Древнегреческая застольная, шутливая и эротическая эпиграмма

Девушкой милой Терэна была. Говорил же тогда я:

Лишь повзрослеет она, столько сердец распалит!

Над предсказаньем смеялись, однако сбылось моё слово:

Рану сумев нанести сердцу навек моему.

Как поступить? Любоваться костром? Отвернуться?.. Мученье!

Или её уломать? «Девушка!..» — Значит, пропал.

Воды Эврота — реки, что в лаконской земле, — на картине,

В облике лебедя — Зевс: Леду нагую ласкал.

Вы разожгли мою страсть! Кем тогда обернуться мне? Птицей?

Коли стал лебедем Зевс, жаворонком сделаюсь я.

«Стой, не спеши, назови своё имя, красавица. Можно

Встречу назначить с тобой? Всё, что захочешь, бери.

Дом где? Слуга мой проводит. А... милого ты поджидаешь?..

Что же, гордячка, прощай!» Даже «прощай» не сказать!

Снова и снова к тебе подступаю. Умею смирять я

Более твёрдых, чем ты. Ну, а сегодня — прощай!

Скромен удел мой, родная, однако душевная зрелость —

Это богатство моё, и не сравнится с твоим.

Эти прими одеянья, сияющий пурпур которых

С блеском лишь можно сравнить и пестротою ковра,

Розы из ткани, и нард, заключённый в стекло голубое,

К тёмным твоим волосам, и многоопытных рук

Плод кропотливый — хитон, обнажающий тело искусно.

Пусть же всегда над тобой нежный парит аромат!

Яблочко спелое я, с прошлой осени здесь сохранилось,

С нежною кожицей я, сорвано словно вчера.

Низко на ветви держусь я раскидистой, снегом укрыто,

Будто сейчас родилось: пятнышка нет, нет морщин.

Редкий подарок зимы. То в твою, госпожа, честь подносит

Стужа суровая дар щедрой осенней поры.