7

Старенький голубой «фольксваген» ехал по дороге вдоль дамбы реки Тибаси, чьи воды закат чуть тронул багрянцем. Река, сбегавшая с грозно высившейся, тёмно-синей на фоне летнего неба горной гряды Татэяма, тихо струила свои воды к заливу Тояма. С проложенной по насыпи дороги открывался вид на простиравшиеся по обоим берегам реки сельские пейзажи. Сидевший за рулём Асафуми с удивлением смотрел на вгрызающиеся в рисовые поля, покрытые зелёными побегами, огромные супермаркеты, новые жилые кварталы, служебные общежития, покрытые гравием расчищенные участки земли.

— Как же здесь всё изменилось! Во времена моего детства здесь не было ничего, кроме рисовых полей.

Сидевшая на переднем сиденье Сидзука тоже выглянула в открытое окно.

— Похоже на раковую опухоль. Отдельные клетки, пренебрегая гармонией, вдруг начинают размножаться и разрастаться, неся смерть всему организму. Мир, в котором ежегодно тысяча сто тридцать гектаров земли превращаются в пустыню. Это же тридцать процентов площади Японии! Концентрация углекислого газа в воздухе растёт, через сто лет средняя температура на планете вырастет на два градуса, а местами, говорят, и на десять. Человечество само мчится навстречу самоуничтожению.

К ровному голосу Сидзуки примешивалось раздражение. Она была не в духе из-за того, что им предстоял визит к родителям Асафуми. Целую неделю после переезда в Тояму визит к родителям удавалось откладывать то под предлогом необходимости прибраться в доме, то под предлогом накопившейся из-за переезда усталости. Но накануне вечером позвонила мать Асафуми, сообщила, что его отец и старший брат вернулись из торговой доездки, и не терпящим возражений тоном велела им приехать в гости. Асафуми, собственно, нужно было переговорить с отцом и братом о дальнейших планах, к тому же он хотел показать им дедушкин реестр постоянных клиентов. Больше он не мог позволить Сидзуке уклоняться от встречи, и в конце концов они решили, что сегодня вдвоём приедут к ужину. Но Сидзука была, разумеется, недовольна.

— Но земля, может быть, исчезнет ещё до того, как её поглотит пустыня. Какая-нибудь отчаявшаяся ближневосточная или азиатская страна начнёт сбрасывать нейтронные бомбы, или на нас нападут пришельцы из космоса.

— Что за вздор. — Невольно улыбнувшись, Сидзука вжалась в сиденье.

Асафуми успокоился, ему удалось смягчить плохое настроение жены. И в лаборатории Сидзука тоже действовала на нервы мужчинам-сослуживцам подобными резкими заявлениями. Мужчин раздражало то, что она высказывала собственное мнение, не проявляя ни малейшего кокетства, свойственного молоденьким девушкам. Неудовлетворённая и истеричная женщина — судачили о Сидзуке за её спиной. Но Асафуми в такой ничем не приукрашенной прямоте Сидзуки чувствовал какую-то свежесть. Это его притягивало больше, чем заигрывание женщин в расчёте на замужество. Впрочем, после того как они стали жить вместе, Асафуми начал думать, что его сослуживцы не так уж и неправы. Действительно, Сидзука часто раздражалась по непонятным для него причинам. В такие минуты она высыпала на мужа град резких слов. Асафуми, считая, что некого винить в своём выборе, безмолвно терпел эту лавину.

Убедившись, что сзади никого нет, Асафуми свернул с дороги. Неожиданно среди рисовых полей показалась широкая трасса, и машина пошла мягко, будто старинный паланкин для важных особ. Двенадцатиметровой ширины дорога была построена усилиями местного члена Палаты представителей, мечтавшего в будущем превратить весь этот район в промышленную зону. Голубой «фольксваген» Асафуми был старой дребезжащей развалиной с большим расходом горючего, медленным ходом и малой грузоподъёмностью. Ничего хорошего в ней не было, но Асафуми почему-то нравилась её приземистая стать. Сразу за железнодорожным переездом магистраль сужалась на треть. На фоне затянутого вечерней дымкой моря мирно тянулись ряды домов в Тибаси.

Жители рыбацких деревушек в окрестностях призамкового города Тояма кое-как перебивались своим промыслом, но в эпоху Гэнроку[26] на волне поощряемой княжеством Тояма торговли лекарствами вразнос, один за другим во множестве стали появляться торговцы-разносчики лекарств. И сегодня, хоть и сохранился ещё здесь древний рыболовецкий промысел, и множество рыбацких домов, как и в старину, стоят на морском побережье, в центральной части города жива атмосфера другого промысла — здесь разбросаны оптовые лекарственные лавки, аптеки и небольшие фармацевтические предприятия. И если встретится порядочный двухэтажный деревянный дом с каменной или глинобитной оградой, то в большинстве случаев это или дом потомственных торговцев лекарствами, или дом тех, чьи предки имели отношение к этому делу. Мечтой всякого торговца лекарствами, вынужденного круглый год проводить в дороге, гнуть спину и пресмыкаться перед клиентами, было, добившись успеха, отстроить великолепный дом. Ради этого они радели о накоплениях, поставив во главу угла бережливость и трудолюбие.

«Фольксваген» въехал на улицу, на которой выстроились в ряд фотоателье, поликлиника, мелочная лавка. С тех пор как Асафуми поступил в университет и покинул этот город, минуло семнадцать лет, но и теперь здесь мало что изменилось. Конечно, магазины на улицах были отремонтированы, оконные рамы в домах заменены, стены зданий перекрашены, но ширина дорог и ряды домов остались прежними. Город огибало множество каналов и рвов, через них было переброшено множество мостов. Отсюда и пошло его название — Тибаси, «Тысяча мостов». Сделать этот город современным можно было бы только разрушив его до основания и потом полностью перестроив, но сподвигнуть на это могло бы только сильное землетрясение.

Асафуми свернул на боковую дорогу, ведущую к родительскому дому. Эта узкая дорога шла вдоль ничем не огороженного канала, на обочине играли дети, пожилые женщины толкали детские коляски, почти уткнувшись в них лицами. Объезжая прохожих, Асафуми чуть было не угодил колесом в канаву. Он вёл машину, сильно нервничая, но наконец в сумраке показался двухэтажный железобетонный дом, окружённый каменной оградой. Дом родителей Асафуми тоже не был исключением: прежде, как и большинство домов торговцев лекарствами, это было двухэтажное деревянное здание, увенчанное пышной, как у главной башни замка, крышей. Но старший брат Коитиро, поддавшийся моде на железобетон, сразу после женитьбы дом перестроил. Какое-то время новая постройка выглядела внушительно, но теперь, по прошествии десяти лет, стала похожа на здание дешёвеньких ясель. Однако никто из членов семьи не решался сказать об этом вслух. Всякий раз, видя этот дом, Асафуми в душе клялся, что если будет строить свой, то обязательно в японском стиле. И сейчас, снова дав себе такое обещание, он осторожно въехал через открытые ворота во двор.

Услышав скрип гравия под колёсами машины, из прихожей выглянули дети старшего брата, семилетняя Мицуми и пятилетний Такэсигэ.

Крича «Дядюшка приехал!», дети побежали обратно в дом, а в дверях появилась мать Асафуми — Такико. В простом неярком платье с узором в мелкий цветочек, в белом фартуке, волосы завиты, будто она только что вернулась из салона красоты.

— А мы-то ждём не дождёмся! Сидзука, как хорошо, что вы выбрались. Ну, как хлопоты после переезда, позади? — Одутловатое лицо Такико прорезала приветливая улыбка.

Сидзука ответила: «Да, более-менее» и протянула руку за подарками, лежащими на заднем сиденье, словно приглашая помочь ей. Асафуми выключил двигатель и вышел из машины.

Шедшая впереди Такико сообщила, что ужин уже готов, и радушно проводила их в дом.

Пройдя через прихожую, они оказались в расположенной сбоку гостиной, где уже был накрыт стол. Тут красовалось и сасими с креветками-фри, и суси, и много других деликатесов. С детства Асафуми помнил, что такое угощение всегда выставлялось по случаю возвращения отца из путешествия, но поскольку сегодня это был ещё и праздник по случаю переезда в Тояму Асафуми и Сидзуки, угощение было обильнее обычного. Отец Асафуми, Кикуо, и старший брат Коитиро, сидя спиной к нише токо-но ма,[27] пили пиво. Скуластые, плосконосые, за долгие годы странствий, покрывшиеся тёмным загаром, они были похожи друг на друга, как близнецы.

— О, Асафуми! А мы тебя ждём, — сказал уже раскрасневшийся Кикуо.

Асафуми сел рядом с отцом и братом. Сидзука в дверях гостиной в знак признательности передала Такико гостинцы. Мицуми и Такэсигэ увивались вокруг свёртков, надеясь, что это сладости. Вышла невестка Михару и отчитала детей. Сидзука явно чувствовала себя не в своей тарелке. Асафуми видел, что отношения с домом Нонэдзава у его жены не сложились и становились всё более натянутыми, но надеялся, что рано или поздно всё наладится, и пустил всё на самотёк.

Пока женщины расставляли горячую еду, отец и старший брат, налив Асафуми пива, расспрашивали его о том, как им живётся в дедовом доме. Асафуми не без иронии ответил, что дом ветхий, но укрыться от дождя можно.

— Прежние жильцы были очень небрежны, — с упрёком сказал Коитиро.

Прежние жильцы, Ядзаки, жили в доме большой семьёй из шести человек на протяжении пятнадцати лет, поэтому испещрённые детскими каракулями и царапинами опорные столбы и стены небольшого старого дома стали ещё невзрачнее.

— Так ведь нежилой дом приходит в запустение. Если бы семейство Ядзаки не поселилось в нём, сейчас он был бы уже не пригоден для жилья, — оправдывался Кикуо.

За разговорами о доме Асафуми вспомнил о реестре. Он отставил в сторону бокал с пивом, расстегнул сумку и, достав тетрадь в потрёпанном переплёте, рассказал, что её нашли в кладовой.

— Надо же, реестр! — изумился Кикуо и, надев очки, с воодушевлением принялся листать тетрадь.

— Как же можно было такую вещь бросить в кладовке! — с возмущением воскликнул он. — Это же драгоценность для торговцев лекарствами!

— Деревня Оояма, Магава. Да где это? — ни к кому не обращаясь, спросил Кикуо, перелистнув первую страницу.

Благодаря реестрам, передаваемыми из поколения в поколение, поддерживалась сеть клиентуры, и для отца, похоже, было в радость разбирать непонятный Асафуми почерк Рэнтаро. Ни Коитиро, ни Асафуми не помнили названия Магава и молчали. Кикуо, внимательно просмотрев страницу, продолжил:

— А, вот внизу подписано. Линия Татэяма, сойти на станции Авасуно. Авасуно, такой станции, наверное, уже нет.

Коитиро окликнул жену по имени: «Михару!» Михару, расставлявшая на низеньком столе блюдца, подняла голову.

— Ты ведь родом из окрестностей храма Асикурадзи. Знаешь там место под названием Магава?

Подняв кверху выпуклые глаза-жёлуди, Михару задумалась.

— После Магавы он обходил места вдоль Дороги-Мандала — Хатисоко, Сэннинхара.

Слушая разъяснения Кикуо, перелистывавшего реестр, Коитиро снова спросил у Михару: «А Дорогу-Мандала знаешь?» Но Михару отрицательно покачала головой.

— Это всё первые продажи в кредит от двадцать второго года Сёва.[28] Странно, но долги по оплате лекарств так и не взысканы, — сказал Кикуо самому себе.

Первые продажи в кредит осуществлялись тогда, когда работа с новыми клиентами только начиналась. Торговля лекарствами начинала приносить доход только после повторного визита в дом клиента. Даже такому дилетанту, как Асафуми, было непонятно, почему Рэнтаро, оставив лекарства в домах новых клиентов, больше туда не вернулся.

— Может, он обходил другие места? — предположил Асафуми. На что Кикуо по-бульдожьи выпятил губы:

— Двадцать второй год Сёва — это же сразу после войны. Повсюду не хватало лекарств. Я слыхал, что торговцы, как только что оперившиеся птенцы, сновали повсюду, ездили часто и подолгу. В это время отец со старшим братом постоянно были в дороге, и дел у них, наверное, было невпроворот.

— Да, но оставить без внимания дома новых клиентов? К тому же, деревня Оояма совсем близко?! — воскликнул Коитиро.

В ответ на это Кикуо задумчиво промычал что-то невнятное.

Асафуми осушил бокал с пивом. Он подумал, что раз Рэнтаро не наведался во второй раз к новым клиентам, может, он совершил там какую-то оплошность. Но тут Коитиро, взглянув на Асафуми, сказал:

— Асафуми, раз ты собираешься стать торговцем лекарствами, может, разок посмотришь, что сталось с деревнями вдоль Дороги-Мандала? Если повезёт, попроси разрешения оставить у них лекарства. Конечно, нет смысла взимать долги пятидесятилетней давности, но этим можно воспользоваться как предлогом, чтобы получить разрешение хранить там лекарства. С помощью этого реестра было бы легче найти новых клиентов.

— Во всяком случае, хорошо бы сначала проверить всё самому. Так бы ты скорее усвоил особенности нашего ремесла, — с энтузиазмом присоединился к брату и отец.

Этот неожиданный поворот в разговоре привёл Асафуми в замешательство. Он думал, что покамест будет лишь помогать в торговле отцу и брату. Не найдясь с ответом, он молчал.

— Я-то думал, что отец перед смертью передал мне все реестры, а оказывается — нет. Не было ли там других тетрадей? — спросил Кикуо.

— Только эта. Она лежала в пустой коробке, видимо, принадлежавшей Сае.

Услышав имя Саи, Кикуо откровенно насупился.

— Эта женщина ничего не смыслила, она могла выбросить другие тетради.

Асафуми увидел, как лицо отца исказилось ненавистью.

Загрузка...