Джастин Кейс

19

Миранда пошла на вечеринку Анджелы с Алексом. У Алекса была машина, тонна самоуверенности и никаких мозгов. Он точно не был геем.

Алекса и Миранду могли бы объявить идеальной парой по результатам классного голосования, настолько высока была их совместимость по всем жизненно важным параметрам: одинаково привлекательны, одинаково популярны, одинаковое выражение генетического превосходства на лицах при значительных аргументах против. На вечеринке Анджелы они танцевали, пили дешевое вино из пластиковых стаканчиков и жадно обнимались в углу. Алекс завалил Миранду на кучу пальто, одну руку сунул ей под лифчик, а другой положил ее руку с идеальным маникюром на тугой бугор у него между ног. Он застонал, и Миранда отвернулась с легким отвращением.

В конце концов они вместе ушли и провели жаркие полчаса в его машине, где Миранда предоставила требуемое сексуальное удовлетворение. Ее новый парень не удружил в ответ, и она бы возмутилась, если бы хоть на секунду об этом задумалась.

Как бы то ни было, парочка удалась. Начиная с того вечера Миранда и Алекс вместе ходили на уроки, вместе обедали, вместе делали домашнее задание. Только одним они не занимались вместе — полноценным сексом, потому что Миранда брезговала телесными выделениями, а Алекс брезговал презервативами.

Все в школе знали про их отношения и одобряли их, потому что они вселяли твердую уверенность, что всему находится свое место; что в мире царят строгие понятные правила и изящные конструкции правят любовью так же, как и природой.

Новость дошла до Джастина, и он сделал вид, что ему совершенно все равно.

На самом деле его угнетали размеры, до которых выросла коллекция его упущенных возможностей. И то, что Миранда не особо его интересовала, не мешало ему чувствовать, что он загубил их отношения в зародыше. Мало того что бойфренд из него не получился, так еще судьба решила взять шире и ко всему этому добавить равнодушие и мелкие неудачи, которые постепенно нагромождались и превращались в чертов Эверест бессмысленных усилий, в шаткую вершину, с которой он в конце концов упадет и расшибется насмерть.

Агнес, похоже, забыла о его существовании, во всяком случае, так он толковал ее молчание. Десять раз на дню он неподвижно сидел перед телефоном и проигрывал в голове непринужденные разговоры. Первые несколько дней Боб следил за ним внимательно, с любопытством и одобрением. Но даже он сдался, когда стало понятно, что Джастин не решится на активные действия.

Он перестал вставать с постели, сказал матери, что у него грипп, и лежал целыми днями, ворочаясь в жару сомнений. Мать каждое утро нерешительно стучалась к нему в спальню, трогала лоб и констатировала, «что он не такой горячий, как вчера».

«Даже не теплый, вообще-то говоря, — думал он. — Фригидный, по сути». Из сонного оцепенения его вывел телефонный звонок. В конце концов он взял трубку.

— Что с тобой стряслось? — Агнес была в бешенстве. — Ты как сквозь землю провалился. Как тебе фотографии?

— Какие фотографии?

Какие фотографии? Агнес покачала головой. Ну ты даешь, Джастин Кейс.

— Не важно. Когда встретимся?

— Я болею.

Она хмыкнула:

— По голосу не скажешь, что ты нездоров. По голосу у тебя депрессия. Когда ты последний раз выходил из дома?

Он так и видел, как она хмурится.

— Я выходил пробежаться несколько дней назад.

— Бег не в счет. В школу, в магазин, в кино, в гости. Хоть куда-нибудь.

Он молчал.

— Вспоминай.

— Неделю назад, где-то так.

Она не виделась с ним две.

— У тебя еще и агорафобия, что ли?

— Нет, — сказал он с досадой. — Просто неохота выходить.

— Джастин, только старушки-кошатницы сидят дома неделями. Это ненормально. Что ты сейчас делаешь?

— Ничего.

Агнес вздохнула.

— Я за тобой зайду, — сказала она и повесила трубку.

Когда он открыл дверь, ее поразило то, как он выглядит. Он похудел, кожа приобрела сероватый оттенок, волосы отросли и свисали немытыми прядями. Одет он был в помятый спортивный костюм.

— Фу, — сказала она, — выглядишь отвратительно.

— Спасибо.

Из кухни вышла его мать, а за ней Чарли. Мать поздоровалась с Агнес и, неуверенно улыбаясь, протянула ей руку.

— Очень приятно познакомиться.

Агнес пыталась разглядеть в ее лице причину патологий Джастина. Он не очень-то походил на мать, но, с другой стороны, сложно судить, когда один так неотразим, а другая так посредственна. Как у большинства родителей, у нее был измотанный и слегка бесформенный вид, бледные губы одного цвета с кожей, русые волосы, сбившиеся перьями. По морщинкам вокруг глаз Агнес догадалась, что ей за сорок. И все-таки в ее лице определенно было что-то от Джастина. Какой-то испуг. Неуловимый диссонанс.

Агнес прошла за Джастином в его комнату, где из бумбокса гремело что-то шумное с пережатыми басами. Она не представляла, как можно жить в такой норе. В комнате воняло мужскими гормонами и страданиями. Она распахнула окно, немного постояла, вдыхая прохладный чистый воздух, а потом села на кровать и посмотрела на него.

— Тебе не кажется, что ты слишком близко к сердцу принимаешь всю эту историю с твоей обреченностью?

— А ты попробуй с этим пожить.

— Знаешь, тут очень тонкая грань. Между романтической потрепанностью и просто жалким видом.

Глаза Джастина сузились от ярости.

— Меня не волнует твоя тонкая грань, и дело не в романтике. А ты можешь спокойно валить, потому что я все равно никуда не собираюсь.

— Не груби, тебе не идет. — Она взяла его за руку и сверкнула своей самой лучезарной улыбкой. — Пошли, тебе не помешает подышать свежим воздухом.

Она подождала, пока рассосется его упрямство, потом нежно потянула его за локоть. Он волочил ноги, как ребенок, а она вела его вниз по лестнице в прихожую, где на стуле у двери лежало его серое пальто. Агнес взяла его и протянула ему.

Когда она открыла дверь, он замешкался и оглянулся.

Она вздохнула:

— Оставь собаку. Пошли.

Но прогулка не удалась. Несмотря на ясный осенний день и голубое небо, от голоса Агнес у Джастина разболелась голова, а ноги устали и отяжелели. Когда наконец они дошли до дома, он попрощался, не заговорив о следующей встрече, поднялся прямиком в комнату и лег. Когда мать постучалась, чтобы позвать его обедать, он притворился, что спит.

Он задремал и проснулся далеко за полночь от ритмичных ударов из соседней комнаты брата. Спустя несколько минут он выскользнул в коридор узнать, в чем дело.

Заглянув в дверь, он увидел, что Чарли не спит, а сидит над книжкой с картинками. В другом углу лежала большая куча книг, которые он выбросил из кроватки.

При виде брата Чарли взвизгнул от удовольствия. С радостным видом он встал и протянул ручки. Джастин зажег лампу в форме кораблика, подхватил мальчика, вытащил его из мягкой клетки и плюхнул на пол. Мальчик в полосатой пижамке сел и сосредоточенно огляделся.

— Кубики, — сказал он, указав пухлой ручкой в сторону коробки с игрушками.

Джастин рылся в мягких игрушках, музыкальных инструментах, играх, леденцах и одиноких носках, вытаскивая все кубики с буквами, какие мог найти.

— Хочешь, будем составлять слова? — спросил Джастин, гордясь своим альтруизмом. Бедный безграмотный дуралей. Может, научить его ругаться?

Братик занялся кубиками. С Л И В Д — сложил он и внимательно посмотрел на Джастина.

Джастин покачал головой.

— Такого слова нет, — сказал он, потянувшись за другими буквами. — Смотри, вот К, вот О, вот Т. Кот.

Ребенок вздохнул и взял еще кубиков, добавив их к уже выложенным.

С Л И В Д Р Г. Гласных не хватало.

Джастину уже наскучила эта игра. Он о чем-то задумался. Ребенок добавил Е и хлопнул в ладоши:

— Вот!

— Ладно, хорошо. — Джастин заставил себя еще ненадолго сосредоточиться. — Ура, молодец, отлично. Что у тебя вышло?

Он глянул на буквы, присмотрелся и онемел. Кровь отлила от его лица, и он уставился на брата:

— Господи боже, да как ты это сделал?

Ребенок не смотрел на него, он складывал два новых кубика:

Т О.

Джастин глазам не верил.

— Если вдрг то? Что? Что ты пытаешься написать?

С безграничным терпением Чарли выложил кубики поровнее.

— Вот, — сказал он довольно.

Джастин присмотрелся снова. Теперь буквы были аккуратно подогнаны друг к другу, а пробелы стали пошире, так что он смог без труда прочесть:

ЕСЛИ ВДРГ ЧТО.

Он посмотрел на Чарли, потом снова на кубики.

Если вдруг что?

Если вдруг произойдет что-то ужасное. Если вдруг его покалечит, ранит, убьет. Если вдруг с ним или с кем-нибудь из близких случится трагедия, от которой он никогда-никогда не оправится.

Возможно ли, что ребенок понимает смысл его собственного вопроса? Намеренно ли он выложил кубики именно в таком порядке? Или он как та мартышка с печатной машинкой, и, будь у него бесконечный запас кубиков, он бы и «Гамлета» целиком выложил?

Джастина затрясло от странного до жути поступка его брата и от невозможного вопроса, зашифрованного в его словах. «Я должен расспросить его, — подумал он, — я должен найти способ поговорить с ним». Он стал искать еще кубики, но было уже поздно. Ребенок крепко заснул, вцепившись пухлыми розовыми пальчиками в лапу игрушечной обезьяны.

Джастин бережно уложил его в кроватку, подоткнул одеяло и осторожно вернулся в постель. Он лежал, оцепенев от ужаса, чувствуя себя кеглей на дорожке небесного боулинга.

«Можно предложить судьбе перемирие, — подумал он. — Сделку. Взятку. Ты живи своей жизнью, я своей. Никаких сюрпризов, никаких жертв».

Он заснул на рассвете.