Джастин Кейс

57

Семья Джастина отмечала Рождество в номере отеля неподалеку от больницы. Недолгий праздник сопровождался второпях купленной искусственной елкой и коробкой подарков, привезенной из Лутона. Чарли разворачивал каждый аккуратно и неторопливо, а большой бесформенный сверток в бумаге с оленями приберегал на самый конец.

В больничном буфете подготовили праздничное меню: индейка или окорок на выбор, соус клюквенный или хлебный, брюссельская капуста или горошек, начинка из каштанов или шалфея и рождественский пудинг с коньячным маслом или сливками. Вдоль увешанной мишурой стены толкали подносы родственники и пациенты, ординаторы, медсестры, уборщики и врачи, которые еще не дослужились до права на праздничный отпуск.

Чарли привлекал повышенное внимание, отчасти потому что он был единственным ребенком в буфете, а отчасти из-за огромной плюшевой собаки, которую он крепко сжимал в объятиях. Родители пустили его курсировать от столика к столику, зная наверняка, что в конце концов кто-нибудь приведет им его обратно. Он воспользовался своей свободой, собрал все ласковые слова и угощения в зале буфета, затем отправился исследовать кухню, туалеты, шкафчики и, наконец, палаты, где он благородно принимал шоколадки у скучающих пациентов или бабушек и дедушек других детей, и многие были рады отпраздновать Рождество, закармливая его конфетами и ведя с ним односторонние разговоры.

Наевшись, мальчик заковылял по коридору в поисках брата. Ему не разрешали видеться с ним наедине, но сегодня он был настроен решительно. Он хотел поблагодарить брата за прекрасную борзую и еще сказать кое-что важное.

Он не сразу нашел дорогу в лабиринте коридоров, но наконец увидел что-то знакомое, потом еще и еще. Он пустился скорее, на бегу покачиваясь из стороны в сторону.

Наконец он увидел своего неподвижного брата и подумал, что, хоть он и слишком мал, чтобы разбираться в менингите и комах, у него есть кое-какие мысли насчет того, что происходит.

— Он просто спит, — говорила его мать. — Пошел баиньки.

Но ребенок подумал, никто не спит в Рождество. Он долго смотрел, а потом прижался липкими губами к лицу Джастина. Так он стоял некоторое время, и сопел теплым детским дыханием в ухо брату, и вдыхал в него мысли, которые медленно, но верно формировались у него в голове последнюю неделю.

«Мне нравится в Лондоне, — прошептал он, — мне нравятся большие красные автобусы, и пружинистая кровать в отеле, и большое окно, из которого можно смотреть, но мне не нравится больница, потому что все тут либо болеют, либо грустят, а меньше всего мне нравится, что ты лежишь тут как мертвый».

Джастин дернул ногой.

«Прости, что все это заварил, когда пытался полететь. Я бы все исправил, если бы мог, но не могу. Так что, пожалуйста, посмотри на все это с моей точки зрения: если ты умрешь, у меня будет мертвый брат и я буду страдать вместо тебя».

Джастин вспомнил своего брата тем теплым летним днем, когда он стоял на подоконнике, держа в раскинутых руках их будущее, легкое и переменчивое, как воздух.

«Конечно, — подумал он, — я часть его судьбы точно так же, как он — часть моей. Я не смотрел на это с его точки зрения. Или с точки зрения Вселенной. Вселенная — это игровое поле, где миллиарды причин и следствий, как миллиарды фишек домино, толкают друг друга, запуская триллионы действий каждую секунду. В Африке бабочка махнула крылышками, а в Лутоне мой брат решил, что умеет летать».

Ребенок кивнул. «Тебе на голову может свалиться пианино, — сказал он, — а может и не свалиться. И тебе никак не узнать заранее. Может случиться и что-то хорошее».

Он положил свою теплую ладонь на холодную безжизненную руку брата. «Я пойду, — сказал Чарли, — меня скоро хватятся. Но я тебе оставлю мою собаку для компании».

Это твоя собака.

«Я знаю, но пусть пока она побудет у тебя».

«Увидимся позже», — пробормотал малыш, прижав губы к уху брата, прежде чем уйти.

— Да, — ответил Джастин, слабо, но отчетливо. И тогда с огромным усилием он открыл глаза и встретился взглядом с бездонными черными глазами собаки, подаренной брату на Рождество, бархатистыми мудрыми глазами, медленно моргнувшими ему в ответ.