Чужая кровь

Глава 18

— Слава яблоне, — пискнула она и добавила совсем шепотом. — Слава яблоне!

Она так была рада видеть хотя бы сестру мужа, хоть какое-то не совсем чужое лицо, что едва не бросилась к ней с объятиями. Даже руки уже развела.

Остановил её только совсем обалдевший взгляд Евы. И лишь замерев в паре пальцах от бывшей соперницы, она вспомнила, что та подошла к ней так близко вовсе не поздороваться. По крайней мере, еще никто на веку Радки не пытался поздороваться под «невидимкой» и «тихими шагами» одновременно.

Она быстро оглядела Еву. Амулет еще не выдохся, и Радка отметила и бледное осунувшееся лицо, и прическу — вроде и красивая, как всегда вычурная, но без того лоска, что отличала Еву. Даже после драк с братом она выглядела лучше. Магическая перчатка была на левой руке — как и все боевые магики, Ева владела обеими руками одинаково. А вот в правой у неё был кинжал. И что-то подсказывало Радке, что Ева им собиралась не яблоко чистить. Похоже, если бы хоть на минуту позже Радка коснулась амулета, возвращаться к Фабиушу было бы некому…

Радка поспешно отогнала гадкие мысли, вызывавшие дурноту. Только сознание потерять ей и не хватало.

— А почему не огнем, госпожа? — истерично рассмеялась она, наблюдая, как Ева смущенно прячет кинжал в рукав.

И то ли от этой легкой досады Евы или того, как неуклюже она теперь прятала оружие в узком рукаве платья, Радке совсем не было страшно или обидно. В конце концов, с Евой они и не были никогда подругами, да и обрадовалась она ей только от безысходности. Кто знал, что знакомое зло будет так радостно встретить в этом изменившемся мире. Рада металась и никак не могла понять, кому, кроме сына можно довериться, а Фабусь был слишком мал.

Но и Ева смогла её удивить.

— А чтобы никто не догадался, — теперь рассмеялась и она. И на её похудевшем лице Рада не сумела найти и тени той горечи и ненависти, что вечно уродовали красивую соперницу. — Прости. Глупость хотела сделать. Да и не хотела на самом деле.

Рада кивнула. Если бы она не видела, как Ева и Мейнгрим бились в его кабинете, она еще бы посомневалась. Но её соперница была сильным боевым магом, и уж убить Радку так, чтобы никто даже понять не успел — это было в её власти.

Против своей воли она почувствовала симпатию к Еве. Той самой женщине, из-за которой она попала во всю эту дурацкую историю. Если бы её не было, она бы просто была женой Манфреда, не лезла бы к драконам и цветочным, да и… Нет, пропустить сына Янки она бы всё равно не смогла, не стоило и пытаться себя обмануть.

— Ты почему с таким лицом носишься, будто у тебя какое-то горе? — аккуратно начала Ева, когда пауза затянулась, и обе женщины начали чувствовать скованность. — Ты же теперь принцесса, что хочешь получить можешь.

— Ну, предположим, не всё, — туманно ответила Радка, думая о поисках Янки. Да и желание короля следить за каждым её шагом тоже совсем не радовало.

— Разве, госпожа? — усомнилась Ева и, словно на что-то решившись, предложила уже совсем по-семейному, словно и не было между ними никакой пропасти:

— Давай посидим в кафе, поболтаем.

Радка и сама не знала, почему согласилась. Может, надеялась передать весточку Мейнгриму, или захотела просто посидеть в кафе как будто всё по-прежнему? Но ведь это и было совсем не по-прежнему, раньше ей бы и в голову не пришло сидеть с Евой за одним столиком по своей воле. За исключением того, самого первого раза.

Не иначе как вспоминая то же самое, Ева повела её в уже знакомое кафе. Они снова сели за тот же столик, и Ева потрясла своей перчаткой, делая заказ на имя мужа. И Радка даже не пикнула, хотя могла купить все пирожные королевства на деньги короля. Но есть за счет вероломного Манфреда, пока он этого даже не знает, оказалось восхитительно. Даже пирожные на вкус были лучше, чем Радка их помнила.

Кажется, вдалеке маячил Венек, которого Радка так надеялась увидеть, но он был рядом с чем-то расстроенной Патрысей, а уж её Радка сейчас видеть совсем не хотела. И уж тем более не хотела её утешать. Не сейчас, когда она так нежданно столкнулась с Евой. Может, позже? Или вовсе не стоит лезть, Венек рядом, наверное, он и виноват в этих слезах, ему и утешать.

— Ну и кто тебе не угодил, госпожа, мой брат или мой муж? — криво улыбнулась Ева после первой чашки горького ароматного напитка. — Теперь ты можешь выбирать любого из них. Хотя, если учесть, какой Грим ходит злющий и раз за разом возвращается из дворца ни с чем, ты сделала свой выбор?

— Если бы я сделала свой выбор, лучше бы головой в колодец нырнула, — брякнула Радка. — Нужен мне твой Манфред, как прошлогодний урожай. Только меня меньше всех и спрашивают.

Взгляд снова скользнул туда, где сидела Патрыся, но девушки уже не было, только осталось недоеденное пирожное, да кофе. Радка поморщилась. Ладно кофе горький, хоть до яблок и не дотягивал, но сладкое пирожное? В этом кафе оно стоило слишком дорого, чтобы оставлять его вот так. Разве что оно досталось совсем уж задаром.

— О чем ты это? — нахмурилась Ева. — Ну-ка, дорогая сестричка, рассказывай.

И Радка, сама не зная почему, начала говорить, совсем позабыв про Патрысю и Венека. И о том, как поняла, что Мейнгрим ради заботы о сестре, бросил её приманкой для цветочных. И как спасла короля, и как пожалела об этом. И о том, что будь она простой сельской чудачкой, король был бы ей обязан кровью, а так — кровь у них общая, и помыкать он ею пусть пока не может, но уже пытается. И про соглядатая рассказала, и про то, как была обижена на Мейнгрима, а сейчас не знает, кто лучше. И про старую Ирену, которую лишь разок пропустили во дворец, рассказала. Только о том, что её было уготовано Розой и другими, да о сыне под сердцем говорить не стала.

— Я бы хотела сына взять и бежать прочь от такого счастья, — горько закончила она. — Только куда бежать? Разве что в село, но и там нас король непременно найдет.

— Дела, — Ева наморщила лоб и потерла выше виска. — Нет, твое село точно не вариант. Нас там точно сразу найдут.

— Сразу, — согласилась Радка и моргнула. — Постой. Что значит, нас?

— Тебя с ребенком вдвоем я отпустить не могу, — решительно ответила Ева. — Мне Мейнгрим такого точно не простит. Это сейчас он злится, но потом не простит. Да и вообще, сама подумай. Мне тут жизни не будет. Если уж Фредек решил от меня избавиться, он своего добьется. Не сработает портал или напротив, сработает какой-то посторонний портал, и вот уже счастливый вдовец ищет себе подходящую жену.

— А как же Матиас? — Радка всё не могла взять в толк, как Ева может так решиться. Она сама бы ни за что не сбежала, если бы не малыш, которому угрожает опасность.

А Матиас был капризным и болезненным, совсем не такой как Фабиуш. Да и Ева не говорила, что возьмет его с собой, словно бегство с заклятой родственницей было дело решенным.

— Оставлю его на Ирену и Мейнгрима, — легкомысленно пожала плечами Ева. — Ему всё равно пора становиться настоящим синим магом, раз уж золотой из него не вышел. А у нас синих так — кто выжил, тот и прав.

И она снова словно случайно коснулась головы.

— Он и без того больше времени там проводит, в вашем доме, — добавила она.

— Ладно, как скажешь, — растерянно ответила Радка, хотя слышать от Евы «в вашем доме» было приятно. Но нет, ей никогда не понять синих. Да только за такую возможность она не могла не ухватиться. — Осталось понять, как выбраться из города.

— Ты сама выберись, главное. И не откладывай, — Ева заметно ожила, щеки её зарумянились, а колючие синие глаза снова яростно засверкали. Хорошо, что злилась она сейчас совсем не на Радку. — Я выберусь и раздобуду, на чем ехать. Буду тебя ждать сегодня ночью.

— Так быстро? — ахнула Радка.

Мысли её заметались. Собрать сына, собраться самой. Что понадобится в путешествии? Еда, одежда, лекарства. Где они будут ночевать, у каких костров греться. Она искоса глянула на перчатку Евы и мотнула головой. Предположим, о кострах можно не беспокоиться. А всё остальное?

— Чем дольше собираешься, тем больше шансов, что кто-то узнает. Или кто-то умрет, — она невесело рассмеялась. — Скорее всего, это буду я.

«Или мой малыш», — подумала Радка и поняла, что ей неожиданно повезло с Евой. Сама она еще долго собиралась бы и вряд ли собралась. Скорее бы Ламберт прознал про её сборы. Он король, а она, как не хорохорься, всё же самая настоящая сельская простушка. Но с настоящей сильной магессой было не так страшно.

Набрав пирожных для виду — будто для Фабуся и Ирены, да и самой перекусить нужно что-то вечером, Радка поспешила во дворец.

Она думала, что её встретит дед и выскажет недовольство её отлучкой, или хотя бы Ринкольф, но вместо этого столкнулась с Манфредом.

Только что говорившая с его женой, Радка оказалась совсем не готова к встрече с бывшим любовником. К своему стыду не готова настолько, что подпрыгнула и едва не завопила от неожиданности.

— Раньше ты меня совсем не боялась, — промурлыкал Манфред, подходя ближе, отчего Радка оказалась практически прижата к стене. Некстати нахлынули воспоминания об их первой встрече. Судя по глазам Манфреда, самодовольный магик думал об этом же.

Да только Радка, вместо того, чтобы растаять, разозлилась еще сильнее.

— Раньше ты тоже волочился за юбками и кошельками, а не деревянной короной, — ответила она, проскальзывая под рукой магика и отходя на несколько шагов. Просто на всякий случай. — Или думаешь, что сможешь стать соправителем при пасынке, когда Фабусь станет королем?

— Радослава, мы оба знаем, что Фабиуш мой сын, — Манфред всё ещё мурлыкал, но звучало это уже скорее жалко, а глаза стали растерянными и немного злыми. Куда ему до Евы, конечно, но Радка на всякий случай погладила свой браслет, словно напоминая, что так просто не дастся.

— Неправда это, мы знаем, что он пасынок Мейнгрима и что я родила его, будучи замужем за твоим дядей, — почти пропела Рада, благодаря яблоню за то, что Манфред разговаривал тогда с ней, а не королем. Как знать, иначе она на радостях могла бы наболтать достаточно, чтобы уже к ночи стать женой золотого. Когда король — магик времени, это что-то да значит.

— Но, Радослава! — возмутился было Манфред, однако наконец подоспел Ринкольф.

— Госпожа, вы бросили меня одного в этой беседке! — возмущенно начал он, не сразу заметив Манфреда.

— Кто же виноват, что ты уснул, совсем обессилев, — усмехнулась Рада.

О, как она обрадовалась взгляду Манфреда, наконец-то ставшем по-настоящему злым! К счастью, Ринкольф совсем не понял, как двусмысленно прозвучал ответ принцессы. А может, он был больше озабочен тем, что она успела сделать в его отсутствие. Во всяком случае, он раздраженно ответил:

— Конечно, мне за вами не угнаться. У вас в этом, по-видимому, большой опыт!

В другом обществе Радка не преминула бы уточнить, что так и есть, она с детства носилась по окрестным холмам и даже сейчас легко могла преодолевать лестницы и пролеты парков. Но зачем, когда Манфред того и гляди лопнет от злости?

— Давай не будем обсуждать это при господине Манфреде, — лишь ответила она, улыбнувшись Ринкольфу такой улыбкой, что он едва не забыл, что вообще собирался сказать. — Он уже уходит, а ведь может заслушаться и остаться. А нам и без него есть чем заняться.

И упорхнула, внутренне хохоча во все горло, а внешне стараясь держаться приличий и лишь едва заметно улыбаясь.

Вскоре её догнал Ринкольф.

— И почему мне кажется, что вы меня как-то использовали, — пробурчал он себе под нос, но Радка услышала.

— Потому что так оно и есть, — усмехнулась Рада, испорченное настроение которой начало снова меняться. — Этот высокомерный тип решил, что ты не только приглядываешь за мной, но и греешь мою постель. Как там намекал безымянный?…

— Листовертку ему на язык, — содрогнулся Ринкольф, но тут же поспешил исправиться. — Вы не подумайте плохого, госпожа, вы очень красивая, но вы принцесса и вообще…

Он смутился еще сильнее и замолчал.

Про «красивая» Радка только хмыкнула — а то она не знала, как на деле выглядит, а вот «вообще» было и без того понятно. Она куда старше бедняжки гвардейца, даже омолодившись из-за магии, она была замужем и матерью наследника трона. На такой пирожок с шершнями только Манфред и мог раскрывать роток.

— А тебя за каким делом ко мне приставили. По бумагам? — спросила она.

Ринкольф наморщил лоб, не иначе как говорить не хотел.

— Ну давай, повесели меня, — подначила его Радка.

— Стеречь двери, сопровождать на прогулках, докладывать о странностях, — отрапортовал Ринкольф и с надеждой спросил. — А пока вы гуляли, странного ничего не происходило?

Но Радка вдруг сообразила, что царапнуло слух.

— Откуда ты выражение такое знаешь, про листоверток? — потребовала она ответ. — Ты же потомственный, кроме городской яблони других и не видел небось!

— Я с найденным дружу, — смутился Ринкольф. — Он моему отцу весточки носил, вот мы и подружились.

Сердце Радки ёкнуло. Не могло это быть простым совпадением, ведь так?

— А зовут его как, этого твоего друга? — спросила она аккуратно.

— Венек, — ответил Ринкольф коротко.