Джастин Кейс

56

В сочельник у Джастина в палате было людно. Все надеялись, что бурная деятельность может побудить его вернуться в сознание. Питер и Доротея прибыли на поезде днем и за десять минут дошли от вокзала до больницы по грязным серым улицам. Кругом суетились хмурые люди, пытавшиеся в последние часы до закрытия магазинов купить подарки и проклинавшие рождественскую традицию.

В больнице Питеру как нельзя кстати пригодилось умение оставаться незаметным. Он тихо проскальзывал к другу и сидел у него, пока остальные отлучались домой, обедали или просто уставали и шли побродить. Иногда он брал с собой книгу. Иногда просто сидел, уставившись в пространство, и размышлял или тихо говорил с Джастином или с самим собой.

Он не понимал, куда делся Боб, и искал его каждый вечер, когда возвращался домой. Доротея тоже его не видела.

— Твой пес опять пропал, Джастин. Я не хочу, чтобы ты беспокоился, я не затем тебе это говорю. Просто сдается мне, что ему необходимо твое существование. Ему нужно, чтобы ты был в сознании, вот что. — Питер помолчал. — Видел бы ты, как тебя Доротея нарисовала. Вместе с Бобом и Элисом — вылитое святое семейство. Очень красиво получилось.

Чуть позже он прошептал другу:

— Постарайся не забыть, что я говорил про лженауку, Джастин. Постарайся быть осторожнее.

Пришла Доротея с двумя чашками чая из общей кухни. Она протянула одну Питеру и с серым от горя лицом села рядом.

— Выглядит точно так же, — сказала она.

Питер кивнул:

— Может, он все обдумывает.

— Что все?

— Кто знает? Жизнь и смерть, наверное. Себя.

— Здесь не место для раздумий. Если он еще тут поваляется с таким видом, его увезут в морг. Так ему и надо.

Питер взглянул на сестру: в глазах ярость, губы горестно изогнулись.

— Я знаю, — сказал он.

Он поднялся и вышел, оставив ее в палате, пока он звонит матери. Доротея сидела, выпрямив спину, на краешке стула у постели Джастина. Ей не нравилось на него смотреть. Ей не нравилось его бескровное лицо, его ослабший рот. Она попыталась вызвать в себе подобающее сочувствие и сострадание, но чем дольше она там сидела, тем злее становилась.

— Джастин? — Она грубо толкнула его в плечо. — Для разнообразия хватит думать о себе. Ответ не в твоей в голове, а тут, у нас.

Доротея?

Она замолчала.

Доротея?

— Что мне, по-твоему, делать? Не буду я сидеть тут вся такая сюси-пуси и уговаривать тебя восстать из мертвых. Это пошло и трусливо. Ты выше этого, по крайней мере, я так думала.

Пожалуйста, не уходи.

— Ты даже не думаешь о всех нас, о наших чувствах. Ты нам нужен живым, своей собаке ты нужен живым, у тебя есть брат. Твоя семья убита горем, и виноват в этом только ты. — Доротея насупилась, когда в палату зашли доктор с группой ординаторов, совершавших обход.

Она собралась было уходить, но вдруг наклонилась к нему и злобно прошипела:

— Так хочешь быть мертвым, вот и подыхай, гад такой. Только на мои слезы на похоронах не рассчитывай.

Она развернулась и вылетела из палаты.