Чёрный хребет. Книга 4

Глава 30

Когда на улице круглосуточно темно и солнце не проглядывает сквозь плотную толщу облаков, непонятно сколько времени проходит в окружающем мире.

Я заснул на кровати.

Я проснулся.

Не могу определить, ночь сейчас или день. Как долго я пролежал без сознания. Промелькнули образы в моей голове мгновенно или я валялся здесь двое суток, пока девушка из Варзода копалась в моём сознании. Время сейчас – ограниченный ресурс. Я не могу разбрасываться им.

– Охрана! – кричу и долблю в дверь изнутри. – Я желаю видеть вашего командира!

– Наш пленник желает видеть командира, – коверкает мой голос один из мертвецов снаружи. – Удовлетворим ли мы его желание?

Другой, похихикивая, отвечает:

– Конечно же! Мы немедленно пойдём за командиром!

И топает на месте, имитируя звук удаляющихся шагов.

Что за больных весельчаков поставили мне в охрану? Каким образом восставшие покойники вообще способны смеяться? Разве это не взаимоисключающие понятия? Смех и мертвецы. Всё равно, что холодный огонь или стоящий на месте ветер. При жизни они, должно быть, были теми ещё комедиантами.

– Если вы прямо сейчас не отведёте меня к главному, то я выбью дверь, а ваши головы заброшу на крышу этого заведения. Посмотрим, как долго вы будете их искать.

– О нет, он хочет выбить дверь! – притворно пугается мертвец. – Скорее уносим ноги!

– Тихо! – командует второй.

Слышу, как трупы в коридоре вытягиваются по стойке, поправляют одежду, оружие на поясе. Не успеваю я даже подумать о том, что это может значить, как вдалеке раздаются цокающие звуки приближающихся шагов. Судя по реакции моих надзирателей, это кто-то рангом повыше. Офицер, должно быть.

– Открывайте, – раздаётся гнусавый, надменный голос.

– Нам приказали...

– Неважно, что вам приказали. Открывайте дверь и поживее, у меня сегодня ещё уйма дел.

Слышу звук ключа в замочной скважине. Дверь отворяется и я вижу перед собой очередного мертвеца, но выглядит он как пижон: пышная чёрная одежда, белые перчатки с узорами. Узкие туфли. Немногочисленные волосы зализаны на затылок. Пышные, подкрученные усы. И в дополнение образа – серая, подгнившая кожа.

Новоприбывший входит в комнату с таким видом, будто я – самое отвратительное существо в этом замке. Обошёл стороной, будто я заразный.

– Если понадобимся, зовите, – произносит однорукий мертвец.

Пижон делает нетерпеливый взмах рукой, приказывая им удалиться.

– Меня зовут Лихал Чиллер Малгранауг. Я управляющий делами нашего мудрейшего повелителя, двуединого короля Бартрама Гордого, да будет его тень длинной и чёрной.

С последними словами управляющий склоняет голову в дань уважения упомянутой персоне.

– Монарх хочет вас видеть перед своим троном сегодня вечером, и я пришёл убедиться, что встреча пройдёт как положено для события такого уровня.

– Вечером? – спрашиваю. – Это когда?

– Когда зайдёт солнце, – невозмутимо отвечает мертвец, делая лёгкий пасс рукой в сторону окон.

Снаружи темнота и никаких намёков на то, когда именно это произойдёт.

– Не стоит беспокоиться насчёт времени, – продолжает. – Стража вас отведёт. О чём вы действительно должны задуматься, так это о вашем поведении, чтобы не допустить слова или жеста, который проявит неуважение в сторону Мудрейшего или его приближённых.

– Простите мою неграмотность, – говорю. – Почему вы назвали его двуединым королём? Их двое?

– Что за абсурд! Мудрейший говорил, что нам нужно больше глашатаев, но я имел дерзость счесть их количество достаточным. И посмотрите, что мы имеем! Простолюдин, который не знает, что означает титул его собственного правителя.

– Я из далёких земель, до нас не доходят новости.

– Да будет тебе известно, невежда, что король Бартрам Гордый стал зваться двуединым после объединения верхних и нижних земель, чего не удавалось прежде никому. В честь этого Мудрейший стал носить корону, составляемую из двух частей: верхней и нижней.

Что за верхние и нижние земли я спрашивать не стал. Похоже, существа в этом замке живут в каком-то своём мире, не имеющем ничего общего с реальностью.

– Прежде, чем мы займёмся вашими манерами, стоит убедиться, что вы выглядите достаточно презентабельно для встречи с Мудрейшим. С минуты на минуту сюда явится прислуга, чтобы привести вас в соответствующее состояние.

Не успел он договорить свою фразу, как с коридора послышались новые звуки: смех, разговоры, многочисленные шаги.

Дверь распахнулась и внутрь большой чередой стали вваливаться многочисленные женщины-мертвецы. Такие же уродливые, как и мужчины. С гнилыми зубами, редкими волосами, кожей в пятнах, у некоторых не хватает частей тела. Но все они ведут себя так весело и беззаботно, что у меня самого поднялось настроение от их весёлой непринуждённости.

– Ставьте у окна, – произносит управляющий.

Две первые женщины опускают на пол большой деревянный таз. Остальные принимаются вливать в него горячую воду из вёдер. Пар поднимается к потолку.

Намного проще было бы мне спуститься в баню и помыться там, чем всем этим женщинам собираться с вёдрами и нести воду сюда. Но раз уж управляющий захотел привести меня в порядок прямо здесь, кто я такой, чтобы сопротивляться?

Таз оказался гораздо больше чем у нас, в Дарграге. В него спокойно бы поместилось сразу три человека. Подключи снизу насос и получишь настоящее джакузи. Вот, кстати, и идея для очередного изобретения. Понадобилось очень много вёдер, чтобы наполнить его на три четверти.

– Полезайте в воду, – приказывает управляющий.

– Они так и будут смотреть? – спрашиваю.

Рядом с нами стоят три женщины в простых одеждах прислуги. Как-то не хочется оголяться на глазах у посторонних, пусть они и мертвецы.

– Они будут помогать вам умываться. Можете не беспокоиться, вам не удастся их смутить.

– А, тогда ладно.

Очень быстро раздеваюсь и залажу в таз, отчего несколько брызг попадает на одежду управляющего. Тот недовольно осматривает свой роскошный наряд и хмурится.

Я привык к тёплой воде. Мы в Дарграге выставляем бадью на солнце, чтобы она нагрелась за день. Но здесь вода очень горячая. Ещё чуть-чуть и невозможно станет находиться. Почти ощущаю, как поры на моей коже раскрываются, выпуская всю скопившуюся грязь.

– Наш гость должен предстать перед Мудрейшим чистым, как младенец. Так что можете его не жалеть. Трите как следует.

– Я и сам могу умыться. Вообще никаких проблем.

– Мы не можем позволить человеку, который собирается посетить Мудрейшего, мыться самостоятельно.

Женщины окружают таз со всех сторон. Одна принимается натирать мои волосы каким-то порошком, для очистки от грязи, другая жёсткой тряпкой старается снять кожу с моих рук, а третья погнутыми железными ножницами состригает неровные ногти, приводя их в порядок. И во время этого процесса она строит мне глазки!

Гляжу на неё, стараясь не выдать удивления.

Лет двадцать на вид, не хватает одного глаза, зубы выбиты, кости рёбер торчат из груди, вспарывая одежду. Но такой милой и застенчивой улыбки я уже давно не видел. Кажется, её совсем не заботит, что она уже много лет мертва. Здесь очень, очень, очень странные покойники!

– Трите так, чтобы он аж светился от чистоты, – говорит управляющий. – Чтобы он почувствовал себя заново родившимся.

Женщины меня не жалеют.

Кажется, они поставили своей целью счесать с меня миллиметр со всех сторон. Уменьшить площадь моего тела. Первые касания тряпок были приятными, но сейчас они ощущаются как наждачная бумага. Волосы дёргают с такой силой, будто стараются снять скальп.

– Откуда пришёл? – спрашивает девушка-мертвец.

Голос у неё очень ласковый, нежнейший.

– Из деревни, – говорю. – А ты? Давно здесь работаешь?

– С самого детства. Моя матушка прислуживала в замке всю жизнь, этим же занимаюсь я, этим же займутся мои дети.

Когда её ножницы завершают очередной надрез на ногтях, хватаю её за руку. Девушка засмущалась, однако я продолжаю держать её предплечье. Оно холодное, пульс не ощущается. Более того, её суставы передвигаются со скрипом.

– Прости, – говорю. – Аккуратней, пожалуйста.

– Хорошо.

По какой-то причине она уверена, что у неё могут быть дети. Но она мертвец: все процессы в её организме остановились. Сердце не бьётся, кровь не течёт, все её внутренности, должно быть, превратились в сухари. Неужели она сама этого не видит?

– Я живу в комнате прислуги по правую сторону, – говорит. – Заходи как-нибудь на чай.

– Спасибо. Зайду. Если останусь жив, конечно.

– Не переживай, Мудрейший никого не убивает. Тебя скорее всего приговорят к пожизненным работам в цепях. Но ты сможешь свободно перемещаться по задней части замка.

– Это здорово, – отвечаю.

Делаю вид, будто воодушевлён услышанным.

Пока меня моют, многочисленные женщины приносят другой таз и ставят его рядом с первым. Заполняют его на этот раз прохладной водой для омовения, поскольку в первом она стала мутной от песка и пыли, что я успел насобирать во время похода.

Хума следит за происходящим, зависнув на люстре вниз головой.

Перелажу в соседний таз, снова стараясь как можно меньше светить голым задом. Как и сказал управляющий, никого вокруг я не смущаю, кроме самого себя.

Грязную воду из использованного таза набирают в вёдра и уносят. Похоже, вся эта прислуга стояла на коридоре и ждала, пока я закончу. Мертвецы уносят первый таз и я снова остаюсь наедине с управляющим и помощницами, которые принимаются гладить меня новыми тряпками, мягкими и приятными на ощупь.

– Вы сегодня как никогда прекрасны, Эди, – очень вежливо произносит управляющий женщине, которая занимается моими волосами.

– Ой, прекратите! – отвечает та и по голосу слышно, как ей нравится слышать подобные комплименты.

– Вы хорошеете с каждым днём, моя дорогая...

Стараюсь сохранить невозмутимый вид.

Никогда бы не подумал, что мертвецы могут ещё и флиртовать. Пока не пойму, что здесь вообще происходит, лучше держать язык за зубами и никак не комментировать происходящее.

Вылезаю из таза и трое женщин вытирают меня со всех сторон полотенцами. Стою, раскинув руки в стороны. Чувствую себя чистым и свежим.

– Спасибо, – говорю. – Сам бы я никогда не смог вымыться так чисто.

Одна из женщин расчёсывает мои волосы, затем немного подрезает их, собирая в хвост на затылке. Другая трёт пемзой зачерствевшую кожу на пятках, пока ноги не становятся нежными и мягкими. Всё выглядит так, будто меня готовят не на приём к королю, а на свидание с очень привередливой дамой.

– Выносите! – кричит управляющий и в комнату снова входят женщины, чтобы унести второй таз.

– Я буду ждать тебя сегодня, – шепчет служанка и подмигивает.

Подмигиваю ей в ответ.

Если я и приду, то не для того, чтобы пить чай с пряниками. А чтобы получить ответы на вопросы.

– Надеюсь, с гигиеной покончено? – спрашиваю. – Можно одеваться? Кстати, где моя одежда?

– Я приказал её сжечь, – отвечает управляющий. – К тому же, мы ещё не закончили с вашим внешним видом.

До встречи с этим мертвецом я считал, что с моей внешностью всё в порядке. Теперь же у меня начинают появляться комплексы. Что удивительно, поскольку выгляжу я намного лучше любого существа в этом замке.

– Гулхейм!

На зов управляющего в комнату входит ещё один мертвец: коренастый, с толстыми ногами и свисающим животом, который когда-то разрезали, после чего очень неаккуратно зашили.

– Приведите этого молодого человека в надлежащее состояние.

– Присаживайтесь, – велит прибывший.

Из-за дыры в горле Гулхейм говорит с присвистыванием. Наверняка, если бы этому покойнику нужно было дышать, свист раздавался бы непрерывно.

Мертвец усаживает меня в одно из кресел, надевает поверх накидку. Опускает полотенце в ведро с горячей водой, выжимает его и кладёт мне на лицо. Пока моя кожа распаривается, он достаёт из сумочки принадлежности для бритья: помазок, мазь, а так же складную острую бритву. Снимает с пояса ремень, становится на пряжку ногой и опускается на одно колено.

Водит лезвием вдоль ремня, периодически поднося его к глазам и проверяя остроту.

В этом мире я ни разу не встречал мужчину, который был бы полностью выбрит. Во-первых, тут не существует зеркал, чтобы видеть своё отражение и контролировать процесс. Во-вторых, нет подходящего инструмента. В-третьих, это никому не нужно. Даже те, кто бреются лезвием ножа, делают это без энтузиазма, из-за чего всегда остаётся лёгкая щетина. Я тоже иногда бреюсь, но полностью растительность на лице никогда убрать не удавалось.

Убедившись, что бритва готова, мертвец подходит ко мне сзади, опускается к самому уху и произносит с тихим свистом:

– Постарайтесь не дёргаться.

Никогда в жизни у меня не было такого качественного и приятного бритья. Металлический инструмент скользит по коже без малейшего сопротивления, словно на ней никогда не было волос. После каждого движения покойник вытирает острую бритву о полотенце, висящее на плече.

Чистый кайф.

Сначала я беспокоился, что мертвец полоснёт ножом по шее, но затем я полностью расслабился, доверившись действиям профессионала.

Лежу с закрытыми глазами. Наслаждаюсь тем, как мою нижнюю часть лица впервые за годы возвращают к нормальному состоянию. Подстрижен, умыт, распарен, с красивыми ногтями и гладкой кожей. Чем бы ни закончилась встреча с Мудрейшим монархом, начинается она очень неплохо.

– Вот, – произносит управляющий. – Наконец-то выглядите как человек.

– Единственный в радиусе многих километров, – еле слышно шепчу.

– Что вы сказали?

– Ничего. Мысли в слух.

Мертвец-брадобрей складывает принадлежности обратно в сумочку и выходит из комнаты. Благодарю его за проделанную работу. Мне всего восемнадцать, борода у меня начала расти недавно. Не представляю, что бы подумал Хуберт или любой другой мужчина, который не видел собственный подбородок уже лет двадцать!

Наверное, почувствовал бы себя юнцом.

Приятное ощущение. Вожу рукой по гладкой коже, шевелю губами и щеками. Моё лицо голое! Его только что раздели, даже как-то неуютно.

– Одежду! – кричит управляющий.

В комнату входит женщина-мертвец и приносит с собой такую же пышную одежду, как у помощника короля, отчего тот одобрительно кивает. Состоит она из чёрных туфель, чёрного камзола без рукавов, с десятью пуговицами, длинного кафтана с золотыми узорами, кучи дополнительных элементов одежды, вроде отдельного воротника и белых перчаток. Но больше всего меня удивили белые чулки: узкие, обтягивающие, словно сделанные для детсадовца-переростка. А поверх них – штаны-кюлоты, застёгивающиеся на пуговицу чуть ниже колена.

То есть, моя голень останется открытой и все окружающие увидят колготки, которые я надел.

В Дарграге бы меня засмеяли, но я не из тех, кто отказывается от красивых вещей, если они не нравятся остальным.

– Это лучшая одежда из всех, что я встречал, – говорю.

– У Мудрейшего повелителя работают лучшие портные.

Не только лучшие, но и единственные. Однако произносить этого вслух я не буду: если мертвецам нравится считать, что они управляют окружающими землями – пусть так и остаётся.

– А теперь – самое важное. Манеры. Там, у себя в деревне, вы можете хоть плевать друг на друга, но здесь, при дворе, мы используем жесты и позы, которые показывают наше расположение. Наклон головы, если мы встречаем человека ниже нас по уровню.

Управляющий демонстрирует жест.

– Если встречаем человека нашего уровня – наклон головы с поворотом. Причём, чем сильнее поворот в сторону, тем большее уважение демонстрируется. Я показываю оба эти жеста, чтобы вы ни в коем случае их не использовали, поскольку в замке нет никого, кто был бы ниже или равен вам по уровню. Продемонстрировать их вышестоящему – означает нанести смертельное оскорбление. Учитывая ваше положение, этот жест будет означать гарантированную казнь. Никто не станет терпеть насмешки от обыкновенного узника.

– Понял, – говорю.

Однако это оказалось лишь начало. Пришлось учить хитросплетения поклонов и в каких ситуациях они применяются. Одному и тому же человеку нужно кланяться либо в поясе, либо в коленях, в зависимости от того, стоит он или идёт. Если человек молчит, к поклону добавляется жест рукой, если говорит с кем-то, то он не нужен. Поклон выполняется быстро, когда на тебя не смотрят. Если же обратили внимание, то нужно замереть в поклоне до тех пор, пока не отвернутся.

И ещё сотня дополнений от количества человек, помещения, в котором происходит обмен любезностями, времени суток, приёме пищи, работе.

Стараюсь запомнить каждую тонкость, но голова отказывается всё это сортировать и стыковать друг с другом. Просто удивительно, как много формальностей напридумывали мертвецы в своём обиталище. Должно быть, у них были долгие века, чтобы всё это сочинить и начать использовать без ошибок, а я по какой-то причине обязан всё схватывать на лету.

Исключение составляет король. Многочисленные правила этикета по взаимодействию с ним касаются лишь возвышенных особ, а человек моего положения должен сделать поклон только если он обратится, во всё остальное время необходимо полностью игнорировать его присутствие.

– Как мне вообще определять ранг человека передо мной? – спрашиваю.

– В этом не будет никаких проблем, – отвечает мертвец. – Поскольку вы невежда, вам дозволяется лёгкая погрешность. Главное – смирение. А теперь идём, ужин уже начался.