Черный лис. Том 2

Глава 14

Сперва я почувствовал непривычный аромат. Сирень. К нему примешивался запах бумаги и еще чего-то… Чернила. Самопишущее перо.

И вот этот звук: скрип чего-то острого по бумажному листу.

Стало так любопытно, что я открыл глаза.

Рядом с кроватью сидела совершенно незнакомая дама. Очень короткая стрижка — светлые волосы похожи на птичьи пёрышки. Высокий лоб, искусный макияж — даме было далеко за пятьдесят.

Глаз я не видел — наклонив голову, та сосредоточенно и быстро писала в толстой тетрадке. Тетрадь лежала на приставном столике. Там же стояла бутылка с водой, лежали очки в тонкой золотой оправе и электронная сигарета — удивительное изобретение этого мира, позволяющее курить совершенно без дыма.

Судя по всему, дама устроилась рядом со мной надолго.

В горле зачесалось — в последнее время это происходило очень часто — и я закашлялся. На губах выступила влага, и я вытер её платком, который всегда был под рукой.

Так и есть: снова кровь.

Дама подняла голову и закрыла тетрадь, заложив страницу ручкой. А потом стала молча смотреть на меня. Глаза у неё были бледные, словно бы выцветшие. Радужки напоминали прозрачные леденцы. Вокруг губ собрались мелкие морщинки — это часто случается с решительными людьми. На шее прозрачный зеленоватый шарфик, призванный прикрывать чуть обвисшую кожу.

— Вы гораздо старше, чем выглядите, — сказал я. Иногда полезно выбить незнакомого человека из колеи. И посмотреть, как он себя поведёт.

— Спасибо за комплимент, — улыбнулась дама.

Вот и вся реакция.

— Кто вы? — и всё-таки она меня переиграла. Заставила заговорить первым.

— Надеюсь, что друг, — взгляд остаётся спокойным, руки неподвижно лежат поверх тетради. На напудренном лице не двигается ни один мускул.

Очень неординарная женщина.

— Вы мне напоминаете одну знакомую, — говорю я. — Тоже не любит двигать лицом, — беру паузу, чтобы перевести дыхание. Подношу платок ко рту, бросаю короткий взгляд на ткань — очередное пятно — и прячу руку с платком под одеяло. — Минимум движений, максимум эффективности. Пришли поговорить, но ожидание затянулось. Чтобы не терять времени, решили поработать. Выпили полбутылки воды, ждать пришлось довольно долго. Но не решились меня будить. Я нужен вам в относительно стабильном состоянии — разговор будет важным. Вы в довольно преклонном возрасте, но всё ещё занимаетесь делами. Очень высокая должность. От вас зависит судьба государства.

Дама улыбнулась. Так же, как Белый Лотос — чуть приподнятые уголки губ и две чёрточки под глазами. В данном случае — довольно глубокие чёрточки. Морщинки.

— Дарья Салтыкова, — она протянула руку так, чтобы мне было удобно её пожать, не приподнимаясь в кровати. — Комитет имперской безопасности. Наслышана о вас, посланник. И впечатлена. У вас прекрасная подготовка.

— Прошу простить за хвастовство, — я прикрыл глаза. Даже такой короткий разговор меня измотал. — Просто захотелось размять мозги.

— Хотите, подброшу ещё задачек?

— Буду рад. Мне здесь, знаете ли, довольно скучно.

— Речь пойдёт о Шиве.

А вот теперь стало по-настоящему интересно. Нащупав кнопку пульта, я приподнял верхнюю часть кровати так, чтобы получилось сиденье. Переждал несколько неприятных моментов — от смены положения в груди что-то перекатывалось и хрипело.

Другим нажатием кнопки я активировал капельницу, которая впрыснет в вену обезболивающее и витаминный коктейль. Теперь, на какое-то время, я забуду о том, что почти мёртв.

А потом посмотрел на женщину, давая понять, что она завладела моим вниманием.

Пока я готовился, дама достала из сумки тонкий планшет, включила экран и лёгкими прикосновениями принялась листать страницы. Найдя нужную, быстро просмотрела текст и повернула голову ко мне.

— Скажу сразу: я совершенно с вами согласна. Шива на данный момент — самая большая наша проблема. А я — именно тот человек, который готов заниматься этим делом всерьёз. У меня есть все ресурсы и возможности.

Сердце благодарно ёкнуло. Наконец-то! Наконец-то нашелся человек, готовый по-настоящему мне помочь. Разумеется, и Фудзи, и Соболев и даже государь — они обещали сделать всё возможное для поимки Шивы.

Но у каждого из них были совершенно другие приоритеты. Восстановление клана, разборки с родственниками, государственные интересы…

— Но?.. — сказал я, глаза на Салтыкову. — За вашей фразой кроется какое-то «но». Довольно большое — иначе вы не пришли бы ко мне.

— Мне нужны вы, господин чрезвычайный посланник.

Очень хотелось рассмеяться. Какая ирония! Долгое время я волновался, дёргался, приставал ко всем, кто мог меня услышать — и ничего. А теперь, когда нашелся человек, готовый не только выслушать, но и что-то сделать — я не могу даже встать с кровати.

Но смеяться я не стал. Последние дни научили меня не делать резких движений. Экономить силы.

— Не буду утомлять вас подробным отчётом о проделанной работе, — продолжила Салтыкова, не обращая внимания на моё состояние. — Скажу одно: беспорядки очень скоро приобретут катастрофические масштабы. Время — наш худший враг. Каждый день случается что-то, чего мы не в силах контролировать. Понимаете, посланник? Мы похожи на мальчика, который пытается затыкать дырки в плотине пальцами. Пальцев уже не хватает. И не хватает опыта. Мы УЖЕ арестовали десятки людей — но до Разрушителя так и не добрались. Просто не способны его вычислить. Или опознать. Возможно, мы его видели сотню раз, но посчитали безобидным и бесполезным. Возможно, он даже проходил по нашему ведомству — но мы его отпустили. Потому что попросту не знаем, куда смотреть. На что обращать внимание. Я привлекла всех, кто имел опыт работы с иностранными агентами: специалистов по выявлению контрразведчиков, всё в таком духе. Безрезультатно. Поэтому мне нужны ВЫ, посланник.

— Фудзи сказал, что Шива найден.

— Благословит Эфир его доброе сердце, он соврал. Хотел подбодрить вас. Думал, это поможет исцелению…

Откинувшись на подушку, я сделал несколько осторожных вдохов.

— Хорошо. Если вы принесёте мне записи… Не фотографии — именно видео. Я посмотрю. А ещё… я продиктую вам список вопросов. Ключевые слова — и ожидаемую реакцию на них. К сожалению, больше я…

— Вы не поняли, посланник, — она оборвала меня с бесцеремонностью человека, чьё время гораздо дороже, чем у других. — Мне нужны вы. Как действующий агент. Я присвою вам чрезвычайный статус и предоставлю любые полномочия. Всё, что захотите. Вы должны найти для меня Шиву.

И всё-таки я рассмеялся. Это уже не ирония. Это какая-то насмешка.

— Вам придётся довольствоваться тем, что я предлагаю, — выхаркивая неприятные тёмные сгустки, сказал я. — Иногда — этого достаточно.

У меня начался приступ. Несмотря на обезболивающее, тело сотрясал кашель, грудь раздирали железные пилы. Я изо всех сил прижимал ко рту платок, стараясь заглушить бульканье плевры, но добился лишь того, что стал задыхаться.

Салтыкова терпеливо ждала. Она не выказывала никакого участия, не делала вид, что сочувствует. Просто сидела и ждала, когда можно будет продолжить разговор.

— Знаете, посланник, ведь я — женщина довольно упрямая, — сказала она, когда я, обессиленный, откинулся на подушку. — Я сказала, что вы нужны мне в строю — и я поставлю вас на ноги.

— Не привыкли к отказам, да? — надеюсь, мой голос звучал достаточно едко.

— Как-то раз мне понадобилось допросить одного человека, — она вновь активировала планшет и говорила, глядя в экран. Его свет невыгодно подсвечивал каждую морщинку на её лице, каждую складку кожи. Салтыковой было плевать. — К тому времени, как я до него добралась, человек уже умер. Но меня это не остановило, — теперь её прозрачные бледные глаза уставились прямо на меня. — Я добилась разрешения на эксгумацию, нашла эксперта по оживлению трупов, и всё-таки получила сведения, которые были мне нужны.

— Оживление трупа? — это действительно было интересно.

— Для этого пришлось пригласить специалиста с Новой Гвинеи. Рейс межконтинентального лайнера с одним-единственным пассажиром обошелся недёшево, но оно того стоило.

Я сдался.

— Ладно, как вы собираетесь меня поднять? Дождётесь смерти, и ещё раз пригласите специалиста?

— Глупости, — она вновь улыбнулась «фирменной» улыбкой: чуть заметно приподняла уголки губ. — Вы сами можете излечить себя. Все сэнсэи так делают.

— А я, значит, просто получаю удовольствие от того, что лежу здесь, и выхаркиваю лёгкие.

— Да.

Я моргнул. А потом ещё раз, и ещё.

Признаться, как и любой больной, я уже привык к некоторой предупредительности посетителей. К их робкому заискиванию, иносказательной речи, к их трогательным стараниям не задеть мои чувства…

Честность и прямота этой женщины были всё равно, что ледяной душ.

— Но я думал, всё дело в свинце, — усилием воли я подавил приступ кашля. — Мне сказали, что свинец попал в клетки — он-то и мешает Эфиру излечить это тело.

— Вот уже почти неделю, в вашей крови, а также клетках нет ни малейшего следа свинца, — сообщив эту новость, она вновь строго сжала губы, совсем не заботясь о том, что вокруг образуются морщинки. — В вашу капельницу, — она бросила взгляд на прозрачную трубку — вводили препарат, который очень эффективно выводит металлы из организма. И вот уже шесть дней анализы показывают, что вы чисты.

— Но…

— Это называется эффект плацебо. Самовнушение. Вы не хотите выздоравливать ПСИХОЛОГИЧЕСКИ.

— Я вам не верю.

Конечно же, она не права. Я — чрезвычайные посланник, у меня просто не может быть никаких психологических заскоков. Анализируя своё состояние, я бы заметил это В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ.

Любой посланник, оказавшись на краю света, мог сам привести нервы в порядок — если в этом будет нужда. Существуют специальные дыхательные упражнения, медитативные практики… Но для этого я должен сам себе поставить диагноз. Признать, что я нуждаюсь в лечении.

Сейчас, в данный момент, я не могу этого сделать. С психикой у меня всё в полном порядке.

Умирало тело. Чужое тело, которое я взял взаймы.

— Ну, мне пора, — неожиданно она принялась собираться. Надела очки, убрала в сумку планшет и тетрадь, открутила колпачок на бутылке, и сделала крошечный глоток воды… — Мы поймаем Разрушителя, — сказала она на прощанье. — Рано или поздно, так или иначе. Другое дело: удастся ли обойтись без жертв. Мне кажется, с вашей помощью — удалось бы.

И она ушла. Изящная, и не смотря на годы, лёгкая женщина в кремовом брючном костюме и лакированных лодочках на низком каблуке.

А я попытался воззвать к Эфиру. Вызвал Кладенец, подождал, пока он явится на зов. Мне он представлялся мандалой, чёрно-белым диском, единым в двух состояниях.

А потом принялся синхронизировать дыхание с его плавным вращением.

Когда это произошло, из Артефакта полилось сияние, оно пульсировало в такт движениям моей грудной клетки. Через какое-то время я почувствовал, что мы с Кладенцом становимся одним целым, сливаемся, становимся единой сущностью.

Образ Артефакта затопил мой разум, врос в него, и пульсировал на одной частоте. И в этот момент я попытался направить образ Кладенца, его энергию, в тело. Туда, где зияли три отверстия в ауре, три чёрные дыры, в которые утекали все мои силы.

Тело пронзила боль, меня выбросило из образа. Лоб покрылся испариной, простынь под спиной сделалась влажной.

Вот так — каждый раз. Я чувствую, я знаю, КАК нужно действовать. Но не могу.

Дверь скрипнула и приоткрылась. Но я никого не заметил. Затем послышался короткий смешок, и я догадался посмотреть ниже.

Детская мордашка. Мальчик лет шести-семи, круглое узкоглазое личико светится озорством. Наверное, сынишка кого-нибудь из слуг, — решил я. — В замке живёт довольно много народу, и не удивительно, что у кого-то есть дети.

Пацан продолжал смотреть на меня. Я видел озорной глаз, вздёрнутый носик и косую чёлку. И толстые короткие пальчики — они держались за край двери.

— Привет, — сказал я. Голова ребёнка просунулась чуть глубже в комнату. — Заходи, не бойся.

Показалось оттопыренное розовое ухо и пухлое плечико, обтянутое спортивной майкой.

— Тебя как зовут? — сделал я новую попытку. — Меня — Курои. Точнее, Владимир. В общем — Лис.

— Лис? — мальчишка вдвинулся в комнату целиком, но рукой, просунутой за спину, придерживал дверь — чтобы не закрылась.

— Чёрный Лис.

— Как в комиксах? Только там зелёный Лис. А не чёрный.

— Возможно, — мне захотелось сесть. После того, как дама из КИБ ушла, я лёг — так было легче дышать. Но теперь мне вновь захотелось сесть. — Заходи. Расскажи мне про этого зелёного Лиса, и вместе решим: насколько он похож на меня.

— Совсем не похож, — пацан решительно шагнул в комнату, прикрыл дверь и направился к моей кровати. — Зелёный Лис никогда не лежит в постели. И у него не течёт кровь, он умеет ре-ге-не-ри-ровать, — последнее слово он произнёс по слогам.

— А тебя как зовут? — я попытался заглушить укол зависти к этому выдуманному зелёному паршивцу, у которого, в отличие от меня, никогда не идёт кровь.

— По.

— И всё? Это имя, или фамилия?

— По.

Мальчишка уселся на стул, который до него занимала седовласая дама, и принялся заинтересованно разглядывать горку фруктов в красивой стеклянной вазе, на соседнем столике. Ещё там стоял небольшой букет цветов, и лежала игрушка — деревянная фигурка лиса. Та самая, которую мне подарил Тэнго Такеда.

Фигурку принёс Фудзи — нашел в кармане мундира, когда мои залитые кровью вещи собирались выбросить.

— Угощайся, — я показал глазами на фрукты. — Там есть виноград, и груши, а ещё слива… Попробуй, очень вкусно.

Мальчишка потянулся к вазе и выбрал самую большую грушу. Желтую, с румяным красным боком.

Бывают такие дети: везде чувствуют себя, как дома. Они хорошо воспитаны — это сразу видно. Но при этом не стесняются, не зажимаются, и главное — ничего из себя не строят. Большая редкость — такие дети.

— Спасибо, — сказал пацан и впился зубами в бок груши. Когда он открыл рот, стало видно, что двух верхних передних зубов у него нет.

— Что, выпали молочные зубы? — спросил я. Просто не знал, о чём ещё поговорить с мальчишкой, но страшно не хотел, чтобы тот доел грушу и ушел.

— Ага, — он продолжал жевать. Сок потёк по подбородку, и мальчишка вытер его тыльной стороной руки. Которую, в свою очередь, не думая обтёр о не слишком новые джинсы.

Хороший такой мальчишка. Симпатичный.

— Я тут подумал, — сказал он, съев грушу без остатка, аккуратно положив на край стола лишь твёрдый коричневый хвостик. — Всё-таки немножко на зелёного Лиса ты похож.

— И чем?

— Такой же глупый.

— Ну спасибо…

— Зелёный Лис тоже не хотел верить в свои способности. Ну в то, что может прыгать до неба, мчаться быстрее молнии… Всякое такое. А потом взял, и поверил, что он — самый крутой сэнсэй на планете. Принял свою сущность.

Протянув руку, По взял фигурку лиса и принялся вертеть её так и эдак. Оглаживал пальцами, даже понюхал.

— Вот как… — примечательно, что слова мальчишки перекликались с теми, что говорила госпожа Салтыкова.

— Ага, — он сидел на стуле, болтал пухлыми ногами и улыбался щербатым ртом.

Мальчишка. Такой умненький, воспитанный… И самое главное: что и как он говорит… А ведь я здесь уже две недели, и слыхом не слыхивал ни о каких детях.

— Послушай, По… — он устремил на меня яркие, как чёрные вишни, глаза. — Ты ведь не сын кого-то из слуг, верно?

— Не-а, — и он стал болтать ногами с удвоенной энергией.

— И вообще, ты появился в Каховке лишь недавно. Может, сегодня утром, — пацан стал кивать, одновременно громко хихикая. Это несколько отвлекало — голос у него сделался довольно пронзительным.

Догадаться было несложно — имея на руках все данные. Сомнения, конечно, оставались…

Да нет, не может быть. Он — всего лишь маленький мальчик, у которого едва выпали молочные зубы, и не может быть прославленным сэнсэем с загадочного острова Окинава.

Внезапно мальчишка перестал смеяться. Спрыгнул со стула и подошел к кровати вплотную. Положил мне на грудь деревянную фигурку…

— Тебе надо принять свою сущность, чёрный Лис, — сказал он серьёзно. Детское пухлощекое лицо выглядело очень потешно с таким взрослым выражением, но я смеяться не стал. — Дух леса недоволен. Приняв его сущность, ты запер его в темнице и не даёшь выйти наружу.

— Я не знаю никаких духов, — сказал я. — Я просто пришел в ваш мир, чтобы поймать преступника. Сделав это, я должен уйти.

Мальчишка продолжал стоять рядом, и молча смотреть на меня. Так хозяин смотрит на собаку в ожидании, когда та выполнит команду. Казалось: он передаёт мне мысленное послание: — ну… Давай. Давай!..

Я погрузился в его взгляд, утонул в нём, и вдруг… оказался в лесу. На поляне. Напротив стоял лис и смотрел на меня. Лис выглядел плохо: шерсть свалялась, в уголках глаз запеклись желтые катышки.

В глазах его был укор, осуждение. Он как бы говорил: это ТЫ со мной сделал.

Моргнув, я вновь оказался в палате, на своём скорбном ложе.

— Так вот в чём проблема, — я горько усмехнулся. — Ты хочешь сказать, что я не считаю это тело своим. И поэтому не могу исцелиться.

— Видишь, как просто, — улыбнулся пацан. — Душа. Тело. Разум, — он выставил мне под нос, один за другим, три пухлых пальца. — Одно целое, — он сжал кулак. — Пока ты ведёшь себя, как гость — дух леса не примет тебя, как дом не принимает нежеланного гостя. Стань хозяином.

— Я не имею права, — слова давались с большим трудом. В горле образовался комок из рыболовных крючков, который я никак не мог проглотить. — Забыть о том, что это не моё тело, не позволит Кодекс. Первая директива: Посланник не является хозяином тела. Посланник обязуется заботится о теле реципиента, и вернуть его неповреждённым. В случае аварии реципиенту будет выплачена компенсация, достаточная…

— Остановись, — сказал По. — Отгадай загадку: выглядит, как панда, пахнет, как панда, и мурлычет, как панда. Кто это?

— Э… Панда?

— Нет! Робот-нянька в виде панды. Настоящие панды не мурлычат. И вообще довольно глупые создания… Но дети будут ВЕРИТЬ, что робот — настоящий зверь. Потому что он ведёт себя, как панда.

— Интересная у тебя загадка.

— Сам придумал.

— Значит, по-твоему, я должен поверить в то, что я — Владимир Антоку.

— Да верь во что хочешь. Хоть в Санта-Клауса. Главное, перестань думать, что это — не твоё тело. Твой разум выбрал именно его — для того, чтобы воплотиться в нашем мире.

— Я не понимаю, как это могло быть. Я не знал о Тикю ровно до того момента, как метасендер вычислил, куда отправился Шива.

— Ты же встретил своё тотемное животное, верно?

— Лис? Ты говоришь о лисе?

— Встретить своё тотемное животное — это Карма, — сказал пацан. Голос его звучал удивительно по-взрослому. — И теперь ты должен принять его, сделать неотъемлемой частью своей сущности. Это Предназначение. Тогда ты сможешь выполнить то, что задумал. А это уже — Судьба.

Мальчишка погладил меня по голове, зачем-то вытер руку о штаны, шмыгнул носом, и пошел к двери.

Если честно, он не сказал мне ничего нового. Где-то в глубине души я и сам понимал, что проблемы со здоровьем у меня из-за того, что невозможно устранить разлад между телом и разумом. Дело было в другом: я абсолютно не понимал, как это исправить. Директивы впитывались Посланниками на клеточном уровне. Считалось, что мы просто не можем их обойти…

— Ах да, забыл сделать самое главное, — смешно переваливаясь на пухлых ножках, мальчишка вернулся.

Ничего не говоря, он торжественно возложил обе ладошки мне на грудь, а затем крепко зажмурился.

Всё лицо его участвовало в процессе: веки сомкнулись настолько плотно, что пошли складками. Щеки надулись, губы стянулись в ниточку.

— И-и-и-Х! — выдохнул пацан, а потом открыл глаза и отряхнул руки так, словно к ладоням пристали крошки. — Ну, вот и всё. Ты здоров.

— Здоров? — я ничего не почувствовал. Ни жара, который сопровождает работу с Эфиром, ни ледяного холода. Я вспомнил, как меня лечила пожилая целительница на Сикоку: ничего похожего сейчас не было.

— Сними бинты, — и мальчишка, подмигнув, вновь затопал к двери. — Давай, снимай. Нечего разлёживаться.

Я потянулся за ножницами. Они лежали на столике рядом, словно ждали именно этого момента. Сделал один надрез, другой… Остальное разодрал руками и отбросил ненавистные тряпки в бурых пятнах.

ПОД БИНТАМИ БЫЛА АБСОЛЮТНО ГЛАДКАЯ, ЗДОРОВАЯ КОЖА.