Дары Крови

Глава 8

Я отёр лицо от капель и уставился в зеркало воды. Недостаточно. Снова разбил зеркало водной глади рукой, зачерпнул, омыл лицо и вновь уставился на своё отражение. Копоть и не думала смываться. Я скривился. Песком, что ли, попробовать?

Смирившись, что легко не отделаюсь, снял налобную повязку, привычно проверил состояние шрама — всё в порядке, метки Ребела не видно — зачерпнул из реки снова, на этот раз из-под самых ног, с песочком и ожесточённо принялся тереть лицо.

Пока тёрся, рядом замерли шаги, и Креод доложил:

— Лагерь прочесали — выживших нет. Отправил трёх дозорных, начали собирать ценности.

Я кивнул. Всё верно, задание заданием, похвальба богатством Дома — похвальбой, а здесь и сейчас я могу рассчитывать только на то, что получу сам. Не очень достойно идара шарить по чужим карманам, но иначе никак. Не с денег же хёнбена платить солдатам вдесятеро и одновременно обеспечивать их втрое от других солдат? Креод доложился и умчался следить дальше.

Лицо в глади реки теперь выглядело более или менее чистым, и я поднялся. Повязывая налобную повязку, огляделся, нарочито не обращая внимания на замершего передо мной Ирала.

С каждым заданием выходить без потерь всё сложней и сложней. Уже не получается нагло навалиться вместе с Креодом и вставшим на ноги Илиотом, пройтись неудержимым валом, убивая всех, кто становится у нас на пути.

Теперь приходится использовать и солдат, и реольский огонь, а бывает, и зелье ярости. Всё, как в сражении за принцессу Леве, только разве что без убитых, раненые же не в счёт, если они встанут в строй за десятицу.

И дело не только в том, что каждый раз я выбираю всё более сложные задания, но и в том, что реольцы тоже не хотят умирать просто так — лагеря их становятся всё крупней, на помощь одному атакованному приходит соседний, то и дело в спину норовят ударить их Кровавые, с каждым днём ожесточённость схваток нарастает везде, а не только у меня. Теназ всё ближе.

Ирал как всегда не выдержал, шагнул ближе, мешая размышлять:

— Господин, ну как? Вы ощущаете в себе изменения? Десять идаров, сорок прост…

Я стиснул зубы и оборвал его жестом.

Помолчи, ради Ребела.

Тут же добавил.

В себе ищи изменения, себя спрашивай.

— Господин, отследить изменения в нашей силе сложней, это всё расплывчато и каждый раз нужно проверять на реольце, ведь ваших солдат вы трогать запретили. Но у вас…

Я вскинул пальцы, вновь складывая их в жест.

Замолчи, ради Ребела.

Шагнул прямо сквозь Ирала, заставляя его убраться с дороги, и двинул к солдатам, чтобы дать меньше шанса Иралу на продолжение разговора.

И тут же, стоило мне приблизиться, как от ещё тлеющих остатков шатра замахал рукой Илиот:

— Господин! Сюда! Взгляните на это.

Я двинул к нему. Впустую звать не будет. Может, отыскал интересные бумаги?

Вечером, уже за много лиг от очередного лагеря реольцев Ирал снова встал рядом. Между мной и костром.

— Господин, я был неправ, успех так окрылил меня, что я переступил грань дозволенного, прошу простить меня.

Я хмыкнул. Я разве кого-то в чём-то винил?

— Господин, давайте продолжим обучение?

Обучение… Можно ли это так назвать? Я про себя покачал головой, но встал, бросил Креоду:

— Я потренируюсь.

И шагнул за кольцо света, углубляясь в лес. На ходу сложил знаки.

Ты говорил, что в будущем надобность печатей отпадёт.

— Да, господин, — торопливо ответил Ирал. — Помните пещеру со статуей Ребела? Там техники были без звуковых активаторов. Это лишь для детей и великий Ребел не ожидал, что его наследие найдёт какой-то ребёнок. Чем сильней становится идар, тем меньше он нуждается в костылях. Сейчас у вас есть так называемые Клинки, те, кто идут по пути меча и становятся так сильны, что могут использовать ауру меча, одной только волей усиливая и удлиняя большую часть своих ударов. Но теперь есть вы, и вы должны знать, что это лишь первый шаг к истинной силе.

Я не удержался и скривился, слушая столь напыщенную речь. Истинная сила, ну надо же было придумать? Да и слышал я уже это объяснение. Ирал даже не заметил моей гримасы, следуя позади и рассуждая:

— Раз кровь разделилась, то есть ли подобные Клинкам у так называемых идаров младшей крови? По сути, должны быть, — неожиданно признал Ирал.

Я невольно кивнул. Всё так. Раньше идары младшей крови были слабей, но раз всё меняется, то рано или поздно появится первый Достигший границ и среди них. Возможно, именно он сумеет обойтись не только без звукового, но и без жестового активатора, сделав бесполезными против него оковы адептов.

— Но эти ваши Клинки, их же не было во времена Предков, — снова повторил Ирал то, что уже не раз рассказывал. — У тех, кто был двуедин, как вы сейчас говорите, этот этап назывался Хвао или иначе Достигший границ. Меч всё ещё был важен для Хвао, но он мог проявить немалую часть своей силы и используя обычную палку.

Забывшись, я спросил вслух:

— А на что же способен Хвао младшей крови?

Ирал нравоучительно покачал пальцем:

— Господин, я вновь напоминаю, что раньше путь был един, Хвао младшей крови отыскать не получится. Я не думаю, что у него сейчас будут какие-то отличия.

В этот раз жестом я заметил.

Несправедливо.

Ирал развёл руками:

— Возможно. Но если уж вам так нужно отличие, то оно проявится тогда, когда Хвао станет Тальмой.

Шагнёт за предел.

— Так это называете вы. Так это называют мечтатели, желающие вернуть прошлое. Но только вы, господин, этого достойны. Только вы. Только вы сейчас, с каждой смертью набирающий силы, можете стать им.

Я закатил глаза. Снова он за своё. Я этим и занимаюсь, выполняя самые сложные задания от Яшмовых весов, а не сижу в лагере. Но точно ли одними только сражениями можно стать Клинком? Неужели можно обойтись без понимания техник и познания тайны пути меча?

— Сначала вы станете Хвао и обретёте ауру меча, затем вы станете Тальмой и вам больше не нужны будут ни жесты, ни любые другие подпорки. Тальма — это воплощение техник одной волей. Одно желание и вы воплотите жар души в то, что вам нужно.

Ирал снова не заметил моих гримас, ну или сделал вид, что не замечает, поэтому я прервал его, прямо спросив:

Ты, вообще, уверен, что мне нужно только убивать, а не нужно искать возможности брать в руки меч? Неужели можно однажды проснуться и проявить эту самую ауру меча?

Ирал промолчал, вместо него ответила другая тень. Молак.

— Разумеется, он не уверен, господин. Иначе все без исключения дети рода Оскуридо становились бы в прошлом Хвао и Тальма. Но как тысячу лет назад были те, кто оказывался лишён этого таланта, невзирая на огромный запас жара души и пылающий ихор в крови, так и сейчас найдутся такие. Но если запретить нам верить в вас, то что нам останется?

Я кивнул и сложил пальцы в печать.

Спасибо за откровенность.

Затем повернул голову к Иралу и спросил его:

Так может, хватит этих туманных рассказов? Не пора ли заложить основу моих будущих успехов? Мне не верится, что хватит одного желания. Даже для того, чтобы отказаться от звукового активатора, нужно приложить много усилий, долго тренироваться. Ты же когда-то рассказывал про то, что нужно будет познать себя, познать тьму. Так? Как это сделать? Есть ли какие упражнения, движения? Техники от простой к сложной?

Ирал замялся с ответом. Я, вздохнув, понял, что последнее, про техники, к тому, кто их не помнит, лишнее. А затем я замер, с потрясением вглядываясь в Ирала и осознавая, что я только что произнёс про себя.

Прошептал:

— Да ты не помнишь, — повторил уже уверенней. — Ты ничего не помнишь о том, что будет дальше и потому раз за разом повторяешь одно и то же и ждёшь, когда я же получу силы, надеясь на возращение и своей памяти. Так? — обвёл тяжелым взглядом теней. — Никто из вас не помнит. Ничего толком не помнит о силах идаров прошлого. Вы не способны ничему научить меня, даже если бы хотели.

Вместо Ирала ответил Молак:

— Да, господин. Мы надеемся, что память к нам вернётся, едва вы станете сильней. Если же этого не произойдёт, то нашей последней надеждой станут тайники великого Ребела, где наверняка отыщутся все эти знания.

Я, запрокинув голову, расхохотался:

— Аха-ха-ха!

Потрясающе. Помнится, когда-то я боялся, что с моей помощью в мир вернётся Безымянный и драугры. Затем я обещал себе, что буду неправильно выполнять наставления теней, чтобы ни единого драугра не вышло из-под моих рук.

А выходит, я опасался зря? Я был просто слеп? Они не откладывают это обучение до поры, а при всём своём желании не сумеют заставить меня создать драугра или ещё одну тень. Не помнят, не умеют, не научат.

Я снова зашёлся смехом.

Тайники? Они рассчитывают отыскать их? Сколько, чтобы собрать все тайны? Десяток? Я и на один наткнулся-то совершенно случайно…

Смех застрял у меня в горле. Вот про случайно я погорячился. Не может быть такого совпадения. Род Денудо хранил какую-то тайну, уверен в этом.

Ирал вдруг шагнул вперёд, выпалил:

— Господин! Я не знаю, почему мы не помним последних лет жизни, битвы Валио против всех королевств, не знаю, почему даже моя память, память наставника, пуста и лишена всех знаний о техниках, но если я в чём и уверен, так это в том, что я всё ещё наставник. Лучший наставник идаров во всём Валио. Господин, давайте продолжим тренировки, бездельничая, я словно впустую трачу свою жизнь, впустую существую.

Я усмехнулся. Жизнь он тратит. Сложный вопрос, можно ли существование в облике тени считать жизнью. С одной стороны, вроде как, тени не раз убеждали меня, что они личности со своими тайнами, желаниями и прочим. Ругаются между собой, спорят со мной, действуют мне на нервы, как Ирал со своими вопросами о скачке силы.

А ведь и люди бывает теряют память, если их хорошо стукнут по голове, что уж тут говорить про тех, кто тысячу лет пробыл в забытьи, неотличимом от смерти. И что-то я сильно сомневаюсь, что память вернётся к моим теням вместе с силами.

Ирал заглянул мне в глаза:

— Господин…

Я напомнил.

Всё, что ты знал, ты мне уже рассказал несколько раз. О величии, Хвао и прочем. Не хватит ли?

— Техники, господин!

Техники ещё не переделаны.

— Господин, я сумею обойтись и без этих глупых формул.

Вскинув брови, я оглядел сжимающего кулаки Ирала. Интересное заявление.

— Хорошо, начнём. С чего?

Тот глубоко вздохнул:

— Та техника, что дала вам принцесса. Давайте.

Я подождал, но Ирал глядел на меня набычившись и не собирался что-то менять в своём решении или объяснять. Поэтому я просто сплёл пальцы в печать, старательно воплотил в жизнь объяснения принцессы Леве о пути жара души от сердца к руке, выдохнул активатор и скривился от боли в пальцах.

Ирал тут же потребовал:

— Ещё!

Затем провалился по пояс в землю, лицо его оказалось ровно перед моей рукой. Не спуская глаз с пальцев, Ирал снова потребовал:

— Ещё!

Я покачал головой и вновь попытался. Безуспешно.

Ирал вскинул на меня взгляд.

— Мизинец — вот так, — поднял свою ладонь, показывая как надо.

Я повторил и снова скривился от боли.

— Мизинец — вот так, в шестую.

Жар души опять сорвался, а пальцы свело судорогой.

Шипя от боли, я процедил сквозь зубы:

— Что, перебирать все позиции?

— Господин, я же сказал — я могу потерять память о техниках, я ничего не могу передать вам, но я учил сотни идаров и эта память со мной. Я докажу вам, что и на меня можно положиться, что не один Листен может двигать вас вперёд!

Я, нахмурившись, выслушал эту жаркую речь. Что его этот Листен так цепляет? И кто говорил ему, что он бесполезен? Напомнил.

Вообще-то, это ты научил меня, как совмещать Шаги сквозь тень.

— И я продолжу помогать вам, господин! Мизинец — вот так, в девятую.

Я несколько раз сжал-разжал кулак, прогоняя остатки боли и непослушности из пальцев. Ну так, значит, так. Никто ещё не становился калекой оттого, что срывался в технике раз за разом. Быть господином это не только принимать, но и ещё немного отдавать. Солдатам клятвы и деньги, раненым лечение, теням — ощущение того, что они нужны. Похоже, Ирал устал быть простым разведчиком и убийцей простолюдинов.

Пальцы вернули послушность, и я сложил печать. Так, как нужно. Мне казалось, а вот Ирал тут же прикрикнул:

— Ровней мизинец! Указательный сильней отвести!

Кривая усмешка так и замерла у меня на губах, когда жар души словно сам рванул вперёд, в плечо и дальше, к ладони. Я едва успел выдохнуть:

— Рамас питар.

Как, охватывая запястье, из руки зазмеилась пылающая ослепительно-белым плеть.

Ирал отпрянул, за одно мгновение оказавшись в трёх шагах от меня, счастливо выдохнул:

— О да! О да! Господин, как я? Без всех этих дней на вычисление, без всего этого ожидания и прочей лабудени, что вы навертели тут за тысячу лет. Опыт! Опыт, господин! Пусть же это наследие Амании служит потомку Ребела!

Я на пробу шевельнул рукой. Печать не самая удобная, у плети огня она гораздо удобней и проще, здесь же приходится следить, чтобы этот самый указательный палец так и был отставлен достаточно далеко, да и мизинец в девятой не так чтобы приятно.

Стоит ли это неудобство того?

Я попробовал чуть ослабить печать, возвращая пальцы в более удобное положение и плеть тут же замерцала и исчезла.

Жаль. Ладно.

— Херристра аут, — лениво, через активатор поднял я перед собой защитный купол. — Агдже питар.

Едва огненная плеть зазмеилась из моей руки, как я хлестнул по скорлупе защиты, что была в шаге от меня. Раз, два, три. Я монотонно хлестал плетью, стараясь бить в одну и ту же точку и считал удары. Четыре, пять, шесть, семь. Купол хрустнул, змеясь первой трещиной. Но трещины не столь важны, важно общее количество повреждений, на котором он не выдержит. Восемь, девять, десять, одиннадцать…

Купол со звоном лопнул окончательно и осыпаясь мне под ноги исчезающими на лету обломками.

— Херристра аут, — выдохнул я, чуть морщась, дотянул указательный и мизинец. — Рамас питар.

Раз, два, три. Купол пошёл первой трещиной. Гораздо раньше, чем под ударами огненной плети. Я прищурился, отмечая это, но продолжил хлестать. Четыре, пять, шесть.

Купол осыпался, не выдерживая.

Я задумчиво шевельнул рукой, заставляя белую плеть выжигать в редкой траве под ногами извилистые следы.

Почти в два раза сильней. Это очень и очень много. Особенно в бою. Неудобство печати меркнет перед таким выигрышем в битве.

Но тем сильней меня мучают вопросы. Я вскинул взгляд на Ирала, смял печать в кулак, складывая новые знаки.

С чем ещё ты можешь мне помочь?

Ирал помялся, но выдохнул:

— С чем угодно, господин. Давайте пробовать.

Ирал себе польстил, но всё равно тренировка сегодня вышла настолько хорошей, что к костру, который светил за кустами, я в итоге двинулся совершенно довольный сегодняшним вечером. Жаль, что техника принцессы Леве родовая. Я имею право её применять, а вот Илиот уже нет. Долго там Вир будет выбирать, что именно мне передать из техник?

— Лучники, господин!

Только я один слышал этот вопль, потому как орала моя тень. Когда так рвут горло, даже не понять, Ограк это или Ариос, даром что бесплотны.

Рявкнул уже сам:

— Сомкнулись! Живо!

Солдаты тут же прянули ко мне, двое просто и незамысловато прыгнули спиной назад, разрывая дистанцию с противниками, даже новички привыкли уже за эти дни, что мои приказы нужно исполнять беспрекословно.

Вовремя.

Из-за высоченных и непролазных зарослей на нас рухнул град стрел, колотя по моему защитному куполу. Двух недобитков реольцев прикончили, по сути, свои же.

Только нечему радоваться, это знакомый и не раз уже использовавшийся реольцами приём — согнать в кучу поплотней и залить сверху огнём.

В таком деле важно не упустить момента.

— Господин, поднесли! Слева больше!

Я тут же приказал:

— Илиот направо, Креод налево, раз, два… — едва над кустами взмыли чёрные шары, я рявкнул, — пошли!

Я же быстро сжал пальцы в кулаки и тут же сложил в новые печати, переставляя защиту, выпуская солдат и одновременно стараясь прикрыть как можно больше.

И Креод, отправивший вперёд Стену клинков и Илиот, накрывшийся огромным щитом-тумом, помогали как могли, но всех прикрыть всё равно были не в силах.

Момент я выбрал точно и верно определил полёт шаров с огненной смесью — они упали не перед нами, отрезая от реольцев, а ровно на меня и тот купол, что я держал изначально, но вот стрелы…

Стиснув зубы, я всё же вывесил три полотнища тьмы, прикрывая самых неудачливых солдат.

Несколько ударов неистово колотящегося сердца и Креод с Илиотом прорубают проходы в кустах и наваливаются на реольцев в засаде. Огонь над головой трещит, льётся вниз, окружая меня кольцом пламени, но ловушка запоздала, я в ней один и мне нужно продержаться не так долго, всего лишь пока реольцев не перережут.

Да и огненные шары больше не падают на голову, не поддерживают опасность. Купол трескается, но это не страшно — нечему литься на голову — всё жидкое пламя стекло вниз, окружая меня кольцом огня.

Я сжимаю пальцы в кулак, возвращая остатки жара души, и через миг уже стелюсь над землёй, плетя цепочку шагов и бесплотной тенью проходя сквозь стену огня.

С реольцами уже покончено, зря они таким малым числом решили навалиться на нас, ну так нам же будет проще у Теназа, не буду жаловаться, что в таких глупых стычках они лишь тратят свои силы.

Креод на этой стороне кустов распекал раненых солдат:

— Для кого я провожу вечерние тренировки? Кому я уже трижды показывал, как вращать меч?

Те, сдерживая стоны, оправдывались:

— Гаэкуджа, мы стараемся, правда.

— Что мне твои оправдания? Тебе, как лучше, чтобы семье достались одни деньги или ты и деньги? Молчи, мне не нужен твой ответ, мне нужно, чтобы подумал над моим вопросом и старался не ради меня, или реольцев, а ради себя. Сегодня тебе повезло, что самые меткие сосредоточились на самых опасных — на мне и Илиоте, а что будет, если в следующий раз в тебя будут целить не такие неумехи, как сегодня? Дыра в башке не заживёт.

— Так шлем же.

— Ты идиот? — изумился Креод. — Реольцы вот не идиоты и будут целить тебе прямо в глаз. Не в глаз, так в шею, не в шею, так в причиндалы твои. Вернёшься домой без них, то-то девки будут рады, да?

Я, стараясь не улыбаться, прошёл мимо втянувших головы в плечи солдат. Сколько-то я сумею ещё выдавать свою помощь за удачу, точь-в-точь как делал это в Кузне, но бесконечно так продолжаться не может. Мне нужен Великий паладин в отряд, только где его достать?

Об этом я всё ещё думал и уже въезжая в лагерь. Так ничего и не надумал. Пришлось признаться, что нужно обращаться к отцу за помощью. Здесь, в армии нет возможности нанять на службу идара такой силы, а вот в королевстве такая возможность есть. Немало сильных идаров либо бедны, либо и вовсе продают свои услуги, войдя в Дом Осколков.

— Господин, — Илиот первым спрыгнул с грауха и отчитался. — Сегодня я отправлюсь в лечебницу.

Я кивнул, давая понять, что слышу, спешился сам, передал повод солдату, а сам, шагая к шатру, продолжил размышлять.

Нужно писать письмо отцу. Передать список родных моих солдат, кому нужно заплатить, обязательно упомянуть в нём, что я поклялся на алтаре о плате. Упомянуть не потому, что отец может не заплатить им, а чтобы он не тянул с этим и не поручил в третьи руки.

Ну и попросить собрать мне небольшой, но сильный отряд. Доспехи гвардии из синей стали, кстати, тоже не помешали бы.

Я перевёл взгляд на Креода, что с парой солдат возился у входа в шатёр, перебирая трофейные доспехи.

— Ну что, есть что-то достойное?

— Есть господин, — ответил Креод без промедления, но тут же поморщился и добавил. — Но нужно будет потратиться ещё на то, чтобы привести всё к одному виду.

Один из солдат застонал и тихо, так что я, в пяти шагах от него, едва сумел разобрать слова:

— Гаэкуджа, у меня есть на примете один умелец, он всё может сделать, задёшево, да и времени у него полно, сидит в лагере безвылазно.

Креод так же негромко хмыкнул:

— Что, бездельничать тянет?

Солдат сглотнул, но тут его выручил напарник:

— Так это, гаэкуджа, а мы в это время лучше потренируем стойки с мечом, — толкнул локтем смущённого соседа. — Правду же говорю?

— А? — тот снова сглотнул и закивал. — Да, да!

Я заметил взгляд, который Креод украдкой бросил на меня и вспомнил его просьбу. В той, где он жаловался, что солдаты всё чаще и чаще ссорятся, что им нужно дать возможность не только поспать и пожрать, но и прочистить голову. Окликнул его:

— Креод.

Он с готовностью развернулся:

— Да, господин?

— Эта вылазка была непростой. Пусть солдаты немного расслабятся сегодня. Но только чтобы без глупостей. Чтобы ни у одного завтра не болела голова.

— Благодарите господина, лентяи, — шикнул Креод, а едва отзвучали их слова, добавил. — По кувшину на троих, господин, я думаю, этого будет достаточно.

Не прошло и получаса, как Креод с солдатами ушли, начали подтягиваться тени, безымянные и советники, и у каждого было что рассказать.

Я выслушивал их, запоминал, если это казалось мне важным и вдруг услышал:

— Появился ещё один ваш соученик по Кузне. Адалио из Дома Тенебро. Привёз донесение. Похоже, он служит в восточном лагере под руководством старшего брата.

Я сначала просто кивнул, а затем до меня вдруг дошло. Я уже который день жду выпускников Академии, рассчитывая при удаче прибрать в отряд Гирь Весов пару, а то и больше человек. Но ведь должен быть и выпуск Кузни Крови, причём такой же ускоренный, как проходит и в Академии. И кто сказал, что в Гирях Весов могут служить только адепты? Смотрится это, конечно, красиво — идары младшей крови, которые стали гирей, переломившей ход войны с Реолом, но я как-то далёк от всех этих красивостей и интриг. У меня есть солдаты, есть Креод, и никто не торопится лишать меня их, заставляя сражаться с реольцами в одиночку.

Подумал и тут же поправил себя. Никто, кроме Вира, и чем дольше нет обещанных им заданий, тем неспокойней мне на душе. Но всё же, всё же. Вот только как же всё это устроить?

— Господин? Господин?

Голос Молака вырвал меня из раздумий. Хорошо, что хёнбену положен свой, отдельный шатёр, где можно вести себя немного странно и не так тщательно следить за собой.

Окинул взглядом своих советников и решил, почему нет?

И не прогадал.

Выслушав меня, Ограк пожал плечами:

— Господин, это устроить легче, чем вы думаете. Одно дело идары, которые прибывают под знамя короля со своими людьми, другое дело выпускники Академии и Кузни. С теми, у кого есть имя, положение Дома и отыщутся знакомства в лагере, тоже будет не так просто, но… — Ограк ухмыльнулся. — Много ли среди них отыщется таких? Кто сейчас по слухам попадает в Кузню? Выходцы из многодетных и бедных Домов. Южане и столичные ещё, может быть, сумеют приткнуться под чью-то руку, но ведь ещё будут и северяне, и прочие. Есть целый отдел в канцелярии короля Скеро, который занимается распределением новобранцев. Нужно лишь отыскать среди его чиновников того, что падок на золото и за мзду назовёт вам несколько нужных имён, а затем устроит их перевод к вам.

Ариос кивнул:

— Я понял. Я и мои тени займёмся этим. Если там есть такой человек, то мы его отыщем.

Молак, который всё это время молчал и слушал, тоже вмешался в разговор:

— Есть только одна проблема. Господину нужен Великий паладин. Но будут ли такие таланты среди выходцев из слабых Домов?

Я усмехнулся и впервые за сегодняшний вечер вслух заговорил с тенями:

— В крайнем случае мне будет достаточно и Паладина.

Ирал первым понял мой намёк, недовольно покачал головой:

— Какая трата вашей драгоценной крови, господин.

Я лишь улыбнулся, не став ничего отвечать. Но задумался. Очень к месту вспомнился давний разговор с Итием из Дома Матон. С тем идаром, который когда-то на моих глазах устроил проверку крови и веры на мосту, а затем, расплачиваясь со мной за вино, делился некоторыми тайнами.

Станет ли слабей идар, теряя кровь в битвах? Станет ли в его жилах меньше ихора после ран? Становлюсь ли я меньше Умбрадо, делясь своей кровью с солдатами и подчинёнными? Начнут ли меня снова подводить печати?

Жаль, но даже тени не знают ответов на эти вопросы. Не помнят. Как всегда.