Черный лис. Том 2

Глава 7

Библиотека, — так я решил для себя, оказавшись за двустворчатыми дверьми.

Бесконечные полки с книгами, приставные лесенки, чтобы добраться до верхних стеллажей. Прозрачный купол — сейчас он был тёмен, и окружен электрическими лампами, излучающими мягкий зеленоватый свет.

Тут и там располагались уютные кресла, небольшие столики, уставленные напитками, и снабженные ночниками.

Захватило дух. На Ёшики такая роскошь была доступна очень и очень немногим. В мире электронных потоков печатное слово было большой редкостью. И ценностью.

Разглядывая помещение, я не сразу увидел гостей.

Трое. Все мужчины. В строгих костюмах, начищенных туфлях, белых рубашках. У одного волосы подстрижены очень коротко, плечи по-военному прямые, взгляд повелительный. Второй больше похож на юриста. Глаза смотрят словно сквозь тебя, оценивают — и с точностью до копейки вычисляют, сколько ты стоишь. Третий, с пегими волосами до плеч, с острой бородкой и тонкими усами, даже не скрывает, что он — сэнсэй.

Маг, — поправил я себя.

В России принято говорить — маг.

Не оставляло смутное ощущение, что я прекрасно знаю этих троих. Что мы неоднократно встречались, беседовали… А ещё — что они вовсе не друзья.

Эти впечатления принадлежат не мне.

Как посланник, я привык всё время анализировать свои мысли и чувства, раскладывая информацию на простые составляющие, вычленяя из сумбура эмоций голые факты.

Эта информация принадлежала князю. Кладенец посчитал нужным передать её мне.

— Здравствуйте, господа. Меня зовут Владимир Соболев. Чем могу быть полезен? — голос звучит на удивление спокойно. Я использую тон, который выбрал бы князь.

Вперёд выходит «юрист».

— Не будем ходить вокруг да около, господин Соболев. Вы обвиняетесь в незаконном перемещении сознания, и мы пришли вас арестовать.

Я испытываю секундное замешательство. Неужели они прознали, что я — посланник?.. Но как? Каким образом? Или… Соболев сам рассказал им, заманил меня в ловушку?..

Нет, — понимание смывает тревогу, как прохладный душ. — Они не могут ничего знать.

Знания, полученные от Артефакта, всплывают в памяти, как только в них возникает необходимость.

Эти люди пришли не за посланником. Они копают под князя. Любым способом пытаются дискредитировать его, обвинить в чём угодно и разрушить всё, что он создал.

— Поясните, что вы имеете в виду.

Голос становится надменным. Спина сама собой выпрямляется, глаза смотрят жестко и внимательно.

— Нет ничего проще, — вперёд выходит маг. Я чувствую, как вихрятся силы вокруг его ауры, она красно-оранжевого цвета, цвета пламени. — Ни для кого не секрет, что вы — инвалид, господин Соболев. Вот уже десять лет вы не можете обойтись без посторонней помощи. Вы утратили связь с Артефактом. Но в Ямато жил ваш внук, сын вашей дочери, — он сделал паузу. Оглянулся, словно ища поддержки у коллег, а потом набрал в грудь воздуху и выпалил: — Мы считаем, что вы, используя недозволенный ритуал, переместили своё сознание в тело внука.

Я моргнул. Интересная мысль… А такое вообще возможно?

— Обоснуйте свои обвинения, — голос, к счастью, звучит всё так же холодно.

— Почему мы видим вашего внука именно сейчас? — спросил маг. — Зачем было нужно ждать десять лет, прежде чем привезти его на родину? Туда, где его законное место с рождения, по праву крови? Очень просто, князь: вы ждали совершеннолетия Володи. Чтобы оформить наследство, передать ему все права, а затем… Перенести своё сознание в молодое здоровое тело! — маг выглядел так победоносно, что мне захотелось ему похлопать.

— Перенесение сознания в другое тело — незаконно, — проскрежетал третий член делегации, «военный». — Двадцать третья ступень магии Хаоса. Одно это — уже приговор. Но забрать тело подростка, своего родственника — просто неэтично. Чудовищно. Когда Государь узнает о том, чем вы тут занимаетесь…

Всё, что они говорили, на первый взгляд звучало серьёзно и внушительно. Но чувствовалось: обвинение состряпано только что, буквально «на коленке».

Эти люди ХОТЕЛИ выглядеть круто. Но глаза… Но руки… Но нотки неуверенности в голосе…

Их кто-то послал. Кто-то, кто может приказывать, кто имеет власть над их душами. Он велел им поступить именно так — потому что сами они совершенно не уверены в том, что делают.

Я рассмеялся.

— Господа, что бы вы не говорили, я — Владимир Соболев, урождённый принц Антоку. Как вы сможете доказать обратное?

— Если вы — действительно принц, — многозначительно проговорил юрист. — То где князь? Почему он не вышел к нам лично? Я вам отвечу: потому что старого больного князя Соболева больше нет! — голос его звучал торжествующе. — Дни князя были сочтены. Он и так еле-еле дотянул до совершеннолетия внука. Мы, знающие люди, считаем это настоящим чудом. Прожить столько лет, не пользуясь силой Артефакта, а напротив, подпитывая его из своего личного ресурса… — юрист развёл руками, показывая, что у него нет слов. — Разумеется, вы, князь, не задумываясь ухватились за возможность начать всё заново. Нет ничего проще: составить завещание таким образом, чтобы передать все активы внуку, привезти того к Артефакту, и не дав опомниться, совершить ритуал Переноса. Мы даже знаем, что вам удалось отыскать настоящего адепта Хаоса! — он словно забивал гвозди в воображаемый гроб. — Сэнсэй Фудзивара. Не секрет, что его папаша захватил Нефритовый трон именно благодаря помощи Хаоса. И он, и вся его семейка — тайные адепты запрещённого культа. Государь слишком долго смотрел сквозь пальцы на фокусы, которые вытворяют сэнсэи, но теперь этому придёт конец. Император будет ВЫНУЖДЕН принять меры! Он будет ОБЯЗАН отправить на Ямато карательный батальон и выжечь скверну Хаоса калёным железом!

К концу своей прочувствованной речи юрист совсем распалился. Глаза его метали молнии, рот брызгал слюной, кончики пальцев подрагивали.

Заговоры, сплошные заговоры, — меланхолично подумал я. — Вот и здесь некие нечистые на руку деятели решили, пользуясь моментом, свалить Соболева, а через него добраться и до Государя… А посредством него — и до сэнсэев Ямато.

И ведь они не так уж и не правы. Я же своими ушами слышал, как Сергей Ильич называл Такеду адептом Хаоса. Да, он никуда не выпускает его с горы, но…

Всегда есть какое-то «но».

Дверь распахнулась.

Нашим взорам предстал высокий человек. У него были абсолютно белые волосы, и такая же щетка усов под носом. А ещё — льдисто-голубые глаза.

У него были широкие плечи, крепкие руки и стройный стан — хотя человек этот был далеко не молод.

Одетый в белоснежный парадный мундир с двуглавым орлом на правом плече, над сердцем, он выглядел торжественно и внушительно.

— Приношу извинения за то, что заставил вас ждать, — спокойным, хорошо поставленным голосом произнёс князь Алексей Соболев. Легко перешагнув порог библиотеки, он небрежно затворил дверь и улыбнулся. — Надеюсь, вы познакомились с моим дорогим внуком, князем Владимиром. Не обижайтесь, если он проявил недостаточно светских манер. Володя воспитывался в монастыре, и ещё не привык к городским условностям, — он посмотрел на меня и подмигнул. — Внук! Почему ты не предложил нашим гостям выпить? В нашей стране есть такой обычай, — он перевёл взгляд на онемевшую троицу. — Если в дом приходят друзья — им непременно предлагают угощение.

— Прости, дедушка. Я действительно не проявил должного гостеприимства к этим господам. Но только по одной причине: я не знал, что друзья приходят в дом для того, чтобы арестовать хозяев.

— Арестовать? — глаза Алексея распахнулись в притворном удивлении. Оставаясь такими же холодными, как арктический лёд. — Позвольте узнать: за что?.. Какие обвинения можете предъявить вы, господа, МНЕ? Князю Соболеву, другу и наперснику Государя-Императора, Хранителю Традиций, Мастеру Пресекающему Жизни?

— Но… Господин Соболев…

— ВАША СВЕТЛОСТЬ, — рявкнул князь. — Извольте обращаться ко мне согласно табели о рангах. Или вы забыли своё место?.. Так я могу напомнить.

Князь был орёл. Глаза метали молнии, нос хищно шевелился, как бы предвкушая уничтожение жалких смердов, посмевших поднять голову в присутствии властелина… Даже я был впечатлён.

И если бы не чувствовал, не видел бурлящую в нём через край радость — мог бы поверить, что князь — всего лишь высокородный сноб, ставящий своё положение превыше всего.

Но я знал: князь развлекается. Да, он решил поставить на место болванов, которым скормили состряпанную наспех байку, и сломя голову бросившихся выполнять чей-то недобрый приказ. Но только и всего.

Положение обязывает — как пенял недавно Колян, когда Фудзи попытался подколоть меня при гвардейцах Соболева. Нужно сохранять лицо.

Ведь обвинения совершенно беспочвенны. Я в этом уверен. У князя НИКОГДА не возникала мысль забрать жизнь внука, чтобы продлить свою собственную.

Тут совершенно другое: Соболев стал инвалидом, когда пресёкся его род. Когда умерла мать Владимира, Наталья.

Всё дело в Кладенце.

Сейчас я не мог восстановить настоящий порядок действий. Кладенец снабдил меня лишь образами. Смутными картинами того, что случилось…

Получается так: владеть Артефактом не может кто-то один. Должно быть не меньше двух инициированных, иначе Кладенец начинает работать «неправильно», истощаться.

Когда убили Наталью — вторую инициированную Кладенца Соболевых, с тем начали происходить какие-то нехорошие, страшные вещи. Соболев попытался это исправить, — и в результате стал инвалидом.

Десять лет он жил на грани. Десять лет держался из последних сил, сберегая крохи того могущества, которым обладал. И ждал. Ждал, пока вырастет наследник.

Риск, на который он пошел, оставив маленького Володю в Ямато, себя оправдал: принц дожил до совершеннолетия.

Я вспомнил машину, багажник, свои связанные руки… Сейчас никто не сможет сказать, куда везли принца: на встречу с дедом, или в тихое место, чтобы перерезать горло… Я склоняюсь ко второму. Хотя бы потому, что наследника, на встречу с родственником, доставили бы куда более вежливым способом.

— От имени моего ведомства приношу свои извинения, князь, — седой по-военному щелкнул каблуками. — Нас неправильно информировали. Будьте уверены: виновных обязательно накажут.

Маг, и тот, которого я считал юристом, молчали. На их лицах застыла растерянность, но было видно, что извиняться они не собираются.

Соболев, посмотрев на них, усмехнулся.

— Я приму ваши извинения, Степан Прокофьевич, с одним условием. Вы скажете, кто подбросил вам столь тяжелые инсинуации.

Маг и юрист подобрались, словно гончие, почуявшие добычу.

— При всём уважении, Алексей Григорьевич, выполнить ваше условие не могу, — ответил военный с достоинством. — Не имею права. Так что, если желаете получить сатисфакцию…

— Нет необходимости, дорогой полковник. Я узнал всё, что нужно, — Соболев повернулся к остальным. — Господа! Раз уж вы здесь… Я действительно собираюсь ввести внука в официальный круг семьи Соболевых. Торжественная церемония состоится завтра, но сегодня мы можем оформить все документы, и вы подпишите их. Как свидетели.

Юрист поперхнулся.

— Ваша светлость, — осторожно сказал он, овладев собой. — Разве не лучше будет пригласить для составления документа вашего собственного поверенного?

— Документ уже составлен, — мягко ответил Соболев. — Разумеется, столь важную работу я не доверил бы никому. А уж тем более вам, — он улыбнулся, давая понять, что это не оскорбление. — Но если вы поставите свои подписи — тем самым подтвердив правомочность и законность сего документа — мне будет приятно. Более того. Я не стану подавать жалобу Государю на вас, господа — за ложные обвинения в преступлении, тяжелее которого нет в нашей стране. Выбирайте.

Хороший ход. Вынудив этих господ сотрудничать, Соболев лишит их всех преимуществ. Поставив свои подписи, они докажут, что не имеют к князю абсолютно никаких претензий.

Я с удовольствием наблюдал эту неторопливую продуманную позиционную войну. У князя есть чему поучиться. А уж если мне предстоит играть роль его наследника — нужно вовсю перенимать опыт.

— На улице нас ждёт вооруженный отряд, — запальчиво сообщил маг.

— Да что вы говорите! — Соболев расплылся в искренней улыбке. — Государю будет чрезвычайно интересно узнать, что Орден вторгся на частную территорию с оружием. Вы хотели заострить внимание Святослава на злоупотреблении властью?

— Мы подпишем бумаги, — поспешно сказал юрист. Лицо его, с чуть отвисшими щеками, побледнело. На подбородке проступили чёрные точки щетины.

— Орден будет недоволен! — взвизгнул маг. — Мы этого так не оставим.

— Орден, — веско заметил князь. — Создан для того, чтобы следить за соблюдением РАВНОВЕСИЯ. Но в последнее время Великий Магистр слишком увлёкся вмешательством в дела государственные. А это не есть хорошо, господа. И вы это прекрасно понимаете. Кесарю — кесарево, и не нам менять порядок вещей. Так что передайте магистру: пусть он засунет своё недовольство куда солнце не светит. И вернётся к исполнению прямых обязанностей.

Эта солдафонская метафора, на мой взгляд, впечатлила господ обвинителей гораздо сильнее, чем все высказанные ранее угрозы. Вероятно, никто не мог позволить себе столь крепкие выражения в адрес этого самого магистра…

На мага было страшно смотреть: он шел пятнами, как шляпка ядовитого гриба. С пальцев срывались самые настоящие огненные искры.

— Возьмите себя в руки, милейший, — тихо сказал князь, проходя мимо, к двери. — Вы портите мой ковёр.

И тут маг не выдержал. Меж ладоней его засветился огненный шар, мгновенно разбух, и с ужасающей скоростью полетел в спину Соболева.

Я стоял слишком далеко. Наблюдая, как князь чихвостит этих проходимцев, я расслабился, и откровенно говоря, просто наслаждался представлением. И теперь не успевал ничего сделать.

Огненный шар ткнулся в спину Соболева и взорвался снопом искр. Из моей груди вырвался крик… Но ничего не произошло. Огонь не причинил князю никакого вреда. Он как бы «стёк» с него на пол и погас, оставляя после себя большое закопчённое пятно.

Соболев остановился, а потом медленно повернулся.

— Я всегда знал, что адептам пламени не хватает контроля, — спокойно сказал он. — Передайте магистру: пусть уделяет больше времени тренировкам.

Руки мага вновь начали подниматься, они светились, словно были сделаны из вулканической лавы.

— Господин Золоторёв, — голос юриста хлестнул, словно бичом. — Успокойтесь. Думаю, мы и так предоставили достаточно материала для недовольства со стороны Его Светлости. Хватит оказывать ему услуги.

Соболев улыбнулся. Он и не собирался оправдываться.

— Вы правы, господин Козлевич. Предоставив мне столько материала, вы были очень любезны. Думаю, теперь мне есть что обсудить с Государем. Спасибо, — он отвесил шутливый поклон. И открыл дверь. — Николай!

— Всё готово, Ваша Светлость, — Колян вкатил в библиотеку столик на колёсах. На нём лежало несколько листов бумаги, стояла какая-то баночка с чёрной жидкостью и лежало длинное белое перо. Вероятно, от какой-то крупной птицы.

Шрифт на листах бумаги был каллиграфически красив, но сами слова, которые мне удалось увидеть только мельком, казались не слишком понятными. Я разглядел только: — «сим удостоверяю…» — и дальше какую-то канцелярскую тарабарщину.

Но юрист, взяв один из листов и бегло пробежав, только кивнул. Молча схватил перо, обмакнул его кончик в баночку и поставил под листом размашистую подпись. Взял другой лист, просмотрел, и тоже подписал. Затем — третий и четвёртый.

— Ваша очередь, господин Золотарёв, — обратился он к магу.

Маг поставил подпись, не читая.

После всего случившегося у него попросту не было выхода.

— Теперь я… — Соболев, обмакнув перо, тоже подписал. И посмотрел на Коляна. — Николай Хидеович, окажите нам с внуком честь. Будьте свидетелем.

Колян подошел к столику с достоинством, неторопливо. Наклонился над бумагами… И неожиданно подмигнул мне. А затем подписал. Отложил перо, встал рядом.

— Ну что ж, — Соболев посмотрел на меня. — Осталось подтвердить согласие наследника. Володя! Заявляю при свидетелях. Будучи в трезвом уме и доброй памяти: подписав сей документ, ты официально вольешься в семью Соболевых. Станешь полноправным наследником и распорядителем моего имущества — движимого и недвижимого, а также возьмёшь на себя заботу о фамильном Кладенце, — он помолчал, как бы позволяя мне осмыслить сказанное. — Десять лет назад твой брат Михаил летел в Москву с этой целью. Он должен был подписать эти документы и пройти Инициацию. Но он был убит, — ещё одна пауза. — И вот теперь, несмотря на все препятствия, справедливость торжествует. Клан Соболевых восстановил былую мощь и готов противостоять всем врагам и невзгодам! Итак…

Сглотнув комок в горле, я подошел к столу с бумагами и взял в руки перо. Но как только я занёс его над баночкой с чёрной жидкостью, где-то на улице загрохотало. Стены библиотеки затряслись, и стеклянный купол дал трещину.

— Тревога! — раздалось за дверьми.