Дары Крови

Глава 3

Едва я продрал глаза и более или менее уложил в голове события минувшего дня, как Молак, всё это время висевший рядом, качнулся вперёд:

— Господин, неприятность.

Я, не скрывая стона, впечатал ладонь в лицо, благо был в шатре один. Да сколько можно? Что там? Король не сумел подавить зачинщиков мятежа, те подняли верных сторонников, и сейчас за стеной шатра одна половина армии сражается с другой, заливая кровью землю?

Склонил голову к плечу, прислушиваясь. Ничего необычного, привычный шум большого лагеря. Мирный шум.

Открыв лицо, коротким жестом приказал рассказывать. И мрачнел всё сильней каждую секунду. Мог бы, конечно, догадаться и сам о подобном, но было ли у меня время на досужие размышления?

Короткий жест-вопрос:

Есть ли кто рядом?

Отстранённо подумал, что впору называть его жестом «есть ли уши».

— Никого, господин.

Я сказал вслух:

— Это, конечно, неприятно, но имеет ли ко мне хоть какое-то отношение?

— Господин, к нашим раненым за всю ночь и утро так никто и не подошёл.

Я выругался и заставил себя встать. Следом откинул полог шатра и первое, что сделал, рявкнул:

— Креод!

Второе — шагнул к бочке с водой, привести себя хоть немного в порядок. Нет, я вчера выполнил мечту и получил горячую воду и свежее бельё, но то было вчера и от былой свежести…

— Господин?

Я отёр лицо от воды, щурясь против лучей Каразо, приказал:

— Ты и солдат, который не забьёт на порученное дело — со мной.

— Минуту, господин.

Креод управился даже быстрей. Я, впрочем, тоже. Натянуть чистый, немятый ханбок — дело недолгое. В очередной раз недовольно провёл рукой по плечу, где шёлк был пуст. Не хватает времени и на подобные вещи. А теперь, когда людей в подчинении у меня стало только меньше, до таких мелочей мне и вовсе…

Или нет? Напротив, нужно лишь правильно отдать распоряжения. Тому же Листену, который не сутки же напролёт сидит над переделкой моих техник.

Отдал новый приказ, пока Креоду:

— Идём туда, куда вчера утащили наших раненых.

— М-м-м, — Креод замялся, крутнул головой, выискивая кого-то, и сообщил. — Сейчас, господин.

Я сообразил, что он сам не знает, куда идти и махнул рукой:

— Оставь, нам… — Ариос шевельнулся, подсказывая направление, и я ткнул рукой, — туда.

Молак тем временем скользнул на шаг ближе ко мне:

— Господин, пока мы идём, позвольте пересказать мне всё то, что мы услышали и узнали в шатре короля.

Я оживился, шевельнул пальцами, складывая короткое «говори». Это должно быть интересно.

Оказался прав. Это оказалось очень, очень-очень интересно.

Вир — король и Кровавый, а не какой-то там брат короля. И при том уникальный Кровавый, который не заперт в Ожерелье. Видел я тех запертых и до сих пор не могу понять, как именно они там заперты? Чем? Но об этом в шатре короля не говорили, видно, успели это обсудить ещё многие годы назад. Как там говорил король? Ещё при его отце, а то и деде. М-да, дела.

Это, хотя и интересно, ещё и плохо. Я думал, что избавлюсь от Вира, что он будет обвинён в попытке похищения принцессы или хотя бы окажется под подозрением, а всё, мало того, что вышло не так, так ему же и поручили поиск причастных. Нет, я всё понимаю, любимый предок, уставший от власти, заботящийся о Скеро и прочее, о чём вчера так много говорили между собой два короля, но должен же быть предел?

Восемь его подчинённых пытались убить меня и похитить принцессу, а король такой: «Займись, предок». Да как так? Неужто никто другой не мог этим заняться? В следующий раз что, если я не прибью очередного Кровавого, который поднимет меч на принцессу Леве, этому же Кровавому и поручат наказывать подельников?

Хорошо, что путь наш закончился, иначе я от возмущения мог бы лопнуть.

Моргнул несколько раз, выбрасывая лишнее из головы и сосредотачиваясь на том, ради чего сюда пришёл.

Передо мной не привычный шатёр, а сколоченное из сырых брёвен здание. Низкое, не очень широкое, но длинное. По сути, очень похожее на конюшню, но не она.

Лечебница, где раненые лагеря получают помощь. Или умирают от ран. Иногда, как оказалось, не без чужой помощи.

Я толкнул дверь, внутри покосился на Ариоса, ожидая очередной подсказки. Молак возмущённо зашипел:

— Господин, имейте осторожность! Вот уж чего вы точно не можете знать, так это того, куда положили Илиота и ваших солдат.

Замечание было верным, поэтому я просто поймал за плечо пробегавшего мимо парня в простецком льняном ханбоке самого балахонистого вида и с корзиной каких-то тряпок на руке.

— Стоять. Вчера сюда принесли идар… адепта с пробитой грудью и двух солдат. Где они?

Парень сглотнул, почему-то косясь не на меня, в шёлке, а на Креода, одетого как самый обычный солдат:

— Так это, мне откуда знать? Тут каждый день приносят, да не одного или двух, а десятками бывает. Ищите.

Я стиснул пальцы, заставляя парня заверещать, и с угрозой спросил:

— Ты в своём уме? Ты как разговариваешь, простолюдин?

Немного грубой силы, немного угроз, немного подсказок от Ариоса и вот я уже возле своих раненых. На месте. Это я, впрочем, знал и так. Окинув картину, представшую мне за льняной занавеской, я угрюмо сообщил:

— Мне нужен главный здесь. Быстро.

Отпустил, наконец, парня, тот тут же рванул прочь. Надеюсь, действительно за главным, а не просто сбежал от меня и Креода.

Все как и рассказали тени.

Илиот и один из солдат лежат без сознания. Второй же воин пришёл в себя и таращит глаза то на меня, то на Креода. Но был при этом белый до синевы, мокрый от пота и горячий. Я в шаге от него буквально ощущал, как он пышет жаром.

И ни следа того, что за всю ночь и утро здесь хоть кого-то лечили — на всех троих знакомые мне тряпки, которые рвали на повязки ещё в лесу.

Я поджал губы, сжал кулаки, а через миг вскинул перед собой ладони, складывая первые печати.

Через пять минут, когда за спиной раздались уверенные шаги, я уже закончил, несколько раз пройдясь по каждому из трёх своей лучшей лечебной техникой.

Развернулся.

Адепт. Вернее, если вспомнить вчерашние слова короля о грядущих переменах, идар младшей крови. Лет за пятьдесят, растрёпанный, уже седой, но с ещё тёмными усами, шёлк многослойного ханбока прикрыт сверху какой-то серой, едва ли не дырявой накидкой грубого полотна, скрывая герб, таким же невзрачным куском ткани и подпоясан.

Адепт встал на пороге, обвёл комнату взглядом и хмыкнул:

— Пришли проведать своих людей? Похвально. То, что решили ещё и помочь их выздоровлению, похвально вдвое. Достопочтенный гаэкуджа?..

Адепт поднял бровь, ожидая, когда я назову имя. Мне не то что было что скрывать, напротив, мне нужно было, чтобы меня запомнили, поэтому я без промедления подсказал, причём называя Дом полным именованием:

— Лиал. Лиал из Малого дома Денудо.

— Итак, гаэкуджа Лиал, зачем вы меня искали?

Неуловимо, но тон его изменился. Да и добавленное им в прошлый раз достопочтенный исчезло. Действительно, к чему тратить вежливость на какой-то там Малый дом, о котором он даже не слышал? Меня, несмотря на готовность, ожгло злостью, но я удержал себя в руках, даже считать про себя не понадобилось, тем более, что слова были заготовлены заранее.

— Я командир этих людей, я сдал их вам на лечение и должен получить их обратно.

— Сейчас? — вскинул брови адепт. — Боюсь, это убьёт их. Может, для начала мы их подлечим?

В этот раз мне понадобилось немного посчитать, усмиряя свой слишком быстрый на ответ язык.

— Подлечите, разумеется, достопочтенный…

На этот раз намекнул я. Адепт хмыкнул, засунул пальцы в складку своего пояса, вытянул оттуда синюю бляху и отпустил, заставив повиснуть на шнуре. С нажимом сообщил:

— Для вас, гаэкуджа Лиал, хёнбен Азур.

То, как он загнал меня в рамки армейских рангов было неприятно, но, не для того, кто только вчера спас принцессу, поэтому я лишь едва заметно кивнул и продолжил:

— Подлечите, хёнбен Азур, а потом я сразу их и заберу. Только хорошо подлечите, с полной отдачей, не жалея сил, а не так, как сейчас…

— Что? — изумился Азур. — Вы меня в чём-то обвиняете, гаэкуджа?

Но я не позволил сбить себя с мысли:

— … а если уж им суждено умереть, то умереть они должны своей смертью, а не в вашей дальней палате.

Мой раненый солдат, который чуть порозовел за это время, выпучил на меня глаза, Азур же прищурился:

— Не соображу, на что вы намекаете, гаэкуджа, но вам лучше бы прикрыть рот.

Ирал качнулся вперёд всей своей немалой фигурой:

— Кажется, здесь кому-то нужно поучиться почтительности?

Мгновение, и он буквально поглотил в себя Азура. Но тот ничего не ощутил, не от одной тени, остальные же остались на месте. Я дёрнул уголком рта, досадуя, что Ирал опять своевольничает, и тот всё понял верно — метнулся в сторону, снова открывая мне Азура и его лицо.

Глядя ему прямо в глаза, отчеканил:

— Я достаточно сказал. Мы друг друга поняли, хёнбен?

— Нет, не поняли. Ты кто такой, мальчишка, чтобы ставить мне какие-то условия, на что-то там намекать и укорять меня в том, что я, начав с дальних палат, не успел подойти к твоим людям?

Я помедлил. Может, Ирал предложил и не такой плохой способ решить эту проблему? Был Азур и нет Азура. Одёрнул себя. Это часть силы Оскуридо и не стоит так безрассудно использовать её без повода, давая почву для слухов и подозрений. Это не место битвы, а передо мной не реолец. Отчеканил:

— Я, гаэкуджа отряда Гирь Весов, я один из тех, на ком лежит вся тяжесть подготовки к битве за Теназ. У нас на счету каждый солдат и каждый адепт, неужто вы, хёнбен, хотите быть тем, на кого я укажу Яшмовым весам в следующий раз, оправдываясь за свою неудачу?

Азур побагровел и заорал:

— Оправдывайся чем хочешь гаэкуджа, а сейчас — вон! Пошёл прочь отсюда, гаэкуджа, это приказ! Приказ! Мне что, позвать караульных?

Молак, который всё это время молча висел рядом, покачал головой:

— Как-то неудачно вы повели разговор, господин.

Я лишь скрипнул зубами и развернулся. Ладно, продолжим этот разговор вместе с хоу Думайном, поглядим, как ты его выставишь прочь.

За порогом лечебницы, едва Азур захлопнул за нами двери, ткнул пальцем в солдата, который всё это время молчком следовал за Креодом:

— Крутишься здесь, заводишь знакомства среди слуг лечебницы, каждый час проскальзываешь внутрь и лично проверяешь наших раненых. Понял?

Солдат кивнул, затем скользнул взглядом мне за спину, на Креода и тут же кивнул ещё раза три.

Я лишь хмыкнул и рванул прочь, обратно в отряд.

— Хоу Думайн, я…

— Вовремя, я уж думал тебя искать.

Я, сбитый с мысли, остановленный в самом начале просьбы, лишь недоумённо протянул:

— М-м-м?

Ирал, наполовину торчащий из стены шатра, потёр руки:

— Награда, господин, награда. Мелочь, конечно, для короля, но…

Спустя минут сорок я стоял перед жидким, недовольным, помятым со сна строем солдат и адептов отряда. Перед теми, кто был сейчас в лагере и кого поднял на ноги приказ хоу Думайна.

Сам Думайн, не обращая внимания на недовольные шепотки, шагнул вперёд, поднял в руке свиток с печатью, позволил ему раскататься, словно его мог бы кто прочитать с семи шагов. Откашлявшись, громко и торжественно огласил:

— За храбрость, верность, отвагу и безупречное выполнение заданий на благо Скеро, идар младшей крови Лиал из Малого дома Денудо награждается званием хёнбена и должностью заместителя командира Гирь Весов, — выждав несколько ударов сердца Думайн рявкнул. — Да славится король Умбрадо!

— Да славится король Умбрадо! — рявкнул строй в ответ.

Но теперь к недовольным шепоткам прибавились и завистливые. Я, не хуже Думайна, пропускал их мимо ушей. Сейчас меня заботило недоделанное дело.

Но Думайн, выслушав меня, лишь покачал головой:

— Сам. Ты теперь мой заместитель, так что теперь это так и так я должен свалить тебе на плечи.

— Да, но…

— Никаких но, — отмахнулся Думайн и скривился. — К чему ты, вообще, создал эту проблему?

Я заледенел, переспросил:

— Создал проблему?

— Разумеется, — Думайн и глазом не моргнул на мой гневный взгляд. — Он же тебе прямо сказал, что не успел дойти до твоих людей. Идары крепче простолюдинов и ещё ни один идар нашего отряда, если уж дожил до лагеря, не помирал в лечебнице, а теперь, боюсь, твой этот Илиот станет первым таким. Просто, чтобы наказать тебя за злой язык. Ссориться с одним из главных лекарей лагеря? — Думайн покачал головой. — Ну ты, конечно, умник, заместитель.

Я стиснул зубы. У лечебницы не только солдат, оставленный скорее для отвода глаз, но и тень, от которой ничего не скрыть. Если только я узнаю… Этому Азуру не жить.

Думайн вздохнул:

— Ладно, я немного знаком с Азуром и немного поделюсь с тобой мудростью, Лиал, глядишь, когда ты в третий раз спасёшь принцессу, тогда и я повышение получу, нужно же будет оставить отряд на умного, правда?

Молак, который в это утро предпочитал наблюдать, а не советовать, хмыкнул:

— Господин, неужто у вас станет на одного советника больше?

Думайн, не подозревая, что в его шатре тесно от наблюдателей, нравоучительно заметил:

— Ты начал не с того, заместитель. Работа в лечебнице не самая приятная вещь даже для простолюдина, что уж говорить про, как теперь нас называют, идаров младшей крови, ещё менее приятно выгорание, когда ты пропускаешь через себя два-три своих запаса жара души…

Пусть хёнбен Азур и был идаром младшей крови из крепкого южного Дома Дуро, на землях которого я когда-то принял бой в болоте, но слух у него оказался никудышный. Но и того, что в этом шуме ему было не до чьих-то шагов, тоже отрицать не стоило: троица крепких мужиков ругалась, мой раненый солдат хрипел сквозь кляп, дёргался, пытаясь, если не убежать, куда бежать связанным, так хоть вырваться из чужих рук и грохнуться на пол.

Я досчитал до десяти, смиряя ненависть. Не справился, но хотя бы сумел смять уже начатые печати.

Хрипло приказал:

— Отставить!

Азур вздрогнул, развернулся, наконец, обнаружив меня за спиной, но даже не подумал оправдываться:

— Я неясно всё объяснил, гаэкуджа Лиал?

Теперь я качнул бляху на поясе. Азур опустил взгляд, прищурился и процедил:

— Однако. Какая невероятно быстрая карьера. Хорошо, я вижу, не слепой, только это ничего не меняет. Я неясно всё объяснил час назад, хёнбен Лиал? — через плечо рявкнул на мужиков. — Что замерли? Тащите его на перевязку.

Я снова стиснул зубы. Раз, два…

Перевязка? Чтоб жена забыла, как тебя зовут, Азур и в постели каждый раз называла новым именем.

…девять, десять. Досчитав, процедил:

— А ну, положили, где взяли, пока я вам ноги не поотрубал.

Мужики попятились под моим взглядом, глядя, как воздушный хлыст, созданный мной без звукового активатора, змеясь, пополз по полу, щербя доски. Я же перевёл взгляд на мрачного Азура.

— Вполне ясно. Только и я был серьёзен. Советник Яшмовые весы и сам король очень много надежд возлагают на наш отряд. И с каждым днём задания для нас будут становиться всё сложней и сложней.

Это можно было бы назвать бахвальством, чтобы придать веса моим словам, если бы это не было правдой. Тени немало интересного узнали за эту ночь, а тот же Яшмовые весы лёг спать уже под утро и проспал буквально три часа.

— Я, как заместитель командира Гирь Весов, не могу терять людей.

— Я здесь при чём? — буркнул Азур. — Вы теряете их на заданиях. Снова хотите меня в чём-то обвинить?

Я не, скрывая злости, переспросил:

— А вы, значит, теряете их на перевязках? Кто бы мог подумать?

Азур скрипнул зубами:

— Вы и прошлый раз наговорили достаточно, хёнбен Лиал, причём наговорили при этом простолюдине. Мне только беспорядков не хватало в лечебнице. Или так, или вырвать язык вашему солдату, чтобы он и слова не проронил. Хёнбен Лиал, не ухудшайте ситуацию, иначе мне придётся угрожать уже не караулом, а тем, что я начну кричать и дальняя палата придёт сюда за всеми вами. Я ясно выражаюсь, хёнбен Лиал? Вы ведь не думаете, что это всё я придумал?

Пришлось снова считать и вспоминать нравоучения Думайна. Но я снова справился и почти, как мне кажется, спокойно заметил:

— Угрожать мне точно не нужно, вы же не думаете, что жетон на поясе я получил на пустом месте? — раньше, чем мрачный Азур ещё что-то сказал в ответ, торопливо предложил. — Мы вполне можем обойтись без крайних мер. Оба. Гляньте, он всё понял и не проронит ни слова об этом деле.

Азур покосился на бешено кивающего и мычащего солдата и скривился:

— Сейчас, может, и да. Но кто прикроет ему рот, когда он выйдет отсюда? А остальным вашим людям?

— Здесь не только мои люди, а слухи про Кровавых и так и так ходят по лагерю, вам ли не знать, — соврал я. — Не на пустом же месте я пришёл сюда?

В этот раз Азур молчал дольше, не поднимая взгляда от моей плети, что так и портила пол. Наконец, поднял взгляд:

— Хорошо, по этому вопросу мы договорились. Вы трое — вон.

Мужики, одетые в грязные, заляпанные кровью балахоны, грохнули солдата на лежанку, затем бочком, вдоль стенки, выбрались из комнатушки этой человеческой конюшни в общий коридор и были таковы. Азур же мрачно продолжил:

— Но что дальше? Ранения есть ранения, случается всякое, ты предлагаешь мне нарушить приказ гонгана?

Я вздохнул, смял печать в кулак. Пришло время ещё одних советов Думайна.

— Мне нет дела до всех, я хочу лишь получить поблажку отряду Гирь Весов. Не за просто так. У нас в отряде полно адептов, а здесь в лечебнице их, я слышал, напротив, не хватает. Каждый раз, когда сюда попадают наши люди, я буду присылать с ними одного адепта, который снимет часть работы с твоих людей, хёнбен Азур. Он поможет с их лечением, а так же подлечит тех, на кого ты покажешь. Если нужно, конечно.

— Ты на что намекаешь?

Молак, наконец, решил дать совет. Причём очевидный.

— Господин, стоит извиниться.

Я пожал плечами:

— На то, что не всегда раненые нуждаются в техниках. Иногда достаточно и лекарств с исарами.

Азур хмыкнул, но всё же кивнул:

— Хорошо, договорились. Когда пришлёшь адепта?

Я вздохнул:

— Раз здесь я, то чего ждать? Или я не адепт? — спохватившись, что сейчас Азур заставит меня лечить до вечера, добавил новое условие. — Число техник ограничено небольшой слезой Амании, скажем, на два десятка «Зерраум сортам зиарот». Слеза с тебя.

— Только на восполнение жара души, потом и ты, и твои люди сдают её обратно.

— Конечно.

Спохватился я уже в коридоре. Вернулся и порвал верёвки на запястьях раненого. Сказал прямо:

— Держи язык за зубами или я лично тебя прикончу.

Тот, пуча глаза, бешено закивал.

Я вновь шагнул прочь, задёрнул занавеску, чтобы никто не заметил, что здесь лечат верёвками и кляпом, вздохнул. Кто бы мог подумать, чем придётся заниматься вчерашнему спасителю принцессы. Хотя…

Улыбка выползла у меня на лицо. Что вчера лишил Кровавых добычи, что сегодня изрядно уменьшил тех, кто им достанется. Похоже, Думайн прав, Азуру тоже не очень приятна эта ситуация, иначе с чего бы ему так охотно идти мне навстречу и спускать мне все мои злые слова?