Черный лис. Том 2

Глава 18

— Исключено, — жестким, не терпящим возражений тоном сказала Салтыкова.

За прозрачными, как леденцы, глазами шла бешеная работа мысли. Буквально за пару секунд госпожа секретарь что-то прикинула, взвесила, отбросила лишнее и выдала результат:

— Я пошлю с вами одного… человека.

Эта маленькая заминка сказала многое. Не Колян, но и не просто военный. Кто-то из её личного окружения. Кто-то, кого она хорошо знает и полностью доверяет. А заминка была вот почему: Салтыкова колебалась, раскрывать ли ей этого человека передо мной.

— Время дорого, — сказал я. — Пока ваш… человек доберётся до точки, будет поздно. К тому же, я привык работать один.

— Пока мы спорим, время тоже идёт, — заявила Салтыкова. — К тому же — она скопировала мою интонацию — я не могу потерять ещё одного принца, — она сделала паузу на случай, если я не понял, что речь идёт обо мне. — Нужен кто-то, кто прикроет вашу спину, князь Соболев, — а это уже совсем толстый намёк. На случай, если я не понял первого. — И кроме прочего, вам нужно оружие. Нужен бронекостюм, боеприпасы…

— Всё, что нужно, у меня есть.

Достав из-за спины, я показал ей короткий меч. Когатана, взятая на память об операторах, наконец-то пригодится.

— Но этого недостаточно, — Салтыкова взяла телефон и принялась быстро-быстро набирать какой-то номер. — Вы не слишком опытный маг, и…

Я аккуратно взял её за запястье и придержал.

— Дарья, поверьте старому солдату: мечом и магией можно добиться гораздо больше, чем одной только магией.

Лимузин остановился — я почувствовал еле заметный толчок. Дверь открылась, в салон скользнула девушка, дверь закрылась. Лимузин тронулся с места.

Девушка устроилась в кресле напротив и сразу принялась изучать мою физиономию. Я не остался в долгу.

Огненно-рыжие волосы, собранные в тугую шишку на затылке, только подчёркивали бледный оттенок кожи — цвета лепестков магнолии, — почему-то пришло на ум. Румянец придавал ей здоровый вид, ярко-синие глаза смотрели с дерзким прищуром, маленький точеный подбородок был упрямо выставлен вперёд.

— Он слишком молод для агента, тётя, — завершив осмотр, сказала девушка.

— Она слишком молода, чтобы быть агентом, мадам, — сказал я одновременно с ней.

Госпожа секретарь выдержала крошечную паузу, а потом изрекла:

— Прошу знакомиться. Курои — Любава.

Наши взгляды пересеклись. Ладони потеплели, в животе сделалось пусто, гулко и горячо. Девушка не осталась в долгу. На кончиках её пальцев затанцевали молнии, взгляд сделался столь интенсивным, что я почувствовал ожог на груди.

Салтыкова многозначительно кашлянула.

Я моргнул, с трудом гася энергию Эфира. Любава, судя по всему, делала то же самое.

— Вижу, вы сработаетесь, — философски вздохнула госпожа секретарь.

— Но мадам…

— Но тётя…

— Насколько я помню, вы собирались спасти принца Константина, — тон Салтыковой напомнил, что пререкания неуместны. — У вас есть две минуты, чтобы выработать общий план действий, — добавила она. — Вот карта объекта, — и нам на колени упало по прямоугольной распечатке. Думайте. Решайте. Согласовывайте.

Пришлось перебраться в соседнее с девушкой кресло — по позе было ясно, что она идти мне навстречу не собирается.

Одета Любава была в нечто чёрное, облегающее все изгибы фигуры. Оно явственно обрисовывало длинные ноги, тонкую талию, высокую грудь… А ещё мышцы. Девица явно не была кисейной барышней. В кошачьих движениях чувствовались годы подготовки.

— Так и пойдёте в водолазном костюме? — нет, я был не против оценить фигуристую девушку… В несколько иной обстановке. Сейчас, на мой взгляд, уместнее был бы городской камуфляж.

— А вы — в этой чудной маечке апельсинового цвета? Одобряю. Чтобы в вас попасть, даже не нужно быть снайпером.

Туше. Девица остра на язычок. Мне нравится.

— Это стэллс-костюм нового поколения, — невозмутимо сказала госпожа секретарь, протягивая мне небольшой, размером с кулак, свёрток.

С опаской приняв подарок, я пощупал ткань, прикинул вес…

— Больше всего похоже на капроновые колготки.

Страшно подумать, как в ЭТОМ буду выглядеть Я. Особенно в районе бёдер.

— Надевайте, — скомандовала Салтыкова. Время дорого.

— Если стесняешься, сверху можешь надеть шорты, — ядовито проворковала девица.

— Люба, — одёрнула её госпожа секретарь. — Займись лучше картой.

— Я уже, — девица самодовольно улыбнулась. А потом положила свой листочек на стол в центре. Лицо её преобразилось, утратив налёт надменности. Во взгляде прорезалось сосредоточенное внимание. — Вот периметр, — она легко очертила остро отточенным ногтем прямоугольник в центре карты. — Здесь и здесь — КПП. Часовые вооружены АК, имеется пулемет, но зачехлённый. Гранаты, дымовые шашки. Вдоль всего периметра патрульная тропа. Доты через каждые тридцать метров, но они пусты. Штаб в центре, самое большое здание. Под штабом — обширный подвал, там же оборудован бункер для руководства. Думаю, пленника держат именно там.

Повисла небольшая пауза.

Да, всё логично, — решил я. — Не будут же они держать заложника в одной из комнат наверху…

— У северной стены — казармы, склады и спортивная площадка, — продолжила Любава. — Военная часть имеет защиту против подкопов. Но забор защищает обычная колючая проволока…

Я внимательно слушал. Стыдно признаться, но в местных картах девица явно понимала лучше, чем я.

— Кроме того, — продолжила она. — Здесь, здесь и здесь — дырки в заборе, сквозь которые личный состав шастает в самоволку. Они замаскированы кустами и досками, но мимо проходит патрульная тропа — так что без присмотра они не остаются. Лучший маршрут проникновения вот здесь, — она отчеркнула розовым ногтем небольшой квадратик крыши. — Сзади, за забором, глухой переулок. Напротив, через дорогу, — жилой дом. С балкона пятого этажа можно прыгнуть на крышу склада военной части.

— Это около двадцати метров, — заметил я.

— В костюме — без проблем. Мембраны на боках помогут планировать, мускульные усилители скомпенсируют удар. С крыши можно проникнуть на чердак, с него — спуститься в складское здание, а оттуда — куда угодно. И… вот здесь, длинное одноэтажное строение. Лазарет. Он обычно пуст и почти не имеет охраны. Только сигнализация на холодильниках с препаратами… Решетка на одном из окон там подпилена и держится на жидких гвоздях. Дёрнуть — и всё. Пройти через часть, проникнуть в здание штаба, оттуда — в подвал. На двери бункера — код. Шифр меняется каждые сутки, так что дальше действовать по обстановке.

— Всё это вряд ли обозначено на карте, — пробормотал я, изучая квадратики и прямоугольники базы.

— Я спланировала проникновение ещё полгода назад, — небрежно пожала плечами девица. Надо понимать, что в обтягивающем и тонком, как чулок, костюме выглядело это завораживающе.

Мы с Салтыковой узнали о похищении Фудзи сегодня. А точнее — минут сорок назад.

— Но… Как ты…

— Почтамт. Останкинская башня. Аэропорты — оба. Все военные базы в радиусе ста километров от центра Москвы, а также — военные части. Да, ещё несколько частных аэродромов, на которые могут садиться штурмовики. Разумеется, все поместья, входящие в Большую десятку…

— Люба, перестань хвастаться, — вопреки словам, в голосе Салтыковой сквозила нежная гордость. А я ничего не понимал. И наверное, это непонимание отразилось на моём лице.

— Это были учебные планы, — сжалившись, пояснила девица. — Стратегически значимые объекты в Москве, а также её окрестностях. Планы по проникновению, захвату, ликвидации. Я получила самый высокий балл, — она даже не хвасталась. Просто доводила до сведения. — А потом модернизировала и улучшила всё так, чтобы о новых планах не знал никто, кроме меня.

— Это обнадёживает, — выдавил я из себя.

Выглядел и чувствовал я себя бледно. Но ничего. Когда дойдёт до реального боя, это пройдёт. Теория — это ещё не всё. Главное — практика.

— Одевайтесь, Курои, — напомнила мадам Салтыкова. — Время вышло. И кстати: костюм надевается без белья…

Нажав кнопку на подлокотнике, она развернула своё кресло, а также кресло Любавы, спинками ко мне. Я понял, что для стеснения времени не осталось и скинул штаны.

Костюм надевался легко, и облегал тело, как перчатка. Двигаться не мешал. Встроенные мембраны помогали отводить пот и позволяли коже дышать — я чувствовал себя так, словно находился в максимально комфортной среде.

— Я готов.

Кресла развернулись обратно. Девица, оглядев меня с ног до головы, чуть кивнула. Ни улыбки, ни даже крошечной ухмылки на её лице не было — за что я был благодарен отдельно.

— А теперь, Курои, — сказала мадам Салтыкова. — Выпустите в ткань небольшой заряд эфира.

Я не стал спорить, а просто послушался.

— Ого!

— По мысленному сигналу ты станешь абсолютно невидим, — сказала Любава. — Также можно включить режимы «хамелеон», «броня», мускульные усилители — на тренировке я прыгала с места вверх на шесть метров. Капюшон закрывает голову, перед лицом — прозрачная мембрана, она защищает от ядовитых газов. В бедренные клапаны встроены обезболивающие и адреналиновые пластыри: если, например, взрывом оторвёт ноги, ткань сожмётся и прекратит кровотечение, а доза эндорфинов позволит ходить на культяпках. Какое-то время.

— Просто праздник какой-то, — выдавил я.

Тикю не устаёт меня удивлять. Стэллс-костюмы такого уровня у нас, на Ёшики, только проходят испытания… В них используются нанороботы величиной с молекулу.

— Прототипом для них послужили космические скафандры, — наверное, госпожа секретарь почувствовала моё замешательство. — Действующих моделей не так уж и много. Фактически, вы имеете честь носить две из пяти существующих на данный момент.

— И пользоваться ими могут лишь маги, — уточнил я.

— У нас многие вещи могут использовать только маги, — пожала плечами Салтыкова. Зато Любава бросила на меня изучающий взгляд.

Салтыкова представила меня, как Курои. Не Соболевым. Значит, девица в курсе, что в теле внука — другой человек.

Она — доверенное лицо. Очень близкие отношения. Родственные — судя по тому, что девушка называет госпожу секретаря просто тётей.

— Идём, — Любава протянула руку к дверце.

— Что, так и пойдём? — я окинул взглядом свою фигуру.

Конечно, мускулов на ней за последнее время прибавилось. Но месяц — слишком малый срок для создания идеального торса…

— Смотри, — Любава натянула капюшон и выставила из лимузина одну ногу, другую, встала на асфальт — и костюм мгновенно преобразился.

Передо мной стояла девчонка в узких шортах и коротком топике. Кожа загорелая, в пупке, ухе и брови — серебряные колечки. На лице — яркий макияж, а волосы похожи на плотную красную шапочку. Глаза у красотки были зелёными, а губы — пухлыми, с капризной складочкой под нижней губой.

— Ух ты, — я последовал за ней, а потом оглядел себя в зеркальном стекле лимузина.

Подросток лет четырнадцати. Не по годам высокий, со смуглой азиатской кожей, выбеленными короткими волосами и негроидными чертами лица. Одет в синюю ветровку и длинные, ниже колен, шорты.

— Когда капюшон надет, внешность подбирается случайным образом, и никогда не повторяется, — тихо сказала Любава.

Лимузин беззвучно тронулся с места и вскоре исчез в плотном потоке автомобилей.

— Она будет за нами наблюдать? — спросил я.

— Да. Наши костюмы имеют микровидеокамеры, встроенные прямо в ткань. В режиме реального времени они шлют на её сервер короткие кадры, по которым тётя экстраполирует происходящее.

— Тётя? — всё-таки интересно: что их связывает?

— Я знаю Дарью с детских лет, — Любава пожала плечами. Короткий топик почти ничего не скрывал, и мне пришлось напомнить себе, что это — всего лишь смоделированное костюмом изображение. — Она посоветовала поступать не в обычную школу, а в Суворовское училище. Потом — на высшие офицерские курсы. Ну, и так далее.

Я так понял, что за этим «и так далее» и скрывается самая интересная часть.

Я старался не думать о Фудзи. Ему это ничем не поможет, а я мог начать нервничать. Особенно страшила мысль, что я найду лишь останки…

Пришлось потрясти головой.

— Что? — тут же среагировала Любава. — Костюм барахлит?

— Всё в порядке, — я пошевелил лопатками проверяя, как держится меч — я надел перевязь поверх костюма.

— Тогда идём, — она плавно скользнула по тротуару. Движение было незаметным, девушка органично вписалась в игру света и тени, в поток редких прохожих, в шум покрышек по асфальту… Она словно бы сделалась частью улицы, совершенно незаметной — при довольно яркой внешности это было впечатляюще.

Я пошел рядом. Подстроился под её движения, скопировал ритм дыхания, походку, манеру двигать руками и ногами.

Любава недоверчиво скосила глаз.

— Что-то я не припомню тебя там, где я… училась.

Ей сказали, кто я такой. Но девчонка решила не верить на слово, и убедиться сама… Хорошее качество.

— Это потому что учился я… в другом месте.

Впрочем, не люблю, когда кто-то знает обо мне больше, чем я — о нём.

Мы уже подходили к высокому забору, которым была окружена военная часть. Со стороны тротуара забор был усилен кованой решеткой с острыми пиками, в каждой секции была встроена эмблема: двуглавый орёл на фоне солнечного круга.

— И в каком же? На островах? Школа Дай-го-цзу?

— Син-гон-ся.

— Не заливай.

— Отчего же?

Любава кинула на меня быстрый любопытный взгляд.

— Ты не из Империи. Не учился в наших вузах, не участвовал в соревнованиях, сборах и других молодежных мероприятиях — иначе я бы тебя запомнила. — Имеешь ярко выраженную японскую внешность, но — чуть заметный, для тренированного уха чужеродный акцент. Значит, родился и вырос где-то далеко. Боец, знакомый с практиками НЛП и приёмами психокоррекции. Возможно — только возможно — такому учат в каком-нибудь тайном дацане высоко в горах… Но вряд ли. С островными техниками я знакома, но ты — нечто другое. Ты — нечто особенное.

— Этого мало, — сказал я. Проницательность этой девицы заставляла чувствовать себя неуютно. И в то же время — пробуждала жгучий интерес. — Что ты можешь сказать ещё?

— Я знаю, что князь Соболев не так давно летал на острова, чтобы привезти домой внука. Я знаю, что поездка была успешной, а ты подходишь по возрасту. К тому же…

— Но тебе сказали, что я — не он.

— К тому же, — невозмутимо продолжила Любава. — На лицо — фамильное сходство.

— Откуда ты знаешь, как выглядит князь?

Девушка фыркнула.

— Ты газеты читаешь? Вашими с дедом портретами пестрят все последние издания. Фотографии с бала печатались огромными тиражами. Как постеры. Домохозяйки и школьницы разбирают их, как горячие пирожки.

Я моргнул.

— То есть, это лицо знает вся страна?

Она сощурила глаза.

— Вообще-то — весь мир.

— Ясно, — мало сказать, что я растерялся.

— Но ты не можешь быть внуком Алексея Григорьевича. А значит — тётя сказала правду.

Последние слова я пропустил мимо ушей. Сейчас меня больше всего заботило то, что Любава сказала немножко раньше. Моё лицо знает весь мир.

Сначала о принце Антоку раструбили журналисты Ямато. И вот теперь — русские.

Это значит, меня будут узнавать на улицах. Показывать по телевизору… Хранители! Я же сам, лично, давал интервью на балу… О чём я только думал?

Я сделал глубокий вдох.

Не паникуй, Чёрный Лис. Не все же такие проницательные и глазастые, как эта девчонка. И не у всех есть такая тётушка, которая взяла, да и рассказала племяннице, с кем ей придётся работать…

— А ещё тётя сказала, что тебе сто пятьдесят лет, — заявила Любава так, словно достала из рукава самый крутой козырь.

— Ну и что?

— В это трудно поверить. Ты ведёшь себя, как пацан.

— Как раз это — самое простое, — усмехнулся я. — За меня работают Директивы.

— Что такое директивы?

— Установки, вшитые в подсознание, в подкорку. Одна из них гласит: — «Посланник не должен выдать себя ни словом, ни делом. Посланник должен соблюдать „легенду“ оболочки».

— Соблюдать «легенду» оболочки… — повторила Любава. — А, я поняла. Оболочкой ты зовёшь тело, в котором э… оказался. И должен вести себя соответственно.

— Не просто вести, — я хмуро усмехнулся. — В самом начале, на уровне совмещения оболочки и разума, запускаются психосоматические механизмы, которые меняют ЛИЧНОСТЬ Посланника — в соответствии с внешностью и нервной организацией.

— И тебя это не напрягает? Ну то, что с каждым заданием тебе приходится меняться на таком базовом уровне?

Я честно задумался. Потом посмотрел на Любаву и пожал плечами.

— Знаешь, наверное, я об этом не задумывался. Работа — есть работа.

— А вот ты подумай, — она многозначительно пошевелила бровями и ускорила шаг, дав понять, что разговор окончен.

Мы прошли мимо КПП. Время утекало, но я никак не мог определиться с чувствами к этой девчонке.

Недоверие. Она слишком много обо мне знает. А я о ней — нет. Не представляю, как эта девица будет действовать в сложной ситуации. Чего от неё ждать?

— Предлагаю тебе обойти базу и взобраться по стене на крышу склада, — сказала Любава, когда мы, с виду мило болтая, продефилировали мимо КПП во второй раз. Рядовые на посту проводили девушку восхищенными взглядами.

Хорошо. Значит, они ничего не знают — о том, что внутри находится заложник, и о предательстве командира… Обычное скучноватое дежурство. Очередной день службы.

— Каждый из нас проникнет в часть независимо от другого, — продолжала говорить девушка. — Добраться до штаба и спуститься в подвал — дело техники. Встретимся у бункера. Наверняка его охраняют часовые, так что кто первый — тот их и обезвредит.

Сейчас день. По части шастает куча народу. Караульные, офицеры, просто солдаты. Но насколько я помню, доты расположены вдоль патрульной полосы, они призваны защищать штаб и казармы…

— Как ты собираешься пройти незамеченной через всю часть?

— Стэллс-костюмы, забыл? — Любава посмотрела мне в глаза и я неожиданно понял, что мы с ней одного роста. — Мы не пользуемся никакой электроникой, а определителей магии нет у них. Мы спокойно пройдём сквозь строй хоть на параде. Главное, не забывай подпитывать костюм Эфиром. Ты ведь инициирован на Артефакт, — она подошла почти вплотную и потянула носом, словно принюхиваясь. — Я чувствую фамильный Кладенец Соболевых. Обращайся с ним бережно и уважительно, чужак. Артефакт — не игрушка.

— Я ведь тебе не слишком нравлюсь, — сказал я. — Ты бы предпочла действовать в одиночку. Потому что считаешь, что ты — лучшая. С тобой никто не сравнится. Остальные — балласт, они будут только мешать, — Любава скрестила руки на груди. И молча ждала продолжения. — Но дело в том, что я думаю точно так же. Это МНЕ тебя навязали, а не наоборот. Я тоже привык работать один, и не знаю, чего от тебя ждать. Но твой слишком снисходительный тон наводит на размышления.

— И какие? — голос Любавы стал угрожающе тихим.

— Ты склонна недооценивать противника. Ты всегда была лучшей, и уже привыкла к своему статусу. В школе, в училище — везде. Ты считаешь, что остальные отстают от тебя на несколько шагов. И ты готова приложить любые усилия для того, чтобы так было всегда. Но хочу разочаровать тебя прямо сейчас: это — не соревнование. Жизнь — штука упрямая и непредсказуемая. И ты конечно хороша, очень хороша. Но не лучше всех.

— Отлично, — она вновь сузила глаза и задрала подбородок так, что я видел только маленькие аккуратные ноздри. — Посмотрим, кто первым доберётся до бункера.

Я вздохнул.

— Ты так ничего и не поняла, — внезапно я ощутил страх. Страх того, что у нас не получится спасти Фудзи. — Для тебя доказать своё превосходство важнее, чем выполнить задание.

— Успешное выполнение задания — это и есть доказательство того, что ты — лучший, — выплюнула Любава, резко повернулась и пошла вдоль забора.