— Ева, дорогая, замужество не пошло тебе на пользу, — Лотта одним щелчком металлической перчатки сняла заклинание с обеих. — Даже малышкой ты не попалась бы так легко.
Радославу она словно не замечала.
— Здравствуй, мама, — обращение Ева так прошипела, что Радка вздрогнула. Она боялась змей, которые водились в яблоневых садах и выползали греться на солнце. — Как-то не ждешь подвоха у близких родственников.
А вот «близкие» она прямо выплюнула, вложив всю ярость. Радослава только и успела порадоваться, что такая злость направлена не на неё. Впрочем, на Лотту это не произвело ровным счетом никакого впечатления.
— Это еще глупее, — припечатала она. — Родственники обычно самые опасные. Ведь они знают так много, верно?
И она перевела наконец взгляд на Радославу. Глаза её были изумительного фиалкового оттенка, такие красивые, как у дорогой куклы. Тем неожиданнее оказался тяжелый цепкий взгляд, совсем не вязавшийся с нежным почти кукольным личиком Лотты. Впрочем, она уже через мгновение улыбнулась.
— Радослава, наконец мы познакомимся, — она протянула руку и приобняла Радку за плечи. — Тебе немедленно нужно отдохнуть. В твоем положении не стоит подвергаться всем подряд заклинаниям!
— В положении? — недоуменно переспросила Ева. — Каком положении? Мама!
Но Лотта уже увлекла Радку за собой, снова закутывая в заклинание, только в этот раз оно было еще мягче и нежнее. Радка почувствовала, как приятно заныло тело, словно напоминая о перенесенной усталости.
— Мама! — словно сквозь подушку Радка услышала приглушенный голос Евы. — Ты ответишь?
— Позже, дорогая моя, сначала я должна рассказать нашей Радославе сказку и послушать её, — отозвалась Лотта. Радка хотела запротестовать, но сил не было совсем, глаза её закрывались.
— Не вздумай рассказывать обо мне! — Радка хотела хоть одним глазочком глянуть, показалось ей или Ева и впрямь топнула ножкой как избалованная девочка. Но она не могла, сон окутал её и она очнулась совсем в другом месте.
Кажется, это был дом Мейнгрима.
«Ваш с ним дом, — подсказал смутно знакомый низкий голос из-за спины. — Теперь ваш».
Но как Радка не вертела головой, она никого не увидела. И только когда она снова повернулась к дому, то поняла, что всё это время на дорожке стояла Лотта, а рядом с ней Мейнгрим. Нет, не он. Похож, но совсем не он! Чуть коренастее, с другим подбородком, обрамленным короткой бородкой, и сильнее поседевшими волосами ниже плеч.
— Может, используешь свою магию? — неуверенно спросил незнакомец. — Ева и так кроха, но Грим… с ним могут быть проблемы. Он помнит мать.
— Он и должен помнить Мериссу, — не согласилась Лотта, без волнения разглядывая дом. — Она его мать. Я постараюсь быть не хуже.
Радка ахнула, когда увидела маленького мальчика с синими глазами и черными кудряшками, и инстинктивно коснулась живота, хоть и обещала так больше не делать. Неужели у неё будет такой же сын?
Уже тогда хмурый худощавый Грим сердито дул губы и смотрел исподлобья на мачеху. Радку закрутил круговорот дней. Вот Лотта перешивает красивое блестящее платье для малышки Евы и зовет её «принцессой», девочка хохочет и ласково обнимает её за шею. Вот она сидит у постели болеющей Евы, а темная невысокая тень из угла бросает жестокое: «А мама бы сразу вылечила». Радка вспомнила, что Мерисса была из багряных, но как ей хотелось отшлепать этого вредного маленького Грима!
Ева растет, растет и Мейнгрим. И если мальчик меняется не сильно, то Ева из хорошенькой девочки превращается в красавицу. Только по-прежнему её Лотта зовет принцессой, а она Лотту — мамой.
Радку перенесло в жаркий летний день. Несмотря на это, Лотта и Грим совсем белые и их обоих трясло словно от холода. Радка не сразу заметила, что они стоят у закрытой двери.
Время словно застыло, и Радослава против воли начала тревожиться снова. Наконец, из-за двери показался Скарбимеж. Ох нет, похожий на него мужчина. Вот и нос другой формы, и скулы выше. Как она только могла спутать его с мужем Янки!
— Жить будет, а как именно, решать придется всем вместе, — каким-то шелестящим едва слышным голосом произнес не-Скарбимеж.
И Радка увидела, как дрожат губы у её будущего мужа, вот-вот расплачется! Только Лотта заплакала раньше. Прижала Грима к себе, спрятала его голову на своей груди, словно так не будет видно слез, не слышно рыданий.
— Слезы облегчения и не слезы вовсе, — бормотала Лотта, гладя пасынка по голове. Запоздало Радка поняла, что это тот самый случай, когда Ева едва не погибла. Она видела и бывшую соперницу — почти прозрачную, крепко спящую, а в коротко постриженных волосах выделялся багровый нарыв, в котором торчало что-то блестящее. И Лотта, всё время неотступно сидящая рядом Лотта.
И тем удивительнее было видеть дальше повзрослевшую Еву, с аккуратной вычурной прической, искусно скрывающей артефакт в черепе, которая как обычная сельская девчонка скандалила с Лоттой.
«Ты нам не мать, — услышала Рада приглушенно, словно она подслушивала из другой комнаты, а не стояла рядом. — И ты зря внушила мне любовь к себе, я тебя не люблю!»
«Грим не прав, — лицо у Лотты дрогнуло, но говорила она спокойно. — Я не использую на вас магию. Твои чувства только твои, Ева».
«Ну и отлично, — похоже, та разозлилась. — Потому что ты мне совсем не нравишься!»
Она хлопнула дверью с такой силой, что дверь заискрилась и покрылась копотью.
Следующим Радка увидела своего супруга. Уже не мальчишку, а парня возраста Венека. С короткой стрижкой. Похоже, постригся он еще тогда, вынужденный смотреть на обстриженную макушку сестры. Но если та давно щеголяли красивыми прическами, он остался верен своему выбору.
В этот раз Радка стояла совсем близко, но слышала и видела еще хуже. Лицо Грима словно расплывалось, как и лицо Лотты.
— Ты можешь сделать так, чтобы она забыла о Берхте? — нарочито грубо спросил Грим. В голосе сквозила усталость и злость, словно этот вопрос ему уже давно наскучил, а нужный ответ никак не находился. — Ей не выносить близнецов, не с её… сама знаешь.
— Я не буду лезть в голову твоей сестры, — ровно ответила Лотта. — Как и в твою.
— Какой тогда в тебе смысл, — сплюнул Грим. Нет, Радка ошиблась, это была Ева. Брат с сестрой не настолько похожи, но она как-то перепутала. Так странно.
— Какой смысл в твоем даре, если ты не можешь мне помочь! — с жаром продолжила Ева. — Мне надо забыть его. Я нашла себе подходящую пару. А Берхт… Мне не выносить двоих даже с помощью маминых родичей. Ты же знаешь!
Лотта по-птичьи склонила голову на бок и молчала.
— Бесполезная, — прошипела Ева, выходя из себя. — Убирайся из отцовского дома в свой жалкий городишко!
Она помолчала и добавила совсем еле слышно:
— Почему ты не родила нам брата или сестру с тем же даром?
— Почему не родила?.. — эхом повторила Лотта. Лицо её поплыло, исказилось. Она потерла пальцами виски и повторила, хотя Радка была готова поклясться, что на светлом овале её лица вовсе не было рта:
— Почему не родила…
Голова у Радославы закружилась так сильно, что ей пришлось сесть прямо на пол. А когда тошнить перестало, и она снова открыла глаза, то увидела перед собой склонившиеся лица. Ева кусала тонкие губы и определенно злилась. Лотта выглядела потрепанной и испуганной.
— Оно того стоило, Лотта? — грубо спросила Ева, обнаружив, что Рада пришла в себя. Так, словно предательски выскользнувшего «мама» не было и в помине. — А если бы я лишилась племянника? Грим бы снес голову и тебе, и мне.
— Обычно это не опасно, — Лотта скривилась, неотрывно глядя на лицо Рады, словно пытаясь что-то разглядеть в нем. — Но я никогда не делала так с простыми людьми. Магесса увидела бы чуточку моих воспоминаний, пока я просмотрела бы её до донышка, с ней же…
Дальше Радослава не слушала. Она схватилась за голову, словно могла остановить это. Сейчас она чувствовала себя даже хуже, чем при первой встрече с Мейнгримом, походя облившем её презрением. Хуже, чем когда поняла, что он её предал ради Евы.
Её память… там было много того, о чем она не говорила никому даже в шутку. И всё это теперь знала Лотта. Не только она смотрела несчастливую «сказку», но и её собственная жизнь стала как на ладони.
Она даже думать не могла, что кто-то увидит её черствое сердце, доброе лишь к сыну и его нерожденному брату. Зависть к Янке, злорадство — всё это Рада предпочла бы скрыть навсегда, но Лотта не дала такой возможности.
— А ты интересный человек, Радослава, — тем временем странным тоном произнесла Лотта, обращаясь прямо к ней. Пусть прозвучало это совсем не как комплимент, неприятия в её глазах Рада тоже не видела и успокоилась. Её тайны останутся между ней и Лоттой.
Никто ничего не узнает.
— С твоим сыном всё в порядке, — продолжила Лотта тем же тоном. — Грим упоминал, что за ним смотрит столько гвардейцев, что нет никакого шанса выкрасть или потерять его.
— Я и не собиралась, — начала была Рада и запнулась. Лотта ведь на самом деле знает, что она собиралась делать, а что нет. Кажется, ей самой удалось подсмотреть больше, чем предполагала магесса, и это её может спасти или погубить. Знать бы как еще не подпустить больше Лотту к своей голове! Но чего нет, того нет.
— А с моим сыном что? — нетерпеливо спросила Ева, изнывающая от невозможности понять, что происходит.
— И с ним всё хорошо, — Лотта повернулась к ней. — Что ему сделается, когда мастер — его дядя Мейнгрим, и он может следить за ним столько времени, сколько ты будешь отсутствовать.
— Сколько времени я буду отсутствовать, — то ли спросила, то ли уточнила Ева. — На что ты намекаешь?
Они обе, и Ева, и Рада уже поняли, к чему ведет Лотта. Радка даже думала подняться с такого мягкого и уютного кресла, в которое её усадили после обморока, но сил не было.
— Вы вряд ли сможете скрываться всё время здесь, — ответила Лотта. — Да это и не нужно ни тебе, ни Радославе с твоим племянником. Ему достаточно родиться.
Она перевела взгляд на Радку.
— Так сколько вам нужно скрываться, ответишь ты, Радослава.
Та мысленно подсчитала.
— До вторых заморозков, — виноватым тоном произнесла она.
Теперь нахмурилась Лотта.
— Я всё время забываю, что ты выросла не в городе, — она недовольно щелкнула пальцами. — Словно на другом языке с вами разговариваешь. Примерную дату можешь сказать?
Она вытащила календарь, какие-то старые прогнозы и общими усилиями им удалось установить примерно время рождения брата Фабуся.
Ох, Фабусь. Как Радослава уже тосковала по нему!
Всё это время Ева скучала, разглядывая свои ногти или просто откровенно позевывая, совсем не как следует вести себя благородной магессе.
— Разобрались! — наконец возвестила Лотта и продолжила почти без заминки:
— В твоей голове я посмотрела интересную мысль, Радослава.
И тут же снова сменила тему, словно ждала вопроса. Нет уж, не дождется. Радка не собиралась вымаливать ответы на вопросы, хотя любопытство просто жгло её изнутри.
— Куда вы собираетесь идти дальше? — спокойно спросила Лотта.
— Идти дальше, — повторила за ней Ева, с которой разом слетела вся дрема. — Обязательно идти?
— В Зорине нам оставаться нельзя, — Рада догадалась первой. — Вот о чем нам который раз пытается сказать Лотта. Нас тут найдут в любой момент!
— Она права, — Лотта развела руками. — Я бы с радостью вас приютила или нашла бы вам дом, но…
Она словно машинально погладила красивое ожерелье, камни в котором были темно-красные, почти фиолетовые. Они очень шли черноволосой Лотте, а еще напоминали о главном цвете палачей яблоневого королевства.
— Понятно, — Ева помрачнела. — И что ты нам предлагаешь?
— Я? — очень натурально удивилась Лотта. — Я ничего не предлагаю. Если совсем по правде, то я не хочу знать, куда вы пойдёте. Всё может случиться, может, пурпурная фея или её подруги захотят расспросить меня. Лучше совсем ничего не знать.
Она так буднично заявила о возможных пытках, что Рада ей немедленно поверила.
— А две магессы, одна из которых к тому же ждет ребенка слишком заметны. Да и небезопасно ходить без мужчин, — продолжила Лотта, глядя теперь только на Еву. — Так что, моя дорогая, тебе придётся примерить прабабушкины доспехи.
— Ты не уймешься, да? — устало вздохнула Ева. — Хорошо, пусть будут доспехи.
Лотта словно ждала только этого, она немедленно вышла, будто до последнего боялась, что падчерица передумает.
— О чём она говорит? — полюбопытствовала Рада, силясь не уснуть. Усталость и уютное кресло всё сильнее подавляли её сопротивление сну, и говорила она уже с полуприкрытыми глазами, сквозь ресницы наблюдая за нервно прохаживающейся по комнате Евой.
— Наследство отцовское, — сквозь зубы ответила Ева. — Поссорились мы из-за него с Лоттой страшно. Неважно, в общем. Ты скажи лучше, куда именно за границу Яблоневого королевства ты хочешь отправиться. Есть мысли?
— Почему именно за границу? — Радка даже проснулась.
Ева закатила глаза. Она снова напоминала свою самодовольную версию времен их начала знакомства. Но всё-таки снизошла.
— Лотта ясно дала понять, что в королевстве нам не скрыться, — нетерпеливо пояснила она. — Иначе зачем доспехи? Или ты всерьез думаешь, что кто-то может навредить или хотя бы попытаться навредить магессе в нашем королевстве? Нет, нам предстоит отправиться дальше.
— Но там почти никто не был, — растерянно произнесла Рада. — Я даже не знаю, куда можно.
Она вспомнила, как пыталась изучить географию по старым книгам, да по рассказам Венека. Не очень они сейчас ей помогали.
— Смотри, — Ева крутанула стол, и над ним возникла зыбкая полупрозрачная, но при этом очень четкая карта. — На востоке за проливом страна ста королевств. Вот там действительно небезопасно. Я слышала, что эти королевства воюют между собой свободное время. Но магиков там почти нет. На севере торговые острова. Они так называются, но большинство торговцев самые настоящие пираты. Не думаю что нам стоит туда отправляться. На западе же Цветочный остров.
— Туда я и сама не хочу, — без раздумий откликнулась Рада. — А на юге?..
— Не знаю, — Ева растерялась и снова повернула карту. И так, и иначе. — Там наше королевство далеко простирается. Не дойдем.
Рада поднялась с кресла и подошла ближе.
Такого выбора ей еще делать не приходилось. Как просто было до сих пор! Ей казалось, что бежать сначала в Лесовин, а потом из Лесовина в Зорин было непростой задачей. Но сейчас она должна была выбрать. Для себя, для Евы и для брата Фабиуша. Как же она устала называть его так!
— Тадеуш, — произнесла она тихо и добавила громче. — Его будут звать Тадеуш.
Она перевела взгляд на недоумевающую Еву и пояснила:
— Моего сына.