Черный лис. Том 2

Глава 23

Подошла Салтыкова. За её спиной высились два солдата в касках, брониках, с автоматами, дула которых, по традиции, смотрели наискосок в небо.

Рядом стоял водитель в чине майора. Фигурой, выправкой, а также выражением глаз он ничем не уступал солдатам.

— У нас новости, — сказал Фудзи, и бросил короткий взгляд на сопровождение.

Салтыкова молча забралась в лимузин — майор предупредительно подставил руку в белой перчатке. Уселась в своё кресло, и только дождавшись, когда водитель плотно закроет дверцу снаружи, приказала:

— Говорите.

— Курои нашел Шиву.

Не скажу, что слова Фудзи произвели эффект разорвавшейся бомбы. Мышцы на лице Салтыковой не дрогнули, и только зрачки хищно расширились, сделав радужки глаз чуть темнее.

Она старше, чем я предполагал, — вдруг подумал я. — Эмоции не проявляются не от того, что она всё время «держит лицо». Пластическая хирургия. Какие-то препараты, останавливающие процесс старения. Побочный эффект — вот эта неподвижность, застывшие черты.

Но при её профессии это только на пользу. Наводит страх на неокрепшие умы.

Фудзи рассказал про аквапарк, показал фотографии детей на планшете. Госпожа секретарь слушала, не перебивая.

А потом откинулась в кресле и прикрыла глаза.

Она как-то съёжилась, вдруг став маленькой и старой. Пожилая усталая женщина в слегка мятом костюме, с растрепавшимися волосами и смазанным макияжем.

Я её такой ещё не видел.

Не глядя опустив руку куда-то за сиденье, она достала свою сумочку, а из неё — пачку сигарет. Длинных, с золотыми фильтрами. А к ним — массивную стальную зажигалку.

Зажигалка была потёртая, вся царапинах. И тусклая, как ствол старинного пистолета.

— Мне нужно остаться одной на пять минут, — вдруг сказала госпожа секретарь, ни на кого не глядя. — Пожалуйста.

Курить она не стала, и просто бездумно вертела зажигалку в пальцах.

Молча, не возражая, мы покинули салон.

Снаружи ничего не изменилось. Разве что БТР подъехал ближе. Он уже не перекрывал дорогу, как раньше, а культурно притёрся к тротуару, как обычная малолитражка.

Солдат на броне не было. Вероятно, часть их разместилась внутри, а часть рассредоточилась по окрестностям в качестве патруля. Во всяком случае, я бы приказал поступить именно так.

В то, что они предадут Салтыкову, я не верил. Сила убеждения и харизма этой женщины могли сравниться с теми же качествами у Шивы. А может, и превосходили их.

— Я бы тоже покурила, — вдруг сказала Любава. А потом обратилась к майору: — Владик, дай закурить.

— Пожалуйста, мадмуазель, — водитель протянул ей серебряный портсигар. В нём, как гильзы, притаились аккуратно свёрнутые самокрутки. Другой рукой он держал зажигалку — обычную, пластиковую.

И вот мы, втроём, стоим перед закрытой дверью лимузина, и дымим, как паровозы. Терпкий тяжелый дым не улетает прочь. Он оседает к земле и стелится по площади, как сизый туман.

Я беру пример с Фудзи: набираю полную грудь дыма, жду пару секунд, а потом выпускаю его через ноздри.

Голова становится лёгкой, словно череп заполнен тополиным пухом. По конечностям растекается тепло, в животе образуется пухлый ком ваты.

Ловлю себя на том, что губы непроизвольно разъезжаются в глупой ухмылке. Смотрю на стайку воробьёв, дерущихся из-за хлебных крошек на тротуаре. Из соседней подворотни за воробьями наблюдает кошка. Худющая, с громадными рваными ушами и жгучим от голода взглядом.

Я начинаю хихикать.

Ведь это мы, — приходит в голову такая очевидная, острая, как скальпель, мысль. — Мы — вот эти пичуги. Чирикаем, топорщим пёрышки, вырываем друг у друга крошки, и не подозреваем о том, что смерть — рядом. Наблюдает за нами из-за угла. Выжидает момент, чтобы ударить.

И этот момент близок. Очень близок.

Дверца лимузина приоткрылась и Салтыкова сказала:

— Занимайте места, пожалуйста.

Мы подчинились.

Майор обогнул длинный, как корабль, автомобиль и занял своё место за рулём. Двое солдат с автоматами пошли прочь. Словно получили задание.

Похоже, госпожа секретарь общалась с военными каким-то своим, тайным способом. Через ИСК-ИНов, например.

— Нам предстоит операция по освобождению заложников, — объявила госпожа секретарь. — Один из «мальчиков» нашел лазейку в системе безопасности аквапарка и я изучила все данные, которые удалось достать. В помещении находится тридцать малышей от семи до двенадцати лет. Девять взрослых, работников аквапарка. Семеро из них работают аниматорами, двое — уборщики. Связи пока установить не удалось — у всех забрали телефоны, аварийные стационарные аппараты отключены. Дети пока ничего не подозревают: работников аквапарка, одного за другим, выманили из помещения и заперли. В их костюмах сейчас находятся захватчики.

— Это люди Бестужева? — спросила Любава.

— С высокой долей вероятности, — кивнула Салтыкова. — В том, как быстро, а главное, изобретательно действуют террористы, чувствуется рука Данилы Андреича.

— Шива среди них, — сказал я так уверенно, как только мог.

Нет причин сомневаться, — думал я про себя. — Я сделал всё правильно, я вычислил его логово. Теперь осталось поймать.

Если метасендер при нём — мы сразу отправимся на Ёшики, в Корпус. Шиву сунут в капсулу ожидания, а я наконец-то вернусь в свою синт-оболочку.

То, что это может произойти буквально через несколько часов, и возбуждало и внушало тревогу.

Я оставлю Тикю позади. Мир закроют, это направление законсервируют на неопределённый срок. С магией будет покончено. Так же, как с отношениями и связями, которые я успел здесь завести. Князю Соболеву предстоит обнять внука. Может, удастся подключить его Кладенцу — и тогда он сохранит здоровье.

Фудзи вернётся на Сикоку и продолжит гонять на байке по горным дорогам… Пока не сорвётся в пропасть, или до него не доберётся старший братец, в припадке подозрительности решивший покончить с потенциальным претендентом на трон.

Колян, Сакура, сэнсэй Сергей Ильич, мадам Салтыкова — все они исчезнут из моей жизни. А к ним вернётся принц Антоку — мечтатель и поэт. Парень, совершенно не приспособленный к жизни в этом мире.

— У меня вопрос, — прервала мои мысли госпожа секретарь. Я моргнул, отгоняя неважные и лишние в данный момент переживания, и внимательно посмотрел ей в глаза. — Сегодня утром я показала вам одно изображение, и вы подтвердили, что это, с высокой долей вероятности, Шива.

Я молча кивнул.

— Есть ли возможность у Дестроера переместиться в другое тело? Сбежать таким образом. Затеряться в толпе?

Некоторое время назад, при знакомстве с князем Соболевым, я сказал, что находясь на Тикю, Шива такой возможности не имеет. Точнее, вопрос звучал иным образом: можно ли с помощью метасендера перемещаться из тела в тело в пределах одного мира? Я ответил отрицательно. И объяснил, что в приборы встраивают предохранитель, отсекающий такую возможность.

Но я не сказал главного: предохранитель — это деталь. Будучи знакомым со схемой метасендера, можно попытаться его извлечь. И тогда одним нажатием кнопки можно «прыгать» в любое тело, выбранное случайным образом.

Если Шива отключил предохранитель, мы его никогда не найдём.

— Нет, — твёрдо сказал я. — Такой возможности у Шивы нет. Заняв тело, изначально выбранное метасендером, он может вернуться только обратно, в точку отправления. А там его давно ждут.

Будем исходить из этого положения. Не стоит раньше времени впадать в панику.

— Дело в том, — продолжила госпожа секретарь. — Что в здании аквапарка мои мальчики искомый объект не обнаружили. А вы, Курои, утверждаете, что он там.

— И буду утверждать, пока лично не обыщу весь аквапарк снизу доверху, включая бассейны.

— Хорошо.

И она улыбнулась кончиками губ. Не глазами.

Словно давала понять: я вам верю, господин посланник. Пока вы не ошибётесь. И тогда начну действовать сама.

Салтыкова перевела взгляд на Фудзи.

— Принц Фудзивара, — от официальности её тона сводило скулы. — Как представитель правящего дома сопредельной державы вы не имеете права участвовать в операции.

— Как личный гость Государя, а также лояльный подданный Российской империи, я просто ОБЯЗАН это сделать.

И Фудзи улыбнулся. Широко и обезоруживающе, как умеет только он.

Их взгляды скрестились, как клинки — по-моему, был слышен скрежет стали о сталь.

Госпожа секретарь сдалась первой.

— Вы победили, — сказала эта железная женщина. А потом пошарила в своей сумке и извлекла небольшой свёрток, очень похожий на тот, что несколько часов назад убеждала взять и меня. Стэллс-костюм. — Надевайте, — приказала Салтыкова тоном, не допускающим пререканий. — По крайней мере, это убережет вас от травм, несовместимых с жизнью. Я не хочу стать причиной войны с вашим батюшкой, наместником Ёмэй.

— Поверьте, Дарья, моего батюшку новость о моей смерти не то, чтобы не огорчит. Даже не взволнует.

— Вы ошибаетесь, Константин, — ещё одна улыбка, но теперь уже — глазами, в которых было искренние тепло и участие. — Ваше похищение… Вы сами сказали, что наместник не потерпит потери лица.

— Это совсем другое, — поморщился Фудзи. — Умереть, сражаясь — долг каждого самурая. Император высоко оценит такой жест.

— Мы предполагаем, что до сего дня Шива не знал, кто из нас чрезвычайный посланник. Я — или же Фудзи.

Я сказал это, обращаясь в пространство между креслами. Просто не мог больше смотреть на неподвижное, лишенное эмоций лицо Салтыковой. И на застывшее в маске гордости лицо друга.

— Это одна из возможных причин, — кивнула та. — Но главная цель вашего похищения заключалась в создании прецедента: Государь не смог защитить принца Фудзивару, младшего сына наместника Ёмэй. Собираясь убить вас, Бестужев делал ход конём: подставлял Святослава и ослаблял наместника Ямато.

— Но он всё равно начал переворот! — возразил Фудзи. — Я жив и здоров, а великий магистр всё равно принялся действовать.

— Просто он поторопился, — ласковым, словно лезвие ножа, голосом, сказала Салтыкова. — Он считал, что ваша смерть — вопрос решенный. Граф не рассчитывал, что мы успеем вас найти и освободить до того, как вы умрёте. И не думал, что Разумовский сдастся. И что мы многое от него узнаем…

— Полковник пытался застрелиться, — сказал я. — Но один из ваших магов успел его остановить.

— Это наша работа, — пожала плечиками маленькая женщина. — Успевать раньше.

Уже не скрываясь, она достала сигарету, щелкнула зажигалкой и закурила. В центре стола тут же заработала маленькая, но мощная вытяжка.

— Целью Бестужева были оба правителя, — продолжила она. — Бестужев хотел поссорить наместника с государем, тем самым ввергнуть обе страны в затяжную, изматывающую войну.

— Но Шива…

— Магистр готовил переворот много лет, — не дала мне договорить Салтыкова. — Граф считал, что в России маги принимают неоправданно мизерное участие в управлении государством.

— Он сам хочет стать государем, — вдруг сказала Любава. — Он хочет занять трон Двуглавого орла, стать властителем двух империй.

— Шиве всего-то и нужно было: отыскать Бестужева и предложить ему свою помощь, — сказал я. — А когда начнётся революция… — я посмотрел на Салтыкову. — Вы что, не знали, что в вашей стране есть оппозиция существующей власти?

— Оппозиция есть всегда, — госпожа секретарь устало вздохнула. — И Святослав считает, что это правильно. Должен быть кто-то, кто будет указывать государю на ошибки. Но подполье — это совсем другое. Разумеется, мы знали о его существовании. И принимали все меры, чтобы держать сопротивление… в рамках.

— Но появился Шива, и так взбаламутил воду, что они начали действовать раньше, чем собирались, — заключил Фудзи.

— Появление принца Антоку этому тоже способствовало, — сердито буркнула госпожа секретарь. — Бестужев не ожидал выздоровления князя Соболева. Переворот он приурочил к его кончине. Ослабленный скорбью государь, по его расчётам, не оказал бы сильного сопротивления.

— Так же, как император Томохико не смог оказать сопротивления после смерти старшего сына, — прошептал Фудзи.

На меня он не смотрел. Но я подумал о том же самом. Протянул руку и положил её на руку Фудзи. И легонько сжал.

Я сделал это неосознанно. Просто почувствовал, что так будет правильно.

Мой порыв не прошел незамеченным для Любавы. Правда, говорить она ничего не стала, только легонько приподняла бровь. Я не смог определить: одобрила она моё поведение, или осудила.

И тут же разозлился. Какое мне дело до мнения посторонней девушки?..

Мы говорили, а лимузин тем временем ехал по улицам Москвы. Он тронулся в тот же миг, как за нами закрылась дверца, но делал это настолько плавно, что ни толчков, ни поворотов мы не замечали.

— Скоро будем на месте, — объявила мадам Салтыкова. — Спецгруппа уже готова, ждут только нас.

— Зачем?

Вопрос вырвался неосознанно. Разумеется, я отдавал себе отчёт в том, что в аквапарк меня не пустят одного. Или даже в сопровождении Любавы…

Дети.

Этот фактор менял всё.

Шива очень тщательно выбирал место дислокации. Он прекрасно знал, что на здание, полное детишек, никто не сбросит бомбу. Не пустит усыпляющий или парализующий газ. Или, учитывая специфику Тикю, не пришлет когорту сэнсэев с файерболами.

— Чтобы согласовать действия, — просто ответила госпожа секретарь.

— То есть, вы дадите мне действовать самостоятельно?..

— Если бы решала я — нет, — отрезала Салтыкова. — Я бы заперла обоих принцев и… девушку в своём лимузине, как в несгораемом сейфе, и дала спецназу выполнить его работу. Но оказывается, князь Соболев дал слово своему внуку, — голос её сделался ироничным и слегка ядовитым. — Поспособствовать в поимке Шивы… И он выполнил обещание. В данном случае тем, что надавил на государя Святослава, а тот в свою очередь — на меня, — она сделала эффектную паузу, вытащив из сумки пудреницу и поправляя макияж. — Так что вы идёте, Курои.

Она протянула мне очки в золотой оправе. Я молча взял их и сунул под ткань костюма на груди, в потайной карман.

Говорить было не о чем. Очевидно: в интересах Салтыковой предоставить мне все возможные шансы для успешного проведения операции.

— Я тоже иду, — Фудзи уже облачился в стэллс-костюм.

Он нисколько не стеснялся, даже не попросил никого отвернуться.

Я думаю, принцу настолько не терпелось сорвать с себя грязное, пропахшие страхом и болью тряпьё, что он даже не подумал о приличиях.

И вновь я усмехнулся: Фудзи просто выбросил одежду. Открыв окно, ловко запулил ком в ближайшую урну. При известной доле везения, а также претерпев чистку и глажку, его вещи вполне могут начать новую жизнь на каком-нибудь блошином рынке, где бедные студенты охотятся за стильными и модными шмотками… Кто-то будет дорожить тёмно-синим пиджаком в мелкую полоску, беречь туфли из воловьей кожи, которые мой друг принц выбросил ни секунды не сомневаясь.

Если я останусь в Тикю, я тоже смогу вести жизнь, достойную принца.

Мысль была неожиданная. Настолько, что я даже задохнулся. Одной из вбитых насмерть директив был приказ после задания возвращаться в Корпус.

Посланникам попадаются не только неблагополучные миры. Иногда мы бываем в поистине райских уголках, откуда не вернётся ни один человек, в здравом уме и доброй памяти.

Но выучка и воспитание чрезвычайного посланника обходится Корпусу в кругленькую сумму. Которую мы возмещаем своим трудом и беспрекословным подчинением. Если каждый, найдя мир по сердцу, будет в нём оставаться навсегда — Корпус попросту перестанет существовать.

— Два принца в одном помещении с террористами, — пробормотала Салтыкова, не глядя на Фудзи. — О чём ещё можно мечтать?

— Тётя, вы же не думаете, что я пропущу всё веселье, — голосом Любавы можно было резать сталь.

— Девочка моя…

— Я ведь тоже могу позвонить папе, — Любава мило улыбнулась и потянулась к телефону. — Вы же понимаете, тётя: чтобы в дальнейшем придать событиям нужную окраску, очень хорошо будет, если там окажусь именно я. Пресса будет в восторге. Спасение детей и всё такое.

— Не думал, что ты настолько тщеславна, любовь моя, — поддел Любаву Фудзи.

— Если бы ты, Костик, учился так же хорошо, как я, — конечно же, Любава мгновенно задрала нос. — Ты бы понимал, что это не тщеславие, а дальновидность. В сложившихся обстоятельствах я должна сделать всё, чтобы моя семья выглядела гораздо лучше.

— Всё-таки ты необыкновенная девушка, — восхищённо промолвил Фудзи. — И знаешь, очень хорошо, что у тебя есть четыре самых обычных, почти ничем не выдающихся старших брата.

— Ты прав, — она даже улыбнулась. — То, что у меня есть целых четыре старших брата — просто ОЧЕНЬ хорошо.

Если б я понимал тогда, о чём они говорят! Если б я имел возможность уединиться на минутку, включить интуицию чрезвычайного посланника, и хорошенько проанализировать ситуацию…

— Мы на месте, — объявила мадам Салтыкова. — Вы, трое. Надевайте маски и включайте невидимость. Пока всё не кончится, никто, я повторяю, НИКТО не должен знать, что в стэллс-костюмах — именно вы. Это приказ, — она оглядела нас всех, по очереди, а потом взгляд её смягчился, и госпожа секретарь добавила: — Ну всё, выметайтесь. Ни пуха ни пера.