Древнегреческая застольная, шутливая и эротическая эпиграмма

Анакреона могилу, о путник, случайно приметив,

Если успел почерпнуть пользу из книжек моих,

Прах мой вином ороси, приносящим веселье хмельное, —

Пусть же возрадует сок влажные кости мои!

Станет мне легче тогда, знатоку и любителю Вакха,

Время отдавшему всё пьяным дружинам, пирам, —

Мёртвому, выдержать тягость могилы с Лиэем весёлым —

Места, что отдано всем смертным судьбою в удел.

Слава Ионии, Анакреон, средь блаженных теперь ты!

Где твоя лира, друзей радостный праздничный пир?

О, если б снова запел ты, венком сотрясая, который

Кудри б венчать мог твои пышные, взор обратив

На Еврипилу, быть может, Мегиста... на локоны, может,

Смердия, фракийца, чей род Кикенам принадлежит,

Вакхом гиматий сладчайшею жидкостью свой увлажняя

И на одежды свои чистым нектаром струя!

Музам ведь трём, и Эроту, и богу Дионису гений,

Жизнь посвятил ты, старик, всю безраздельно свою!

Памятник сей — Марониды, старухи. На камне могильном

Вырезан — видишь ты сам — кубок над гробом её:

Пьяница горькая здесь и болтунья. О детях не плачет,

И не волнует судьба мужа, лишённого чад.

Там, под землёю, рыдает теперь по одной лишь причине:

Вакхова чаша пуста — та, что на стеле стоит.