Черный лис. Том 2

Глава 16

Дом был самый обычный, пятиэтажный. Два подъезда, дворик с качелями и горкой. Песочница. Шагая к одному из подъездов, я бросал незаметные взгляды на лавочки, на небольшую парковку, даже на крышу… Никого.

Люди Салтыковой знали своё дело.

Предполагаемый Шива поселился здесь несколько дней назад — о нём говорил Фудзи, ещё когда я не мог встать с кровати. С тех пор этого человека «пасли» агенты КИБ. Они изучили все его контакты, проследили все передвижения по городу, вычислили все места, где тот бывает.

Звали его Максим Середа, и был он обыкновенным графическим дизайнером.

Из отчётов агентов я узнал, что ещё пару месяцев назад Максим работал в одной солидной рекламной фирме. Но неожиданно уволился, и начал вести себя более чем странно. Это произошло как раз в то время, когда метасендер зарегистрировал первый скачок.

КИБ провернул титаническую, просто неподъёмную работу по выявлению объектов, которые до седьмого апреля — даты появления Шивы в Тикю — вели себя совершенно обычно, а после, по словам друзей, сослуживцев, родных, а также согласно записей видеокамер в супермаркетах и других общественных местах, полностью поменяли образ жизни, характер и поведение.

Подходящих объектов оказалось не так уж много. Двоим поставили неприятный диагноз, и они решили наверстать упущенное за годы скучной жизни. Пятеро развелись — и пустились во все тяжкие. Несколько человек попали в долги — в целом, необычное поведение большинства всё-таки имело подоплёку.

Но Максим изменил образ жизни кардинально и неожиданно. Бросил без всяких объяснений семью — вышел в магазин за хлебом и не вернулся; снял квартиру в не самом благоприятном районе…

Бывший дизайнер вдруг стал завсегдатаем маргинальных, мягко говоря, клубов, которые лучше было бы назвать притонами. И приобрёл необычные, весьма сомнительные привычки.

В его новой съёмной квартире стали появляться личности, которые также значились в картотеке КИБ — по тем или иным делам, связанным с имперской безопасностью.

Террористы, подстрекатели, главы каких-то сект — словом, «наши люди». Именно с такими в первую очередь завёл бы знакомства Шива.

И вот теперь я иду «на стрелку» — как назвал это мероприятие Колян, неизменный мой теперешний спутник, а попросту говоря — мамка и нянька в одном флаконе.

— Мы перехватили его заказ в ближайшую пиццерию, — сообщил телохранитель, помогая мне влезть в лямки неудобного короба. «Папа Гатто», известная в Москве сеть фастфуда. Характерные красно-белые кепки и куртки ни с чем не спутаешь. — Скажешь, что у тебя подарок от «Папы» — это код. Ну, а дальше — по обстоятельствам. Оружия в квартире нет — мы проверили. Кроме того, что можно использовать, как таковое: кухонные ножи, шариковые ручки… Ну, не мне тебя учить.

— Сигнал — три зелёных свистка, — неловко пошутил я. Это всё мандраж. Слишком давно не был на задании.

— Чего? — не понял Колян.

— Забудь.

Это была очень бородатая шутка, которую мы с Лёвой использовали только между собой. В Корпусе ходило много таких вот нелепых словосочетаний — посланники их коллекционируют. Типа хобби.

— Слушай, ты точно готов? — голос телохранителя был спокоен, но маленькие глаза-буравчики почти просверлили во мне дыру.

— Да, расслабься. Просто неудачно пошутил.

— Ну, как скажешь.

Было видно, что он мне не верит.

И я его прекрасно понимаю: если со мной что-нибудь случиться, перед князем отвечать будет Колян…

Соболев с большой неохотой дал согласие на эту «авантюру». Понадобилось всё влияние госпожи Салтыковой, а ещё — моё вежливое, но твёрдое напоминание о том, что в первую очередь я — посланник. А роль его внука — это второстепенное обстоятельство.

Князь всё равно обиделся. Он старался этого не показать, но чувствовалось, что я задел его за живое.

— Всегда приходится делать выбор, вам ли этого не знать, — сказала мадам Салтыкова. — Не переживайте, господин посланник. Князь Соболев — человек чести. Он всё понимает.

Лишним было напоминать, что моя жизнь — единственное, что отделяет Соболева от медленной и унизительной смерти.

Я бы на его месте позаботился о настоящем наследнике: что такое пятнадцать-двадцать лет для мага? Как выяснилось, все они являются долгожителями… Но его личная жизнь — совершенно не моё дело.

Прежде всего я должен поймать Шиву.

Подъезд провонял варёной капустой, стылым сигаретным дымом и кошками. Стены исписаны неприличными граффити. Лестница усыпана окурками и покрыта подозрительными пятнами.

Лампочки не горят.

Двери квартир отличаются повышенной прочностью: металлические плиты с мощными замками, которые не высверлить никакой дрелью. В тёмных, затянутых паутиной углах, помаргивают зелёными огоньками видеокамеры…

Странное сочетание респектабельности и бедности, — я поднимался пешком, в пятиэтажках лифты не предусмотрены.

Звонка на двери не было — был домофон. Я нажал кнопку и встал перед камерой. Кепка и куртка были видны отлично, но лицо пряталось за длинным козырьком — на случай, если Максим знает всех курьеров пиццерии.

— Да?

— Подарок от «Папы Гатто», — сказал я заготовленную фразу. Дверь открылась.

Максим оказался довольно высоким рыжим парнем, с некрасивым, но привлекательным лицом — такие нравятся девушкам определённого сорта. Впрочем, я знал, как он выглядит, по многочисленным фотографиям и нескольким видео с уличных камер. Сюрпризом оказался только рост — на фото это было не так заметно.

Я доходил макушкой ему до груди.

Но волноваться было не о чём: рыхловатое брюшко, нежные руки и вислый зад свидетельствовали о том, что Максим не пользовался своими природными данными. Он был явным противником физических нагрузок.

Сероватая кожа с многочисленными вмятинками на щеках, запах застарелого пива, неопрятная майка и растянутые треники — вот вам образ самого опасного преступника вселенной.

— Рановато сегодня, — это опять была моя, заготовленная фраза. По наблюдениям, обычно Максим звонил в пиццерию ближе к вечеру — когда собирался провести время в компании дюжины банок пива и ведра орешков.

— Спецзаказ, — он посторонился, пропуская меня в квартиру.

Значит, мы всё рассчитали правильно. Обычного курьера никто дальше порога не пустит. Оставил товар — и до свидания. Оплата, как правило, производится через электронные карты.

Но меня Максим пригласил в комнату — проходя мимо кухни, я заметил уставленный бутылками и пепельницами стол, на полу — пакет с рыбьей шелухой и мятыми салфетками. Запах — соответствующий. Причём, открыть форточку или балкон Максим не захотел, хотя на улице стояла чудесная солнечная погода. Как мне сказали, для Москвы — просто рай.

Не глядя на меня, хозяин порылся под диваном, извлёк большой пакет, завёрнутый в коричневую бумагу и перетянутый прозрачным скотчем. Открыть его без того, чтобы повредить упаковку — невозможно.

Пакет протянули мне. Вот так просто? Никаких кодовых слов, никаких проверок…

Курьера, который вышел от «Папы Гатто» после звонка Максима, перехватил Колян. Скрал профессионально: парень зашел в тёмную подворотню, да там и остался — в незаметной серенькой «тойоте», сладко посапывать на заднем сиденье. Из подворотни вышел уже я…

На всё про всё — пара минут. Допрашивать особо было некогда, но всё же телохранитель брызнул в нос курьеру из баллончика, которым нас снабдила мадам Салтыкова. Сыворотка правды. Но ведь ещё нужно знать, о чём спрашивать…

Пока я обряжался в шмотки курьера, Колян успел задать десяток вопросов — и получить подробные, исчерпывающие ответы.

Но к сожалению, в них не было ничего такого, за что можно зацепиться. Никаких паролей, устных посланий — ничего.

— Походу, с нашим объектом контачит сам Папа, — сделал вывод Колян. — Курьеры — мелкая сошка, челноки. Они ничего не знают.

— Значит, действует целая организация, — я этому не удивился. Шива на мелочи не разменивается.

И вот я стою в чужой квартире, обряженный в кепку и куртку разносчика пиццы, и как дурак, смотрю на пакет с наркотой. Я попросту вижу вокруг бумажной бомбы угрожающее багровое свечение. «ЯД» — сигнализируют мои рецепторы, и на душе делается муторно и тоскливо.

Это не Шива. Просто человек, который попав в неприятности, решил поправить дела, торгуя наркотиками. Удивляюсь, как Салтыкова не вычислила этого раньше…

— А знаете, почему у Шивы синяя шея? — говорю я одну из кодовых фраз. Чувствую, что Максим — это пустой номер, но фраза подходит к обстановке, и я решаю: хуже не будет.

— Что? — хозяин квартиры не выспался, да и вообще неважно себя чувствует. Белки глаз помутнели, рыжие волосы свалявшейся кучей нависают надо лбом…

— Он выпил яд. Который грозил отравить Древо Миров, — я внимательно наблюдал за его лицом. Ни один мускул не дрогнул, зрачки остались в норме, дыхание не участилось. Он вообще пропустил мои слова мимо ушей. Всё стоял, в своих растянутых трениках, и протягивал мне пакет… — Ладно, забудьте, — я взял у него пакет, и сквозь бумагу ощутил хрусткость содержимого. Как крахмал, или мука… А потом пошел к выходу.

— Эй, стой, — я обернулся через плечо. — А подарок?

В первый миг я не понял, о чём это он. Но потом вспомнил о ключевой фразе…

— Ах да, — сняв рюкзак, я достал ещё тёплую коробку с пиццей и осторожно поместил её на журнальный столик, между бутылкой из-под пива и пепельницей. — Приятного аппетита.

Глаза Макса налились кровью.

— Ты что, издеваешься?..

Я моргнул. А потом покосился на коробку с пиццей.

— Ой, извините. Вы хотели «Маргариту»? А эта — с салями… Но ведь с салями же вкуснее!

Он бросил в меня желтый, с багровыми всполохами шар огня.

Успел уклониться лишь потому, что вся эта ситуация была абсурдной. И я всё время чего-то ждал. Не огненного шара — меня заверили, что Максим Середа — обыкновенный среднестатистический простец. То есть, Эфира у него ни в одном глазу.

Но что-то должно было произойти. Интуиция посланника не подводит.

Шар ударился о стену в коридоре, оставив в обоях «под кирпич» некрасивую обугленную дыру… Кстати, далеко не первую! Все стены, пол и потолок были в подобных дырах — я счёл, что в квартире просто давно не было ремонта.

Я ошалело выпучился на хозяина, а в его ладонях уже зрел следующий шар…

Волна эфира привычно поднялась из живота и мягко толкнула в ладони. Я придал ей подобие серебряной сети и набросил на наркоторговца. Господин Середа дёрнулся, попытался вырваться, но через пару секунд уже мирно спал.

Я, конечно, в магических поединках — новичок. Но хозяин квартиры был и вовсе лохом. Даже на мой взгляд он всё делал неправильно…

А потом я достал телефон и набрал номер Коляна.

— Скажи, пусть присылают «скорую» — на жаргоне спецслужб это означало машину, оборудованную для перевозки преступников-магов. — И тут ещё подарочек… — я взвесил пакет на ладони. — С полкило где-то. Я в этом не силён, так что нужна лаба — проверить, что это.

Я спускался по лестнице, а мимо уже поднималась бригада КИБ — в серых комбинезонах, с круглыми эмблемами на груди и спине: двуглавый орёл на фоне закатного солнца. Все они были магами — я давно научился различать стихии по чуть заметному изменению цвета ауры.

Колян ждал у подъезда. Не поднявшись вместе с группой, он как бы давал понять, что доверяет мне. И поэтому выпускает поводок подлиннее.

Ощутив мгновенный укол раздражения, я тут же его подавил. Колян — такой же подневольный человек, как и я. И оба наших поводка держит в руках князь Соболев.

— Пиццу хочешь? — спросил я, снимая короб и пристраивая его на лавочку. — Ещё тёплая.

Как я ни старался скрыть разочарование, Колян его почуял. Он слышал всё, что происходило в квартире Середы, и теперь ждал моего отчёта.

— И что пошло не так? — спросил он. — Почему этот хмырь начал в тебя пулять?

— А ты как думаешь? — открыв короб, я вытащил кусок горячего теста, с томатным соусом, с оливками и кусочками колбасы. И откусил.

После болезни я всё время чувствовал голод.

На широком лице моего телохранителя отразилась серьёзная работа мысли. Лоб пошел поперечными трещинами, углубились складки у носа, подбородок выдвинулся вперёд… А потом лицо его разгладилось и Колян хлопнул себя по бедру. Я уже знал: этот жест заменяет ему ругательства.

— Он ждал денег, — возвестил телохранитель. — Позвонив в пиццерию в неурочное время, он дал понять, что «товар» на месте. И попросил прислать курьера его забрать. Он сказал по телефону: Пицца Маргарита. Но такой пиццы в меню нет — я проверял.

— Спецзаказ, — кивнул я. — Он так сказал, когда я пришел.

— И мы решили, что ему делают особую пиццу — как постоянному клиенту… Ну, как если б у чувака была аллергия на морепродукты или ещё что, — Колян всё говорил, а сам становился всё мрачнее.

Детский прокол. И он сам прекрасно это понимает.

— Ты не виноват, — сказал я. — Проверять такие вещи — задача людей КИБ. А ещё наркотик…

— Не получив денег за товар, он слетел с катушек, — кивнул Колян. — Наркотик бурлил у него в крови, вот он и…

— Да, — я кивнул. — Но всё в порядке. Он меня не зацепил.

— Слушай, так это значит, он приобрёл «способности» после того, как обдолбался? — вопросил Колян. Редкие бровки поднялись, вновь собрав лоб в толстые складки.

— Я тоже об этом думал, — что и говорить, вывод напрашивался сам. — И вообще у меня возникла одна мысль…

— Это была проверка, — опередил меня Колян. — Со стороны Мадам, — почему-то он избегал называть Салтыкову по имени. — Она изначально знала, что этот Середа — не Шива.

Я кивнул. Что ж, ничего удивительного. Даже наоборот: было бы странно, если бы руководитель такого уровня поверила мне на слово.

— Ну вот… — буркнул Колян, когда я доедал последний кусок пиццы. — Вспомни ведьму, она и появится…

По подъездной дорожке плыл белый, как крыло бабочки-ангела, лимузин. Переглянувшись, мы подошли к обочине, автомобиль затормозил ровно перед нами. Стекло на двери медленно поползло вниз…

— Вы всё подстроили, — я уже перенял её привычку начинать с главного. — Середа не был Шивой, и вы это прекрасно знали.

— Зато вы раскрыли канал торговли опасным наркотиком, — эту женщину было невозможно выбить из колеи. — И теперь вам полагается медаль. И ещё какие-то привилегии…

— Спасибо, — буркнул я угрюмо. — Право на серебряный помпон у меня уже есть.

— Садитесь, — она еле заметно скосила глаза в салон лимузина. — У меня для вас новости.

Я взялся за ручку на двери машины. А потом посмотрел на Коляна.

— Николай Хидеович, — опередила меня Салтыкова. — Вы можете забрать вашего подопечного через пятьдесят две минуты, прямо от крыльца Лубянки.

Мне не понравилось, как она меня назвала. И в то же время я понимал: Салтыкова прекрасно знает, в чьих руках поводок.

Колян, каменея лицом, преувеличенно чётко отдал честь. И щелкнул каблуками.

Закатив глаза, я плюхнулся на сиденье напротив Салтыковой.

Мы с ней оказались в такой небольшой, очень уютной норке. Салон представлял собой как бы комнату — с низким потолком, несколькими креслами и столиком в центре. Покрытие пола и кресел было мягким, пушистым и поглощало все звуки. Кто сидит за рулём, я не видел — от водителя салон отгораживала плотная непрозрачная перегородка.

— Мой передвижной офис, — заметила Салтыкова, и выпустила клуб ароматного пара — она курила электронную сигарету. Пар не конденсировался, а утекал в вентиляционное отверстие в столе.

— Всё время в движении, ни секунды на месте, — пробормотал я, с интересом осматриваясь. — Знаете, Дарья, из вас бы получился идеальный Шива.

— Всё ещё злитесь на меня?

— Да нет, я всё понимаю, — сняв красно-полосатую куртку и кепку, я закинул их куда-то между сидений. — Вам нужно было меня проверить, мне — доказать свою компетентность.

— И всё вышло прекрасно, — она нажала кнопку, на столике появилась бутылка с минеральной водой. Открутив крышку, Салтыкова сделала глоток. — Мы не знали, что наркотик стимулирует магические способности. Даже мои мальчики не догадались об этом. И если бы не вы…

— Мальчики?

Наконец-то она надела очки. Те самые, в золотой оправе, которые я уже видел неоднократно на столике, у неё в руках, где угодно — но не на её лице.

По стёклам очков бежали странные всполохи, и я вспомнил ранние модели кибер-спейса, которые у нас, на Ёшики, давно научились встраивать в радужку…

— Алгоритмы, — пояснила она. — Помогают мне держаться в курсе того, что творится в мире. Я зову их мальчиками — просто так, из каприза. В названии нет скрытого смысла.

— Хорошо, я понял. И что дальше?

— Дальше? — она сняла очки и протянула мне. — Наденьте.

Я послушался.

И вдруг в салоне появилась Белый Лотос. Она сидела в соседнем кресле, как ни в чём ни бывало.

Снял очки — изображение пропало.

— Я думал, что иллюзиями у вас занимаются сэнсэи.

Мне стало не по себе от того, насколько изображение Хякурэн была реалистичным.

— Это не иллюзия, — подала голос Салтыкова. — Воссозданное в мельчайших деталях изображение человека. Шивы Дестроера. На этот раз — без обмана.