Буря в Кловерфилде

Глава 6

Колдовать в Кловерфилде Адалинду пришлось уговаривать заново: как только сгинул вересковый дурман, она уперлась, не желая рисковать жизнью. Припомнила, как едва откачали Голди, пересекшую границу земель Калунны. Да как Беата вообще посмела просить у Калунны такое? Почему не спросила саму Адалинду, хочет ли она так глупо погибать? А она не хочет и никуда не поедет, пусть сами приезжают к ней в Морланд за исцелением!

Беата упрашивала ее битый час, пока не нашла нужный подход: напомнила Адалинде о ее планах завести дочерей-ведьм. Если она хочет, чтобы Калунна позволила им с Питером участвовать в ритуале плодородия, ей нужно постараться для вересковой богини, чтобы не получить отказ. Адалинда повозмущалась еще немного, но приняла этот аргумент и назавтра отправилась с Беатой в Кловерфилд.

В первый день они посетили несколько крупных городских больниц, где, с разрешения очередного влиятельного знакомого Беаты (чиновника от здравоохранения), устроили сеанс исцеления людей. Адалинда была на высоте: ласкова, очаровательна и заботлива. Она легко сращивала кости и изгоняла болезни, убирала боль и благословляла всех именем Калунны. Многие пациенты называли ее ангелом: нежная белокурая красавица, она забирала их беды и ничего не требовала взамен. Ее улыбки поднимали всем вокруг настроение, а персонал больниц глазел на нее, как на звезду.

Адалинда была идеальным символом культа Калунны и прекрасно справлялась со своей ролью, оставив капризы и истерики для тех, кто ее хорошо знал. Для незнакомцев Адалинда предпочитала быть совершенством и не зря: Кловерфилд заговорил о ней как о чуде. Жители города полюбили ее с первого взгляда, и Адалинда с радостью отвечала на их любовь.

В этом они с Беатой всегда были похожи.

На другой день они посетили пятерых влиятельных людей, включая мэра, с той же целью: исцелять, очаровывать и демонстрировать могущество культа Калунны. Адалинда, получившая свою порцию восторгов и несколько признаний в любви, звонко хохотала и наслаждалась своей популярностью. Среди пациентов нашлись даже те, кто слушал ее песни, и она с удовольствием пообщалась с поклонниками.

На третий день Беата привела Адалинду на свою проповедь, и та исцеляла всех, кто на нее пришел, не забывая сообщать, что члены культа получают ее помощь абсолютно бесплатно. Надо лишь верить в Калунну, оставлять ей подношения, молиться и посетить Адалинду в Морланде, когда потребуется помощь.

Проповедь прошла более чем успешно. В зале яблоку некуда было упасть, а спустя несколько дней в «Городской правде» вышла интересная статья о новых талантах: безупречной целительнице Адалинде из культа Калунны, затмившей явно устаревшую и обнаглевшую друидку Лавену. Из статьи Беата узнала, что Лавена, считающаяся защитницей Кловерфилда от эпидемий, давно уже лечит лишь пятерку избранных в год и не более того. И чтобы попасть в сей коротенький список, людям приходится участвовать в аукционе, предлагая все большие и большие суммы за лечение. Но теперь, с восходом новой звезды, закат Лавены близок.

Беата была довольна этим ровно до того момента, как прочла под статьей имя автора. Тимоти Шварц, чтоб его! Опять этот паршивец! Она надеялась забыть о его существовании, но вынуждена была следить, что пишут о культе Калунны в прессе. Может, стоило поручить это Голди, чтобы не терпеть дискомфорт и никогда больше не натыкаться на этого мерзавца?

Увы, судьба задумала ровно противоположное. Тимоти Шварц лез в ее жизнь, как чертов таракан, из всех щелей. Спустя некоторое время после успеха Адалинды с Беатой связался редактор «Вестника Кловерфилда» с предложением написать несколько статей о ней и культе Калунны. Беата охотно согласилась встретиться с их будущим автором, но узнав, кто это, чуть не устроила скандал.

За столиком в одном из кафе Кловерфилда ее ждал Тимоти Шварц.

— Добрый день, госпожа Хоффман, — он приятно улыбнулся и отодвинул ей стул, — садитесь. Для статьи мне придется взять интервью у самой Адалинды Коллинз, но для начала обсудим, что именно в ней подчеркнем, а о чем умолчим. Что с вашим лицом? Зуб разболелся?

— У меня здесь встреча с журналистом из «Вестника Кловерфилда». С «Городской правдой» я не сотрудничаю. Убирайтесь, — процедила Беата.

— Зато я сотрудничаю, а в «Вестнике» пишу под псевдонимом Бланка Свит, — сообщил Тимоти, — встреча у вас со мной. Первую статью о вашем культе писал тоже я.

— Вы? Вы же утверждали, что «Вестник Кловерфилда» — это мусор, подкупленный мэром. И честные журналисты в нем не работают.

— Честным журналистам тоже хочется есть, а за правду мало платят. Садитесь уже. Не заставляйте меня понапрасну терять время.

Беата бросила на него презрительный взгляд.

— Передайте редактору, что я требую замены автора. Ваши статьи отвратительны, как и вы сами. Всего доброго.

Она развернулась и сделала несколько шагов к выходу, но Тимоти вскочил и преградил ей путь.

— Вы что, обиделись на меня? Да бросьте, любой принял бы того маньяка за Похитителя принцесс, — он примирительно улыбнулся.

— Уйдите с дороги.

— Госпожа Хоффман, не упрямьтесь. Вам не шестнадцать, чтобы устраивать подобные сцены. У нас деловая встреча.

— У меня нет и не будет никаких дел с тобой. Катись к черту, Тимми. А лучше — к мамочке под юбку, — Беата вложила в голос побольше пренебрежения.

Тимоти Шварц считал ее старухой? Что ж, тогда побудет жалким сосунком. Второй раз использовать себя она не позволит и проглатывать оскорбления не станет. Она никогда не была «хорошей девочкой», воспитанной терпеть подобное.

В его глазах вспыхнул гнев, а кулаки сжались. Но длилось это все не более пары секунд. Тимоти глубоко вздохнул и снова улыбнулся.

— А вы всерьез рассердились из-за той ситуации. Но что поделаешь, если любая профессия накладывает на человека свой отпечаток? Журналисты всегда находятся в поисках сенсаций, и я не мог ее упустить. Но, кажется, забыл поблагодарить вас за помощь. Без вас у меня ничего бы не вышло. Зато мы с вами теперь точно знаем, что версия с маньяком неверна и можно продолжить расследование, раз мы так отлично сработались.

Беата молча обошла его, но Тимоти вновь встал перед ней.

— Госпожа Хоффман, смените наконец гнев на милость, — шутливо взмолился он. — О, придумал! Я знаю, что вам понравится: давайте я угощу вас обедом и напишу идеальную статью о вашей целительнице. Поверьте, никто лучше меня с этим не справится. Между прочим, моя статья о ней в «Городской правде» вызвала живейший отклик читателей. Весь Кловерфилд заговорит о вас, я обеспечу вам отличную рекламу в обеих газетах. И тогда большинство обывателей начнут вам полностью доверять: ведь не могут же врать две конкурирующие газеты одновременно?

Беата остановилась.

Идея была неплохой. Все-таки пресса была мощным орудием пропаганды, и ее следовало использовать на пользу делу. Но как же не хотелось иметь дело с этим паршивцем!

— Идет. Пиши статью об Адалинде, но знай: ее муж — влиятельный сотрудник министерства. Если ты ее обидишь, карьера журналиста тебе не светит не только в Кловерфилде, но и вообще нигде, — холодно ответила Беата.

— Везде один блат и связи. Кто бы сомневался, — фыркнул Тимоти, возвращаясь вместе с ней к столу, — ну, а я пробиваюсь исключительно собственным умом и талантом. К слову, я нашел интересную информацию в деле Похитителя принцесс. Хотите, поделюсь с вами?

— Не хочу. Займемся статьей и разойдемся. Никаких больше совместных расследований.

Тимоти приподнял брови.

— А если я вам скажу, что преступник совершил ошибку, и три неподходящие жертвы его выдали?

Беата нахмурилась.

— Неподходящие? А подходящие по-твоему какие?

— Все остальные. С ними у него не было связи, а с этими тремя — есть, — Тимоти хитро улыбнулся. — Если вы изучали список жертв, то могли заметить, что большинство из них настоящие принцессы: юные, красивые, благополучные девушки от пятнадцати до двадцати двух лет. Поэтому я прозвал преступника Похитителем принцесс. У него есть вкус, и жертв он явно выбирает весьма придирчиво. И тут вдруг троица каких-то старух: тридцатилетняя продавщица, тупая как пробка, мамаша двоих детей, которой под сорок, и, вишенка на этом отвратительном торте, старая воровка, которой пятьдесят, но на фото выглядит она на все восемьдесят. Кто вообще на них мог польститься? Разве что какой-то убогий пьяный зверь, но такие оставляют кучу следов, и их ловят через пару дней после преступления.

Беата поморщилась. Тимоти то ли издевался, мстя за посыл к мамочке, то ли искренне считал тридцатилетних женщин старухами. Беата в этом возрасте каталась по миру и выбирала себе любовников, отбиваясь от предложений о браке и детях. Недостатка в мужчинах она не ощущала и сейчас. А этот паршивец опять намекал на ее возраст!

Или не намекал, а она сама начала зацикливаться на этом?

— Почему бы тебе не сообщить о своих догадках детективу Лидделл, а не мне?

— Исключено. Я не буду работать с этой женщиной, — отрезал Тимоти, — а вот мы с вами разумные, интеллигентные люди и добьемся каждый своей цели: мне — великолепный материал для сенсации и слава, вам — награда от мэра Кловерфилда. Полиция тут — лишнее звено.

Беата хмыкнула.

— Ты, кажется, забыл зачем мы здесь. Мы обсуждаем статью об Адалинде.

— А когда она «выстрелит», и в ваш культ случится приток верующих, вы признаете, что зря на меня дулись, — Тимоти улыбнулся, — и пойдем ловить преступника. Договорились?

— Договорились, — фыркнула Беата.

Избежать этого было легко: она сомневалась, что всего одна статья Тимоти даст подобный эффект. Но все вышло именно так. В Морланд и Хисшир потянулись жители Кловерфилда, а к самой Беате обратилась первая пара, просящая провести ритуал для зачатия им ребенка. Они готовы были заплатить большие деньги, но Беата объяснила, что благословение вересковой богини дарится, а не продается:

— Все, что вам нужно — это верить в Калунну и не поклоняться другим богам. Оставляйте ей подношения и никогда не забывайте, кто дал вам ваше дитя.

— И все?

— Нет. Будет одно важное условие, — Беата постаралась сформулировать его максимально мягко и невинно, — благословение богини иногда дарует ребенку ведьмовские способности. Так случилось со мной. Если у вас родится девочка и станет ведьмой, то через тринадцать-пятнадцать лет вы отправите ее обучаться колдовству ко мне. Бесплатно, разумеется.

— А если мальчик или обычная девочка, а не ведьма? — требовательно спросил будущий отец.

Беата улыбнулась.

Шансов на это не было никаких. Ни мальчиков, ни обычных детей родиться не могло. Только прошлые и будущие жрицы Калунны, заслужившие перерождение своей верностью и вечным служением вересковой богине. Тринадцать погибших ведьм готовились принять награду за это и вернуться в мир живых.

У самой Калунны их было примерно тридцать тысяч.

Работа предстояла долгая.

— Тогда меня это не будет касаться. Моя задача — исполнять волю Калунны и заботиться о юных ведьмах, рожденных с ее благословением. Но я, конечно, буду поддерживать с вами связь вплоть до родов. Если после возникнут проблемы, свяжитесь со мной, я помогу, чем смогу.

— В газетах пишут, что у вас есть потрясающая целительница, помогающая членам культа. Можно, она позаботится обо мне во время беременности? — робко спросила будущая мать. — Поколдует, чтобы я точно сохранила этого ребенка?

Беата уже собиралась отказать, но остановилась. Ладно одна, но когда таких пар будет тринадцать, ей не помешает чья-то помощь с ними. После зачатия беременность уже не прервать: за этим будет следить лично Калунна, но поработать с родителями будущих жриц стоило уже сейчас, чтобы потом они не попытались мешать дочерям обучаться у Беаты.

— Хорошо. Она будет за вами приглядывать. Готовьтесь к ритуалу.

Адалинда, к удивлению Беаты, охотно согласилась помочь. Все, что было связано с детьми, вызывало у нее живейший отклик в сердце. Ритуал плодородия пришлось проводить на вересковых пустошах, вновь согретых магией Калуны. Будущих родителей это поразило, а сама Беата с досадой подумала, что им нужен храм для подобных церемоний в холодное время года. Она благословила пару, помолилась Калунне и поспешила убраться с пустошей, пока цветущий вереск, окутавший их и толкавший в объятия друг друга, не заморочил и ее.

Калунна была очень довольна.

— Готово. Моя драгоценная жрица через девять месяцев увидит этот мир. Она вырастет талантливой, сильной и красивой. А этим людям я подарю мое благословение на пятнадцать лет. Они заслужили его.

— Отличная новость. Осталось провести двенадцать ритуалов.

— Через пятнадцать лет ты будешь окружена собственным ковеном с верными ведьмами. Ты выучишь их, как пожелаешь и раскроешь все их таланты.

Беата вздрогнула. Больше десятка глупых девчонок в пубертате! И не тихих сирот, как ее ученицы, а домашних, сытых, балованных! А ей будет пятьдесят семь, самый возраст чтобы стать старой грымзой, ненавидящей юных девушек. Она в этом возрасте собиралась завести молодого любовника и купить себе домик у моря, а не нянчиться с упрямыми подростками.

— А их обязательно учить именно мне?

— Кому же еще? Ты — моя главная жрица. Ты должна направлять их в правильную сторону и сделать из них полезных ведьм.

Беата вздохнула. Ладно, время есть, она что-нибудь придумает. Надо было возвращаться к расследованию.

У Джеральда с Алисой никаких успехов не наблюдалось, причем последнюю это явно не беспокоило. Она была дружелюбной и милой женщиной, но Беате пришлось признать неприятный факт: детективом она была не лучшим. За три года Алиса так и не продвинулась в расследовании. И ее это не особенно огорчало: она с удовольствием общалась с Беатой и Джеральдом, но трудилась над делом только в рабочие часы. Для нее это расследование было ничем не важнее других. Она получала зарплату не за результат, а за отработанные часы.

Тимоти же, несмотря на свой неприятный характер и корыстные мотивы, стремился отыскать пропавших и горел энтузиазмом. Его идеи были оригинальны. Раз Беата не могла найти Эльзу Салливан колдовством, ей требовалось использовать любые возможности для этого. Так что она договорилась встретиться и продолжить расследование с ним, стараясь игнорировать самодовольное торжество, звучащее в его голосе.

Пусть думает о ней что хочет. Как только дочь мэра будет найдена, все старания Беаты окупятся сторицей, а этого типа она больше не увидит.

Она рассказала о своих планах Джеральду, и тот их не одобрил.

— Алиса считает Тимоти Шварца беспринципным мерзавцем, и я с ней согласен. Он опять втравит тебя в неприятности.

— В следующий раз я буду думать своей головой, а не поведусь на его болтовню.

— Он что, тебе понравился? Ты из-за этого простила его?

Беата рассмеялась.

— Он совершенно не в моем вкусе. Хотя его энтузиазм и настойчивость мне кое-кого напомнили.

— Кого?

— Тебя, милый. Помнишь, как ты с самого моего приезда в Хисшир взялся ходить за мной по пятам? И делал все, лишь бы мы вели расследование вместе?

Джеральд хмыкнул.

— Помню. Ты пряталась от меня под невидимостью, сбегала в лес и не хотела быть откровенной. Но потом я оказался в твоей постели.

— Ты для этого приложил значительные усилия. И понравился мне с самого начала. А Тимоти Шварца я едва терплю. Расслабься. Если захочу тебе изменить, найду кого-нибудь поприятнее.

Шутка была рискованной, но Джеральд, к счастью, не стал принимать ее всерьез.

А Беата поспешно прогнала из головы образы тех, кто мог бы сделать ее явью.

Джеральду незачем было беспокоиться насчет ношения рогов: его потенциальные соперники были давно и безнадежно мертвы.

Беата продолжала регулярно посещать Кловерфилд: для последующих проповедей, общения с влиятельными союзниками и самим мэром. Джейкоб Салливан проявлял нетерпение, но Беате удалось его успокоить, дав небольшую надежду на спасение дочери. Время от времени она повторяла спиритические сеансы вместе с Даной, но Эльзы Салливан в загробном мире все еще не было. Похититель принцесс, если он существовал и имел отношение к ее пропаже, держал Эльзу живой. Но как и где? Теоретически любой мог купить у ведьмы амулет, который скрыл бы его от чар поиска, но большинство обычных людей не видели в этом смысла. Ничто не мешало надеть подобный амулет на кого-то другого, но человек, не имевший отношения к колдовству, даже не додумался бы до такого. Или Беата зря так считала? Люди ходили к ведьмам, чтобы привораживать и проклинать друг друга, покупали кукол с вселенным в них бесом для уборки и вполне могли использовать колдовство для своих целей, не обладая им. Так что обычное расследование все еще имело смысл.

Вот только за всем этим Беата совсем забыла об одной серьезной проблеме. Просто потому, что та себя никак не проявляла до поры до времени. Глупость оказалась наказуема. Ковену Тринадцати не могли понравиться успехи других ведьм на их территории.

Однажды, когда Беата возвращалась из Кловерфилда на поезде, ей вдруг стало очень плохо. В глазах потемнело, а голова раскалывалась от боли. Потом ее начал бить озноб. Следующей пришла тошнота, завершившаяся непрерывной рвотой. Резь в животе, слабость, трясущиеся руки, дикое сердцебиение — столько симптомов одновременно не могла дать ни одна болезнь. Беата сразу поняла, что произошло, но колдовать в таком состоянии не могла, ей было слишком плохо. Боли становилось все больше и больше: теперь у нее болело все, от головы до спины и ног. Перепуганные проводники попытались ссадить ее на ближайшей станции и отправить в больницу, но Беата оттолкнула их магией и пригрозила порчей, если ее не довезут до Хисшира. Забилась в угол и тихо скулила, надеясь, что среди наложенных на нее порч не было смертельной. Звала Калунну, вначале про себя, потом вслух, но на чужих землях вересковая богиня ее не слышала. Когда поезд наконец остановился, Беата уже была едва жива. Кое-как, держась за стены вагона, она доползла к выходу и принялась спускаться по ступеням на платформу.

А потом оступилась и рухнула, потеряв сознание.

Когда Беата пришла в себя, ей было хорошо. Боль ушла. Она была в тепле и безопасности, словно младенец в материнских руках. Вокруг лежал снег, но Калунна укутала ее в свою шаль и разожгла костер, на котором булькал котелок с чем-то ароматным.

— Пей.

Беата послушно сделала несколько глотков грога и прижалась к Калунне, закрыв глаза. Хоть пару минут ей хотелось побыть маленькой девочкой, а не взрослой ведьмой с кучей проблем. Та продолжала держать ее на руках и согревать своим теплом.

— На тебе было тринадцать порч. Догадаешься, от кого?

— Это очевидно. Смертельные есть?

— Нет. Я все сняла. Адалинду больше в тот город не тащи и возьми обереги у Эвы. Носи сама и дай Джеральду. Я его еле выгнала отсюда. Он в ужасе.

— Не он один. Можно я больше не поеду в Кловерфилд?

— Можно, если сможешь захватить его и дать мне еще двенадцать жриц, не покидая Хисшир. Но лучше собери своих ведьм и уничтожь этих паршивок из ковена ментальной атакой. Выжги им мозги и останови сердца. Верни причиненное зло тем, кто посмел связаться с тобой. И больше угроз в Кловерфилде для тебя не будет.

Беата рвано вздохнула и спрятала лицо в мягкой шали Калунны.

— Не хочу я никого убивать. Лучше буду использовать обереги Эвы. Но она же еще ученица. Ведьмы ковена Тринадцати пробьют ее чары.

— Ей тоже нужно учиться. Она выложится по полной, зная, что от этого зависит твоя безопасность. В худшем случае ее оберег задержит хоть часть порч, но тогда ты знаешь, что надо делать. Беги домой: на моих землях ты в полной безопасности, и я смогу исцелить тебя или воскресить в любой момент.

Беата поежилась. Умирать ей точно не хотелось.

— А если они заявятся сюда?

— Пусть попробуют, — улыбка Калунны напоминала львиный оскал, — я с удовольствием поохочусь на них. Или потренирую Джеральда с Александром убивать ведьм. Им это пригодится.

Беата тоскливо вздохнула: придется вернуться в Кловерфилд и решать эту проблему. Но как же ей не хотелось этого делать!

— А вот были бы у тебя сильные и умелые ведьмы, не привязанные к моим землям, ты бы отправила их, а сама осталась в безопасности, — вкрадчиво заметила Калунна, — и мы можем получить их сейчас, а не через пятнадцать лет.

Беата помотала головой.

— Одной силы тут мало. Нужны еще ум, рассудительность и изрядная доля удачи. Я бы не отказалась от ведьмы, которая все это в себе сочетает. Но вряд ли у тебя такая найдется.

— Сила бывает слепа и опасна, хоть и удобна в использовании. Рассудительность нерешительна и требует постоянной мотивации, а ум — развития. Удача же столь редкий и хрупкий дар, что ей требуются особые условия. Все вместе в одной ведьме не собрать. Но я тебя услышала. Хотя ты все еще можешь получить множество умных, сильных и рассудительных ведьм, обучить их и одновременно разобраться с этим отвратительным ковеном.

Беата выпрямилась. Чем больше Калунна склоняла ее к убийству ведьм ковена Тринадцати, тем четче она понимала, что не сделает этого.

— Я буду брать с собой Пуховку. Она белая и тоже защитит меня от порчи. Решено.

— Не хочешь отомстить?

— Не хочу. Я справлюсь и без этого. Прошу, успокой меня вересковой магией, моя богиня.

Калунна окутала ее лиловой дымкой, и Беата расслабилась. На время все вновь стало хорошо, и Джеральд, пришедший за ней на пустоши, на взгляд Беаты слишком сильно нервничал. Он не отлипал от нее, будто ожидал нападения в любую минуту, чем страшно утомлял. Равно, как ученицы и Валери, пришедшие ее навестить: Валери грозилась прибить «проклятых гадин», если только сунутся на земли Калунны, Лили сочувствовала, Эва поклялась сделать отличные обереги, а Дана коротко предложила выполнять все дела Беаты в Кловерфилде сама.

— Нас они не знают. Втроем мы сможем отбиться. А если получим порчи, то вернемся в Хисшир, и Калунна нас расколдует.

Эва и Лили притихли. Даже Валери замолчала.

Джеральд качнул головой.

— Исключено. Вы — всего лишь ученицы, ковен Тринадцати уничтожит вас, не вспотев.

— Это еще надо проверить, — сухо ответила Дана.

— Это не надо проверять. Вы больше не поедете в Кловерфилд. Я сам со всем разберусь. Буду вести расследование и с Алисой, и с Тимоти Шварцем, вместо Беаты.

Та пожала плечами.

— Попробуй, если он согласится. А вам троим там делать нечего. Развлекайтесь пока в Морланде. Когда потребуется, тогда и вернетесь в Кловерфилд.

В этот раз вересковый дурман был выдан малой дозой, и Беата не чудила, а всего лишь была бодра и ничего не боялась. Обеспокоенная Голди привезла ей свои обереги, Александр предложил помощь в Кловерфилде, Алиса передала фрукты и пожелания скорейшего выздоровления. Тимоти же наотрез отказался работать с Джеральдом и потребовал ее возвращения в Кловерфилд. Угроза ее жизни его ни капли не волновала. Делать было нечего: вечно прятаться на землях Калунны Беата не могла. Она использовала все известные ей способы защиты, взяла с собой Джеральда, Пуховку, обереги Эвы и Голди, ветвь вереска и отправилась в Кловерфилд.

Вести расследование, окутывать город сетью поддержки от своих союзников и завоевывать эти земли для вересковой богини.

А когда она получит их, бежать прочь, боясь за свою жизнь, придется отнюдь не Беате.