Дневник читателя. Русская литература в 2007 году

Пишет ли Чудакова о роли Бабеля в истории прозы, Булгакове, Шолохове, языке советской цивилизации и проч., она одновременно объясняет, что и почему сказал в цитированном письме Пастернак – и как худо понята его великая мысль, ставящая истинные задачи и перед сегодняшней литературой. Комментарии излишни.

Роман Арбитман

У Романа Арбитмана в уходящем году вышло три книги – две «чужих» и одна, наконец-то, своя. «Чужие» – очередной «ехидный детектив» Льва Гурского «Есть, господин президент» (М.: Время) и брошюра доктора Р. С. Каца «Взгляд на современную русскую литературу. Пособие для читателя» (Саратов: Научная книга). Своя – сборник накопившихся за многие годы статей и рецензий «Поединок крысы с мечтой. О книгах, людях и около того» (М.: Время).

М-р Гурский вновь заставил смеяться сквозь слезы как над политической «элитой» и арт-медийным бомондом, так и над нашей страстью мифологизировать эти феномены, нашей склонностью к сплетням, нашей тягой к гламуру, ресторанной критике и доморощенной мистике. И при этом написал увлекательный и добрый приключенческий роман.

Д-р Кац круто разобрался с собратьями по критическому цеху, настропалившимися выдавать «информацию» о книге по названию, обложке и репутации автора. И при этом довольно точно охарактеризовал как общий ландшафт родной словесности, так и его отдельные пригорки и ручейки.

Придумавший обоих Арбитман доказал, что разговор о фантастике и детективе (зачастую – ширпотребных) может выходить к очень серьезным проблемам и напоминать о «незыблемой скале» этических и литературных ценностей.

Турнир трех сочинителей завершился безоговорочной победой Арбитмана. Продолжения впредь.

Маргарита Хемлин

Повести «Про Берту» и «Про Иосифа» («Знамя», № 1, 10) показали, что радость от запоздалого дебюта (цикл рассказов «Прощание еврейки» – «Знамя», 2005, № 10) была совершенно закономерной. Читали мы и раньше про евреев – и не мало. Канон (рецепт) известен – клубы «смачных» запахов, галерея чудаков, старательно легкий акцент. Сентименты, надрыв, ирония – по вкусу. Со вкусом обычно дело обстоит плохо.

У Маргариты Хемлин – хорошо. Потому и пишет она не про евреев, а про людей. Про тех, кого любит и благодаря любви – знает. Потому что не играет в «тайны», а убеждает в неповторимости своих героев. Потому что верит не в мифологию крови, а в праведников, без которых не может продолжаться человеческое бытие. Потому что негодует на грех, а не на грешников, которые к греху не сводятся. Потому что видит над землей – небо.

Есть надежда, что уже знакомая и еще не знакомая проза Хемлин в новом году сложится в книгу.

Майя Кучерская

Роман «Бог дождя» (М.: Время) не вошел в короткие списки «Большой книги» и Букера. Тем хуже для этих почтенных институций. Роман удостоился Букера студенческого – тем лучше для всех нас, ибо не нами литература началась, не нами и кончится, а решение молодых филологов позволяет веселее глядеть вперед.

Героине Кучерской выпали два трудных и совпавших во времени испытания – верой (с обретением которой не кончаются, как хотелось бы, но начинаются настоящие духовные трудности) и любовью (конечно, для романа важно, что запретной, к монаху, – но в этом далеко не вся суть). Навсегда сломать молодого человека может любое из них. Финал романа – открытый, но его недоговоренность (мы не знаем, где на последних страницах сон переходит в явь) дарует надежду на то, что героиня взлетит над угрожающими безднами безверья и безлюбья. А то, что Кучерская, рассказывая о тернистом пути юной неофитки, ее болях, помрачениях и обидах, одновременно поведала о силе живой жизни и странном сродстве молодости и счастья, укрепляет наши надежды. И не только в отношении героини.

Андрей Дмитриев