Черный лис. Том 2

Глава 17

Я разом вспотел. Как такое может быть?..

Мы неоднократно встречались, я разговаривал с ней, я даже произносил ключевые фразы — Шива не мог на них не отреагировать!

Интонация, модуляции голоса, особые словосочетания и звуки.

Я уже говорил, что директивы Кодекса вшиты в подкорку посланников на клеточном уровне.

Шива — бывший посланник, ренегат. Как-то он научился обходить директивы, но некоторые, самые глубинные коды, нельзя выжечь и калёным железом.

— Я вам не верю.

— Почему? — взлетели идеальные полукружья бровей, чуть выше переносицы образовалась морщинка. Но глаза — прозрачные леденцы — остались прежними.

— Белый Лотос не может быть Шивой. Я проверял её. Я уверен.

И вот сейчас я наконец-то увидел настоящую улыбку мадам Салтыковой. Щеки её приподнялись, сделавшись, как наливные яблочки, чётко очерченные губы разошлись, обнажив ровные, не слишком крупные зубы… На один миг, всего на один, она стала похожа на добрую бабушку.

— А с чего вы взяли, что это Хякурэн?

Выглядит, как панда, мурлычет, как панда, но это не панда… — вспомнил я странную загадку мальчика По.

— Вы позволите?..

Не дожидаясь разрешения, я вновь надел очки в золотой оправе. Фигура Хякурэн возникла, как по волшебству, прекрасно вписываясь в соседнее кресло.

Одного правильного, основанного на знаниях посланника взгляда хватило, чтобы понять: Салтыкова права. Это не она. Разрез глаз чуть длиннее, линия подбородка, идущая от уха вниз, более тяжелая. А вот нос — нос совсем другой. Курносый, вздёрнутый, с маленькими аккуратными ноздрями. Красивая линия волос надо лбом делает лицо ещё более выразительным, сильным.

И наконец я ощутил толчок проснувшейся интуиции. ЭТО ДЕВУШКА С ФОТОГРАФИИ. Той самой, что показывали мне операторы в первый день на Тикю.

Если бы она была у меня с собой там, на мосту Акаси-Кайкё, я не ошибся бы и в первый раз. Память, тренированная память посланника, дала сбой.

Оказывается, я могу ошибиться.

— Удивительное сходство, — сказал я, снимая очки и отдавая их Салтыковой. — Только не говорите, что это её сестра-близнец, или что-то в таком духе.

— Ну, мы всё-таки не в бразильском сериале, — улыбка госпожи секретаря стала прежней: только уголки губ, и только два миллиметра вверх. — Но где-то вы угадали, — она сделала изящную затяжку и выпустила очередную порцию ароматного пара. Чайное дерево, вишня, кажется, сандал… Необычное сочетание. — В Государственном институте социологии есть такой профессор Сухоногин. Он много лет потратил на то, чтобы доказать: у каждого человека есть двойник. Профессор собрал громадную картотеку: фотографии людей, никак между собой не связанных, но почти идентичных внешне. Они могут жить на разных континентах, принадлежать к разным нациям… Но будут похожи, как близнецы. Двойники есть у всех. У вас, у меня…

— Хорошо, я понял, — я сделал вежливый жест рукой, чтобы извиниться за то, что прервал Салтыкову на полуслове. — Как вы её нашли?

И вот теперь пришло её время слегка меня помучить.

Медленно открутить крышку на бутылке. Сделать небольшой глоток. Закрыть крышку, поставить бутылку на стол…

— Просто немножко подумала, — маленькая женщина убрала пудреницу и бутылку с водой. — Вы приняли за Шиву Хякурэн — об этом мне рассказал принц Константин. И тут я вспомнила о профессоре Сухоногине… Остальное было делом техники.

Как просто.

Если бы я знал, что здесь, на Тикю, у всех есть двойники.

Закрыв глаза, я представил Шиву таким, каким видел на мосту Акаси-Кайкё: спокойное лицо, чистая кожа, джинсовая куртка с журавликом-оригами на спине… И тут меня бросило в жар.

Когда я увидел Белый Лотос, она была одета по-другому. На Хякурэн была чёрная спецовка с иероглифами и такие же форменные брюки.

Тогда я не придал этому значения, подумал: легко накинуть просторную ветровку поверх джинсовой куртки… Но дело было совсем не в этом.

ТАМ, НА МОСТУ, Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СТОЛКНУЛСЯ С ШИВОЙ.

— Вы знаете, где она сейчас? — я имел в виду Разрушителя. Но перед глазами стоял образ девушки, с длинными чёрными волосами, собранными в сложную косу.

— Разумеется, — голос госпожи председателя КИБ звучит ровно, словно мы говорим о погоде. — Она здесь, в Мытищах.

Название мне ничего не говорит.

— Это в Москве?

— В пригороде.

Я с сомнением покачал головой. Столько совпадений… Это не к добру.

— Метасендер не мог выбросить Шиву за несколько тысяч километров, — сказал я. — Перебежчик должен был появиться на Сикоку — так же, как и я.

— Но вы же здесь, — заметила Салтыкова. — Благодаря цепочке определённых событий вы оказались в Москве.

— Трудно представить, что ДРУГАЯ цепочка привела Шиву в то же место, что и меня.

— Если только…

— Если только это не была ТА ЖЕ САМАЯ цепочка, — закончил я её мысль. — Он стремится быть рядом.

Мне не хотелось об этом думать. Но на Ёшики ходили упорные слухи о том, что сам Корпус и виноват в появлении Шивы. Жесткие директивы что-то нарушили в психике одного из нас. И спровоцировали посланника на сопротивление. Но самое главное: масштаб разрушений в других мирах НАПРЯМУЮ зависел от войны между Корпусом и Шивой…

— Сейчас это уже не важно, — сказала мадам Салтыкова. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы вспомнить, о чём мы говорили. — Вы же всё равно собираетесь с ней встретиться. Так что примите это, как знак судьбы: чтобы поймать преступника, вам не придётся лететь на другой материк. И даже ехать в другой город.

— Кем эта девушка была до того… как в неё вселился Шива?

— Она — мастер-двигающий камни.

— То есть, сэнсэй.

— Адепт школы Живых скал. А ещё — преподаватель боевых искусств в одном из додзё на Сикоку.

Меня словно что-то кольнуло пониже спины. Очень неприятно кольнуло.

— Уж не в додзё ли Виктора Набунаги?

— Именно.

Так… — забыв о приличиях, я вытер вспотевший лоб подолом майки. — Так. Значит, Виктор Набунага давно стал последователем Шивы. Именно он организовал взрыв моста Акаси-Кайкё. Ещё недавно он занимал высокий пост при нынешнем наместнике Ямато, и разумеется, знал всех генералов — вообще всех высших чинов. Он был советником по безопасности, а значит, хранил многие секреты…

Вот что-то и выясняется. Части головоломки начинают складываться.

— За взрывом моста стоит Виктор Набунага, — сказал я вслух. — Он — последователь Шивы. Был им уже в тот момент, когда мы встречались в столовой для дальнобойщиков, на пути в Осаку. Тогда он меня не узнал, но всё равно решил убить — просто потому, что я оказался рядом с Фудзи.

Я ещё подумал: не слишком ли жестко действует отставной вояка? Вокруг — мирные граждане, такая резня не останется незамеченной… Но Набунага действовал по приказу Шивы. А значит, Разрушитель уже тогда знал, кто я такой.

Откинувшись на мягкую спинку кресла, я закрыл лицо ладонями. Глупец! Почему ты СРАЗУ не подумал, что Шива знает, в кого вселился посланник? Он отлично понимал, что погоня будет обязательно, и был к этому готов.

Взорвав офис операторов, Шива забрал все их игрушки, все полезные ништяки. ОН ПОБЫВАЛ В ПОДВАЛЕ, где хранилось всё самое ценное — вот почему мы с Фудзи ничего не нашли…

Взорвав офис, Шиве и надо-то было, что посидеть несколько дней в засаде и посмотреть: кто попытается открыть секретный схрон.

Так просто.

А я — дурак. Самонадеянный дурак. Решил, что оказавшись в новом мире, Шива прежде всего захочет скрыться, сбить со следа посланника. Не думал, не хотел допустить, что Разрушитель начнёт охоту за мной.

Точнее, за мной и Фудзи. Так как мы всё время были вдвоём, ШИВА НЕ МОГ УЗНАТЬ, кто из нас двоих — посланник.

Пока не встретится лицом к лицу.

Ему придётся играть в ту же игру: говорить ключевые фразы, внимательно наблюдать за мелкой моторикой…

Мы с тобой в одной лодке, Разрушитель.

— Я должен срочно позвонить принцу Константину, — объявил я Салтыковой, доставая смартфон.

— Не трудитесь, — сказала та. — Салон изолирован, ваш телефон не поймает сигнал. Если это действительно срочно — вот, пожалуйста, — она нажала кнопку, и на столе появился большой стационарный аппарат. Выглядел он настолько архаично, что пару минут я не мог сообразить, как им пользоваться. Потом понял: кнопки набора располагались на самой трубке с внутренней стороны. — Антенна выведена на крышу, — добавила Салтыкова.

Гудки, только гудки… Я набрал Фудзи три раза. Напрягся, вспоминая другие номера. Набрал Каховку.

— К чему такая спешка? — спросила Салтыкова, пока я слушал тихие гудки. Я только махнул рукой, потому что на том конце ответили.

Назвав себя, я задал главный вопрос: выезжал ли принц Константин из поместья. Оказалось — да. Выезжал. Когда? Третьего дня…

И больше его не видели.

— Так… — я преувеличенно аккуратно положил бесполезную трубку на место. — Так… — посмотрел на маленькую женщину. Та ответила внимательным и спокойным взглядом. — Мы можем поехать к тому месту, где живёт Шива, прямо сейчас?

Движение в салоне почти не ощущалось. Пока мы беседовали, лимузин катил себе по проспектам столицы, и в каком направлении — я даже не интересовался. Впрочем, Салтыкова сказала Коляну забрать меня с Лубянки…

Но сейчас я почувствовал, как мы развернулись — почти на сто восемьдесят градусов.

Как она общалась с водителем — не представляю.

— Сделано, — просто сказала госпожа председатель. — Будем там через двадцать одну минуту. Только объясните: зачем такая спешка. Чтобы я могла решить: нужно ли вызывать спецназ…

— Фудзи, — сказал я. — Точнее, принц Константин. Не появлялся дома уже три дня. Я тоже был занят, поэтому не обратил внимания на его отсутствие. В последнее время мы редко виделись.

— Полагаю, версии, что он задержался в гостях у дамы, или потерял счёт времени на вечеринке — не пройдут, — надев очки, Салтыкова принялась что-то быстро просматривать.

— Когда мы встретились в прошлый раз, Набунага не знал, кто из нас двоих — посланник, — пояснил я. — Мы с Фудзи часто появлялись вместе. Не подобравшись совсем близко, выяснить, кто из нас представляет опасность — невозможно.

— Думаете, он похитил Константина?

— Надеюсь только, что не убил. Шива — противник дальновидный. А Фудзи, — даже когда тот его проверит и поймёт, что он не посланник, — является ценным заложником.

— Принц Фудзивара не так прост, как кажется на первый взгляд, — заметила Салтыкова, не снимая очков.

— Поэтому я чертовски надеюсь, что он нашел способ сохранить себе жизнь…

— Нашли, — объявила она. — Мальчики нашли принца Константина. Вот, посмотрите, — она передала мне очки.

И вновь картинка была такого качества, что перед ней бледнела реальность.

Я оказался на улице. Яркие вывески магазинов, неспешное движение транспорта. Прохожие спешат по своим делам… Рядом стоит Фудзи. Я могу дотронуться до него, если протяну руку. Но не двигаюсь: картинка на мгновение даёт сбой, и я вспоминаю, что это всего лишь виртуальная реальность.

— Это запись с полицейской камеры на перекрёстке, — комментирует голос Салтыковой. — Она не пишет звук, но я уже дала мальчикам задание расшифровать, что они говорят.

— Получилось? — хочу спросить я, но замечаю, как к Фудзи подходит какой-то человек.

Обычный прохожий. Серая выглаженная рубашка с коротким рукавом, коричневые брюки со стрелками, кожаный портфель. Он похож на клерка, или на школьного учителя.

Незнакомец подходит к Фудзи вплотную, чуть наклоняется и говорит несколько слов тому на ухо…

И они уходят. Вместе. Удаляются по тротуару и теряются в толпе.

— Где его охрана?

— Принц Константин никогда не брал охрану, — спокойно говорит Салтыкова, но я угадываю в её голосе чуть заметные нотки досады. — Это моя вина, — продолжает она. — Надо было приставить к нему хотя бы одну тень. А теперь нас ждёт международный скандал.

— Это если мы его не вернём, — вставил я.

— В любом случае, — качнула головой Салтыкова. Неожиданно она сделалась очень маленькой и старой. — О том, что пропал человек такого ранга, прознают папарацци. Все сети запестрят заголовками: «Во время своего пребывания в Москве пропал принц Фудзивара, второй сын наместника Ёмэй. Официальный гость самого Государя Святослава…»

— То есть, в случае провала полетит непосредственно ваша голова, — я уже успокоился. И сосредоточился. Скоро мы доберёмся до этих Мытищ… А вдруг Фудзи держат не там? — Куда мы едем? — вопрос вывел Салтыкову из задумчивости.

— К тому месту, где принца видели в последний раз. Это не Мытищи, совсем другой район. Там находится военная часть. Заведует которой его превосходительство полковник Разумовский. Это внутренние войска, — добавила она. — Призванные охранять Москву.

— Больше нет.

Я помнил, как Разумовский приходил в Каховку, вместе с юристом Козлевичем и магом Золотарёвым. Князь Соболев отнёсся к нему с большим уважением — а я выбросил полковника из головы. Он не внушал подозрений.

Мы тогда только появились в Москве, и я даже представить не мог, что здесь кто-то может знать обо мне… Но получается, Шива опережал меня ВСЁ ЭТО ВРЕМЯ.

Он всегда знал, где я и что делаю.

— Проверьте: часто ли в последнее время Бестужев появлялся в обществе Разумовского, — попросил я. Салтыкова подчинилась без лишних вопросов.

Когда на стёклах очков замелькали радужные всполохи, лицо её сделалось совершенно непроницаемым.

— Да, — сказала она через минуту. — Они виделись на балу у городских старшин — говорили пять минут. Затем — торжественный обед в честь открытия нового спорткомплекса — так получилось, что и Орден, и ведомство Разумовского принимали участие в финансировании… И наконец — обед в ресторане «Седьмое Небо» — это в Останкинской башне…

Судя по ноткам благоговения в голосе господи секретаря, это место было очень престижным.

— Три раза… — я с сомнением поджал губы. — Это ведь ещё не преступление.

— Если учесть, что Бестужев с Разумовским на дух друг друга не переносят, — сказала Салтыкова. — Маги и военные — природные антагонисты.

Я вспомнил принца Сётоку. Тот тоже ненавидел магов. Он был уверен, что если бы не они — это в Москве сейчас сидел бы наместник Ямато. А не наоборот.

— Значит, вы тоже думаете, что они — в сговоре, — я хотел пить. И есть. А ещё — сбросить энергию. В животе накопился большой колючий ком, он уже начинал доставлять неудобства. Ах, как бы сейчас пригодилась бочка с водой!

— Бестужев пытался вас убить, — напомнила она.

— И я очень удивился тому, что это дело спустили на тормозах, — заметил я. — Даже князь промолчал. Хотя больше всего я боялся, что он вызовет графа на дуэль — пока я лежал с этими хрипами.

— Мы уже тогда подозревали Бестужева в заговоре. Совсем в другом, сейчас вам это будет неинтересно. Но трогать его после покушения на вас, особенно, когда он дал такие исчерпывающие показания, было контрпродуктивно.

Вот это самое слово сказала мне и Белый Лотос. Контрпродуктивно.

— Не трогать Бестужева приказал государь Святослав, — сказал я. Губы не слушались, подмышками появился неприятный жар.

— Успокойтесь, Курои, — слова хлестнули не хуже пощечины. — Разве вам не приходилось поступаться своими сиюминутными прихотями для пользы общего дела?

— Он выстрелил мне в грудь. Три раза. И оставил умирать, — я перевёл дух. — Бестужеву не нужна была именно МОЯ смерть. Он просто хотел испытать своё изобретение на каком-нибудь маге.

— Вы ошибаетесь, что ему не нужны были именно вы, — перебила Салтыкова. — Разве вы не помните, что он сказал: — Когда вы умрёте, князь опять станет развалиной, а я спокойно заберу Кладенец.

— И присоединю его к своей коллекции, — закончил я.

— А теперь подумайте: что может натворить человек, имеющий свинцовые пули, способные убивать магов, и не один Артефакт, а НЕСКОЛЬКО?.. Мы не могли его трогать. Не сейчас.

Я закрыл глаза и принялся выполнять дыхательную гимнастику. Через пару минут пульс пришел в норму, перед глазами перестали мелькать кровавые пятна.

— Шива всегда умел находить самых лучших помощников, — сказал я. — Таких, которые могут нанести НАИБОЛЬШИЙ ущерб. Хорошо бы их как-то разделить. Я имею в виду Разумовского и Бестужева.

— Тут всё просто, — наконец-то я видел улыбку. Скудную, как подаяние. Но всё-таки улыбку. — Я уже вызвала спецназ. Они окружат военную часть, а затем захватят её и прочешут. Когда мои люди найдут принца Константина — мы потребуем у Разумовского объяснений. Уверена, ему нелегко будет внятно ответить: зачем он взял в заложники второго сына наместника Ёмэй и личного гостя нашего государя.

— К тому времени, как ваши люди возьмут штурмом это место, Фудзи будет уже мёртв, — сказал я.

— Вы не поверите, насколько быстро умеют действовать мои люди. У нас большой опыт.

— Нет, — я качнул головой. — Вы не понимаете. Они уже знают, что Фудзи — не посланник. А когда последует нападение спецназа — поймут, что торговаться уже поздно. Они убьют его сразу, а тело спрячут. И вы никогда не сможете доказать, что инициировали нападение на городскую военную часть в интересах государства.

— Вы к чему-то клоните, Курои. Говорите.

— Я пойду один.