Черный лис. Том 2

Глава 2

Лимузин, как выяснилось, прислал князь Соболев. Таким нехитрым способом он давал понять, что беспокоится обо мне. А ещё намекал на то, что осведомлён о каждом моём шаге…

Водителем был здоровенный дядька. Немолодой. Кожа на бритом загривке собрана в мощные складки, воротничок форменной куртки глубоко врезается в шею. Плотно прижатые к голове уши и сломанный нос выдают бывшего боксёра. Маленькие, утопленные под кустистые брови глазки смотрят внимательно и равнодушно, но в целом лицо простое. Даже симпатичное. На каждом пальце — руки его спокойно лежали на руле — какая-нибудь татуировка. Якорь, цепь, паук, буквы, из которых складывалось слово «БАТЯ»…

— Колян, — представился водитель, когда мы с Фудзи устроились в салоне. — Семпай велел помогать тебе во всём. Так что обращайся.

Он не был сэнсэем — или магом, как принято говорить в России. Просто опытный, битый жизнью мужик.

Иногда этого достаточно.

Лимузин тронулся плавно, почти незаметно. Несмотря на габариты, он органично влился в поток машин на проспекте. Колян знал своё дело.

— В баре есть бутеры, — сказал, не оборачиваясь, наш новый знакомый. — С нормальной колбасой и сыром, не эти ваши рисовые колобки… Извините. Никого не хотел обидеть.

— Нормально, — махнул рукой Фудзи. Он уже распахнул дверцы небольшого бара и по-хозяйски орудовал внутри. — Колбасу мы тоже любим. Ого! Московская сырокопчёная. Супер.

— Сыр Костромской, масло Вологодское, — комментировал Колян. — Семпай любит всё самое лучшее. В термосе — чай с чабрецом. Если хотите чего покрепче — у меня есть фляжка. Держу для особых случаев. Сам-то я непьющий — работа такая. Да и семпай не любит.

— Спасибо, мы тоже обойдёмся, — Фудзи уже впился зубами в бутерброд, второй протянув мне. Запах был необычный, но аппетитный.

— Если хотите побазарить наедине — я могу поднять перегородку, — сказал Колян. Мы почти выехали из Осаки — вокруг зеленели пригороды. — Но семпай обычно ездит так.

— И мы будем — так, — сказал я. — Тем более, что ваш совет может пригодиться.

В зеркало заднего вида я увидел, как взгляд водителя чуть потеплел.

— То есть, обычно ты возишь Соболева? — спросил Фудзи с набитым ртом. — Его личный шофёр, да?

— Не только шофёр, — охотно ответил Колян. — И швец и жнец, как говориться. Телохранитель. Могу достать всё, что угодно. Разузнать-разнюхать. Выбить информацию. Или долги, например…

— Доверенное лицо, значит, — Фудзи подмигнул.

— Мы с Алексей Григорьичем «вот так», — на секунду оторвав руки от руля, он показал сдвинутые кулаки. Довольно внушительные, надо сказать.

Я понял, что он имеет в виду: князь Соболев отправил за мной своего очень близкого человека. Большая честь.

— И лимузин, стало быть, его собственный, не из проката? — продолжил ненавязчивый допрос Фудзи.

— Сегодня утром доставили паромом из Владивостока, — гордо сообщил Колян. — Семпай любит, чтобы его окружали знакомые вещи.

Пока мы перекусывали, лимузин выбрался из городской сутолоки на загородное шоссе. Колян прибавил скорости.

То и дело он поглядывал то в боковые зеркала, то в зеркало дальнего вида. И жал на педаль газа. Мотор лимузина, набирая обороты, утробно урчал.

— Что-то не так? — каким-то образом мне передалась тревога водителя.

— Да хвост за нами, — ответил тот. — В городе я думал — случайность. Едет чувачок тем же маршрутом — бывает. Но сейчас точно говорю: за нами он едет.

— Один? — Фудзи тут же подобрался. Закрутил крышку термоса с чаем, убрал в бар, закрыл дверки.

— А бес его знает, — в голосе Коляна беспокойства не ощущалось. — Я вижу одного. Спортивная тачка. Желтая с зелёной полосой. Не самый лучший вариант для слежки, но…

— Она должна отвлечь наше внимание, — сказал я. — От других.

— Я тоже так думаю, — спокойно кивнул водитель. — Покатаемся. Узнаем, что им нужно.

— Вот, — сказал Фудзи. Он пытался что-нибудь разглядеть в заднее стекло, но безуспешно. Стекло было тонированное. — Это то, о чём я тебе говорил.

— Насчёт убийств? — я вспомнил, о чём мы беседовали на пляже перед тем, как сесть в лимузин.

— После того, как СМИ на всю страну раструбили, что принц Антоку жив, и теперь является национальным героем — император Ёмэй в ярости. А уж что чувствует мой старший братец — и сказать боюсь.

— Но зачем? — я чувствовал, как мощная машина движется всё быстрее. Сиденья мелко вибрировали на неровностях дороги. — Зачем журналисты это сделали?

— Как это зачем? — Фудзи презрительно фыркнул, не понимая моего недоумения. — Сенсация! Принц, который пропал десять лет назад, вдруг нашелся. Мало того: он стал очень сильным сэнсэем, а ещё спас мост — гордость Ямато… Есть чем похвастаться.

— Теперь вас нельзя убрать по-тихому, — вставил водитель. — Если раньше наместник мог просто отдать приказ своим хатамото — и вас тю-тю… То теперь, когда вы стали героем — любое действие против вас покажет его слабость.

— И сделает тебя мучеником, — ухмыльнулся Фудзи. — Что сильно убавит очков моему папочке и братцу.

— Погляжу, ты очень доволен тем, как всё повернулось, — проворчал я. — Только меня забыли спросить.

— Привыкай, — мы неслись уже на совершенно запредельной скорости. Я даже не думал, что лимузин может выдать такую. — Ты больше себе не принадлежишь. Когда вмешивается политика — о себе приходится забыть.

Под колёсами вдруг зашуршал гравий — мы свернули со скоростного шоссе на обычную дорогу, в это время совершенно безлюдную.

— Что ты задумал? — спросил Фудзи у водителя.

— Пора выяснить, что им надо, — ответил тот. Скорость он немного сбавил, как бы позволяя себя нагнать. — Не будем же мы кататься, пока топливо не кончится. Да и к семпаю с таким подарком ехать негоже.

Впереди был небольшой лесок. Ну как лесок? Скорее, роща. Сосны, буки со светлой, почти белой корой, несколько лавровых деревьев — они выделялись на общем фоне характерными глянцевыми листьями. Дорога уходила в рощу.

Как только деревья скрыли нас от посторонних взглядов, откуда ни возьмись, появились два мотоциклиста. В руках у них хищно поблёскивали стволы автоматов — что-то короткоствольное, для городских боёв.

Мотоциклисты сразу открыли огонь.

Пули забарабанили по дверцам, по стёклам, по капоту… Колян продолжал ехать, как ни в чём ни бывало.

— Бронированный корпус, — пояснил он нам через плечо. — Пуленепробиваемые стёкла, в колёсах — гель. Так что не ссыте, ребятки. Мы всё равно, что в крепости.

Несмотря на слова водителя, чувствовали мы себя неуютно. Грохот стоял такой, словно по машине барабанил град из мелких камней. Весь кузов трясло, лимузин двигался неровно, рывками. Но на стекле я не заметил ни единой трещинки — хотя автоматчики лупили практически в упор.

— А теперь — сюрприз, — сказал Колян и нажал кнопку на панели управления. Мы с Фудзи с любопытством приникли к окнам.

Из дисков на колёсах вдруг выскочили длинные острые штыри с изогнутыми металлическими лезвиями. Лезвия вращались. И находились на такой высоте, чтобы как раз пройтись по колёсам мотоциклов и ногам седоков.

Один тут же взлетел в воздух и перевернулся. Второй отнесло на деревья и разбило о крепкие толстые стволы.

— Ого, — только и сказал Фудзи.

— Это любимая машина Семпая, — откликнулся Колян. — А в жизни, знаете ли, всякое бывает.

Какое-то время ничего не происходило. Мы сбросили скорость и ехали спокойно. Колян исследовал карту дорог на дисплее навигатора.

— Думаешь, это люди императора? — тихо спросил я у Фудзи.

— Убеждён, — ответил тот.

Мой друг тоже следил за навигатором. Наверное, пытался разобраться, где мы находимся. Так как я совершенно не знал местности — мне было всё равно.

— Фудзивара не смогут спать спокойно, пока ты жив и можешь заявить свои права на престол, — подал голос водитель.

— А они у меня есть?

— Уж будь уверен, — подтвердил Фудзи. — Документы о твоём происхождении хранятся в главном архиве — в Москве. Да и у Соболева, я полагаю, кое-что найдётся.

Я немного помолчал, формулируя следующий вопрос.

— Ты сказал: «главный» архив. А Колян назвал императора «наместником». Я не совсем понимаю…

— А чего тут понимать? — вдруг откликнулся водитель. — Мы их завоевали, — он послал взгляд Фудзи в зеркальце заднего вида. — Что молчишь, Константин Ёмеевич?

— Конфликт произошел почти сто лет назад, — деревянным голосом сказал Фудзи. — Император Ямато объявил войну России.

— Сахалин хотели отжать, — беззлобно пояснил Колян. — Да только кишка тонка оказалась у сенсеев. Наши маги их соплёй перешибли.

— Так война была магическая? — удивился я.

— А какая же ещё? — пожал плечами Фудзи.

— Когда маги одним движением брови могут разрушить город, какой смысл в боеголовках? — философски спросил Колян.

— Россия победила, аннексировала Ямато и Государь-Император Святослав посадил в Киото наместника. Твоего прадеда, Хирохито Антоку. Но мы, в Ямато, главное должностное лицо до сих пор называем императором — в знак протеста, а ещё по привычке, — сказал Фудзи.

— Потом было всеобщее братание, объявили смешение культур и народов… — добавил Колян. — Честно говоря, не так уж плохо получилось. У меня у самого дед — потомственный самурай, ага. Ода Наруто, может, слышал? — спросил он у Фудзи. — Был одним из камикадзе, участвовавших в Высадке. Их всех повязали и — в лагеря. Потом отпустили, конечно. Амнистию выдали. Многие уехали, но мой дед — и ещё несколько человек — остались. Обрусели, переженились на рязанских девках… Родился мой батя, а потом — и я. Николай Хидеович Наруто, сечёшь?

— На Сикоку есть такой город, — задумчиво кивнул Фудзи. — Можно сходить в архив, узнать — остались ли у вас родственники в Ямато.

— Может, и схожу, — кивнул водитель.

А я вдруг вспомнил, зачем мы вообще попёрлись на мост. Сакура! Она перестала выходить на связь, и Фудзи всерьёз беспокоился, как бы с ней чего не случилось.

Меня окатило холодным потом. Сколько прошло времени? Три? Четыре часа?.. Почему Фудзи так спокоен?

— Ты звонил на Сикоку? — спросил я. Он сразу понял, что я имею в виду.

— С ней всё в порядке. Глупая история.

— Глупая?

— Представляешь, Набунага взял её в плен. Примерно в то же время, когда тебя похитили люди Соболева. Отобрал телефон, запер в своей резиденции…

— Но зачем?

— Фиг знает. Может, хотел шантажировать — чтобы я выдал ему тебя…

Я вспомнил, что говорил по этому поводу князь Соболев: Набунага обещал передать меня — то есть, принца Антоку — ему, за огромный выкуп… Так что в этом была толика смысла.

— Но потом, когда начались события на мосту — он струхнул, — продолжил Фудзи. — И отпустил её. С почётом привёз обратно в мастерскую, принёс извинения — ошибочка, мол вышла…

— Старый пройдоха, — вставил Колян. — Всегда держал нос по ветру.

— Так что она сама позвонила — минут через пять после того, как мы с тобой расстались.

— Хорошо, — я кивнул. — Это очень хорошо.

Одной проблемой меньше.

Мы выбрались из рощи. Дорогу окружали поля. Чёрная пашня серебрилась нежными всходами, по земле, важно задирая ноги, расхаживали цапли.

Над головой застрекотал вертолёт. Он появился неожиданно, и летел очень низко — поэтому его и было слышно.

Колян нажал на панели управления несколько клавиш, откуда-то из недр торпеды выехал большой экран. Он показал хмурое сероватое небо и вертолёт. Без опознавательных знаков. Под днищем вертолёта что-то было…

— Ух ты, — водитель восхищенно причмокнул. — Ракеты приволокли. Уважуха.

Что-то вспыхнуло, от вертолёта к нам помчалась струя белого дыма, а потом грохнуло и лимузин основательно тряхнуло.

Колян крутанул руль в одну сторону, в другую… и выровнял машину.

— Всё в порядке? — на всякий случай спросил я.

— Как комарик укусил, — утешил водитель. А потом посмотрел на Фудзи. — Как думаешь: сбить его?

— А ты можешь?

— Обижаешь.

— Думаю, не стоит, — покачал головой Фудзи. — Я лучше позвоню.

— Тогда поторопись, — кивнул Колян. — Ещё на парочку попаданий нас хватит, а дальше…

Фудзи уже с кем-то говорил по телефону. Мне показалось, на том конце я узнал голос Хякурэн.

— Через две минуты всё будет в порядке, — сообщил Фудзи. — Тут неподалёку база сил самообороны. Им и так должны названивать. Кто-то обязательно слышал выстрелы.

— Не слишком ли наглое нападение? — спросил я. — Особенно, в свете произошедшего на мосту? Сейчас всем будут мерещиться террористы.

Неужели это Шива? — странно, что я раньше об этом не подумал. — Вычислил, что в теле принца — посланник, и решил покончить со мной любой ценой…

— Это Сётоку, — мрачно сказал Фудзи. — Решил избавиться от нас обоих. Невзирая на последствия.

— Вряд ли после этого ему светит стать наместником, — прокомментировал Колян.

— Всё запущено гораздо круче, — усмехнулся Фудзи.

— Твой брат готовит переворот, — сообразил я. — Он поэтому и напал на резиденцию Соболева — хотел создать прецедент. Представить всё так, что русские, мол, обнаглели, и ему пришлось принимать меры.

— У меня нет информации по этому поводу, — голос Фудзи вновь сделался деревянным и ломким.

Родственников не выбирают, — подумал я. — Какие есть — с такими и приходится жить.

— В московских кулуарах давно ходят такие слухи, — подтвердил Колян. — Некоторым здесь, в Ямато, надоело подчиняться Государю на континенте. Откуда знаю? — предвосхитил он следующий вопрос Фудзи. — Дак водители — ребята болтливые. Не только Алексей Григорьич ездит с опущенной перегородкой.

Второй снаряд ударил неожиданно. Мы с Фудзи подскочили. Заднее стекло треснуло — оглянувшись, я увидел, как по тонированному полю расползлась тонкая паутина.

— Откуда он только взялся, козлина, — Колян остервенело нажимал какие-то кнопки. — После первого выстрела он сразу отвалил. Я думал — всё. Полетел на базу: не хочет светиться… А он вишь, тётка его подкурятина, чего удумал! Ну щас я ему…

— Не надо, — остановил его Фудзи. Он внимательно смотрел в боковое окно. — Сейчас его перехватят.

И точно: к чёрному вертолёту с двух сторон подлетали внушительные машины, каждая — с двумя пропеллерами, над кабиной и на хвосте. Красное солнце на белом фоне украшало их бока. Силы самообороны…

Чёрный вертолёт попытался сбежать, но его прижали к земле и посадили прямо на рисовое поле.

Лимузин никто задерживать не стал.

— Значит, у вас воюют не только магией, — сказал я, когда поле с вертолётами осталось позади, а лимузин каким-то непостижимым образом вдруг вновь оказался на скоростном шоссе. Только двигались мы теперь в обратную сторону. Кажется.

— Зависит от глубины конфликта, — заметил Фудзи. После нападения он заметно погрустнел. — И от того, кто его затевает.

— Поясни.

Колян вёл машину стремительно. Километровые столбы так и мелькали, встречных машин почти не было.

— Мой брат уверен: если бы в войне за Сахалин Ямато применили не магию, а прислали к берегу парочку эсминцев, всё сложилось бы по-другому.

— Ха! — Колян аж подскочил. — Да что такое ваши эсминцы против наших дредноутов!

Я так понял, этот спор длится не одно десятилетие…

— Значит, Сётоку за то, чтобы отказаться от магии в пользу технологий, — я быстро вставил вопрос в образовавшуюся паузу.

— И не он один, — вздохнул Фудзи. — Такие движения давно бродят среди тех, кто не владеет Эфиром.

— Я думал, в Ямато таких нет.

— Есть те, кто никогда не поднимется выше первой-второй ступени, — покачал головой Фудзи. — Но им этого мало.

Откинувшись на сиденье, я задумался. Тикю — прекрасный мир. Красивый, самобытный, добрый… Но всегда найдутся те, кто будет недоволен. Или те, кому мало — чего угодно. Денег, славы, власти, могущества… Шива найдёт здесь достойных последователей. К сожалению.

Фудзи задремал. Его голова свесилась на грудь, лицо спряталось за завесой из золотых волос. Я видел лишь тонкий благородный профиль: прямой нос, чётко очерченный уголок губ, подбородок с ямочкой… А потом чуть сдвинулся и посмотрел на себя — в зеркало заднего вида.

Круглая, покрытая коротким ворсом голова, чистый лоб. Большие, чуть раскосые глаза… Мальчишка. Веснушки на носу. А потом я улыбнулся.

Похоже, у меня появилась возможность посмотреть, как этот мальчишка повзрослеет.