Прошла неделя после того, как исчез мой любимый. Я пыталась нырнуть в озеро, погружалась до самого дна, обшарила уже весь песок, но Рю не нашла. Тоска все усиливалась и усиливалась. Я жалела о том, что поругалась с ним. Может, мы больше никогда не увидимся. А вдруг он погиб безвозвратно? Почему я перестала ощущать его? Страшные мысли.
Я так и осталась в Архиве. Бродила между полок, как призрак коммунизма, а Зуаллу упрекала меня в том, что я не хочу учиться. Но в моей голове раз за разом вставала картина, как коварное озеро поглощает Рю, моего возлюбленного дракона, зачарованного принца. Я даже думала поначалу, что это кислота, пока не искупалась в озере сама. Но это была и не вода.
Мне кажется, у меня начинается депрессия. Даже дикий голод, который я ощущала буквально постоянно, стал вторичным по сравнению с моей печалью.
И поэтому я часто просто лежала на полу, смотрела, как в далекой небесной дали исчезают книжные стеллажи. Даже со зрением упыря я не могла видеть дальше определенной высоты.
Зуаллу приходила и периодически тормошила меня, но это мало помогало. Я настолько сильно хотела увидеть Рю, обнять Огнеяра, просто прикоснуться к нему, что перестала обращать внимание на что-либо еще, кроме своих переживаний.
Меня также беспокоило то, что я перестала ощущать Айур. Я пробовала потянуться к ней, и ощущала лишь зияющую пропасть на месте магии. Рьюга, Сердце Айур, трактат Лунной Богини — ничто из этого не было доступно мне. Я беспомощна, хоть и невероятно сильна физически. Архив Восьми Миров, который так радовал мена на первых порах, превратился в золотую клетку.
Однажды я погрузилась в липкий и противный сон, но, что удивительно, нашла там спокойствие. Мне приснилось, что я бреду по ночному Сефару, а по пустыне идет мужчина, явно знакомый мне. Лиор.
— Где ты шляешься так долго, когда так нужен мне? — спрашиваю я укоризненно.
— Прости, маэрэ, я расскажу все тебе, но только позже. Мы оба спим. Дай мне руку и отведи туда, где ты сейчас.
— Как я пойму, что ты — это ты, а не демон или упырь Ф’хтагна?
— Мы оба были с тобой в рабстве. Во дворце османа, где я оставил вас, я поцеловал тебя, но тебе не понравилось.
— Допустим, ты меня убедил. А дальше-то что?
— Держи мою руку, представь, что пробуждаешься.
Я с опаской прикоснулась к его коже, ожидая, что он обратится в нежить, а потом с усилием проснулась.
Но первое, что я увидела, это сидящий рядом Лиор, который улыбался открыто и честно. Я успокоилась. Будь это демон Ф’хтагна, он давно бы набросился на меня, и похитил в Архиве всё, что ему нужно.
— Здравствуй, Лиор. Где ты был всё это время?
— Искал Сердце Айур. Но давай обо всем по порядку.
— Когда я ушел, я с тоской оглядывался на этот шикарный дворец, где оставалась любимая ты с этим невыносимым драконом. Почему ты вздыхаешь?
— Я потом расскажу.
— Мои следы на песке заметал колючий ветер. Я молчаливо брёл по пустыне, представляя себе твои нежные губы, твои мягкие ладони, которыми ты оттолкнула меня тогда…
— Давай без этого.
— Ладно. Твоя красота…
— Хватит! Это не относится к делу.
Лиор нарочито громко вздохнул, закатил глаза, покачал головой и продолжил неторопливое повествование.
— Я брел мимо пустынных барханов, мимо чудесных, прохладных оазисов, где я пополнял запасы воды и пищи. А затем выследил работорговцев. Вспомнив, как я сам стал рабом, той же ночью я напал на караван.
— И как же ты стал рабом?
— В одном из сновидений я случайно забрёл в мир Сефар. Нашел ближайший город, и попросил испить воды в первом же попавшемся доме. И сразу выяснилось, что их выражение «испить воды» означает кое-что другое.
— Что же?
Лиор покраснел.
— Когда женщина хочет сделать мужчине приятное…
— И что же?
— Ну, она трогает его самую эрогенную зону…
— Так, так.
— Языком и губами.
— То есть ты попросил их у тебя?..
Я ржала так, что у меня началась истерика. Стоило мне выпрямиться и поглядеть на Лиора, как я опять покатывалась от смеха, пока Лиор не плеснул в меня воды из того же самого озерца. Тогда я замолчала и вновь замкнулась в себе. А Лиор, специально не замечая мое угрюмое настроение, стал рассказывать дальше:
— Жители дома позвали стражу. Стражники избили меня, хотя и я сломал им пару пальцев на руках, одному проломил голову, а другому оторвал ч… ладно. Так вот, в итоге, меня схватили. И бросили умирать на арену. Где я должен был голыми руками убить песчаного орка.
— Что за орка-такой?
— Нарисуй в воображении зеленокожего, высоченного, грубо слепленного монстра с клыками до самых тупых глаз, с длинными чёрными волосами, собранными в хвост.
— Так, ладно. Я поняла, что ты говоришь об орке.
— Орка!
— Это не так важно.
— А затем он бросился на меня, взметнув песок. Он потрясал длинным и сотрым копьём, нацеленным точно в моё сердце. И тогда я сделал единственную вещь, которую мог провернуть в этой ситуации.
— Наложил в штаны?
— Нет же. Убежал.
— Вот и я об этом же. Долго ты праздновал труса?
— Пока не удалось зайти орка за спину. Я прыгнул ему на шею, туда, куда не могли достать его перекачанные, неловкие руки.
— И что, хочешь сказать, что ты свернул его толстенную шею?
— Нет. Я взял орка измором. Он долго пытался дотянуться до меня, пока не догадался упасть ничком, чтобы придавить меня. Я ударился так сильно, что из меня выбило дух.
— Из которой части тела?
— Что?
— Да так, просто. Продолжай.
— Орка неповоротливо встал, и вонзил копьё в то место, где только что была моя голова. Я не стал терять времени, сильным прыжком вскочил на ноги и подхватил это копьё до того, как сильные руки орка не сомкнулись на нем или на мне.
— Ты не надорвался, бедный, нет?
— Мне было тяжело, — беспечно сказал Лиор, не заметив моего сарказма. Он мечтательно смотрел в небеса, видимо, вспоминая о своей мужской доблести. — Но я всё же метнул это копьё в…
— В орка?
— В стену колизея.
— Зачем?
— У меня получилось зацепиться за копьё и подтянуться на руках.
— Что ты делал дальше?
— Отвязал древко, прикрученное к острию. И остался стоять на металле.
— А что ты потом делал с этой палкой?
— Привязал к ней верёвку и перекинул древко через стену, ограждающую зрителей от арены.
— Ты лжешь. Верёвка не может быть настолько длинной.
— Во-первых, это огромное копье орка, во-вторых, они обматывают копья веревками до самого конца, чтобы было легко перехватывать его в руках, крутить, а ещё кровь так неплохо впитывается…
— Я поняла. И что, орк всё это время стоял, хлопал глазами и ждал, пока ты развязываешь эту километровую верёвку?
— Орка тут же бросился ко мне, чтобы вытащить копьё из стены и прикончить им меня. Но что-то не рассчитал и со всего маху наткнулся на нижнюю сторону древка. Правым глазом. Как же он взвыл! Зрители затряслись.
— Что-то все слишком легко у тебя получается.
— Потом я размотал верёвку и перекинул её через стену, которая…
— Я это уже слышала. Зрители молча смотрели, как ты карабкаешься к ним?
— Нет. Они начали кидать в меня дынными корками…
— Чем-чем?
— Дынными… корками.
— Так, всё, хватит врать. Где ты взял Сердце Айур?
— Сейчас расскажу.
— Опять ведь соврешь.
— Нет.
— Мне нравятся твои сказки. Только попкорна не хватает для полного счастья.
— Я брел под палящими солнцами до самой ночи. А затем на меня напал он.
— Кто?
— Эзру. Так он назвал себя. Чародей в чёрном балахоне, вечно юный и невероятно прекрасный. И, вместе с тем, неизмеримо ужасный. Требовал рассказать, где ты. Я не маг, не волшебник, и потому я не смог долго ему сопротивляться. Я всего лишь скромный сновидец. Он вскрыл мой разум, как раковину моллюска, и обнаружил там всё, что искал. Бросив меня умирать, как растоптанную и выпотрошенную игрушку, он ушёл в том направлении, откуда я только что пришел.
— Где он сейчас? — забеспокоилась я.
— Понятия не представляю. Неужели он не попадался вам с драконом на пути?
— Нет. мы его не видели.
— Только не это. Значит, он вскоре отыщет нас.
— Ну и зачем этим эзру сдалась я? Они ведь получили все, что хотели, теперь пусть Богиня Ардун восстанавливает старшего братца.
— Хм, всё не так, как ты думаешь. Ардун пропала.
— Значит, у нас тут появился похититель Богинь? Сначала наша Лунная и чудесная, а теперь эта Ардун. Наводит на определённые мысли.
— На какие?
— Виноват, определенно, Ф’хтагн.
— Уверена?
— Да, скажем… процентов на сто. Хотя, с точки зрения теории вероятностей, это нереально.
— Хорошо. Хватит сарказма. Лучше посмотри, что я нашёл.
Он протянул мне мой космический кулон. Мерцающая звезда в его середине приняла форму спящего черного дракона, свернувшегося в клубок, кольца Мёбиуса медленно вращались.
— Ты хочешь сказать, что просто нашел его на песке? Могущественный артефакт, за которым гоняются все, кто только возможно, во всех Восьми Мирах?
— Не-а, — хмыкнул Лиор. — Я загадал желание.
— Какое такое желание? Кому теперь ты должен?
— В наших легендах существует легенда о птице Хвы.
— Какой птице? — неприлично заржала я.
— ГХЫ! — рявкнул Лиор, и мне сразу же перехотелось смеяться. — Эта птица летает в мир мёртвых и там кормится душами несчастных самоубийц. Но с ней можно договориться. В обмен на твою жизнь она выполнит любое желание.
— И ты?..
— Да, я отдал ей одну из своих жизней. После чего она принесла мне Сердце Айур.
— Опять ты лжешь.
— Я клянусь тебе!
— Украл?
— Украл.
— Ты так спокойно говоришь об этом, что это меня сильно напрягает. Ладно, и где ты шатался столько времени?
Лиор немного смутился.
— Сначала я выслеживал тех, кто нашёл Сердце Айур. А потом, особенно темной и холодной ночью, когда все наёмники нежились около костра, я пролез в фургон купца, задушил его подушкой и забрал источник твоей силы.
— Чем же ты занимался всё оставшееся время?
— Я делал вот это, — и он протянул мне кольцо, на котором сияла разноцветная цифра восемь, перевернутая на пи-пополам — символ бесконечности. — Выходи за меня.