Часть вторая. Свидетельство Густава Аниаса Хорна (Книга первая)

Одним из важнейших ориентиров для его [Янна], если можно так выразиться, музыкальной прозы были «протяженные ландшафты органных композиций Дитриха Букстехуде»… <…> От Букстехуде Хорн научился очень многому, главным образом в профессиональном отношении. Сверх того, Хорн пытается лично себя с ним идентифицировать. <…>

Под пером Густава Аниаса Хорна биография Букстехуде, о которой на самом деле почти ничего не известно, превращается в легенду о святом изгое, в настоящую разбойничью сагу. Как Янн пришел к этим дерзким импровизациям о Букстехуде, мы не знаем. Но они, очевидно, казались ему настолько привлекательными, что еще в июне 1951 года он, вместе с одним известным коллегой-писателем, решил использовать их в качестве материала для драмы. Речь шла о фестивальном спектакле, примерный план которого Янн кратко изложил в письме интенданту Любекского городского театра:

«Ханс Эрих Носсак посоветовал мне драматически обработать какой-нибудь мотив из жизни Дитриха Букстехуде. Речь может идти исключительно об изображении тех обстоятельств, которые принудили Дитриха Букстехуде бежать из Эльсинора в Любек. <…> Во-первых, молодой Дитрих Букстехуде поддерживал всякие подозрительные знакомства, а во-вторых, общался в своем доме со шведским шпионом Шнейдером, с которым плел нити заговора. <…> Когда земля под ногами у Б. загорелась, ему пришлось бежать, и он бежал в Любек к Францу Тундеру. К которому приезжал еще прежде, надеясь стать его преемником в должности органиста Мариенкирхе. Тундер поставил в качестве условия женитьбу на своей сварливой дочери, что в тот первый раз Дитриха Б. отпугнуло. Но когда ему на самом деле пришлось бежать, он согласился отведать этого кислого яблочка — потребовав, правда, чтобы в Любеке у него одновременно было целых три квартиры».