Дары Крови

Глава 14

Когда я советовал Листену прийти вечером к отряду и познакомиться с теми, кого ему завтра прикрывать от стрел, я как-то забыл, что там и сидеть-то не с кем — ведь в лагере был я, Креод, сам Листен, четыре избитых новичка-птенца и всего один солдат, которому выпало приглядывать за шатрами и вещами отряда в их отсутствие.

А сам отряд, того, на задании. Третий день.

На мою удачу, когда стража лагеря принялась зажигать первые факелы — Илиот вернулся. С парой легко раненных, но вернулся.

Поэтому у костров собрался весь отряд. Удивительно.

Илиот всё ещё косился на меня. Когда думал, что я не вижу. Да, изменения во мне никого не оставили равнодушными.

До меня донёсся едва слышный шёпот Улика:

— Всё кажется, что мы как в сказке, блуждали по лесу лет десять. Сами остались теми же, а остальные, ну те, к кому мы вернулись, постарели.

— Креод-то ничуть не изменился.

— Ой, всё. Вечно ты придираешься к мелочам. Гляди только на господина Лиала. Есть же в моих словах смысл? Ну, признай.

— Не буду. И ты болтай меньше, глянь, Кровавый гаэкуджа уже косится на нас, чует, что мы любимому господину кости перемываем.

Я про себя хмыкнул. Любимому. Близится ночь, близится время, когда я проверю это. Как бы мне ни было страшно это делать. Проверил пузырёк в поясе. На месте.

Встал, шагнул ближе к костру, а затем и вовсе запрыгнул на груду поленьев, которые лежали в двух шагах от него. Медленно повернулся на месте, оглядывая всех собравшихся.

— Ещё одно задание позади. Позади ещё одна схватка с реольцами. Ещё на шаг ближе наша победа и возвращение домой, — провёл пальцем по щеке. — Не скажу, что у меня в этот раз всё вышло легко, но я стал умней. Надеюсь. Надеюсь и что вы становитесь умней, сильней и опытней с каждой новой битвой. Сегодня я хочу представить вам новых членов отряда.

Сделал короткий жест рукой, заставляя птенцов, как я стал называть их всех скопом для простоты, подняться со своих мест.

— Отряд усилился выпускниками Кузни Крови и Академии. Теперь у нас есть два Паладина и два Заклинателя. Но я вижу в парнях потенциал… — запнулся, осознав, что для бывших крестьян и разбойников нужно говорить проще. — Я верю, что они станут сильней. Не обращайте внимания на их помятый вид — гаэкуджа Креод не стал терять время и провёл с ними первую тренировку.

Парни переглянулись с кислыми лицами. Да, раны тела можно залечить, ханбок отряхнуть от пыли, а рожу умыть от пота и грязи. Но что делать с сердцем и головой? Кратко «тренировку» можно было описать одним словом — избиение.

Они не ожидали, что Креод окажется настолько быстр, что не даст им даже использовать умения и техники.

Испытали это на своей шкуре, обозлились, поднялись с песка, потребовали ещё одну схватку и… всё равно ничего не смогли сделать. Он всё равно был для них слишком быстр, слишком силён и слишком опытен. В этот раз он просто использовал их против друг друга, прикрываясь их телами в первые мгновения схватки, а затем, затем всё закончилось.

Я могу ошибаться, такая «тренировка» со слабыми противниками не лучший способ измерять силы, но мне показалось, что Креод стал сильней и быстрей. Похоже, для него, как Кровавого, тоже не прошло без следа сражение с реольцами над моим телом.

Нужно бы ему передать движения Покрова клинков и Ветра клинков и проверить, сможет ли он их применить.

Я оборвал размышления. Если он останется жив после сегодняшнего ночного разговора.

Представил птенцов:

— Идары старшей крови — Майс и Апот. Они станут клинками, что рассекут ставших на нашем пути реольцев. А ещё взбодрят вас аурой воодушевления. Отличная штука, должен сказать, опробуете на шкуре, сами оцените. Идары младшей крови — Домар и Урай. Они станут вашим щитом, который прикроет вас от стрел и огня. Так что те, кто до сих пор не научился отбивать стрелы мечом, могут вздохнуть с облегчением.

Креод громко сообщил:

— Но ненадолго, потому что я всё равно заставлю вас научиться этому. Клянусь Хранителями, я сделаю из вас отличных старших воинов Дома Денудо. А новые идары младшей крови подлечат вас после ошибок.

При упоминании Хранителей у меня дёрнулась щека. Та, что со шрамом.

Злясь, я вскинул руку вверх:

— Но это будет завтра. А сегодня я снова позволяю немного вина. Мы стали ещё сильней, а реольцы слабей. Вы заслужили это, разбирайте кувшины.

Спрыгнув с поленьев, двинул к птенцам. Сняв с пояса флягу, которую сам намешивал в уединении шатра, скомандовал:

— Чаши. За присоединение к моему Дому.

— М-м-м, хёнбен, разве мы не числимся в армии короля? — задал вопрос Домар.

— Все мы в армии короля, — безразлично заметил я, отливая из фляги в первую протянутую чашу. — Но есть как те, что числятся по бумагам как пришедшие под его флаг лично, так и те, что пришли под флаг отрядом. Вы пришли на зов короля сначала в мой отряд, а уже оттуда под его знамя. По бумагам.

Урай буркнул под нос:

— Ни хрена не понял.

Домар так же негромко шепнул ему:

— Вот и не забивай голову, — Подставив чашу, уже громче задал мне ещё вопрос. — А что с платой?

— Плата, — вздохнул я, наливая ему и замечая, как по чаше скользнула более плотная, чем вино, нить. Плохо размешал кровь, что ли? — Плачу я. Щедро.

— Но мы не слуги, — жёстко заявил Майс.

— Вы не слуги Дома, — согласился я с ним. — Вы всё так же идары своих Домов, и я не заставляю вас менять гербы на ваших ханбоках.

Майс поджал губы. Я сейчас посмеялся над ним, потому как сидел он в обычном ханбоке Кузни — с пламенем по плечу и груди. Какой он там, третий сын отца? Третий сын обычного Малого дома. Я приехал в Кузню, имея в седельных сумках пару запасных ханбоков моего Дома с барсом, а были ли у него запасные ханбоки? Сомневаюсь.

Немного сожалея о своей резкости, сообщил:

— Есть умельцы в лагере, у которых можно купить ханбоки с вышивкой на заказ. Гаэкуджа Креод потом подскажет, как их найти. Довольно пока о делах.

Вытянул руку с чашей, но неожиданно заговорил Илиот:

— Господин, — с ухмылкой зыркнул на птенцов, словно красуясь тем, как именует меня. Протянул мне пустую чашу. — А нам с Креодом?

Я невольно прищурился. Вообще-то, я не только не планировал сегодня поить их своей кровью, но и вообще не хотел рисковать, делая это. Илиот уже Великий заклинатель, к чему ломать то, что уже и так хорошо? Вроде ничего особо страшного с моей кровью не случилось, ихор в ней лишь стал сильней, набрав…

— Господин?

Я моргнул, болтнул всё ещё зажатую в левой руке флягу. Булькнуло. Ещё треть.

Предупредил:

— Это тоже самое вино, что и у солдат.

— Если подходит вам, то подойдёт и мне, господин.

Я улыбнулся и покачал головой. Как много «господин» за три фразы. Его задели слова Майса? Не замечал за ним такой обиды.

Щедро плеснул и ему, и Креоду в чаши. Снова поднял правую руку со своей.

— За то, что я сумел сделать свой отряд сильней с вашей помощью.

Креод негромко добавил:

— За то, что мы стали сильней под вашей рукой, господин.

Илиот тоже не смолчал:

— За то, что Дом Денудо вносит в эту войну вклад больший, чем многие из Великих домов.

Тут же зыркнул в сторону птенцов. Домар догадался первым, широко улыбнулся и сказал:

— За то, что мы продолжим учиться у нашего старшего товарища.

Урай кивнул:

— Ага, за это.

Майс скривил губы, шагнул вперёд и ударил своей чашей по моей:

— За то, чтобы мы тоже научились выживать там, где всё кажется безнадёжным.

Я невольно вскинул брови. Я такое уже слышал. Из уст Глебола перед Ожерельем, причём слово в слово. Он что, рассказывал обо мне птенцам Кузни?

Апот повторил жест Майса:

— За то, что мы сегодня получили урок, который охладил наши головы.

Взгляды всех упёрлись в Листена, который до сих пор молчал. Он захлопал глазами, но затем сообразил, шагнул к нам, приставил свою чашу к нашим:

— За господина, который не перестаёт меня удивлять.

С ним я тоже понял, о чём он говорит, но тоже оставил это без внимания. Через миг первым опрокинул чашу. Странное ощущение — пить свою же кровь.

Майз скривился:

— И впрямь, отвратное вино.

Урай пожал плечами:

— Вино как вино, хмельное, чуть горчит, чуть кислит на языке. Не пил ты плохого вина.

— И не горю желанием. Тут даже осадок в чаше… — осёкшись под моим взглядом, Майз склонил голову. — Виноват, хёнбен.

Илиот хохотнул:

— Радуйся, что хотя бы такое есть. Знаешь, сколько господин платит за один кувшин?

— Платит? Я думал, это бесплатное вино от реолцьев.

— Не вздумай, — погрозил пальцем Илиот. — Они мастаки ядов. Ты что, не слышал, как они отравили воду на этих землях? Если здесь нельзя пить даже воду, то…

— Я идар.

— Да ты что? — изумился Илиот. — И как, идар, горишь желанием попить воду с трупным ядом?

— Главное, черпать не над тушей.

Я с ухмылкой слушал их спор, в котором они то и дело меняли тему, увлекая и заставляя и других высказываться, сам же жадно ел. Можно было бы подумать, что вино пробудило аппетит, но я знал правду — это всё ещё бурлит в жилах лечение Креода и Вира. Либо по отдельности, либо всё вместе. К счастью, Креод предполагал это и ловко подкладывал мне мясо, сыр, зелень и хлеб.

Наконец, я заглушил первый голод и вмешался в разговор:

— Ладно, Илиот, забавляйся тут, но не забывай приглядывать за всеми, у нас с Креодом есть ещё пара дел.

С сожалением оглядев недоеденное, поднялся. Сколько можно откладывать?

Креод молча следовал за мной, не задавая вопросов. Даже тогда, когда мы вышли к первому, внешнему кольцу охраны лагеря, к его ограде.

Стражник шагнул ближе, оглядел бляху хёнбена в моей руке, поднял факел, освещая наши лица.

Не то чтобы он знал в лицо всех идаров лагеря, он лишь проверил, не замазаны ли щёки у нас, чтобы скрыть метку предка Химедо.

Я, как заместитель хоу Гирь Весов, читал все те распоряжения, которым должны следовать патрули и стража лагеря.

Не все же убийцы и шпионы могут как я, или как Потрошители, становиться невидимым. Гораздо больше тех, кто может проникнуть в лагерь благодаря своей наглости и простым трюкам.

— Для чего покидаете стены лагеря, хёнбен?

— По делам Гирь Весов.

Солдат хмыкнул и опустил факел.

— Раз вы без лошадей, то открывать ворота не будем, хёнбен. Прошу понять.

Я улыбнулся и двинул к лестнице. Через стену, значит, через стену.

Креод, спрыгнув следом за мной, буркнул:

— Нужно было наказать его за наглость, господин.

Я не ответил, облизывая пересохшие губы.

Сто шагов по пням вырубленного леса, ещё двести шагов вглубь его самого. Стволы перекрыли отблески факелов на частоколе, заглушили звуки лагеря. Ещё сто шагов во тьме и через буреломы. Похоже, сюда даже за дровами не ходят. Достаточно?

Я сложил пальцы в печать.

Посторонние?

Ариос качнул головой:

— Никого, господин. Вир ещё раздумывает, кого выделить для присмотра за вами, патруль левей, дальше и уходит в сторону. Сейчас вы здесь одни.

Раз так…

Лес наконец чуть расступился. Не поляна, но клочок в десять шагов шириной свободной от деревьев земли.

Я остановился в его середине, задрал голову. Сквозь листву были видны звёзды и ярко сияющая луна. Сегодня её оттенок какой-то кровавый, зловещий.

Развернулся, встречаясь взглядом с Креодом. Я его отчётливо вижу, а он меня?

Отбросил пустые мысли, ещё раз облизал пересохшие губы и, наконец, заговорил:

— Креод, ты ни о чём не хочешь меня спросить?

— Спросить? — он покачал головой. — Нет, господин.

— Кто я, по-твоему?

Креод тут же невозмутимо ответил:

— Наследник Дома Денудо. Лиал Денудо.

Я скрипнул зубами, уже не столько страшась, сколько злясь. Он это нарочно?

— Неужели, когда я свалился от потери крови, ты не заметил вокруг ничего странного?

— Странного? Нет, господин.

— Да хватит уже! — рявкнул я. — Мне нужны честные ответы, а не твоё: не знаю, не видел, нет вопросов, господин Лиал.

Креод даже не изменился в лице после моего окрика.

— Господин, я просто не понимаю, что вы хотите услышать.

— Хорошо, — кивнул я и повторил, — хорошо. Прежде всего я хочу услышать правду.

— Главная правда, господин, заключается в том, что я верен Дому Денудо. В этом у вас не должно быть никаких сомнений. Я стал солдатом Денудо на следующий день после ухода из дома. Я стал гаэкуджей Дома Денудо, доказав свою верность делом, словом и молчанием. Поверьте, господин Нумеро поручал мне немало скользких дел.

— Ха! — я выдохнул и зло оскалился в новом вопросе. — Дом Денудо очень мал. В нём всего-то три человека. Ты верен отцу? Хорошо. А мне?

— Господин, у вас есть в этом сомнение?

— Что, если я не сын Нумеро?

Мне было отчётливо видно, как изумлённо вскинул брови Креод:

— Господин? Что за… Что за странные вещи я слышу? С чего, вообще, у вас возникли такие мысли? Вы сегодня брились и смотрели в зеркало. Неужели не заметили, что из него на вас глядит отец?

Я невольно поднял руку и провёл кончиками пальцев по щекам, ощущая колкость уже отросшей щетины. Что есть, то есть. Я и сам давно отбросил эти сомнения, которые появились у меня в Кузне Крови. Сейчас сказал их, лишь чтобы надавить на Креода.

А он и не думал умолкать:

— Но даже если вы не верите зеркалу, даже если допускаете мысль, что госпожа действительно изменила… — я вперил в него взгляд, неожиданно злясь на Креода, а тот лишь пожал плечами. — Что это меняет? Я верен и господину Нумеро, и госпоже Терсии, и вам. Вас никто вроде не вычёркивал из родовых книг, так ведь?

— Удобно, — ухмыльнулся я. — Но что, если окажется, будто во мне кровь не Денудо, а, например… Например, Вораз. Что, если завтра прискачет гонец от Нумеро и сообщит: я вычеркнут из родовой книги и больше не Денудо?

— Это станет для меня тяжёлым известием, но…

Креод замолчал, я, глядя исподлобья, напряжённо ждал ответа.

Наконец, его слова разорвали ночную тишину:

— Это ничего не изменит. Выбирая между верностью старому господину и вами, я выберу вас.

— Хорошо, — снова кивнул я, снова облизал губы и шагнул в речах ещё чуть дальше. — Когда вокруг тебя без причин умирали реольцы, не думал ли ты о том, что ни Дом Денудо, ни Дом Вораз, ни Дом Велоз не обладает такой силой и такими способностями?

— Думал, господин, — признался Креод. — Я даже задумался над тем, что вы словно сама смерть и умирают все, кто к вам приближается.

— И?

— Что и? Я был жив, хотя стоял на коленях рядом с вами, живы были и граухи.

— Хорошо. И какому же Дому может принадлежать такая сила?

— Дому, в котором есть вы, господин? — предложил мне ответ Креод. Мотнул головой. — Господин, мне неважно, как он будет называться, потому что я верен вам.

Я проглотил вставший в горле комок и хрипло спросил:

— Даже если это Дом Оскуридо, проклятая кровь прислужников Безымянного?

Тени, что окружали нас кольцом, даже не шевельнулись, но я знал, видел, понимал — они готовы рвануть вперёд, готовы напасть на Креода и убить его.

Креод молчал лишь два удара сердца. Едва сердце у меня в груди стукнуло третий раз, он твёрдо произнёс:

— Даже если это Дом Оскуридо.

Я медленно покачал головой, но раньше, чем успел что-то сказать или спросить, Креод добавил:

— Господин, вы зря пытаетесь отделиться от Дома Денудо. Вы Оскуридо? — я невольно вздрогнул, впервые услышав это именование из его уст. — Но я знаю вас с младенчества. Вы кровь от крови Денудо, вы вылитый отец. Это значит, что эта кровь течёт и в Денудо. Я верно служил этой крови раньше, я верно буду служить ей и дальше, помня, что именно ваша кровь спасла меня от безумия Жнеца. Если в вас кровь Оскуридо, то и во мне теперь она тоже есть.

Я криво усмехнулся:

— А вот Флайм сразу принялся кричать, что это Велоз несут в себе проклятую кровь.

— Флайм? — Креод помрачнел, а я затаил дыхание. — Глупец, — уронил, наконец, Креод, — который с детства боялся возвращения Безымянного.

— А ты? Ты не боишься?

— А вы хотите его вернуть? — задал встречный вопрос Креод.

— Я не хочу, — Креод улыбнулся и развёл руками, а я тут же добавил. — Но хочет моя кровь.

Креод помрачнел, уже сам облизал губы, заставляя меня затаить дыхание в ожидании его ответа, действий или даже побега. Но он лишь мотнул головой, знакомым жестом, словно вытряхивая из неё лишние мысли и вновь твёрдо, уверенно ответил:

— Доля верного слуги— следовать за господином и принимать его решения. Если вы скажете, что его нужно вернуть, то я лишь спрошу, чем я могу помочь вам, мой господин. Если того требует ваша кровь, то и моя тоже.

— Ох! — я прикрыл глаза ладонью, так, не глядя на Креода, признался. — Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Возможно, — легко согласился Креод. — Но я не знаю, господин, как доказать вам мои слова. Может быть, вы хотите, чтобы я убил себя и унёс вашу тайну с собой?

Я опустил ладонь и буркнул:

— Не говори глупостей.

— Это всё, что мне остаётся, господин, чтобы доказать верность вам и вашей крови.

Я глубоко вдохнул, задержал дыхание, ощущая, как колотится сердце о рёбра, медленно выдохнул и приказал:

— Достань меч.

— Господин?

На этот раз несколько голосов слились в один вопрос — тени тоже оказались удивлены. Но я лишь повторил:

— Достань меч.

Креод кивнул и медленно обнажил меч.

Я же стянул со лба повязку, которую он соорудил мне из тряпки и которую я таскал весь день. Сказал:

— Как ты и сам заметил, лечение заживило и эту рану, — ткнул пальцем в середину лба, чтобы он точно понял. — Метка Предка Ребела, которого все называют теперь Безымянным, вновь пытается проявиться, — ткнул ещё раз. — Вырежь её.

— Что, господин? — растерялся Креод, который явно ожидал чего-то другого.

Я рявкнул:

— Вырежь её! Срежь до кости!

Ирал воскликнул:

— Господин!

Но я даже не скосил в его сторону глаз, продолжая глядеть на Креода.

Он, наконец, склонил голову:

— Слушаюсь, господин.

И сделал первый шаг ко мне. Тени тоже качнулись вперёд, смыкая кольцо и буквально наседая на Креода, явно готовые остановить его удар. Если этот удар будет, если они успеют остановить удар Кровавого такой силы и такой мощи. Сегодня с птенцами он был очень, очень быстр. Но я придумал эту проверку, и я доведу её до конца.

Десять шагов, девять, семь, шесть, четыре…

Самое время прыгнуть вперёд, нанося укол в горло или глаз, и убить носителя проклятой крови.

Три шага, два…

Теперь можно просто взметнуть меч снизу вверх, чиркая по горлу. Идар младшей крови, потерявший большую часть силы даров Хранителей, не переживёт такого.

Один шаг.

Сейчас Креод, Кровавый воин, может просто вбить мне в грудь ладонь, вырывая сердце, как он не раз делал даже с более сильными врагами.

Но Креод замер, вновь облизал губы и хрипло выдавил:

— Господин, простите…

Медленно поднял меч и вторую руку, ухватил пальцами ромбовидный шрам на моём лбу, оттянул его и…

Лоб резануло острой, но уже привычной болью.

— Сейчас, сейчас господин.

Креод выронил меч, рванул рукав ханбока, отрывая от него лоскут и стирая кровь, что начала заливать мне глаза.

Я сунул руку в пояс, нащупал между складок пузырёк, сунул его Креоду.

— Прижги этим. Не вздумай намочить свои пальцы.

Стиснул зубы, пережидая вспыхнувшую боль.

— Что это, господин? Рана стала только больше, словно кожа плавится.

— Так и должно быть, — выдохнул я сквозь стиснутые зубы.

Перехватил тряпку, которую отнял от раны Креод. Прижал заново, посчитал про себя до пяти и с облегчением отшвырнул её в сторону, тут же складывая печать излечения. Пояснил:

— Иначе метка Ребела тут же вылезет обратно. Эта дрянь хотя бы оттягивает время нового срезания.

— Мне жаль, господин, — склонил голову Креод, но уже через миг вскинул её обратно и с усмешкой спросил. — Я прошёл проверку, господин?

Я и не подумал отрицать:

— И заслужил награду.

— Мне не нужны награды, господин, вы спасли мне…

Я жестом заткнул его:

— Не начинай, — вытянул руку в сторону и потребовал. — Меч.

Креод удивлённо проследил за моей рукой, которую я протянул не к нему, но поднял свой меч с земли, перехватил за лезвие и протянул мне.

— Господин.

Я и не подумал взять его, повторил:

— Меч.

Ирал вздохнул, вторя Креоду:

— Господин…

Но спорить не стал, погрузил пальцы в грудь, вырывая из темноты своего тела мой меч, подарок принцессы Леве.

Через миг его рукоять легла мне в ладонь.

Я сжал пальцы на мече, появившемся из пустоты, с каким-то нездоровым наслаждением видя изумление на лице Креода. Сообщил:

— Меня давно интересует вопрос пределов твоей силы. С одной стороны, все Кровавые, что были созданы из простолюдинов, не способны применять сложные умения пути меча, даже прожив сотни лет. С другой стороны, ты был не совсем уж простолюдин, когда оказался подвергнут ритуалу, — видя недоумение в глазах Креода, пояснил. — Два посвящения, гаэкуджа Дома, Возвышенный мечник.

— Я пытался отыскать в себе изменения, господин, но так и не сумел обнаружить четвёртого дара — защиты от стрел.

— Дары Хранителей, — задумчиво протянул я. — Сложная штука, в которой я мало что понимаю. Но я сейчас говорю не о дарах, а об умениях. Умениях пути меча. Ты же сам упомянул мою кровь. Все, кто пили её, шагнули на ступень выше, помнишь?

— Разумеется, помню, господин. Это я ведь стал первым свидетелем и принёс весть об этом вам и господину Нумеро в замке.

— А ещё с тех пор трижды получил мою кровь. Твой предел был Стена клинков, так?

— Да, господин.

— Но учил ли ты когда-нибудь следующие умения? Думаю, что нет, ведь в этом нет смысла для того, кто не родился идаром.

— Не учил, господин, но не раз видел их в исполнении господина Нумеро и в вашем. Честно говоря, я пытался их повторить, последний раз буквально десять дней назад, но, — Креод развёл руками, забыв про сжатый в правой меч, — у меня не выходит.

— Вот сейчас я и проверю. Одно дело повторить то, что ты когда-то случайно видел, а другое дело — получить полноценный урок.

— Для меня это будет честью, господин, — склонил голову Креод.

Я взмахом меча указал место слева:

— В стойку.

Едва Креод шагнул туда, перехватывая свой клинок за рукоять, вскинул меч:

— Ветер клинков. Четвёртое из умений идаров пути меча, которое в нашем роду носит название Ветер ледяной стужи. Первая позиция. Это умение тоже начинается с неё. Осторожно зачерпываем жар души из сердца и тянем его к мечу. Идеально, если к третьему движению он завершит путь.

Креод повторил моё движение.

— Шестая позиция. Девятая. Сейчас жар души должен достичь пальцев, и наша задача на следующем движении наполнить им саму сталь клинка. Четвёртая позиция. Она позволяет нам выбрать: оборвать умение и уйти в защиту либо продолжить. Продолжаем седьмой позицией.

Креод послушно и довольно точно повторял за мной движения.

Всё бы ничего, если бы в это время и у меня не было учителя.

— Господин, — нудил возле уха Ирал. — Движение должно начинаться плавно, словно вы движете руку под водой, а с середины выпада резко ускориться, так, чтобы воздух стонал, расступаясь перед лезвием.

Убедившись, что третий прогон умения у Креода выходит уже едва ли не безупречно, а воздух стонет от клинка даже сильней, чем у меня, я приказал:

— А теперь с жаром души.

Мы вскинули мечи в первую позицию, сплетая вязь умения и соединяя его с жаром души.

Три удара сердца и с моего клинка срываются десятки его образов, тугим потоком сдирая дёрн передо мной.

— Господин!

Креод замер, не доведя выпада до конца, охнул, перехватывая запястье с мечом другой рукой, когда жар души наказал его за прерывание умения, но не отвёл от меня глаз.

Я, с трудом отводя взгляд от перепаханной земли, медленно опустил меч и ухмыльнулся:

— Я доверяю тебе ещё одну свою тайну, мой верный Креод.

Он рухнул на колено:

— Господин! Благодарю!

— Поднимись, дистро. И докажи свою благодарность, повторив Ветер клинков.

Креод прищурился, катнул желваки по скулам и вскочил, решительно рявкнув:

— Да, господин.

Семь. Семь попыток ему понадобилось, чтобы доказать свою благодарность и изрубить в щепки дерево, что попало под его Ветер клинков. И теперь я даже не знаю, кто из нас талантливей. Я, наследник Денудо, двуединый идар, к шестнадцати годам кое-как сумевший исполнить Ветер клинков или Креод, которому на то же самое понадобилось несколько глотков моей крови и семь попыток.