Джастин Кейс

41

Пока Джастин жил у Питера и Доротеи, Агнес не звонила ни разу. Ей казалось, что так будет лучше, но она ошибалась. Когда она наконец решила выйти на связь, к ее неимоверному облегчению, трубку взял Питер.

— У меня скоро выставка. — Голос у нее был взволнованный. — Я давно над ней работаю. — Поболтав несколько минут о том о сем, она положила трубку, так и не попросив Джастина к телефону.

Этот разговор сулил одни неприятности, но Питеру ничего не оставалось, как только ждать. Когда наутро за завтраком он передал сообщение Джастину, тот сделал вид, что ему все равно, но никого не убедил своим притворством.

— Почему именно ты влюбился в Агнес? — спросила Доротея, взяв у него из рук тост.

Питер искоса посмотрел на друга.

— С ней я почувствовал себя особенным, — сказал Джастин. — Интересным, что ли. И она такая… — Он помолчал. — Такая совершенная. Мне это льстило.

— Хм-м-м.

— В каком смысле — хм-м-м?

— Просто хм-м-м. — Некоторое время Доротея задумчиво жевала. — И этого достаточно, чтобы влюбиться?

— Достаточно ли лести? Видимо, мне хватило. Она любила заглядывать мне в глаза и придумывать разные способы, как меня спасти. Это, наверное, звучит убого.

— Да уж. — Взгляд у Доротеи был непроницаемый.

Джастин помолчал, зажав в руке хлебный нож.

— Возможно, все зависит от того, насколько ты отчаялся спастись.

— А насколько ты отчаялся?

— О, я король отчаяния, — сказал он. — Хочешь еще тост?

Питер выставил за дверь миску с кошачьей едой:

— Как знать, может, ты такой же, как все. Другие просто лучше скрывают.

— Раз лучше скрывают, значит, не в таком уж они отчаянии.

Доротея покачала головой:

— Ужасно быть тобой.

— Спасибо. — Джастин помрачнел.

— Какая разница. Все равно ничего не поделаешь. — Собрав хлебные крошки с ночнушки в ладонь, она натянула сапоги вместо тапочек и вышла в сад покормить птиц.

В следующий раз Агнес позвонила сказать, что ей надо выбраться куда-нибудь на природу. Не хотят ли они с Питером съездить с ней к морю? Ей нужно полюбоваться на дали, бушующее море, серое небо и широкие просторы.

— Я подумала, хорошо было бы с тобой и с Питером, — сказала Агнес.

«Со мной у тебя уже было, — безрадостно подумал Джастин. — Теперь хочешь и с ним?»

— Джастин?

«Сейчас же декабрь, — подумал он. — Там будет жутко холодно, уныло и неуютно, поэтому ты и не хочешь ехать одна. И вообще, не нашла, что ли, с кем постарше поиграть?»

— Ладно, — сказал он. Оставаться с ним наедине она не хотела, это ясно.

А Питер, похоже, был рад, что его тоже берут. Так что в следующую субботу они двинулись к дому Агнес. Было рано, и яркое солнце пробивалось сквозь темно-серые тучи, озаряя утреннее небо.

Приближалось Рождество, и Лутон вырядился до тошноты празднично. Они решили срезать через торговый центр, но едва войдя внутрь, зажмурились от нестерпимого сияния. Из динамиков на полной громкости неслась какая-то музыка, но что это — Мадонна или рождественский гимн, — было не разобрать. Боб заскулил и прижался к ноге хозяина, а Питер с Джастином переглянулись и выпучили глаза с притворным ужасом.

— Бежим отсюда! — крикнул Питер, и они рванули назад, за автоматические двери. На улице они расхохотались.

— О боже. Прямо как девятый круг ада.

— Мне надо найти один подарок для Чарли, — сказал Джастин. — Я уже везде искал, но от этого места меня воротит.

Питер кивнул:

— Рождественские покупки — это кошмар.

Они шли к дому Агнес молча, то и дело щурясь от солнца. Иногда Питер швырял Бобу пожеванное рваное кольцо. Пес даже не гнался за ним, а просто подпрыгивал на несколько дюймов, с каждым броском ловил его прямо на месте и возвращал Питеру с покорным смирением.

Когда они почти пришли, Питер вдруг обернулся к другу.

— Джастин, — спросил он осторожно. — Я все думал, что именно случилось у вас с Агнес. Если ты не против, что я спрашиваю. У вас вроде все хорошо шло, а потом… почему ты вдруг переехал к нам?

Еще недавно этот вопрос поверг бы Джастина в отчаяние, но теперь он только вздохнул:

— Мы переспали. Я признался ей в любви. Это было ужасно.

Питер задумался.

— С женщинами всегда непросто, — сказал он, взял у Боба кольцо и снова бросил, когда они повернули на улицу Агнес. — Я, конечно, могу только догадываться. Мой опыт по части женщин достаточно ограничен. То есть даже очень ограничен. — Он засмеялся. — По сути, мой опыт начинается и заканчивается сестрами.

— А мой начинается и заканчивается унижением.

— И оно того не стоило? — Питеру было по-настоящему любопытно.

— Только если тебе в кайф, когда тебя бросают.

Они позвонили в дверь, и Агнес отправила их в гостиную ждать, пока она соберется. Питеру и Джастину пришлось сесть на бывшую кровать Джастина; оба пытались игнорировать этот неприятный факт.

— Эй, выше нос, — прошептал Питер, как только Агнес вышла из комнаты. — Зато секс у тебя был.

— Скорее это я у него был.

Питер задумался, почему так редко люди ценят всю сложность момента. Он думал, каково это — потерять девственность, привлекать женщин и обладать некими загадочными качествами, которыми Джастин так их очаровывает.

Питер догадывался, что это за качества. В мрачной тревожности его друга было что-то и для него притягательное: его беспомощность, его желание (и неспособность) получить из дважды два хоть что-нибудь, кроме числа π. Он как будто совершенно не умел упорядочивать окружающую действительность, с трудом отличал голод от одиночества, гнев от любви, страх от вожделения. Питер не представлял, каково это — жить с такой странной прошивкой мозгов, но зрелище было завораживающее. Как будто наблюдаешь крушение поезда. Гнев и страх вернулись в комнату в ярко-зеленом дождевике по колено, до смешного длинном шарфе крупной вязки косичками и белых резиновых сапогах на каблуке.

— Что скажете? — спросила Агнес. — Нет, лучше молчите. Не потерплю, чтобы мне говорили гадости про мой загородный наряд.

Питер расплылся в улыбке:

— Классный дождевик. Мне бы такой.

Джастин дулся.

— И куда же мы едем? — проворчал он. — Что, отвезешь нас на Бичи-Хед[12]? Приманишь к обрыву, столкнешь, а потом будешь клясться на голубом глазу, что это был несчастный случай?

— Именно так, — сказала Агнес. — Особенно если ты и дальше будешь портить всем удовольствие.

Она придержала дверь и вышла за ними, держа ключи от машины, корзину для пикников и меховую сумочку, набитую картами.

— Пошли, мальчики, вперед, навстречу приключениям.