Черный лис. Том 2

Глава 25

Белый лимузин подъехал ко входу в аквапарк. Покрышки громко шуршали на кусочках выбитых стёкол и остатках воды.

Дверца открылась, из салона пахнуло терпким дымом.

— Залезайте, — приказала Салтыкова. Даже сквозь слой пудры было видно, как посерела у неё кожа. Под глазами набрякли мешки, губы сделались сухими и мёртвыми.

— Я обязан найти Шиву.

Повернувшись, я бросил взгляд на аквапарк. Было видно, как там, внутри, ходят люди с автоматами. Они настороженно водили стволами из стороны в сторону и короткими фразами переговаривались по рациям.

Я представил, как хрупкая девушка с чёрными волосами прячется где-нибудь среди детских игрушек. Как мимо неё идёт один из солдат. Он её не видит, но зато девушка видит его прекрасно. Она что-то делает руками — и солдат падает. А она затаскивает бесчувственное тело в своё укрытие, снимает с него одежду, и надевает чужой камуфляж, бронежилет и каску на себя…

Я чуть не бросился внутрь, осматривать всех солдат — до того велика была сила воображения. Но поймав взгляд Салтыковой, быстро пришел в себя и принялся внимательно слушать.

— Только что пал один из Великих домов, — тусклым голосом сообщила госпожа секретарь, — фамильный Артефакт Апраксиных похищен.

И тогда я молча скользнул в лимузин. Устроился на сиденье, перевёл дух…

— Насколько я знаю, Артефакт можно забрать, только если погибли все бывшие инициированные.

Салтыкова бросила на меня сумрачный взгляд — словно я сморозил глупость.

— Значит, коллекция Бестужева пополнилась ещё одним Источником, — это не обязательно было говорить вслух. Но лучше уж так, чем молча переносить боль от совершенных ошибок. — Когда это произошло?

— Только что. Пока вы беседовали с графом.

— Ага… — я никак не мог нащупать нужную мысль. — Дом Антоку погиб точно так же, верно? — Салтыкова кивнула. — Значит ли это, что Бестужев действовал уже тогда?

— С высокой долей вероятности, да. Он помог захватить власть в Ямато Ёмэй Фудзиваре.

— Затем, чтобы… — подтолкнул я её.

— Затем, чтобы ослабить империю. Наместник Томохико был слишком крепким орешком. Он ни за что не согласился бы на сговор с целью свержения государя. Но император Ёмэй…

— Сейчас действует его сын, Сётоку, — сказал я. — Ёмэй уже не молод. Но вот старший брат Фудзи — другое дело.

— Независимость Ямато, — кивнула Салтыкова. — Наверняка Бестужев пообещал Сётоку именно это: полную свободу. Когда сам станет государем Российской Империи.

— Вы об этом знали? — я говорил спокойно, хотя в душе клокотала буря.

Салтыкова не ответила.

Ай да Бестужев! Готовил переворот много лет. Копил силы, а главное — власть и влияние. И когда пришел Шива, он ВОСПОЛЬЗОВАЛСЯ им. Как ширмой.

А пока мы гонялись за Разрушителем, думая, что он — самая серьёзная проблема Тикю, провернул своё дельце…

— Где государь? — резко спросил я.

— В безопасности. Так же, как и Артефакт дома Рюриковичей.

— Значит, не всё ещё потеряно, — моё тело жаждало деятельности. Вскочить. Бежать, что-то делать, предпринимать усилия… Но не зная, куда и к чему их приложить — лучше всё-таки посидеть и подумать. Хотя бы немножко.

— Скажите, Дарья, — я попытался сформулировать вопрос как-то потактичнее. — Бестужев может решиться на открытый конфликт? С помощью завоёванных Артефактов, он не попытается напасть на Кремль?

— Государя давно нет в Кремле, — рассеянно бросила госпожа секретарь. Она вновь надела очки, и по быстрому мельканию глаз было ясно, что она просматривает огромные пласты информации. — Всё, что могло иметь ценность, давно было вывезено и устроено в разных безопасных местах.

— Ладно. Кремль — пустышка, — кивнул я. — Но что тогда? Что Бестужев может предпринять, чтобы перетянуть судьбу на свою сторону?

Я вспомнил, как пять минут назад смотрел в спину уходящего графа и думал, что этот раунд остался за мной. Глупец. Это ОН отвлекал моё внимание — и внимание Салтыковой, этим вот аквапарком и детьми. В то время, как его люди штурмовали дом Апраксиных и вырезали семью…

— И всё-таки я должен найти Шиву, — решительно сказал я.

Салтыкова сняла очки и посмотрела на меня покрасневшими, чуть слезящимися глазами.

— Мне кажется, Курои, что даже вы понимаете, насколько поменялись приоритеты за последние полчаса.

— Приоритеты не менялись никогда, — я приготовился выйти из лимузина. — Шива думал, что использует Бестужева, граф думает наоборот… Но поверьте, Дарья: если одним противником у вас станет меньше, это значительно разрядит ситуацию. Всё равно прямо сейчас я ничем вам не могу помочь.

Ничего больше не говоря, я выскользнул из лимузина — тот как раз остановился на светофоре.

На самом деле, у меня уже был план. Я знал, как найти Шиву, и не собирался упускать этой возможности. К тому же, она давала мне шанс помочь Салтыковой. Двух зайцев — как любят говорить здесь, в России…

Мне нужен был деловой центр. Скопище небоскрёбов, под одним из которых Бестужев устроил тайное хранилище Артефактов.

Как я это узнал? Очень просто: благодаря Мальчикам Салтыковой я хорошо изучил Москву. Я знал все точки расположения Артефактов, принадлежащих Великим Домам. Они горели на моей внутренней карте, как небольшие ядерные реакторы, в основном располагаясь на периферии: в богатых пригородах, в обширных поместьях, которые служили надёжными крепостями.

Но было одно место в Москве, которое сияло так же ярко, как и Артефакты. Москва-сити. Деловой центр города… Он просто кишел магами всех мастей. В небоскрёбах находилось несколько частных магических школ, а ещё — сотни агентств, фирм и магазинов, оказывающих магические услуги и продающих магические амулеты…

Всё это я узнал, прошерстив несколько сайтов, посвященных Москва-сити. Рекламные буклеты рассказали больше, чем принёс бы тщательный анализ второстепенной информации.

Суть была в том, что Бестужев ЗАМАСКИРОВАЛ присутствие Артефактов в скопище магов.

Я уже упоминал, что каждый маг «сияет» внутренним светом, как небольшой пламенник. Группа магов, собравшись вместе, являли собой светильник покрупнее.

Несколько тысяч магов на территории Москва-сити создавали эффект, сравнимый с свечением ядра Галактики.

Хорошенько поразмыслив, я решил: Бестужев не станет увозить Артефакты куда-то далеко — это контрпродуктивно. Они нужны ему здесь, в центре событий. Чтобы в нужный момент, когда придёт пора ударить, они были под рукой.

Оставалось посмотреть на «энергетическую» карту города, чтобы ответ стал очевиден: прятать Артефакты лучше всего на виду. Там, где их никто не заметит.

Более того: я был убеждён, что отыщу Шиву именно там.

Поняв, что Бестужев его провёл, Разрушитель обязательно захочет отомстить. И чтобы не бегать за великим магистром по всему громадному городу, он будет ждать его в одном, очень особенном для графа месте. Там, куда тот ПРОСТО НЕ СМОЖЕТ не прийти.

В своё место силы. К Артефактам.

Легко скользнув на середину дороги, я вскочил на подножку проезжающего мимо автобуса. Меня никто не видел, и пока он двигался в нужном направлении — я мог быть спокоен.

Проехав несколько остановок, соскочил и зашел в магазинчик подержанной одежды — его я приметил с подножки автобуса. Дождался, пока продавщица — усталая женщина лет сорока — отлучиться на улицу покурить, выхватил из больших сетчатых корзин майку, джинсы, толстовку с капюшоном, кроссовки — и вышел через чёрный ход.

В пустой, провонявшей кошками подворотне переоделся: снял стэллс-костюм и скатав его в тугой мячик, сунул в дупло дерева.

Натянув джинсы, майку и толстовку, а также не слишком новые, растоптанные кроссовки, я перестал отличаться от сотен молодых людей, наводнивших улицы столицы.

Не хотелось оставлять костюм — по словам Салтыковой, чудо современных технологий. Но в нём был передатчик, и госпожа секретарь ни за что не выпустила бы меня из виду.

Сработала интуиция посланника: о том, где я буду, знать не должен никто. На какое-то время я должен стать невидимкой, исчезнуть с радаров. Сбросить с себя личину принца Антоку, князя Соболева — и сделаться самим собой: чрезвычайным посланником.

Для того, чтобы быть уверенным, я сделал одну штуку, которую уже видел. И сумел оценить по достоинству совсем недавно.

Вытащив из потайного кармашка, я надел на запястье кольцо из свинцового сплава.

Одно из тех, что пару недель назад было частью наручников, любезно предоставленных в моё распоряжение графом Бестужевым. Он не успел их забрать после того, как стрелял в меня, и я попросил Соболева разъединить их и сделать из одного кольца подобие браслета, который можно легко надеть, и так же — снять.

Надев браслет, я сразу отключился от Эфира. Бестужев прав: это очень неприятно. Словно попал в депривационную камеру, но вместо того, чтобы расслабиться, испытываешь тревогу и дискомфорт.

Но зато теперь меня не могут засечь другие маги. И Мальчики Салтыковой. Меня не сможет отыскать даже она сама.

Я превратился в обычного человека. Простеца.

Натянув капюшон толстовки, сунув руки в карманы и негромко насвистывая, я вышел из подворотни и влился в плотный поток прохожих.

Короткая поездка на метро — я перепрыгнул турникет, как это делали другие подростки — и вот он, центр.

Тысячи деловых людей, служащих, студентов и туристов со всего мира. Бестужев выбрал отличное место.

Если бы я был коренным жителем Тикю, природным сэнсэем, — ни за что бы ни догадался, где искать.

Столь великолепной была россыпь огней Москва-сити, столь ослепительной для взора любого мага — и столь же привычной, что не могло возникнуть мысли, что за нею прячется что-то ещё.

Я оглядел высотки, одну за другой.

Нечто подобное я проделывал совсем недавно, около месяца назад, в городе Такамацу. Но сейчас понимал: между этими двумя городами, и этими двумя деловыми центрами, нет абсолютно ничего общего.

Впрочем, алгоритм оставался тем же: просканировать каждое здание, чтобы понять: находятся ли в нём источники невиданной, волшебной энергии, благодаря которой на Тикю появились маги.

Почему-то я знал, что у меня получится. Но не буду скрывать: план, в мельчайших деталях, я продумал, пока ехал в метро.

Теперь же, сев на лавочку и сделав вид, что любуюсь окрестностями, я снял свинцовый браслет и послал сигнал Кладенцу.

Я рассудил так: Артефакт скорее почувствует присутствие других Артефактов.

И был вознаграждён. Откликнувшись мгновенно, Кладенец выпустил тонкую ложноножку силы, протянув её от Каховки прямо ко мне.

Пришлось пойти на этот риск. В конце концов, Территория Москва-сити каждую секунду вспыхивала таким количеством обращений к Эфиру, что моя тоненькая ниточка вполне могла остаться незамеченной.

Но к сожалению, это мне ничего не дало. Обшарив всё пространство вокруг, прощупав, этаж за этажом, все высотки, я не нашел ничего.

Закралось горькое подозрение: Бестужев поместил Артефакты в ящик из свинца… Но подумав пару минут, я отбросил эту версию.

Он не увёз Артефакты из города. Подготавливая революцию, он рассчитывал воспользоваться всей мощью собранных Артефактов — а значит, они нужны ему в полной боевой готовности.

Источники где-то здесь. Просто нужно посмотреть на них под правильным углом.

Сидя на лавочке в парке, и глядя на близкие башни Москва-сити, я отбрасывал одну версию за другой. Артефакты безусловно здесь. В подвале, под какой-нибудь из сотен парковок, или же наверху — на площадке для вертолётов, в чьём-нибудь пентхаусе… Но они здесь. Я это знаю.

Кладенец их тоже чувствует, но почему-то не может найти…

Я прерывисто вздохнул. Артефакт — предмет неодушевлённый. Бесспорно, он обладает рядом чудесных качеств, но назвать его мыслящим, разумным существом нельзя.

Если бы только… Если бы только я мог…

Я вспомнил свою первую попытку проникнуть внутрь Артефакта, и пощечину, которую незамедлительно получил. Тогда я был не готов. И Кладенец тоже: слишком коротким было наше знакомство. Он просто не мог допустить чужака на свою территорию.

Но с тех пор много воды утекло. Я пробудил его к жизни после десяти лет сна, он не дал мне умереть от отравления свинцом… Мы с Кладенцом сроднились, стали одним целым. Что бы я ни делал — я постоянно чувствовал его Присутствие — кроме тех кратких моментов, когда надевал свинцовый браслет.

Может, пришло время попробовать ещё раз? После того, что мы пережили вместе, есть надежда, что Артефакт меня не оттолкнёт. Впустит внутрь себя, откроет свои тайны.

И я прекрасно отдавал себе отчёт в том, что на этот раз отпор будет гораздо сильнее — если я что-то сделаю неправильно.

Но я столько рассуждал о риске… Значит, пора рискнуть и самому.

Закрыв глаза, я представил Кладенец, как мандалу из семи цветов. Мандала вращалась по часовой стрелке, а цвета в ней медленно перетекли один в другой.

Перед моим внутренним взором Артефакт Соболевых был похож на яркий леденец, радужный круг.

Подстроившись я принялся дышать в ритме движения цветов в мандале.

Затем, по моему мысленному сигналу, Кладенец выпустил толстые ложноножки, а я, вытянув руки, как бы «сплёл» их с этими ложноножками, соединил и срастил. Стал единым целым.

А потом… Потом я НЫРНУЛ в Кладенец.

На мгновение перед глазами мелькнула башня с её оранжереей — такой привычной и родной; мелькнули прудик и водопад, и зависшая над ними серебристая стрекоза… А потом я оказался в пустоте.

Но в пустоте многогранной: вокруг меня непрерывно двигались, складывались и расширялись огромные плоскости, создавая сложные геометрические фигуры.

А я обратился к Артефакту. Попросил его принять меня, мой разум. Попросил дать разрешение ненадолго — на один миг — стать им самим.

Я почувствовал замешательство Кладенца. Он не хочет открыть мне доступ… Но нет. Дело вовсе не во мне…

Я ощутил безмолвную передачу: Артефакт показывал ПОСЛЕДСТВИЯ такого слияния. Он хотел предупредить: сделав это, я уже никогда не стану прежним.

Вот почему он отказал мне в прошлый раз, — понимание пришло теперь легко, как дуновение ветра. Он пытался ЗАЩИТИТЬ.

Я СОГЛАСЕН.

Мысль была чёткая и ясная. Я не прилагал к этому усилий: просто всем своим существом, каждой клеткой, почувствовал: я готов соединиться с Кладенцом.

Невзирая на последствия.

И Кладенец распахнулся…

…Пришел в себя от того, что меня дёргали за рукав.

Удивился: я был уверен, что очень хорошо замёл следы, и никто не мог знать, где я. Но тем не менее…

Открыв глаза, увидел рядом с лавочкой, на которой сидел, троих молодых людей, и одного — постарше, лет тридцати.

— Вот, Ментор, это он, — сказал мальчишка с пламенеющим на лбу прыщом — что говорило о его молодости, а также довольно низкой самооценке.

— Он не учится ни в одной из школ Начал, мы проверили, — это сказал второй. Длинный и худой, как богомол. Голову его покрывали синие кудри, а нос — россыпь веснушек.

— Но это он вызвал то возмущение Эфира. А не мы, — это сказало третье чудо, судя по всему, девочка. С короткими красными волосами, чуть раскосыми глазами и смуглой кожей.

Меня оглядели критически и с недоверием. Ментор — как называло его младшее поколение — был лысоват, с намечающимся брюшком и бесконечно усталым взором чуть мутноватых голубых глаз. Взор этот говорил о том, что он совершенно не верит трём сорванцам. Что он, Ментор, дико устал от их шалостей, и от того, что ему БЕСКОНЕЧНО приходится разгребать последствия этих шалостей. И он от этого далеко не в восторге.

Но работа — есть работа, ничего не поделаешь.

— Молодой человек, применив сто вторую степень магии, вы нарушили шестнадцать правил и тридцать два уложения. Более того: применив вышеозначенную степень в общественном месте, вне бетонного бункера, вы подставили под удар всё население города, — он взял паузу, чтобы усилить моё чувство вины. — А теперь встаньте, назовите себя и полезайте в машину.

Он повёл рукой, и рядом с нами, как по волшебству, материализовался «воронок» — глубокого чёрного цвета автомобиль с клеткой Фарадея внутри.

Вот бы они удивились, узнай, что перед ними принц Антоку, урождённый князь Соболев своей персоной… — подумал я и улыбнулся.

А потом исчез.