Люблю Лорку. Люблю его имя – легкое, летящее как лодка, как галерка – гудящее, чуткое как лунная фольга радиолокатора, пахнущее горько и пронзительно как кожура апельсина.
Но уже в конце первого фрагмента «поэтичность» уступает место «гражданственности»: