Давид упомянул, что Якобсону не понравился «Ночной гость», и стал мне читать, комментируя. До меня впервые дошел смысл этих стихов <…> «В этих стихах я впервые позволил себе употребить ассоциации из прошлых стихов, не заботясь о том, поймут ли это читатели или нет…» [114] .
Характерно и то, что «Ночной гость» отвергается А. А. Якобсоном, едва ли не самым преданным читателем Самойлова той поры [115] , и то, что уже знавший текст и вообще-то восторженно относящийся к поэту Харитонов [116] воспринимает смысл стихотворения только после авторского истолкования, и то, что сам Самойлов считает должным текст пояснять – как по деталям (при чтении), так и в целом. К сожалению, Харитонов не зафиксировал конкретных комментариев Самойлова (что вполне понятно – беседа шла в ресторане за коньяком, а предшествовал ей праздничный вечер), однако приведенная им финальная реплика задает ориентиры исследовательского поиска – для адекватного понимания «Ночного гостя» существенны прикровенные «ассоциации прошлых стихов».
Скорее всего, именно развивая соображения о «Ночном госте» (и своей новой поэтике), Самойлов в той же беседе счел нужным сказать о Мандельштаме и его роли в истории русской словесности: