Чёрный хребет. Книга 4

Глава 16

Падаю на кровать, обессиленный морально и физически.

Несмотря на глубокую ночь я в доме один. Буг с Вардисом стоят в дозоре, охраняя сто пятьдесят пленников. Цилия с подругами, Эллин, должно быть, охотится на ночных жуков. Ну а и Илея где-то гуляет с Двероном.

Лежу в пустом доме один, грустный и пьяный.

Полностью голый, даже без трусов. Я так долго тёр себя водой во дворе, пытаясь отмыть всю грязь и кровь этого дня, что превратился розовый пирожок. Чище, чем в любой момент моей жизни.

Моя триумфальная победа обернулась совсем маленькой, крошечной победкой. И мне этого мало. В мечтах у меня всё выглядело совсем иначе. Как всё начиналось... и как закончилось.

– Устал? – спрашивает мелодичный голос.

Она.

Пришла как всегда неожиданно и не понятно по какой причине.

От неожиданности я даже забыл, что совершенно голый. Мгновенно прикрываюсь одеялом по самую шею. Обматываю его вокруг плеч как тогу.

– Я знаю, что случилось, и пришла поддержать тебя. Ты ведь не сильно расстроен? – спрашивает Аэлиция.

– Настолько, насколько вообще может быть расстроен человек, когда на него совершается покушение. Ты знала, что праздник закончится большой резнёй?

– Ты мне расскажешь об этом однажды.

Девушка прохаживается по моей комнате. Хочет присесть на кровать Вардиса, но решает, что она недостаточно чистая для неё. Уж у неё дома постельное бельё наверняка хрустит, а десять слуг меняют его три раза в день.

– Через много лет ты скажешь, что это был тот момент в твоей жизни, когда кажется, что ничего хорошего уже не произойдёт, – говорит. – Но затем ты добавишь, как же сильно ты тогда ошибался.

– И каково это? – спрашиваю. – Жить и знать всё, что произойдёт с тобой наперёд.

– Прекрасно, – отвечает девушка. – Ты ведь не захотел бы стереть себе память о прошлом? Вот и я не хочу отказываться от памяти о будущем. Я знаю всё самое хорошее, что случится со мной, и с нетерпением жду этих моментов. Даже не знаю, как вы все живёте без этого. Это же так скучно, наверное. Проживать день и даже не подозревать, в какую яму наступишь завтра.

– Зато мы получаем больше удовольствия, когда хорошее случается.

– Сегодня ты очень расстроен, поэтому я хочу вернуть тебе твои собственные слова, которые ты однажды произнесёшь для меня. Никому не нужна мягкая сталь. Её закаливают. Поэтому что-то схожее есть между людьми и металлами.

– Вряд ли я мог сказать такую тупость. Сталь после закаливания становится хрупкой, теряет вязкость и эластичность. Для разных целей нужна разная сталь.

– Но тем не менее ты так и скажешь. Там ещё будет что-то про кристаллическую решётку, зерно. Никогда не разбиралась в железках и не собираюсь.

Наконец, Аэлиция находит достаточно чистый угол, чтобы на него опереться. Выглядит забавно, поскольку в предыдущие её визиты она спокойно сидела на земле и не заботилась, испачкается ли платье.

– На самом деле я очень рад, что ты пришла, – говорю. – Не хочу оставаться этой ночью наедине с собственными мыслями...

Алкоголь в крови и бушующие эмоции после событий дня заставили меня чувствовать себя более открытым. Конечно же я веду себя как любой здравомыслящий человек, домой к которому заглядывает ослепительная девушка. Подхожу к Аэлиции, кладу руки на её поясницу и стараюсь притянуть к себе, но она очень мягко выскальзывает.

– Чего это ты удумал, герой-любовник?

– Ты же сказала, что мы с тобой женаты, – говорю. – Вот я и подумал, что мы имеем полное право провести ночь вместе.

– Да, в далёком будущем. Но сейчас мы с тобой – два незнакомца и между нами ничего нет... Хоть ты и весь такой привлекательный и обаятельный.

Что сказать. Я такой. Привлекательный, обаятельный, а ещё очень наивный. Два глаза, а вижу меньше, чем Дверон.

– До тех пор, пока ты не придёшь к моему дому, я буду оставаться просто другом, – говорит девушка.

– Ладно.

Я не расстроен. Всё так, как и должно быть.

– Ложись на кровать, а я спою тебе колыбельную, – говорит.

– Серьёзно? – спрашиваю.

– Ты же расстроен. А печальным людям перед сном нужно петь колыбельную.

– Действительно.

Возвращаюсь обратно на кровать, снимаю с плеч одеяло и заворачиваюсь в него как рулет. Аэлиция присаживается рядом и проводит рукой по моим волосам. У неё очень нежная, тёплая ладонь. Невероятно ласковое прикосновение.

– Отец пел мне эту колыбельную в детстве, – говорит. – Никогда её не забуду.

А затем она начинает петь. Голос у неё волшебный, гипнотизирующий. С самых первых слов на меня наваливается усталость.

– Спи, мой цветочек, в объятиях сна. До рассвета, до солнечного дня. Пусть сны твои будут сладки и легки. Спи, малышка, глазки сомкни.

Лежу с закрытыми глазами и чувствую, как проваливаюсь в сновидения.

Внезапно весь мир перестал существовать и я чувствую себя маленькой девочкой, над которой нависает любящий отец. И этот человек своим скрипучим, но мягким тоном напевает мне очень нежно, поглаживая по плечу.

Я уже почти засыпаю, как чувствую Аэлицию, которая ложится на кровать у меня за спиной. Это был долгий, ужасный день, но заканчивается он очень спокойно и умиротворённо. Девушка обнимает меня и мы лежим как две ложечки. Чувствую её щёку, касающуюся моего затылка.

– Аэлиция, – говорю едва слышно.

– Да?

– Цветочку полагается ласковый поцелуй перед сном?

И я чувствую мягкие губы на голове, позади уха.

Как хорошо, что она оказалась этим вечером со мной. Конечно же её не будет рядом, когда я проснусь. Но она дала мне именно то, в чём я так сильно нуждался: всего лишь немного ласки и тёплых слов.

Проваливаюсь в сон. Довольный и с улыбкой на лице.