помрет от отчаяния! — гневно поддержала ее другая душа. — Мои родители будут счастливы узнать об этом!

— Если увижу эту тварь, он будет умирать дольше, чем жил, — тихо поклялся Гиль. — Как его зовут?

Души жертв смешались.

— Мы… мы не знаем.

— А как выглядит?

— Мужчина… кажется… с кулоном на шее…

— Лицо? Цвет волос? Возраст? — уточнил Эйне.

Души громко заплакали.

— Мы не помним! Но если вы не отомстите за нас, мы не найдем покоя! Пожалуйста! Он не должен жить после того, что с нами сделал!

Беата закрыла глаза.

— Я найду его. Или ее. Кем бы ни был палач Мавис, он не уйдет от наказания.

— Спасибо.

Когда она открыла глаза, души шести жертв исчезли. Беата смахнула слезы.

— Они теперь свободны, — тихо сказал Эйне, беря ее за руку, — а наша совесть чиста. Ты победила.

— Мы победили.

Гиль оживился.

— А славное вышло приключение! И битва интересная! Я заслужил поцелуй, моя госпожа?

Беата рассмеялась и поцеловала его: пыталась в щеку, но Гиль ловко подставил губы. Еще и обнял под шумок.

Тяжелый камень рассыпался прахом и исчез с души Беаты. Она испытывала огромное моральное удовлетворение. Она сделала все, что смогла, и добилась успеха! Это было тяжело и страшно, но они победили! И никто не погиб! Мавис получила по заслугам, демон убрался восвояси, а души девушек были освобождены!

— Мне пора домой, — с сожалением сказала она, гладя Гиля по мускулистым плечам.

— Госпожа, не уходи! Останься с нами хоть ненадолго, пока все хорошо! — взмолился он. — Эйне, чего молчишь? Придумай какой-нибудь убойный аргумент, чтобы наша госпожа осталась!

— В загробном мире время течет иначе, чем в мире живых, — сказал Эйне, — обычно в разы медленнее. Ты пробыла здесь не больше часа, моя госпожа. Вряд ли там прошло больше пары минут. А возможность поговорить без зеркала выдастся нескоро, если вообще появится.

Беата закусила губу. Эйне был прав. Больше ей посещать загробный мир было незачем. Только здесь она сможет обнять своих кецалей.

— Ладно. Но только недолго, — она улыбнулась, — пойдемте, присядем на поле клевера и поболтаем.

Кхира ушла в древо жизни, а Лавена бродила где-то невдалеке, обозревая новые владения. Кажется, никто не был против их присутствия. Они устроились в тихом уголке богини Эйв и принялись болтать ни о чем и обо всем сразу. Беату наполнило ярким ощущением счастья и влюбленности. Если с Гилем ей было легко, как на шабаше, и она ощущала себя веселой и юной, то с Эйне — горячо и восхитительно, будто ее накрыло вересковой магией. Он не целовал ее, как Гиль, а просто держал за руку, но желудок Беаты все равно скручивало от смущения и желания. Она хотела, чтобы Эйне ее поцеловал и не шутливо, а всерьез, но он лишь улыбался и смотрел на нее с нежностью.

Это место и правда было раем.

Беата не хотела покидать его.

Но тут ее с силой дернули за пояс, словно собаку за поводок: Калунна явно требовала ее возвращения.

— Все, пора прощаться, — вздохнула Беата, поднимаясь, — я нужна вересковой богине. Увидимся, мои хорошие. Спасибо за вашу преданность и за то, что вы такие сильные.

— Зови, когда мы тебе вновь понадобимся, госпожа, — с сожалением сказал Эйне, — это действительно было интересное приключение.

— Побольше бы таких, — согласился Гиль и поспешно поцеловал Беату, — это в последний раз, пока не придешь еще, госпожа!

— Кстати, спасибо за посмертную росу, Гиль, — сказала Беата, — она пригодилась и мне и Калунне.

Гиль хмыкнул.

— Я просто сорвал для тебя красивые штучки, госпожа. А вот Эйне знал для чего они нужны.

— Госпожа, а ты так и не открыла книгу заклинаний, найденную нами в лабиринте? Ту, обитую в лазурную кожу? — спросил Эйне. — Возможно, ты найдешь там что-то интересное.

Гиль фыркнул и закатил глаза.

— Госпожа, открой книгу и прочти, что написано там, где Эйне оставил для тебя закладку. Он ее вдоль и поперек изучил, пока мы тебя ждали. А ты говори уже прямо, а не намекай, птичья башка! Госпоже некогда разгадывать твои загадки.

— Боюсь, я не смогу прочесть то заклинание, — виновато сказала Беата.

— Почему? Книга повредилась, перейдя в мир живых? — насторожился Эйне.

— Нет, просто я не знаю этого языка. Ничего не понимаю.

Гиль опешил.

— Как это? Это же наш родной язык!

— Я его не помню. Теперь у нас другая письменность.

Глаза Эйне вспыхнули.

— Так вот в чем дело! Госпожа, там описан ритуал с посмертной росой, а не чары. И зелье, необходимое для его завершения. Тебе потребуется примерно тридцать видов трав для него. А для ритуала только посмертная роса, тело и…

Беату с силой рвануло и понесло прочь. Вышвырнуло из уютного сада, протащило по пыльной пустоши и толкнуло в мир живых.

Прямо на руки Калунне.

— И где ты там застряла?! — сердито спросила она. — Я же велела быть осторожной!

— Я победила. И не погибла, — язык почему-то плохо слушался Беату, а в горле пересохло, — тебе поклон от демона…

— Беата! Ты жива! — Джеральд схватил ее за руку. — Слава вересковой богине!

Он выглядел просто ужасно: всклокоченный, небритый, с красными глазами. Беата бросила на него удивленный взгляд:

— Ты чего? Ты же в воскресенье собирался вернуться?

— Сегодня четверг. Ты пробыла в загробном мире неделю, и почти все время он был здесь, — бросила Калунна.

Беата вдруг поняла, что не может подняться и безвольно висит в руках богини. На нее накатила дикая слабость. Затем — жажда и голод. Конечности не слушались ее.

— Неделю? Но почему?

— Самоуверенность наказуема. Загробный мир — не место для пикников. В следующий раз можешь не очнуться, заболтавшись с парой красивых мертвецов, — заметила Калунна. — Джеральд, отнеси ее домой. Ближайшие две недели не колдовать и не напрягаться. Как придешь в себя, мы обсудим твою дикую идею с мужчиной-жрецом. А пока отдыхай, победительница. Теперь ты станешь намного сильнее.

Беата попыталась ей ответить, но закашлялась и обмякла в руках Джеральда. В глазах потемнело, и она потеряла сознание.

Неделю Беата валялась пластом и приходила в себя. Джеральд вызвонил Адалинду, и та навестила ее вместе с Фурией, кучей укрепляющих зелий и дружеской болтовней. Она выглядела превосходно, была бодра и весела.

— Значит так, пей это, это и вот это зелье каждый день, не перетруждайся и почаще обнимай Пуховку, она поможет тебе восстановить силы, — щебетала Адалинда. — Мой ритуал плодородия проведем через несколько месяцев: хочу, чтобы мои доченьки родились весной. Кстати, я теперь еще сорок лет буду молодой и прекрасной! Это меньше, чем у Валери, но больше, чем у Голди: им с Александром досталось по тридцать лет на каждого. Как поправишься, устроим вечеринку по этому поводу.

Беата хмыкнула.

— Ты забрала все годы жизни себе, не поделившись с Питером. Через сорок лет ему будет за восемьдесят.

Адалинда нахмурилась.

— Я не забирала, он сам отказался принимать их. Категорически. Не хочет быть связанным с вересковой богиней. Он вообще как-то странно себя ведет: уговаривает меня родить без ритуала и утверждает, что Калунна угрожает нам. Мне кажется, его напугало ее появление: она возникла у меня за спиной, чтобы поздравить с победой над Лавеной, и, как обычно, взяла на руки. Закружила, говоря, что я — лучшая ведьма, раз Лавена проиграла мне. Питер страшно перепугался и начал умолять отпустить меня. Я ему объяснила, что все в порядке и Калунна так демонстрирует свою любовь к нам, но, кажется, он мне не поверил, — она вздохнула, — а насчет его омоложения, ты же мне поможешь? Голди сказала, ты приняла к нам всех ведьм ковена Тринадцати и омолодила их, напоив из волшебного кубка. Дашь Питеру выпить оттуда?

— Дам, если он согласится, — ответила Беата.

Бедняга Питер потерпел поражение, не сумев вытащить жену из культа Калунны, и поднял чудовищную волну событий, связанных с Лавеной, чумой и прочими бедами Кловерфилда. Если он узнает, что кубок наполняет тоже она, пить откажется наотрез. Наверное, стоило скрыть этот факт от него, чтобы он принял молодость как утешительный приз. Беате было немного стыдно, что она обещала, но не смогла ему помочь.

— Голди и Валери успокоились насчет моего «безумия»? — спросила она.

— Да, мы втроем сходили к Калунне и спросили насчет твоих новых учениц. Она сказала, что мы должны больше доверять тебе. Ты — главная жрица, Уста, озвучивающие ее волю. Если бы ты посмела врать о ней, вот тогда бы ты была сумасшедшей. Еще она уверила нас, что Лавена, Кхира и Мавис мертвы, так что ты сможешь вылепить из новых учениц, что пожелаешь. Я так понимаю, она имела в виду в переносном смысле? Они потеряли память и больше не являются теми ведьмами, значит, их можно вырастить полезными нашему культу. При этом все трое — могущественные ведьмы, и лучше уж они будут служить нам, чем спрячутся и потом попытаются отомстить. Вряд ли тюремные стены их удержат.

— Совершенно верно, — солгала Беата, — ты — единственная, кто сразу все правильно понял, Ада. Мы с тобой всегда мыслили похоже. Мавис, Кхиры и Лавены больше нет и не будет. А мои новые девочки станут полезными членами культа.

— Я так и подумала, что вы с Голди и Валери друг друга недопоняли. Они хотели заглянуть к тебе, когда ты поправишься. Передам им, что все в порядке.

Позже Беату, соблюдавшую постельный режим в окружении своих фамильяров (особенно много ласки досталось Пламя, нервничавшей после иллюзорной гибели), навестили ее ученицы в полном составе. Ясмин умоляла разрешить остаться рядом и выхаживать болеющую наставницу, Вера предлагала купить лекарства (при полном отсутствии денег и знаний, где и что покупать), Мирта долго думала и сомневалась, а потом предложила привести доктора. Эва с Лили незаметно (как им казалось) сотворили несколько защитных рун, а перед этим аккуратно развеяли несуществующие мороки.

Дана спокойно и уверенно приструнила всех и доложила Беате последние новости: у учениц все есть, Лили приглядывает за новенькими, Валери бесится, но Дана зовет ее на тренировочные поединки, после которых та обычно успокаивается. Приходила помолодевшая Матильда Поллок с Душечкой, и они обсудили учебный график с учетом службы учениц в лавке зелий. Ясмин, Мирту и Веру отправили служить туда по одной, хотя Лили пока приходит им помогать. Требуется найти помещение под класс, и Дана уже поручила это Эве. Еще Беату искали две их новые ведьмы, Дениз и Ивонн, с вопросами насчет резиденции ковена Тринадцати.

Беата довольно улыбнулась.

Дана, пережив катарсис, вновь твердо стояла на ногах и даже стала увереннее, чем раньше. Она больше не была сиротой из приюта, которую в любой момент могли прогнать: теперь она стала полноценной жрицей Калунны. Юной, но одаренной. Особенной. Она ощущала себя взрослой ведьмой, и ее лидерские способности стали более заметны.

Джеральд не отходил от Беаты, заботясь и выхаживая после приключений в загробном мире.

— Прости, что не поверил тебе сразу насчет Мавис и остальных ведьм. Я должен был поддержать тебя, а сам отвернулся и бросил, когда ты во мне нуждалась, — он опустил голову, — неудивительно, что ты перестала на меня полагаться.

— Я полагаюсь. А почему ты теперь мне поверил?

— Калунна сказала, что ты пошла сражаться с Мавис в загробный мир, освобождая души убитых девушек. И никого с собой не взяла, потому что мы все ненадежны: отвернулись от главной жрицы в сложный для тебя момент. И что эта ненадежность еще выйдет нам боком: ты приблизишь к себе тех, кто достоин твоего доверия и их вознесешь на вершины власти, а мы останемся болтаться внизу.

Беата усмехнулась.

— А тебе нужна власть?

— Нет. Мне нужна моя жена, — на лицо Джеральда легла тень. — Беата, я люблю тебя. Но мне опять начинает казаться, что я тебе не особенно нужен. Я завел любовницу, а ты будто не замечаешь этого. Ни капли не ревнуешь, спокойно отпускаешь к ней.

— А нужно, чтобы закатывала скандалы и колотила посуду?

— Я был бы рад этому, — грустно усмехнулся Джеральд, — это бы значило, что ты боишься меня потерять.

Беата фыркнула.

— Ну уж нет, пусть твое эго чешет Алиса. Драться за тебя я не буду, и не надейся. Мне нужен мужчина, который сам будет возвращаться ко мне, без приворотов и прочих манипуляций. Останешься — значит, любишь. Хочешь уйти — уходи. А секс на стороне больше не повод для скандала в нашей семье, помнишь?

— Помню. Но не понимаю этого. Почему ты никогда не ревнуешь меня? Разве любимый мужчина не должен принадлежать тебе целиком?

— Я люблю тебя, как умею, Джеральд. Не требуй от меня невозможного. Как там Алиса? И Кловерфилд?

— В городе все успокоилось, а вот полиция Кловерфилда стоит на ушах: мэр спустил распоряжение арестовать Мавис, Кхиру и Лавену и распустить преступный ковен Тринадцати. Однако в нем больше никто не состоит: все ведьмы хором утверждают, что ты пришла однажды вечером, сообщила о преступлениях Мавис, и они немедленно его покинули, перейдя к нам. Никто ничего не знал и к похищению девушек не причастен. Мавис, Кхиру и Лавену объявили в розыск. Тед Каннингем, Дерек Уэсли и Итан Грей сообщили о возвращении дочерей и сестры Алисе, и та их расспросила. Теперь ищут еще и незнакомого мужчину, но это почти безнадежно: никто не может его нормально описать. Алиса требует встречи с тобой. Будь готова к серьезному допросу: ты ничего ей не рассказывала о версии с Мавис и не имела права вламываться в резиденцию ковена Тринадцати сама. Однако полиция туда тоже попасть не может: место серьезно заколдовано, и все ведьмы разводят руками, мол, чары наложены Мавис, Кхирой и Лавеной, им их не сломать. Они теперь тоже не имеют к ковену отношения и не могут войти. Алисе потребуется твоя помощь для обыска.

Беата усмехнулась.

Удобная ложь. Интересно, кто был ее автором? Вероятно, Дениз и Ивонн: ведьмы-близняшки не только льстили ей, как прочие, но и взялись доказывать свою пользу в новом культе. Чары трех друидок не могли работать после их смерти, так что ведьмочки сами заколдовали особняк, чтобы подготовить его к обыску полиции. Для этого, наверное, и звонили ей: чтобы получить распоряжения и объяснить свой план.

Отлично.

— Я расколдую особняк, как только мне станет лучше. Калунна рассказала тебе о наших новых охотниках?

— Да. Позже я навещу их и займусь их тренировками. Все, что связано с охотниками, будет на мне: я сообщу тебе, когда они будут готовы исполнять волю Калунны и твою.

— Мою?

— Ты — наша главная жрица. Охотники подчиняются жрицам, жрицы — тебе, — отчеканил Джеральд, — я научу их нашей иерархии, хотя она может показаться им необычной.

Беата внимательно посмотрела на него.

— Ты как-то странно начал говорить. Мы же не в армии.

— В культе Калунны у всех есть свое место и свои обязанности. Недавно мне свобода ударила в голову, но теперь я вернусь к исполнению долга, и ты сможешь на меня полностью положиться. Служение Калунне — это главный смысл наших жизней. Наша судьба. И я сделаю так, что ее примут все.

Беата вздрогнула.

— Джеральд, ты меня беспокоишь. В свободе нет ничего плохого.

— Есть. Она развращает и губит. Я чуть не потерял все из-за глупых сомнений и фантазий о беззаботной жизни. Хорошо, что Калунна направила меня на правильный путь и простила за предательские мысли.

Беата рвано вздохнула.

Понятно, Джеральду устроили взбучку, и он залез обратно в раковину долга.

— Это случилось, когда ты сидел на вересковых пустошах и ждал меня? Что она тебе сказала?

Джеральд помолчал.

— То, что я заслужил услышать.

От Алисы Джеральд вернулся в воскресенье вечером, отдохнувший, довольный и сожалеющий, что нельзя остаться подольше, хотя формат встреч в выходные нравился им обоим. Здорово было бы переехать в Кловерфилд и иногда гулять по вечерам или спонтанно встречаться в барах с друзьями. До Хисшира все-таки было далековато. Но чем ближе поезд подходил к родной деревне, тем сильнее портилось настроение Джеральда. Интересно, Беата угомонилась за эти пару дней или продолжает сыпать безумными идеями и пугать учениц? Пришла ли Дана в себя? Нет ли проблем с Мавис, Кхирой и Лавеной, обращенными в учениц? До полуночи, когда придется карать отступников, было еще три часа, и Джеральд, не заходя домой, пошел к девочкам. При этом прекрасно понимая, что это лишь предлог, чтобы не идти домой, где Беата вновь будет либо игнорировать его, постоянно погруженная в свои мысли, либо творить безумные поступки, даже не посоветовавшись с ним. Питер Коллинз с ужасом рассказал ему о провокации с чумой, и у Джеральда волосы встали дыбом. Как могла Беата пойти на такое? Его добрый рыжий огонек превращался в холодную и безжалостную ведьму. Которой муж был не нужен в принципе.

Впрочем, этого она от него никогда и не скрывала.

Настроение Джеральда все-таки испортилось.

У девочек было все хорошо: Лили сидела в гостиной и играла в настольную игру с Мавис, Кхирой… нет, надо привыкать звать их по-другому, чтобы они ничего не вспомнили. Лили играла с Ясмин, Мартой (Мартой же?) и Верой. Валери вновь улетела в Морланд, Эва мастерила оберег из шерсти Полли в своей комнате, а Дана переселилась на чердак и тренировала там какое-то заклинание. Поговорив с ней, Джеральд успокоился: Дана полностью пришла в норму, а на вопрос, не считает ли себя больше мертвой, рассмеялась и заявила, что она живее всех живых. И что у Лили с Эвой чудесные имена, и они, конечно, тоже живы.

Джеральд спустился вниз и услышал звонкий голос Лили:

— Марта, не бойся, ходи уже! Не надо обдумывать каждый ход по пять минут. Победа часто зависит от удачи.

— А разве Марту зовут не Мирта? — недоуменно спросила веснушчатая Вера.

— А? Марта, ты ведь Марта? — удивилась Лили.

Та замерла. Она явно серьезно задумалась над ответом.

— А какое имя более нормальное? — наконец спросила она.

Лили рассмеялась.

— Имена не бывают нормальными или ненормальными. Они бывают красивые, некрасивые, старые, новые, иностранные. И разве ты не знаешь, как тебя зовут?

— Знаю, но я лучше буду Мартой. Это новое имя. Я все начну сначала, — решила Марта и сделала ход.

Джеральд настороженно взглянул на нее. Марта (Мирта? Верно, в священной роще она назвалась Миртой!) вела себя слишком продуманно. Когда Мавис (Ясмин, Ясмин, запоминай уже!) впала в истерику и цеплялась за Беату, Кхира (не Марта, не Мирта, она была ведьмой, пытавшейся убить Александра) в основном молчала. А сработала ли на ней колдовская жемчужина Валери? Может, она не проглотила ее, а спрятала за щекой, а потом тихонько выплюнула? Это могло быть опасно. За ней следовало наблюдать.

— Я покормила фамильяров полчаса назад, господин Джеральд, — зачем-то сообщила Лили, — даже если Пуховка будет просить, не кормите ее снова.

— Ты кормила Пуховку?

— И Пламя со Мглой. Наставницы нет уже два дня, и Калунна велела мне это делать.

Джеральд вздрогнул.

— Сама Калунна?

— Ага.

— А куда поехала Беата? В Морланд?

— Я не знаю. Нет, вряд ли. Из Морланда она бы вернулась ночевать домой, а ее нет.

Джеральд ощутил беспокойство и поспешил домой. Мгла и Пуховка выглянули в коридор, но тут же разошлись по своим делам. Он их никогда не интересовал, они любили только Беату.

— Пламя! Иди сюда!

Рыжая боевитая кошка частенько выполняла его приказы и льнула к нему, как к родному, но в этот раз не отозвалась. Ее миска была полна корма. Беата взяла ее с собой? Нет, Лили утверждала, что кормит всех троих. Куда делась Пламя?

И куда ушла Беата?

Время близилось к полуночи, когда возникла новая проблема: Александр и не думал появляться, чтобы передать, каких отступников Калунна велела покарать в этот раз. Раньше Джеральд встречался с ним на вересковых пустошах, но последние несколько месяцев посылал его одного, боясь, что Калунна прочтет его мысли и разгневается. Он позвонил в дом Голди, и удивленный Александр ответил, что сегодня исполнять службу призрачных псов не нужно: Кловерфилду давали время узнать о покровительстве вересковой богини, а в остальных землях все было в порядке.

— Разве богиня не сказала тебе? — удивленно спросил Александр.

— Нет.

— Странно. А награду ты уже получил? Она потрясающая, правда?

— Это ведь ты принес священную рощу в жертву Калунне. Мне награды не полагается.

— Она сказала, что мы оба ее получим. Ты давно с ней говорил?

Джеральд сглотнул.

Давно.

— Ты не знаешь, чем была занята Беата последние два дня?

— Госпожа Хоффман хотела провести какой-то ритуал, для чего ей потребовался ноготь священника. Может, она колдует где-то в лесу? А? Что, любимая? Голди говорит, что их на ритуал не звали, а ночью в лес госпожа Хоффман одна не пойдет. Может, она выполняет особое задание Калунны?

— Может. До встречи в участке, — Джеральд повесил трубку.

Тревога нарастала.

Единственной, кто мог точно ответить на его вопрос, была Калунна. Нужно было спросить ее, хоть и не хотелось.

Джеральд поспешил на вересковые пустоши. Быстро спросит и уйдет, пока голову не посетили предательские мысли о спокойной жизни полицейского в Кловерфилде, который ночами спит в постели, а не носится по лесам в облике призрачного пса, и жена которого — обычная женщина, а не ведьма. Но стоило ему подумать об этом, как мысль застряла у него в голове. Не думать, не думать! Почему так трудно не думать? Беата! Он хочет знать, где его жена, и пришел за этим.

На вересковых пустошах было тихо и темно. Джеральд сощурился, и его глаза засветились голубоватым светом: маленькое удобство сохраняющееся как в собачьем облике, так и в человеческом.

И тогда он увидел огромный вересковый купол, возвышающийся прямо на пустоши. Это явно была магия Калунны, но зачем она его создала? Джеральд помялся и подошел вплотную. Вереск разошелся в стороны, открывая ему проход, и он вошел внутрь. Ветви тут же сомкнулись обратно. Внутри парили светлячки, создавая уютную полутьму, в которой, однако, можно было разглядеть две сидящие фигуры и огромное зеркало.

У Джеральда отлегло от сердца.

— Прости за беспокойство, о Калунна. Я искал Беату. Вы заняты каким-то ритуалом?

— Нет. Беата отправилась в загробный мир, сражаться с Мавис. А я слежу, чтобы она сумела выбраться назад до того, как погибнет.

Джеральд замер.

— Но ведь Мавис жива.

— Кто это сказал?

— Она же теперь ученица Беаты, Ясмин.

— Ты плохо слушал. Мавис, Кхира и Лавена мертвы. Они в загробном мире, и Беата отправилась драться с ними, чтобы освободить души девушек, запертых там же.

Он похолодел и уставился на фигуру жены. Беата сидела неподвижно и никак не реагировала на их разговор. Калунна держала ее за плечи.

— Но почему она там одна?

— Потому что вы все сочли ее сумасшедшей, когда она огласила мою волю. Ты обвинил ее в том, что она прикрывается ею, чтобы нарушить закон, — голос Калунны был очень ровным, — но с каких пор людские законы для тебя более значимы, чем мои приказы?

Тишина, повисшая после этого вопроса, пригнула Джеральда к земле. Он поспешил опуститься на колени.

— Твоя воля выше всех законов.

— Неужели? Почему же ты посмел сомневаться в ней?

— Я сомневался в словах Беаты и ее поступках. Я просто ошибся. Прошу, прости меня.

— Прощу. Если Беата вернется живой. А вот если погибнет, из-за окружения, бросившего ее в трудный момент, я позабочусь о том, чтобы рядом с ней были более надежные люди. А не такие, как ты. Она вознесет их на вершины власти, одарит вечной молодостью, богатством и своей любовью. Для тех, кого любит, Беата совершит невозможное, даже если это повредит ей самой. Хотя для незнакомцев она нередко делает то же самое. Просто потому, что доброе сердце не позволяет ей смириться с чужими страданиями. Шесть жестоко убитых девушек томятся в плену Мавис, и она пошла сражаться за них, зная, что может заплатить за это жизнью. Холодные, безжалостные ведьмы всегда так поступают, правда?

Джеральд окаменел. Калунна все-таки прочла его мысли. Все.

Беата была в смертельной опасности.

Джеральд запаниковал. Он же только на пару дней уехал, как это вышло?

— Но она ведь победит? Она вернется живой?

— Не знаю. Я не вижу будущее, связанное с загробным миром. Там его просто нет. Джеральд, я тут поняла, что в Хисшире один человек оскорбил меня, не оставив подношения.

— В Хисшире? Кто был настолько глуп? — Джеральд тут же ухватился за это. — Позволь, я немедленно его покараю. Куда мне идти?

Калунна усмехнулась и повернула к нему голову. Взгляд у нее был недобрый.

— Беата сейчас не имеет возможности двигаться. И ты знал, что ее нет два дня. Ты заходил в свой дом. Где ТВОЕ подношение мне?

Джеральду показалось, что он рухнул в ледяную воду с головой. И тонет в ней.

— Я… забыл, — с трудом выдавил он.

— Забыл, что мне надо оставлять подношения? Или забыл обо мне в принципе? Как забываешь теперь о моих праздниках, если тебе о них не напомнят?

— Я приму любое наказание, — он пал ниц и склонил голову, чтобы не видеть лиловых глаз Калунны.

Он чувствовал себя голым и лишенным кожи под ними. Вересковая богиня знала все. От нее было не скрыться. И он вызвал ее гнев.

— Думаешь отделаться так легко? Я не закончила, а только начала. Я не караю за глупые мысли, но твои повлекли за собой поступки. Ты начал избегать своей службы. Решил, что новые ученицы опасны и требуют присмотра, а сам отправился отдыхать в Кловерфилд. Если ты думал, что это Мавис, Кхира и Лавена, то как посмел оставить моих будущих жриц в опасности?

— Беата сказала, что на своих землях ты не допустишь, чтобы им навредили, — пробормотал Джеральд.

— И это дало тебе оправдание сбежать развлекаться. В таких случаях ты с удовольствием прислушиваешься к ее словам, как я погляжу. А вот если она говорит что-то, задевающее твою мужскую гордость, ты споришь как упертый баран и с места не сдвинешься, пока не получишь желаемого. Я отдала тебе в жены свою главную жрицу, потому что ты клялся ее любить, беречь и быть ей опорой во всем. И что же я вижу? Беата мечется и бьется, совершает безумные поступки, а ты уезжаешь к любовнице, с которой легко и приятно. Еще и возвращаться не хочешь. Жалеешь, что твоя жена — ведьма и честна с тобой, а не врет, что ваш брак заключен по любви и взаимному согласию. Что, дозволяя тебе любовниц, предупреждает о равных условиях для себя. Что слишком независима и не прилагает усилий, чтобы тебя удержать, соперничая с другой женщиной. Ты называешь это «игнорированием» и, оскорбившись, вновь используешь обиду, как повод сбежать к любовнице. Твоя самооценка выросла, и Беата стала для тебя неудобна. Ты научился сравнивать ее с другими женщинами. Я зря благословила ваш брак, да?

— Нет! — Джеральд вскинул голову. — Я люблю ее!

— Ты — паршивый муж. И паршивый охотник, — жестко припечатала его Калунна. — Беата не может расторгнуть ваш брак, но я могу. Неужели ты думаешь, что я позволю ей страдать из-за тебя? Что единожды заключенная сделка дает тебе право быть бесполезным бездельником? Если бы ты остался в пятницу тут, то Беата не отправилась бы в загробный мир одна. Но ты предпочел забыть обо всем и променял долг на… как вы там это называете? Нормальную жизнь. Без цепей и оков. Без трудностей и опасностей. Тебе надоело служить мне, пес паршивый! Ты хочешь жизнь, в которой меня нет!

Джеральд зажмурился.

Убьет. За такое оскорбление вересковая богиня его никогда не простит.

Калунна гортанно рассмеялась.

— Зачем? Я ведь могу просто исполнить твое жалкое желание, ничтожество. И заберу свои дары: способности призрачного пса, твое положение в культе и Беату. Ты больше не будешь ни мужем ей, ни любовником. Приведу ей более достойных мужчин. Не будешь моим охотником и навеки потеряешь право на мою защиту: в случае бед и горя некуда будет бежать и молить о помощи. Я не отвечу тебе. Мой культ будет подниматься все выше и выше, а ты так и останешься никем. А когда ты захлебнешься от тоски в своей пустой жалкой жизни, без цели и смысла, я проявлю милосердие и сотру тебе память. Обо мне, о Беате, о твоих достижениях и приключениях, о долге, за который ты всегда получал справедливую награду. Чтобы ты наслаждался своей ничтожной, скучной жизнью, а не страдал от нее. Ты ведь этого хотел? Чтобы все было по-другому?

Каждое ее слово впивалось в Джеральда каленым железом. Ноги подгибались. Она заберет у него Беату. Заберет силу и смысл жизни. Вышвырнет как бездомного пса и не будет отвечать. Потому что он предал ее.

— Умоляю, прости меня, вересковая богиня! Дай мне последний шанс! Я больше никогда не забуду о долге! Буду хорошим мужем Беате! Накажи меня как угодно, только не так! — отчаянно взмолился Джеральд. — Я буду достойно выполнять свой долг, как бы тяжел он ни был!

Калунна молчала.

Минуту, две, три. Пять. Пятнадцать.

Час.

Так, словно Джеральда просто не существовало. Он тоже молчал, не решаясь продолжать свои мольбы. В голове крутились страшные картины: вот он живет в Кловерфилде, слушает слухи и сплетни, и понятия не имеет, что делает культ Калунны и что вообще происходит вокруг. Приходит на вересковые пустоши, а богиня не является недостойному. Превращение в призрачного пса, такое естественное и привычное, исчезло. Он кастрирован, лишен силы, выносливости и крепкого здоровья. Калунна обещала, что ее охотники и в старости будут крепки, но он превратится в дряхлую развалину. А Беата, узнав о расторжении брака, только обрадуется, потому что, когда она шла ему навстречу, он закатывал ей скандалы и говорил гадости. Он ненадежен. Он оставил ее в опасности. Если она погибнет, то Калунна воскресит ее, но никогда не простит Джеральда.

— Твоим следующим заданием будет собрать моих новых охотников в Кловерфилде, привести ко мне для посвящения в призрачные псы и начать их тренировку, — внезапно сказала Калунна, — награду за битву в священной роще ты получишь, как и должен. Но мое доверие придется возвращать поступками, а не мыслями. Мысли не значат ничего.

— Спасибо, о моя богиня, — Джеральд выдохнул с облегчением и выпрямился.

— Теперь ты знаешь, каково это, когда тебя действительно игнорируют, — хмыкнула она, — если Беата отвлекается во время разговора с тобой, она либо задумалась над твоими словами, либо беседует со мной. Не обижайся на подобную мелочь.

— Я понял, — Джеральд бросил взгляд на неподвижную жену перед зеркалом. — Когда она очнется?

— Не знаю. Но больше недели без еды, воды и движения она не протянет.

Джеральд похолодел.

— Мне поить ее?

— Нет. Это повредит ритуалу. Если Беата не очнется через пять дней, я вытащу ее оттуда. Можешь идти.

Вересковый купол открыл проход наружу.

Джеральд бросил тоскливый взгляд на Беату.

Дурак. Не умчался бы в Кловерфилд, отправил бы с ней других ведьм. И Беата точно бы выжила. Вот уж точно, паршивый муж.

— А могу я остаться?

— Можешь. Но это будет нелегко.

— Долг и не должен быть легким, — пробормотал Джеральд, — я больше не забуду об этом.

Калунна едва заметно улыбнулась и больше ничего не сказала.

Беата досадливо вздохнула. Случайно или нарочно Калунна саботировала их сделку: она напугала Джеральда тем, что Беата хотела ему подарить. Теперь свобода быть вне культа и его опасностей виделась ему горьким изгнанием, полным лишений.

Она все-таки попробовала прощупать почву:

— Но разве это так плохо: не быть призрачным псом? Особенно, если ты забудешь об этом. Зато никаких смертельных битв с мертвецами, злыми ведьмами, никаких преступлений и угрозы попадания в тюрьму. Ты полжизни отдавал этот долг. И заслуживаешь спокойных будней. Я могла бы напоить тебя эликсиром молодости, и ты начал бы все сначала.

Джеральд помотал головой.

— Не нужен мне твой эликсир. Меня друзья не узнают с ним. Беата, я — охотник Калунны. Без способностей призрачного пса я — никто. Просто неудачник, всю жизнь проторчавший в деревеньке, откуда все мои ровесники давно разъехались.

— Неправда. Ты же не по своей вине был заперт здесь.

— Но это — моя жизнь. Я не хочу ее лишаться. Представь, что Калунна заберет твой колдовской дар, сотрет память о воскрешении Валери, Адалинды и Голди, обо всех твоих победах, после чего пинком выгонит из культа. Разве ты будешь счастлива?

Беата вздрогнула.

— Нет.

— Вот именно. И я не буду. Другого мужчину ты себе найдешь без проблем, а все остальное потеряешь.

Беата усмехнулась.

— Пламя, помурчи на этом страдальце и покажи, что рыжие красавицы его все еще любят. Капризничает он у нас сегодня.

Пламя тут же полезла к Джеральду и заурчала как маленький моторчик. Он принялся ее гладить.

— Любят. Еще бы говорили об этом почаще, и я был бы счастлив. Расскажешь, что произошло в загробном мире?

— Мне не хочется об этом вспоминать. Теперь эти воспоминания приводят меня в ужас. И как только выжила? Калунна права, это было настоящим безумием. Но теперь погибшие девушки смогут прийти на спиритический сеанс. А! Есть кое-что, о чем ты обязательно должен знать.

— О чем же?

— О палаче Мавис. Это ее пособник, и надо его найти, иначе убийства продолжатся.

Беата начала рассказ, вспоминая все, что узнала об этом человеке. Найти его будет нелегко, но необходимо. А сделка с Калунной о свободе Джеральда подождет своего часа. Сейчас он без колебаний откажется и помчится жечь мосты, доказывая вересковой богине свою преданность. Время для разговора об этом нужно будет выбрать очень внимательно. Через пять, десять, двадцать лет Джеральд может передумать и пожелать уйти на покой. А пока что останется с ней. И она даст ему все, что сможет.

А сможет Беата теперь все. Она победила.