Свидетельство I (наст. изд.), комм. к с. 50–51.
…словно разреженные и бессильные образы, отбрасываемые на экран волшебным фонарем <…> легли мне на лоб события прошедшего дня; эти подвижные водоросли опустились на морское дно, снова всплыли наверх, как трупы… Эти слова явно перекликаются с первой репликой Тучного Косаря в «Новом „Любекском танце смерти“» (Деревянный корабль, с. 250):
Зеленая водоросль покачивается в стекле морской воды. Водоросль стоит — при отсутствии зыби, — словно дерево, поддерживаемая потаенной силой жидкого. Если же вода вдруг каким-то чудом схлынет <…> бледносклизкое растеньице сразу опустится на дно: как животное, которое укладывается спать с надеждой, что и во сне будет переваривать пищу и дождется нового дня. Это иносказание. Вроде: пышное цветение и жалкое увядание. И вместе с тем — промежуток, отделяющий бодрствование от сна. Наподобие грезы.